– Библиотечный вагон. – Дикобраз надолго задумался. Потом тяжко вздохнул, словно библиотечные вагоны оскорбляли его достоинство ежедневно, причём по несколько раз на дню. – Ну хорошо. Если нет других вариантов.
Его черно-белые иглы топорщились во все стороны, когда он выбрался в коридор, протиснувшись мимо Кейт. Она пошла следом за ним. Но старалась не подходить слишком близко. По пути они встретили Тома, который всё ещё был в пижаме.
– Может, сходишь в кабину, – предложила Кейт. – Вдруг там надо подкинуть угля.
Она не знала, послушается ли её Том. Обычно, когда она говорила ему что-то сделать, он либо не делал вообще ничего, либо делал наоборот. Но сейчас он только кивнул и направился в сторону паровоза.
Чудеса, да и только. Кейт вдруг поняла, что ей нравится быть кондуктором.
Кейт с дикобразом прошли через спальный вагон, через вагон-ресторан, через кухонный вагон, через второй кухонный вагон и через второй вагон-ресторан. Кейт уже начинала немного нервничать, когда они наконец открыли дверь в библиотечный вагон.
Надо отдать должное дяде Герберту: вагон получился на славу.
Это был тот самый тёмно-синий высокий вагон, который Кейт заприметила ещё утром. Все стены были увешаны книжными полками, от пола до потолка высотой метров в пять. Полки тянулись даже по окнам и по дверям. Пол покрывал мягкий красный ковёр, в центре стояли два кожаных кресла и большой длинный диван.
Здесь даже пахло как в библиотеке.
Ух ты, подумала Кейт. У меня здорово получается придумывать поезда!
Дикобраз огляделся.
– Сойдёт.
Он уселся в кресло и закрыл глаза.
– Я преимущественно ночное животное, – пояснил он.
И сразу уснул.
Кейт прошлась по вагону, проводя пальцем по корешкам книг. Каждую полку перегораживала деревянная планка, чтобы книги не падали, когда поезд раскачивается на ходу; планки легко снимались, и можно было взять книжку. Всё было так, как себе представляла Кейт. И даже чуточку лучше!
Кейт читала названия на корешках. Книги были подобраны совершенно случайным образом: толстые, явно старинные тома в твёрдых переплётах; большие тонкие книжки-картинки; дешёвые издания в мягких обложках с такими затёртыми корешками, что на них уже не читались названия. Там были атласы-определители бабочек, обитающих в отдалённых частях света, и многотомные собрания писем людей с длинными, непроизносимыми именами, и любовные романы с полураздетыми героинями и героями на обложках, триллеры и ужастики с жутковатыми названиями, состоящими из одного слова вроде «Деревья» и «Листья», и серьёзные взрослые романы. Кейт сделала себе мысленную пометку, что потом надо будет их полистать на предмет интересных и/или плохих слов.
И то здесь, то там, словно лица друзей в толпе, на полках стояли те книги, которые нравились Кейт больше всего и подразделялись на две категории: книги о науке и истории о самых обычных людях, которые вдруг обнаружили, что волшебство существует.
Кейт взяла с полки обещавшую быть интересной книжку из второй категории и уселась с ней на диван. Минут через двадцать, когда главный герой должен был вот-вот понять, что в кошмарной школе-интернате, куда его перевели после внезапной и необъяснимой смерти родителей, есть ещё одна тайная – подземная – школа, куда можно попасть через шкафчик одного мальчика, который загадочным образом пропал без вести в прошлом году, Кейт почувствовала, что за ней наблюдают.
Это был кот – тот самый непонятно какой кот, не большой и не маленький. Кейт даже не слышала, как он вошёл. У него на голове были яркие чёрные полосы, почти как у барсука. Кейт стало по-настоящему интересно, что же это за кот.
– Извините, – сказала она. – Я вас не заметила.
– А я вас заметил.
– На секунду я приняла вас за диванную подушку.
– На секунду я принял вас за большого, беззащитного грызуна.
Кейт подумала, что, наверное, ей следовало бы встревожиться. Она была намного крупнее кота, но ей всё равно не хотелось с ним драться.
– Видимо, я зачиталась и ничего вокруг не замечала, – осторожно проговорила она.
– Наверное, это очень хорошая книжка.
– Она неплохая. Там много длинных описаний. Иногда я их пропускала. Вы её не читали?
– Нет, – сказал кот. – Я пришёл сюда не ради книжек.
– Да? А ради чего?
– Ради уединения. Мы, кошки, не социальные животные.
Кейт подумала, что, может быть, это намёк, что ей надо уйти. Но она пришла сюда первой. И это всё-таки её поезд. Так что она попыталась продолжить беседу:
– А вы какой кот? Ничего, что я спрашиваю?
– Ничего. Я виверровый кот. Кот-рыболов.
– Извините, но я уточню: это название вашего вида или просто вы лично любите ловить рыбу?
– Название вида. – Кот принялся вылизывать лапу. – Не удивительно, что вы о нас даже не слышали. Нас осталось немного, и мы не привлекаем такого внимания, как крупные кошки. Мы состоим в близком родстве с ржавыми кошками и суматранскими плоскоголовыми кошками – не самое удачное название, хотя, если по правде, головы у них плоские, да. И, наверное, поэтому сплющенные мозги. Вы не поверите, но они едят фрукты. Коты едят фрукты! Также мы родственны бенгальским леопардовым кошкам.
– Это не то же самое, что леопарды?
– Нет.
Разговор вновь оборвался. Кейт пыталась придумать, что ещё можно сказать. Было сложно понять, о чём думает кот. Хотя так, наверное, бывает со всеми котами.
– А чем занимаются коты-рыболовы?
– Да чем обычно. Мы живём на болотах и в мангровых лесах. Мы охотимся. Плаваем. И, естественно, ловим рыбу.
– Подождите… Вы плаваете? Прямо в воде?
– Ну конечно! – Кот заметно оживился. Видимо, разговор стал ему интересен. – Нам нравится плавать. Другие кошки считают, что это странно, но нам всё равно. Тем более мы же не едим фрукты!
– Мне даже не верится, что вы плаваете!
– Ну… не хочу хвастаться. Тигры тоже неплохо плавают. Но мы, коты-рыболовы, плаваем больше и чаще. У нас водонепроницаемый мех. И смотри. – Кот вытянул лапу вперёд. – У нас между пальцами маленькие перепонки.
– Потрясающе!
Кажется, коту польстило её восхищение.
– А что вы имели в виду, когда говорили о поезде? Вы сказали, что в прошлый раз что-то случилось. Так что случилось? – спросила Кейт.
– О, я думал, вам всё рассказали, – ответил кот. – В рамках вашего обучения.
– Так в том-то и дело! Меня никто ничему не учил!
Может быть, ей и не стоило этого говорить, но слова вырвались сами.
– Правда? Как интересно. – Кот дёрнул тяжёлым хвостом, похожим на толстую бархатную верёвку. – Ну, это было ещё до моего рождения… Мы живём всего десять-пятнадцать лет. Но я знаю, что до этого поезда был другой, и однажды он отбыл и не вернулся. Не знаю, что с ним случилось, но вряд ли что-то хорошее.
Тут дверь открылась, и вошли ещё двое животных.
Вернее, одно не вошло, а вползло. Это была очень тонкая и очень длинная змея с проницательными чёрными глазами и такой ярко-зелёной кожей, что она почти светилась. Кейт ощутила практически неодолимое желание бежать прочь со всех ног. Рядом со змеёй важно вышагивала какая-то большая болотная птица с длинными ногами и изогнутой шеей. Кейт решила, что это, наверное, аист. Или цапля. Или журавль? Или это одно и то же? Вот так всегда – думаешь, будто знаешь хоть что-то о мире животных, а потом вдруг оказываешься с животными в одном поезде. В общем, это была очень большая и очень красивая птица. Из тех, каких видишь не каждый день.
– Вы не будете против, если мы составим вам компанию? – спросила птица. У неё были длинные, элегантные серые перья.
– Будем, – сказал кот.
– Какая жалоссссссссть, – сказала змея, плавно проскользнув в вагон. – Это вссссссссё потому, что я ядовитая, я понимаю.
Она заползла в кресло.
– Это расссссспроссссссстранённый предрассссссссудок.
(Я не буду и дальше вставлять в слова лишние «с», просто имейте в виду, что змея шипит при разговоре.)
– Библиотечный вагон! – воскликнула цапля. – Какая прелесть! Кто бы мог подумать?!
Кейт мысленно просияла: она придумала этот вагон!
Цапля взмахнула огромными крыльями, взмыла вверх и уселась на люстру под потолком.
– У тебя вечно всё «прелесть», – пробурчала змея.
– А ты вечно всем недовольна, – сказала цапля, – вот мне и приходится восторгаться за двоих. Тем более что ведь действительно прелесть. – Она обратилась к Кейт: – А нет ли у вас рыбных вагонов?
– Я вот тоже хотел спросить, – сказал кот-рыболов.
– Таких нет, – сказала Кейт. Зачем бы ей было заказывать рыбный вагон?! – Но есть вагон-ресторан, даже два ресторана. Хотя бы в одном наверняка подают рыбу.
Дикобраз проснулся и сонно сощурился, глядя на кота, птицу, змею и человека.
– Предполагалось, что я здесь один, – пробурчал он.
– А здесь ещё мы! – воскликнула цапля. – Разве не прелесть?
– Я хочу, чтобы все уяснили, – сказал дикобраз, – что у меня на спине около тридцати тысяч иголок. Они предназначаются для защиты, но поверьте мне на слово, они смертельно опасны.
Остальные животные переглянулись.
– Не знаю, как вы, а я прямо очень боюсь. – Кот перевернулся на спину и потянулся в точности как домашняя кошка. Он почему-то не выглядел очень испуганным.
– Я тоже, – сказала змея. – Я бы зажмурилась в ужасе, но у меня нет век на глазах.
– Правда? – удивилась Кейт. – Разве такое бывает?
– Вместо век у меня на глазах прозрачные чешуйки. Так элегантнее.
– И вам никогда не хотелось закрыть глаза?
– Никогда, – сказала змея. – Зато мне нравится их облизывать.
– Не хочу хвастаться, – сказала цапля, – но у меня по три века на каждом глазу.
– Как так?! – ещё сильнее удивилась Кейт.
– А вот так! Верхнее веко, нижнее веко и мигательная перепонка.
– Я даже не слушаю, что она говорит, – сказала змея. – Потому что у меня нет ушей. И носа тоже. Я нюхаю языком.
Кейт и не думала, что у животных так много странностей.