— Дорогая, она ведь только родила тебя, и все, — мягко говорила ей Маргарет. — В приюте твоим родителям только сказали, что она была дочерью фермера. Ты стала нашей с тех пор, как тебе исполнилось всего пять дней. — Своим видом бабушка показывала, что всякие разговоры на эту тему окончены, и это заставило Дану смолкнуть. Когда она обращалась со своими вопросами к Джоссу, тот обнимал девочку и, как обычно, говорил, что она — чудо и что он был, есть и всегда будет ее отцом. Даже когда Дана была совсем маленькой, она понимала, что ему неприятны разговоры об удочерении, и воздерживалась от вопросов, потому что любила его. Но не переставала думать об этом втайне от других. Она бережно переложила медальон в маленькую сумочку и опять посмотрела в зеркало. Ее золотистые волосы, так не похожие на каштановые кудри Джосса, сияли отраженным блеском. Возможно, ее родной отец был скандинавским викингом, а родная мать — вовсе не дочерью фермера, а принцессой. Она усмехнулась, вообразив себя на корабле викингов, и представила, как две странные фигуры, закованные в латы, с рогатыми шлемами на головах возвышаются над ней. Нежно похлопав сумочку с драгоценностями, она положила ее назад в ящик и повернула маленький ключик в замке. Ноябрьский ветер развевал занавески так, что они были похожи на два белых облачка. В комнату вошла Джилли.
— Мисс Дана, — проворчала женщина. — Вы можете простудиться, сидя на таком сквозняке. — Она подошла к окну и с громким стуком захлопнула его. — По-моему, вы совсем не спали.
— Джилли, ты знаешь что-нибудь о моих настоящих родителях? — Дана послушно накинула халат, предложенный Джилли, и завязала поясок на талии.
— Дитя мое, мы уже не раз говорили на эту тему. Я знаю не больше тебя. — Голос няни был решительным. — Миссис Уэллес и мистер Армстронг стали вашей семьей, никто не может любить вас больше, чем они. — Голос становился все мягче, и она взволнованно посмотрела на стройную фигурку девушки. — И зачем только вы себя волнуете… Вы уже много лет не спрашивали меня об этом.
— Не знаю. Может, потому, что сегодняшний вечер так много значит для бабушки с Джоссом и так мало для меня. — Она усмехнулась. — Наверное, в этом я больше похожа на свою настоящую мать. Жаль, что я никогда об этом не узнаю.
— Вы просто слишком устали, вот что я вам скажу. — Джилли подошла к кровати и аккуратно поправила покрывало, отогнув один его угол. — А теперь забирайтесь-ка в кровать и отдохните. Вот увидите, вам станет получше, и все эти глупые вопросы сами собой испарятся. Она выключила верхний свет и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Дана укрылась покрывалом и закрыла глаза, понимая, что вопросы никуда от нее не денутся. Она никогда не сомневалась, что новая семья обожает ее, но все же не переставала интересоваться своими родителями. Из двух-трех фраз, случайно оброненных Джоссом, она заключила, что он и Кэтрин хотели иметь много детей, что у них был единственный сын. Усыновить еще хотя бы одного ребенка, чтоб у нее был брат или сестра, они не успели, потому что Кэтрин Армстронг прожила недолго. Дана повернулась на бок и подумала, от отца или от матери достался ей этот мятежный дух, который время от времени давал о себе знать и приносил ей одни неприятности.
Джосс и Кэтрин были единственными детьми в семье, и потому у Даны не было ни кузенов, ни дяди, ни тети, к которым можно обратиться, было только много знакомых, всегда находившихся рядом, которые создавали видимость большой семьи. На своенравные поступки Даны Маргарет реагировала спокойно и холодно говорила, что девочка любит "действовать", возможность делать по-своему приносила ей счастье, даже несмотря на то, что это часто приводило к конфликтам с бабушкой. Джоссу всегда нравилась оригинальность дочери. С годами она стала понимать, что избыток энергии не только озадачивал бабушку, но и утомлял ее.
"Ничего, — вяло подумала девушка, погружаясь в сон, — я этого не брошу. А если откажусь от травки, то просто утону в своих вопросах о родителях… Никто не даст ответа. Как-нибудь, когда-нибудь, — пообещала она себе, — все-таки узнаю, кто я на самом деле".
2
Заиграла музыка, и Дана зажмурилась, когда Джосс обхватил ее за талию и повел в танце по залу. Вокруг развлекались сливки нью-йоркского общества. Величественные престарелые дамы и дипломаты, первокурсники колледжей и биржевые маклеры, элегантные молодые леди и их спутники танцевали под звуки песни "Это должна была быть Ты", которую играл сам Питер Дачин. Было одиннадцать часов вечера, и частный бальный зал на крыше отеля "Сент-Реджис" был полон. Армстронги только что закончили встречать гостей, и когда Маргарет Уэллес закончила светскую беседу с бывшим представителем США в ООН, Джосс подхватил свою дочь и дал знак мрачному красавцу-дирижеру, который кивнул в ответ, и зазвучала любимая песня Джосса. Отец был потрясающим танцором и научил дочь танцевать, когда она была еще маленькой. Он посвятил ее во все тонкости этого искусства, занятия проходили очень весело, прерывались веселым смехом обоих, и маленькая Дана требовала продолжения урока. Они прекрасно танцевали вместе, Дане нравилось, когда Джосс с горящими от восторга глазами выделывал наиболее сложные па.
— Тебе нравится, дорогая?
— Очень, Джосс, просто великолепно!
— Правда? А может, ты выпила слишком много шампанского?
— И это тоже, — мечтательно сказала Дана. — Но вечер замечательный, гораздо лучше, чем я ожидала.
— А юный Фоулер глаз от тебя не может оторвать. — Дана покраснела и уткнулась лицом отцу в плечо. Он засмеялся.
— Вот оно как! Тебе он нравится?
— Кто знает? Перестань меня сватать, Джосс! Ты совсем как бабушка, — сказала Дана с напускным безразличием, которого вовсе не испытывала.
Джосс Армстронг слегка нахмурился, но даже такое выражение лица не умаляло его красоты. Он был высок и строен и прекрасно смотрелся в безукоризненно сшитом белом фраке с Бонд-стрит. У него были правильные черты лица с высокими скулами. Любого другого человека с такими чертами сочли бы слишком смазливым, но Джосса отличала изменчивость черт, которая часто меняла выражение лица и придавала живость каждому движению. Его знаменитая улыбка была одновременно и нежной, и требовательной, и не одна женщина сходила с ума от этой улыбки, которая обещала романтику и приключения. Джосс ценил свою улыбку, ведь она позволяла ему играть любые роли, какие нравились, и благодаря ей студент Королевской академии драматических искусств быстро стал одним из самых знаменитых актеров Бродвея и Вест-Энда.
— Что ты имеешь в виду? Я просто пошутил.
— Бабушка озабочена моим будущим, — призналась Дана. — По-моему, она решила, что Маршалл Фоулер когда-нибудь станет кандидатом на пост принца-консорта. Сегодня днем она говорила о том, какая приятная у него семья и как я когда-нибудь буду рада, что с ним знакома. Меня все это смущает.
— Нет, так дело не пойдет. — Джосс сардонически приподнял бровь и посмотрел на нее, пародируя отцовскую суровость. Он резко развернул партнершу и склонился перед ней в низком поклоне. — Я уже остановил свой выбор на принце Эндрю.
— Почему не на Брюсе Спрингстине? — хихикнула Дана.
— Стиль не тот. — Джосс выразительно покачал головой и остановил взгляд на маленькой приземистой фигурке у входа в танцевальный зал. — А как насчет того парня со скошенным подбородком, который стоит вон там? Кажется, это наследник огромного состояния пикулей. — Он посмотрел на дочь. — Ты ведь любишь пикули, не правда ли?
— О, папочка, я так тебя люблю! — Дана положила голову ему на плечо, и оркестр заиграл "Пока проходит время".
— Ты меня давно уже так не называла, дочка. — Джосс нежно поцеловал ее в макушку. — И, пожалуй, мне это нравится.
С минуту они танцевали молча, потом Джосс закружил ее, и они стали танцевать по-настоящему. Вокруг них образовалось пространство, а они кружились и скользили, четко попадая в такт. Закончили танец очередным сложным па, а когда Дана делала реверанс, ее белое платье волнами ниспало на пол, глаза светились от восторга. Она улыбнулась Джоссу, тот низко склонился и поцеловал ее руку. Гости приветствовали их аплодисментами, а оркестр перешел на приглушенный барабанный бой, что было сигналом к перерыву в танцах. Джосс взял дочь под руку и повел из зала.
Маршалл Фоулер третий с бокалом шампанского в руке преградил им дорогу. Он был высок, широкоплеч, с квадратным лицом, смягченным обаятельной улыбкой. Бывший чемпион колледжа по футболу носил очки в темной оправе, прядь темно-коричневых волос падала на лоб. Он улыбнулся Джоссу.
— Можно похитить вашу дочь ненадолго, сэр? — спросил он, не пытаясь скрыть своего восхищения Даной.
Ее волосы спадали на плечи сияющим водопадом, низкий вырез платья мягко подчеркивал округлую грудь, на шее поблескивало единственное украшение — нитка жемчуга. Девушка немного задыхалась после танца, ее щеки покрылись румянцем, а глаза сверкали от возбуждения.
— Только до тех пор, пока вы не сядете опьяневшим за руль, молодой человек. — Джосс протянул руку и ловко выхватил у него бокал с шампанским, потом посмотрел на Дану. — Ты оставишь за мной следующий танец, детка?
— Конечно, Джосс, ты же знаешь, что мне больше всего нравится танцевать с тобой.
Маршалл взял девушку за руку. Она была счастлива от его очевидного внимания. Дана знала, что все смотрят на них. Ей нравилось быть центром внимания, и, несмотря на все усилия казаться равнодушной, довольная улыбка заиграла на ее губах…
Она была уже одета к выходу на бал и стояла с Джоссом и Маргарет в библиотеке, когда в шесть часов вечера за ними заехал Маршалл Фоулер. Высокий молодой человек походил на ковбоя со Среднего Запада. Он был красив и более уверен в себе, чем все молодые люди, с которыми она встречалась в Чапине: более уравновешен, чем студенты колледжа, которых она встречала в Уэллесли. Уже больше трех лет Маршалл работал в автомобильной компании Фоулеров в Гросс Пойнте и держался как будущий наследник огромной империи.