Итак, король Калбха очень помог нам. И когда пришло время отчаливать, он стоял на берегу, скрестив руки на груди, и наблюдал, как каррах выходит на глубину и поднимает паруса.
— Он хорошо нас принял и сделал много добра, — сказал Лью, устраиваясь рядом со мной у румпеля. — Мне бы хотелось однажды отплатить за его доброту.
— Еще отплатишь. Ну, теперь, когда у тебя есть каррах, куда мы направимся? — спросил я, глядя на спокойное море. — Ветер попутный. Мелдрин далеко. Куда идем?
— На Инис Скай, — без колебаний ответил он. — Там нас ждет достойный прием.
Итак, мы плыли на Скай — самый красивый из островов Альбиона. Лодка наша была небыстрой, но, думаю, добралась бы и без нашего участия. Мы следили лишь за тем, чтобы в парусах был ветер. Нам ничто не грозило, ибо Мелдрин никак не мог преследовать нас. В Сихарте не осталось мореходных каррахов. Покинув Мьюир Глейн, мы могли сойти на берег где угодно, разбить лагерь, напоить и накормить лошадей.
В общем, путешествие можно было бы назвать приятным, если не думать о дикости берегов, мимо которых мы шли. Большинство земель Придейна оставались заброшенными. Нам не встретилось ни единой живой души, и я, признаться, не раз подумывал, а найдем ли мы кого-нибудь на Инис Скай?
После нескольких дней пути впереди выступил из моря скалистый мыс Скай. Я встал на носу и осмотрел скалы над заливом.
— Давай туда! — крикнул я, указывая на тонкую струйку дыма над кухней позади зала Скаты. — Похоже, Нудд до них не добрался!
— Вот и хорошо, — ответил Лью. Больше он не говорил, но в этих немногих словах я отчетливо услышал облегчение. Лью долго пробыл здесь и полюбил остров. «Пока он у меня есть, — сказал он мне однажды, — Инис Скай — мой дом».
Была и еще одна причина выбрать Инис Скай. Остров находился далеко за пределами досягаемости Мелдрина; пройдет немало времени, прежде чем лжекороль отправит кого-нибудь сюда искать нас. Однако остров все же вёл торговлю со всем Альбионом: сюда съезжались сыновья дворян и героев со всех королевств, чтобы научиться воинскому искусству. Через них я надеялся узнать, как обстоят дела в Каледоне и Ллогрисе.
Мы зашли в мелкую, песчаную бухту. Наше прибытие заметили. Сам Бору, главный наставник школы Скаты, вышел встречать нас.
— Тегид! — вскричал он, увидев меня на носу карраха. Он спешился и вошел в воду. Я бросил ему веревку, и он побрел обратно на берег привязывать наше судно.
— Тегид! — кричал он по дороге. — Рад тебя видеть! А кто это с тобой?
— Бору! — сказал Лью, выпрыгивая из лодки. — Неужто не узнал?
Долговязый воин остановился и принялся рассматривать моего спутника.
— Ллид? — неуверенно произнес он. — Не может быть!
— Был Ллид, теперь он Ллев, — ответил я. — Много всякого случилось с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Здравствуй брат! — Лью протянул руки, приветствуя Бору по-родственному.
— Ллев, значит? — Бору рассмеялся, бросил швартов и крепко ухватил Лью за руки. — Ты наконец завоевал себе имя. Расскажи, как это произошло!
— Со временем обязательно расскажу, — заверил Лью. — А пока послушай Тегида. Он лучше расскажет о том, что выпало на нашу долю.
Бору подобрал швартов, помог закрепить каррах и выгрузить лошадей. На них мы и отправились вверх к каэру. Крепость Скаты не нуждается в стенах и воротах. Ее воинской славы вполне довольно. Таким образом, мы подъехали прямо к входу в зал и спешились.
— Ты чуешь, какой тут воздух, Тегид! — Лью глубоко вздохнул. — Свободой пахнет! Он поглядел вверх. — На небо посмотри! Оно здесь совсем другое.
Бору вошел впереди нас в зал, отбросив в сторону бычью шкуру, закрывающую дверной проем, и громко крикнул. Однако ответила не Ската, а Гэвин, ее златовласая дочь. Она поднялась со своего места у очага, удивление на ее лице сменилось радостью, и она поспешила приветствовать нас.
— Добро пожаловать, Тегид. Рада тебя видеть. Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как ты ушел отсюда, а на самом деле всего-то год прошел. — Теперь она повернулась к Лью. Не узнавая, всмотрелась в его лицо.
— Гэвин… Я… — начал Лью.
Услышав свое имя и знакомый голос, она неуверенно произнесла: «Ллид?»
Он кивнул. Она нерешительно подошла ближе, подняла руки, хотела коснуться щеки, но сдержалась.
— Ллида больше нет, — объяснил я, — Человека, которого ты видишь перед собой, теперь зовут Ллев, и он король Придейна.
— Это что — шутка? — Глаза Гэвин расширились. — Король?
— Это все Тегид, — смущенно признался Лью. — Долгая история…
— Хочу послушать! Король Придейна? — Бору ахнул. — Кто бы мог подумать?
— Ты изменился, — тихо сказала Гэвин. — Дело не в имени. Ты — не тот человек, который покинул остров всего год назад. — Она подняла руку, провела по волосам, тронула щеки. Затем, словно убедившись, что мужчина перед ней именно тот, кого она помнит, наконец обняла. — Я скучала без тебя. — Она обращалась только к Лью, меня как будто здесь и не было.
Я видел, как она подалась к нему, и понял, что через все темные, заснеженные дни Соллена она пронесла в сердце тлеющий уголек любви. И когда она обняла Лью, уголек превратился в ровное, ясное пламя. Почему бы и нет? Они хорошо знали друг друга. Все-таки Лью провел на острове семь лет: оттачивал свои воинские умения, отдыхал… На третий сезон пребывания на острове к Скате приехали три ее прекрасные дочери; они предпочитали зимовать здесь, особенно если учесть, что большинство учеников на зиму разъезжались по домам.
Лью, верный приказу Мелдрона Маура, не возвращался в Сихарт, он провел холодные солленские сезоны на Скай в прекрасной компании.
Я повернулся к Бору.
— Сколько сейчас на острове воинов?
— Шестнадцать, — ответил он. — Они на охоте на дальнем конце острова и не вернутся, пока совсем лошадей не замучают. А другие еще не прибыли.
— Где Ската?
— Она позже подойдет, — ответила Гэвин. — Вы устали. Сидите, отдыхайте. Я сейчас принесу вам поесть и выпить. — Она быстро вышла, и Лью проводил ее взглядом.
— Хорошо здесь. У меня такое ощущение, будто я домой вернулся.
— Садитесь, братья, — сказал Бору, собирая придвигая для нас лавки. Он и сам уселся, сложив длинные руки на груди. — Какие новости у Мелдрона Маура? — спросил он с улыбкой.
Меня мучил вопрос: неужто жители острова ничего не знают о том, что происходит в большом мире?
— Какие последние вести дошли до вас из Придейна? — спросил я.
— Никакие. Ни слова. Ни звука, — ответил Бору. — Впрочем, неудивительно. В этом году море замерзло. Я таких холодов еще не видывал. Думал, они никогда не кончатся.
В этот момент снова появилась Гэвин, а за ней, пританцовывая, спешила Гован. Сестры были совершенно непохожи друг на друга. У Гэвин были золотистые волосы, а кожа — светлая, почти белая; Гован была яркой шатенкой, а кожу покрывал вечный загар. Про таких говорят — солнцем поцелованная. Глаза у нее были голубыми, а у сестры — карими. Гэвин была высокой, грациозной, Гован — непоседливой, очень живой, казалось, движение доставляет ей удовольствие. А еще она практически не замолкала. Где бы она ни появлялась, там тут же вспыхивал смех, правда, бывало, и слезы, но уж никак не тишина.
Они и вошли со смехом. Гован быстро подошла к Лью и долго рассматривала его, очарованная переменой, произошедшей с моим другом.
— Ллид? — прошептала она тихим от благоговения голосом. — Что с тобой случилось?
— Зима была тяжелая… — ушел от ответа Лью.
— Сестра сказала, что ты изменился, но… — вместо продолжения она рассмеялась.
— Я тоже рад тебя видеть, Гован, — сдержанно ответил Лью.
— Ты же знаешь, тебе здесь всегда рады, — быстро проговорила Гован, сдерживая рвущийся наружу смех, а теперь, когда ты еще и король, тем более.
Снаружи послышались шаги, и почти сразу в зал вошла Ската, в алом плаще, с поясом пурпурного цвета. Длинные золотистые волосы растрепал ветер по дороге, щеки горели от свежего воздуха. Она, конечно, видела наш каррах на берегу и приготовилась приветствовать гостей.
— Тегид! — воскликнула она. — Привет тебе и добро пожаловать. Она повернулась к Лью. — И тебе тоже… — Ската замолчала, подошла ближе и внимательно оглядела Лью. — Ллид? Это ты?
— Я вернулся, Pen-y-Cat, — ответил он, используя неофициальный титул, присвоенный ей учениками-воинами: «Мастер битвы».
— Подойди, сын мой, — сказала она. Всех, кто овладел своим мастерством и прошел ее суровую школу, она признавала своими сыновьями.
Лью встал перед ней. Она положила руки ему на плечи и долго смотрела в глаза.
— Да, это Ллид, — сказала она и, наклонившись, поцеловала его в обе щеки. — Добро пожаловать, сын мой.
— Теперь мое имя Лью, — просто сказал он ей.
— И он король! — добавила Гован.
— Что? В самом деле? — спросила Ската, спокойно рассматривая Лью. — Что ж, я с удовольствием услышу твою историю. — В этот момент вошли слуги с тарелками с хлебом, мясом и кувшинами пива. — Разожгите огонь и наполните чаши, — приказала Ската, потом повернулась ко мне и потребовала: — А ты, Тегид, расскажешь нам, как произошли эти чудесные изменения.
— Вот-вот! — оживился Бору. — А то я уж думал, он язык проглотил.
В зал вошла Гвенллиан, старшая дочь Скаты. Видимо, она сопровождала мать, а потом устраивала лошадей в конюшнях. Еще от порога она громко приветствовала всех, но, увидев Лью, замерла на полушаге. Улыбка застыла на лице Гвенллиан, и мне даже подумалось, не собирается ли она упасть в обморок, потому что ее ощутимо качнуло. Но глаза смотрели по-прежнему внимательно. Все молчали.
— Привет тебе, Лью, — тихо выдохнула она, неотрывно глядя на короля. — Наконец-то ты пришел.
Меня такое странное приветствие не удивило, поскольку именно Гвенллиан провидела ужасные события, охватившие Альбион. Именно Гвенллиан подарила Ллиду пророчество, в котором впервые прозвучало его новое имя. Сейчас мудрая бенфэйт узнала его, несмотря на перемены во внешности, или, скорее, как раз из-за этого.