И (араб)
Зе 47
Издание осуществляется под общей редакцией Л. КЛИМОВИЧА, С. МАШИНСКОГО, С. М. ПЕТРОВА, Б. РЕИЗОВА, Н. ТОМАШЕВСКОГО, Е. ЧЕЛЫШЕВА
Предисловие А. ДОЛИНИНОЙ
Комментарии И. ЛЕБЕДИНСКОГО
Художник А. СКОЛОЗУБОВ
Перевод с арабского и комментарии И. Лебединского.
ДЖИРДЖИ ЗЕЙДАН И ЕГО ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ
Исторический роман Джирджи Зейдана «Сестра Харуна ар-Рашида», написанный в 1906 году, — характерный памятник арабской литературы просветительской эпохи. На первый взгляд такое утверждение может показаться странным: для обычных наших представлений XX век и просветительство — явно «две вещи несовместные». Но это, разумеется, если говорить о Западе. Стоит обратиться к Востоку — и перед нами предстанет совсем иная картина.
Средние века — эпоха небывалого расцвета арабской культуры, материальной и духовной, подарившей миру замечательные памятники поэзии и прозы, блестящие философские сочинения, труды в области гуманитарных и точных наук. Европа следует за Востоком, как послушная ученица; вся античная мудрость приходит к ней через арабов, углубленная и обогащенная опытом ученых Ближнего Востока. Но в период европейского Ренессанса начинается упадок этой блестящей культуры — культуры изживающего себя, но еще долго не умирающего восточного феодализма.
С XVI века арабские страны находятся под властью турецкой империи. Тяжкий экономический и политический гнет сказался и на духовной жизни: XVI–XVIII века характеризуются всеми учеными как эпоха культурного застоя, эпоха схоластики и омертвения арабского художественного и научного творчества. Однако живые подспудные силы в арабской культуре не умирали; народ бережно хранил лучшие традиции старинных времен.
И вот в свои права вступает век XIX — век зарождения империализма, когда особенно обостряется борьба за сферы влияния, за раздел и передел мира. Арабский Восток втягивается в водоворот мировой политики. В Египте, Сирии, Ливане — наиболее развитых арабских странах — идет интенсивный процесс разложения феодального способа производства, зарождаются элементы буржуазного уклада. К этим странам направляются интересы капиталистов Франции, Англии, Америки. Египетская экспедиция Наполеона Бонапарта (1798–1801) — та традиционная дата, с которой обычно начинают отсчитывать новое время для арабского Востока.
Капиталистические державы, разумеется, преследовали на Востоке только свои колониальные интересы, но их вмешательство дало возможность Востоку познакомиться с европейской культурой и цивилизацией, почувствовать, чего ему недостает, понять необходимость наверстать упущенное. Эта жажда быстрого движения вперед, вровень с Западом, особенно обострялась стремлением арабов отстоять свою независимость перед лицом европейской экспансии.
Так на арабском Востоке начинается культурный подъем: усваиваются технические достижения Запада, в огромном количестве переводится научная и художественная литература, воскрешаются старинные культурные традиции, философские идеи арабского средневековья переплетаются с европейскими учениями эпохи зарождения капитализма. В этом процессе ломки феодальной идеологии возникают сложные противоречия, связанные и с движением за реформу ислама в новом, буржуазном духе, и с переосмыслением традиций, и с двойственным отношением к культуре Запада. Ибо тут мы далеко не всегда встречаемся с органическим ее восприятием: порой эта культура заимствуется поверхностно и бездумно, а порой встречает глухой протест — и как вообще нечто новое, феодальному способу мышления противопоказанное, и как культура колонизаторов, людей иной религии.
В борьбе этих противоречии на рубеже XIX–XX веков и создается идеология запоздалого арабского Просвещения — идеология только еще складывающейся молодой арабской буржуазии.
В этом достаточно расплывчатом учении идеи реформированного ислама сочетаются с идеями французских просветителей XVIII века, вполне соответствующими духу времени, представлениями о «естественном человеке» и его неотъемлемых правах — свободе и равенстве, необходимости построения общества на разумной основе и т. д. Большую роль в арабском Просвещении играют идеи национального освобождения — и от турецкого гнета и от все усиливающихся притязаний европейских колонизаторов. Правда, арабским просветителям почти несвойственны революционные настроения, они сторонники мирного, просветительско-реформистского пути преобразования общества. При этом идеи просвещения и нравственного воспитания широких народных масс, Как наиболее верного пути к прогрессу, приобретают особую актуальность в связи с осознанием отсталости Востока по сравнению с Европой: есть реальный критерий, на который надо равняться.
Это определяет и новое отношение к художественной литературе, новое представление о ее роли.
Широко развивается публицистика; в поэзии складывается классическое направление, для которого характерно обращение к патриотической и гражданской тематике, принципиальный отказ от прециозного стиля. Черты классицизма (не без влияния французского) становятся присущими и драматургии.
Возникают новые жанры. Это в первую очередь назидательно философские повести, насыщенные просветительскими идеями, имеющие по большей части нарочито условный сюжет. В них отражаются традиции и средневековых арабских новелл, макам, и европейской просветительской повести XVIII века. Сочетание поучительно-познавательного материала с развлекательным мы встречаем в арабской классической литературе на всем протяжении ее развития, — достаточно вспомнить такие бессмертные, получившие мировое распространение памятники, как «Калила и Димна» или «Мудрость Хикара»[1], а также бесчисленное количество популярных антологий. Такая литература была привычна и любима; именно поэтому и назидательные повести на современные темы были с интересом и легко восприняты.
Литературе арабского Просвещения свойственна и склонность к исторической тематике. Эта склонность объясняется национально-освободительными устремлениями и очень популярной в те годы идеей возрождения былой славы арабского Востока. Именно в эту эпоху в арабской литературе возникают историческая трагедия и исторический роман.
Естественно, что авторы исторических романов обращались обычно к наиболее драматическим и героическим моментам арабской истории. При этом историческим произведениям нередко придавалась отчетливая дидактическая окраска, в них вкладывались те же просветительские идеи, что мы встречаем и в назидательно-философских повестях. Исторические события, излагаемые обычно в строгом соответствии с источниками, вольно или невольно как бы проецировались в современность, и герои, вымышленные пли реальные, оценивались в духе новой просветительской идеологии.
Автор «Сестры Харуна ар-Рашида» Джирджи Зейдан (1861–1914) считается крупнейшим мастером исторического жанра[2]. Более того — это вообще одна из самых ярких фигур арабского Просвещения; его называют иногда арабским Ломоносовым, имея в виду и разносторонность его деятельности и происхождение.
Сын мелкого бейрутского торговца, ученик сапожника, а затем мальчик в кафе, он много читает, упорно учится по вечерам и двадцати лет от роду поступает на медицинский факультет Американского университета в Бейруте. Исключенный через два года за участие в студенческой забастовке, он уезжает в Каир, начинает сотрудничать в газетах и журналах, работает переводчиком, учителем, сам много занимается языками. В 1886 году он выпускает свой первый научный труд «Арабский язык и философия языка», представляющий несколько наивную попытку применить к изучению арабского языка принципы сравнительного языкознания.
Зейдан очень рано ставит своей целью «верное служение нации и направление ее по правильному пути» и четко определяет — конкретный способ этого служения — литературно-просветительскую деятельность. В конце 80-х и в 90-х годах одно за другим появляются его разнообразные по тематике исторические сочинения: «Новая история Египта», «Общая история масонства», «Всеобщая история», «История Греции и Рима», «История Англии» и др. За ними следуют труды по истории арабского языка, генеалогии древних арабов, физиономике, книга о диковинках природы, биографии знаменитых людей Востока и т. д. Из всех его научных трудов особенно выделяются пятитомная «История мусульманской цивилизации» (1902–1905) и четырехтомная «История арабской литературы» (1911–1914), основанные на сочинениях европейских востоковедов и в то же время вводящие в науку новый материал, почерпнутый из арабских рукописных источников. В этих трудах Зейданом впервые в арабской науке были применены европейские научные методы для изучения истории и истории литературы. И при этом все книги его написаны просто, носят популярный характер, рассчитаны на широкого читателя.
Зейдан не бросает и журналистику: с 1892 года он издает журнал «Аль-Хиляль» («Полумесяц»), который выходит в Каире до сих пор и остается весьма популярным. В «Аль-Хиляле» он печатал много своих собственных статей нравоучительного характера, считая, что все политические и социальные реформы должны начинаться с нравственных и что в повышении уровня общественной нравственности — корень прогресса. В качестве приложений к журналу подписчики получали научные труды Зейдана и его романы (которые иногда печатались не сразу отдельными книжками, а из номера в номер).
Работоспособность Зейдана была поистине колоссальной: помимо всех упомянутых научно-популярных трудов, публицистических статей, работы по редактированию журнала, он написал за последние двадцать три года своей жизни двадцать два романа — один на семейные темы, а остальные на исторические. Это целая серия романов, охватывающая события от зарождения ислама до самых недавних лет.
Его романы, как типичные произведения просветительской эпохи, служат и умственному и нравственному воспитанию читателей: они содержат большое количество исторических сведений, в которых автор стремится быть максимально достоверным и беспристрастным, и имеют явную назидательную направленность. Благодаря простоте языка романы Зейдана доступны самому неискушенному читателю; занимательность сюжета и интриги (традиционное соединение дидактики с развлечением) делает их увлекательным чтением. В этих романах не следует искать глубоких реалистических образов, тонкости психологического анализа; на первом месте для Зейдана история и нравоучение, а не внутренний мир героев, которые иногда могут показаться несколько прямолинейными и схематичными иллюстрациями тех или иных нравственных принципов, а сюжет — достаточно условным. Когда мы читаем Зейдана и его современников, всегда нужно делать поправку на особенности литературного развития на арабском Востоке, учитывать, что здесь на рубеже XIX–XX веков мы имеем дело с литературой докритического реализма, даже с доромантической. Эти произведения вернее всего было бы сопоставлять с европейской назидательной и сентиментальной повестью XVIII века.