— О чем ты?
— Я вспомнил мой собственный мир, — ответил он. — Пока я не вернулся, я почти забыл о его существовании. Я не хотел вспоминать, понимаешь? И мне почти удалось забыть. Если бы не Саймон, я бы не думал о возвращении и потерял бы память о нем.
Я пытался рассмотреть выражение его лица в полутьме ямы. Мы никогда не говорили с ним о его мире. Барды о таком не спрашивают. Пришельцев из других миров, живущих среди нас, уважают, их принимают в клан, учат, дают возможность проявить себя и заслужить ту честь, какую смогут. Мы стараемся облегчить им бремя жизни. Но не более того. Разлом между мирами стал шире, а на мосту теперь темно. Бывало, мы ходили на ту сторону, приносили им наше понимание жизни, но то было раньше, теперь — нет. Мы по-прежнему привечаем чужаков, но не ходим в их мир, не приносим им дары, как раньше.
— Все изменилось, — незнакомым голосом продолжал Лью. — Мой мир изменился. Теперь он еще хуже, чем в тот день, когда я ушел, хотя там вряд ли прошло больше пары дней. Ни цвета, ни жизни — все тускнеет, разлагается, распадается. — Казалось, он пытался что-то объяснить самому себе; поэтому я не стал вмешивался, позволяя ему выговориться. — Война здесь, в раю, она, видишь ли, влияет на жизнь там.
Профессор — я имею в виду одного своего знакомого там, — он мне все объяснил. И я ему поверил. Но я понятия не имел, что изменения могут оказаться такими разрушительными. Как будто мой мир исчезает у меня на глазах.
Я вспомнил, что он говорил о Сионе, отравляющем наш мир или, по крайней мере, развращающем слабого принца Мелдрина.
— Зависимость от чужого мнения — это серьезная опасность, — заметил я.
— Нет, Тегид, ты пока не понял, — быстро ответил он, поворачиваясь в темноте и наклоняясь ко мне. — Речь идет о куда более серьезных вещах. Понимаешь, существует баланс — гармония между этим миром и тем. Саймон этот баланс нарушил; его идеи, его планы, да само его присутствие здесь все изменило.
— А изменения в одном мире провоцируют изменения в другом, — спокойно кивнул я.
— Поверь, если в наших мирах осталось что-то такое, что стоит спасти, Саймона необходимо убрать отсюда.
— Я верю тебе, брат, — ответил я. — Только прежде чем спасать мир, хорошо бы спасти себя.
— Мы должны выбраться отсюда. — Он резко поднялся — как поднимался бесчисленное количество раз прежде, — чтобы стукнуться о доски над нашими головами. — Как думаешь, он нас убьет? — спросил он через некоторое время. — Теперь, когда он король…
— Мелдрин не король. Король — ты.
— Прости, — горько усмехнулся он, — все время забываю.
— Я передал тебе королевскую власть, — как можно жестче сказал я. Сколько раз я уже говорил ему? — Ты король. И я не знаю, что сделает Мелдрин, — ответил я. — Если бы знал, мы бы сейчас здесь не сидели.
— Только не говори, что тебе жаль, Тегид. Я больше не могу этого слышать.
Схватив нас во время церемонии передачи власти, Мелдрин притащил нас в разрушенный каэр и бросил в яму для мусора позади зала. Он накрыл яму обугленными бревнами и завалил кучей обломков. И оставил нас под охраной. Что он собирался с нами делать, я не мог догадаться. Я вдруг подумал, что Мелдрин тоже не знает.
Я предположил, что он боялся убить нас сразу, иначе мы уже были бы мертвы. Он довел поддержку народа до предела; любая дальнейшая неприятность, и он потеряет ту небольшую благосклонность, которой он сейчас пользуется. Он также не мог позволить нам свободно и на людях сопротивляться ему. Итак, пока он не придумает, как с нами поступить лучше, мы будем оставаться его пленниками.
За ямой следили день и ночь, чтобы никто не помог нам бежать. Охранников всегда было как минимум двое, а часто и больше. Иногда мы могли слышать их разговоры, когда они приходили и уходили, меняя дежурства. Мы знали, когда они сменились, потому что новые охранники принесли нам воду и немного еды. Ее спускали через небольшую щель в неплотно пригнанных досках.
Шли дни. Мы с Лью оставались в нашей вонючей грязной тюрьме без надежды на помощь. И с каждым днем Мелдрин презирал нас все больше, но он не мог начать свое правление, пока живы мы с Лью. Мы ему мешали.
Однажды ночью я проснулся от тихого царапающего звука. Сначала я не обратил на него внимания, подумав, что это крысы, с недавних пор наводнившие каэр. Но постепенно я понял, что медленное царап-царап имеет определенный ритм.
Кто-то копал.
Я ждал, вслушиваясь в темноту. Звук стал громче, и я рискнул заговорить с землекопом.
— Кто там? — спросил я почти шепотом.
Лью спал. Но проснулся, когда я спросил.
— Тегид? С кем ты говоришь? — проговорил он, вставая на колени.
— Тихо! Слушай!
— Потише там, внизу… Воинов разбудите. — Голос был неожиданно детский и принадлежал, насколько я мог понять, девочке.
— Кто ты? — настойчиво повторил я.
— Я — Ффанд, — последовал ответ. — А теперь молчите.
— Какая еще Ффанд? — озадаченно спросил Лью.
— Кто с тобой, Ффанд? — спросил я, прижавшись лицом к балкам крыши нашей тюрьмы.
— Никого со мной нет, — ответила она, и снова послышался скребущий звук. Это продолжалось какое-то время, а потом прекратилось.
— Что ты делаешь, Ффанд?
— Тихо! — прошипела она. Последовала пауза. — Один из воинов проснулся, но теперь опять уснул. Мне пора уходить.
— Подожди…
— Скоро уже утро. Ночью я вернусь.
— Пожалуйста, не уходи!
Но она уже ушла. Я рухнул обратно на пол.
— Кто такая Ффанд? — снова спросил Ллев.
— Девчонка, у которой твоя собака, — объяснил я.
— Моя собака? — озадаченно переспросил он. Судя по всему, о Твэрче он успел забыть. — Ах, да, моя собака…
— Ты подарил Твэрча маленькой девочке. По дороге в Финдаргад…
— Да, помню. Перед битвой при Дун-на-Порте, — сказал он. — Я так и не спросил ее имени.
Весь тот долгий день мы ждали. Ночь не приходила. Но в нашей тюрьме становилось все темнее. Мы старались не дышать, чтобы не пропустить легкий скребущий звук. Ничего не происходило. Мы размышляли о том, что могло случиться с девочкой: может быть, она не смогла уйти сегодня вечером; возможно, охранник сегодня не заснет… Или еще хуже: ее обнаружили и схватили… Что бы они с ней сделали, если бы поймали?
Мы совсем потеряли надежду, когда вновь заслышали знакомое царапание.
— Вернулась! — прошептал я, — Ффанд! — и слегка постучал по балке над головой. — Ффанд!
Мгновение спустя ее голос ответил:
— Тише ты! Успокойся! Услышат ведь!
Я хотел что-то сказать, но Лью остановил меня.
— Не мешай ей, Тегид. Пусть работает.
Я прислонился спиной к стене ямы, и мы стали слушали ритмичный скребущий звук. Однако продолжался он недолго, и в ту ночь мы его больше не слышали.
Следующий день прошел в беспокойстве. Мы же не знали, что заставило ее прекратить работу. А если ее схватили? Следующей ночью Ффанд не пришла, и мы начали опасаться самого худшего. Самым правильным было перестать надеяться вовсе. Поэтому, когда следующей ночью звуки возобновились, нам обоим стало ясно, как мы ждали их.
Она работала всю ночь, останавливаясь лишь дважды: один раз, чтобы отдохнуть — по ее словам, у нее устали руки — и один раз, когда проснулся один из стражей. Но ему просто понадобилось справить нужду.
Следующие две ночи прошли без нее. Но теперь мы знали, что беспокоиться не стоит. Маленькая Ффанд явно был хитрой и способной девочкой. Она сама выберет нужное время и не станет рисковать без необходимости. В любом случае нам не оставалось ничего другого, как ждать.
Ффанд вернулась на следующий вечер и сообщила, что король Мелдрин назначил суд на утро.
— Он сказал, что мы все должны отсюда уходить. Переберемся в Каэр Модорн.
— Когда?
— Скоро, — последовал ответ. — На рассвете следующего дня после суда.
Лью положил руку мне на плечо.
— Спроси ее, сколько ей еще нужно времени? Мы сможем уйти сегодня ночью?
— Ффанд, — сказал я, прижавшись щекой к доске наверху, — ты успеешь закончить сегодня ночью? Сможешь нас освободить?
Последовало недолгое молчание.
— Вряд ли…
— Послушай, Ффанд, за нами завтра придут. Сегодня ночью, иначе будет поздно.
— Ладно. Я постараюсь.
— Мы могли бы помочь, — сказал Лью. — Ффанд, скажи, что нам делать.
Скрежет раздался снова — на этот раз быстрее и громче, поскольку девочка начала работать быстрее. Она спешила освободить нас. Проработала всю ночь, не останавливаясь и не снижая темпа. Скребла и скребла…
А потом… раздался глухой стук, как будто упало что-то тяжелое.
— Есть! — донесся до нас голос Ффанд.
— Отлично! Скажи нам, что делать, Ффанд, — сказал я.
— Доски я расшатала, но сдвинуть не могу. Тяжелые. Давайте сами.
— Какую доску надо сдвинуть, Ффанд? Постучи по ней.
В углу ямы послышался стук.
— Отлично! Теперь слушай внимательно, Ффанд. Мы сделаем все остальное. А ты уходи.
Ответа долго не было.
— Ффанд?
— Не пойду я никуда.
— Ты должна. Если что-то пойдет не так, лучше тебе быть подальше. Уходи прямо сейчас.
Лью пробрался в угол.
— Ффанд… — серьезно сказал он, — послушай меня.
— Слушаю.
— Спасибо, Ффанд. Ты нас спасла. Но сейчас тебе лучше уйти, иначе все твои труды пойдут прахом. Понимаешь? Подумай о Твэрче — что с ним будет без тебя? Присмотри за ним еще немного. Сделаешь это для меня, Ффанд?
— Ладно. Сделаю, — вздохнула она.
— Погоди, еще одно, — быстро сказал я. — Сколько там охранников?
— Двое. Они спят. — Она помолчала, а потом шепнула:
— Прощайте.
— Ффанд?
Нет ответа.
— Ушла, — предположил я. — Готов?
Лью опустился на колени рядом со мной в дальнем углу ямы. Только теперь я понял, что сделала Ффанд: под прикрытием кучи мусора она прокопалась к стене ямы и освободила одну доску. На ней все еще лежали какие-то обломки, но мы раскачали доску и наконец сумели высвободить один конец. Сверху сыпалась какая-то труха, но мы сумели расширить щель так, что в нее мог протиснуться человек.