Сестра жемчуга — страница 3 из 14

Пляж Прананг, остров Краби, Таиланд

Январь 2008 года

Древний символ аборигенов, обозначающий мед и место стоянки

11

Эйс устало развел руки, потянулся и протяжно зевнул, уронив книгу на диван. Я тоже села, мысленно прокручивая в голове только что услышанную историю.

– Вот это да! – пробормотала я вполголоса. – Эта Китти Мерсер, судя по всему, потрясающая женщина. Надо же решиться на такое… Отправиться на другой конец света, выйти там замуж за малознакомого человека… Да еще получить в придачу свекровь, которая похожа на самое настоящее исчадье ада.

– Думаю, в те времена многие женщины решались на подобное. Особенно те, кто хотел кардинально изменить свою жизнь. – Эйс отрешенно уставился куда-то вдаль. – Вот и Китти… – промолвил он после короткой паузы. – Она ведь категорически не хотела возвращаться к той жизни, которая ждала ее в родительском доме.

– Да, похоже на то. Ее папаша… законченный подонок… Как ты думаешь, она сделала правильный выбор, выйдя замуж за Эндрю, а не за Драммонда?

Какое-то время Эйс молча разглядывал портрет Китти на обложке книги, потом меланхолично бросил:

– Кто знает, кто знает… Всем нам приходится делать выбор, иногда каждый божий день…

Лицо его мгновенно помрачнело, и я не рискнула развивать эту тему дальше. Хотя меня и подмывало спросить у него напрямую, какой же такой выбор сделал лично он, спрятавшись здесь, в своем дворце, от всего мира.

– Вопрос лишь в том, – перевела я разговор снова на себя, – какое отношение имеет эта женщина ко мне? Не думаю, что нас с ней связывают какие-то родственные узы. Мы ведь с ней совершенно не похожи. – В доказательство своих слов я взяла книжку и приложила к голове, постаравшись придать своему лицу такое же суровое выражение, как на фотографии.

Эйс издал короткий смешок и ласково погладил пальцем мою щеку.

– Внешность еще ни о чем не говорит. Вот возьми, к примеру, меня. Мой отец – европеец. Да и в тебе, судя по всему, намешано всякой крови. Разве тебе самой не приходили в голову подобные мысли?

– Почему же? Приходили. Хотя, если честно, я всегда воспринимала свою внешность как должное. А вот другие все время пытались угадать, откуда же я родом. Особенно когда узнавали, что я приемная дочь. Варианты предлагались всякие: Юго-Восточная Азия, Африка… Такое впечатление, будто я экспонат какой-то, на который нужно обязательно повесить соответствующую бирку. А мне всегда хотелось быть просто самой собой.

Эйс понимающе кивнул головой.

– Да, мне это знакомо. Здесь, в Таиланде, местные называют таких, как мы с тобой, лук креунг, что можно буквально перевести как «полукровка». Вот я сам… Я же знаю, кто мои родители, каких я кровей, так сказать, но все равно не могу с полной уверенностью заявить, что понимаю, кто я есть на самом деле и к какой культуре принадлежу. По правде говоря, я везде ощущаю себя чужаком. Интересно, как ты воспримешь Австралию… Почувствуешь ли ты, очутившись там, что являешься частью этого континента…

– Я… пока понятия не имею. – Я почувствовала, что меня бросает в жар от столь сложных разговоров. От вопросов Эйса даже голова пошла кругом. Я подхватилась с дивана. – Все! Иду купаться. Надо искупнуться в последний раз на закате солнца. – Я пересекла террасу и направилась к лестнице. – Хочу сделать несколько фотографий на память.

– Что значит «в последний раз»?

– Завтра я уезжаю. Пойду натяну на себя бикини.

Через пару минут я с фотоаппаратом в руке подошла к воротам. Там уже торчал Эйс, облаченный в плавки, в темных очках, с бейсболкой на голове.

– Я тоже пойду окунусь вместе с тобой, – сказал он мне.

– Отлично, – ответила я, стараясь ничем не выдать своего удивления. Он нажал на красную кнопку, и створки ворот разъехались в разные стороны, выпуская нас. Я вручила свою фотокамеру По, а сама бросилась догонять Эйса, который проворно побежал в сторону моря. Мы плавали долго и заплыли далеко, гораздо дальше, чем обычно это делают отдыхающие. Эйс обнимал меня в воде и целовал.

– Почему ты ни словом не обмолвилась, что уезжаешь?

– Знаешь, скажу тебе как есть. Я просто потеряла счет дням. И только когда сегодня утром случайно извлекла из своего рюкзачка билет на самолет и взглянула на дату, тогда поняла, что завтра мне надо уезжать.

– Без тебя, Сиси, здесь будет все не так.

– Думаю, ты как-то справишься с этим, Саймон, – шутливо ответила я, когда мы наконец вылезли с ним из воды. – Схожу за фотоаппаратом. Хочу успеть запечатлеть закат, сделать пару снимков, пока солнце не село.

Я забрала камеру у По и вернулась назад, на пляж. Эйс укрылся в зелени, наблюдая издали, как я щелкаю затвором, пытаясь найти наилучший ракурс.

– Хотите, я вас сфотографирую? – вдруг предложил мне По.

– Хочешь вместе со мной? – спросила я у Эйса. – Такой снимок на память на фоне солнечного заката и моря…

– Я…

В глазах Эйса мелькнул страх. Но через пару секунд он согласился, хотя и без особой охоты.

Я показала По, на какую кнопку следует нажать, и мы с Эйсом, обнявшись, снова побрели в сторону пляжа. Выбрали место и замерли на фоне заходящего солнца, последние всполохи которого озаряли побережье Прананг. По принялся щелкать без устали, пока Эйс не сделал предупреждающий взмах рукой. Дескать, пора заканчивать фотосессию. После чего набрал нужный код замка и поспешно скрылся за воротами. Я побежала за ним, остановившись лишь на мгновение, чтобы забрать у По свой фотоаппарат.

– Если хотите, мадам, я распечатаю для вас фотографии. У моего кузена своя фотомастерская на Краби. Я отвезу ему пленку, и к завтрашнему утру фотографии будут готовы, – неожиданно предложил мне свои услуги По.

– Ладно! – мгновенно согласилась я. – Буду вам очень признательна. – Я извлекла из фотоаппарата кассету с пленкой. – Пожалуйста, пусть сделает два комплекта, ладно? – Я подтвердила свои слова энергичной жестикуляцией на пальцах, а сама подумала: будет что оставить на память Эйсу.

– Как скажете, мадам. – По широко улыбнулся. – Сделаем. Два комплекта будут стоить триста батов. Идет?

– Идет, – ответила я. Интересно, с чего это он стал таким добреньким и услужливым, непроизвольно мелькнуло у меня в голове. Но я тут же нашла объяснение. Наверняка бедолагу все еще мучит совесть за то, как он обошелся со мной в самом начале нашего знакомства. В конце концов, любой человек может захотеть искупить свои прежние провинности.

Вечером за ужином я все время ловила себя на мысли, что я какая-то не такая, как обычно. И разговор за столом у нас с Эйсом никак не клеился. Реплики казались мне ненатуральными и даже немного фальшивыми. Эйс был непривычно молчалив и спокоен. Он даже не смеялся моим шуткам, как это делал всегда, даже если они были не совсем удачными или смешными. Как только я отложила в сторону вилку и нож, Эйс тут же зевнул и заявил, что сегодня, пожалуй, нам следует улечься спать пораньше. Я не стала перечить. В постели он молча нашел меня в темноте и тут же овладел мною.

– Спокойной ночи, Сиси, – обронил он через какое-то время, видно уже приготовившись отойти ко сну. Сама-то я знала почти наверняка, что вряд ли засну этой ночью.

– Спокойной ночи, – ответила я и стала прислушиваться к его дыханию.

Как только оно станет ровным, это будет верным признаком того, что Эйс заснул. Однако шло время, а никакого ровного дыхания у себя под боком я не слышала. Зато услышала, как он вдруг издал протяжный вздох и осторожно нащупал меня в темноте.

– Спишь? – поинтересовался он у меня.

– Ты же знаешь, какие у меня проблемы со сном.

– Иди сюда. Хочу обнять тебя.

Эйс привлек меня к себе и крепко сжал в своих объятиях, так, что мой нос буквально впечатался в его грудь и мне стало трудно дышать.

– Хочу сказать еще раз… Я буду скучать по тебе… сильно скучать, – прошептал Эйс, вперив взгляд в темноту. – Возможно, я приеду к тебе в Австралию. Я дам тебе номер своего мобильника. Пожалуйста, сбрось мне свой адрес, где ты там остановишься.

– Хорошо.

– Мы ведь с тобой пара, правда?

– Разве?

– Да. Оба оказались на распутье, и оба не знаем, куда двинуться дальше.

– Наверное, в чем-то ты прав…

– В том, что касается тебя, прав на все сто. К сожалению, в отличие от тебя я знаю, куда двинусь дальше. Со временем…

– Куда?

– Это не столь важно. Важно другое… Знаешь, если бы в жизни сложилось все иначе… – Я почувствовала, как Эйс ласкает губами макушку моей головы. – Ты – самая настоящая из всех, кого я когда-либо встречал, Келено Деплеси. Обещай мне, что не будешь меняться, ладно?

– А разве такое возможно? Оставаться все время неизменной?

– Наверное, нет. Ты права. – Эйс издал короткий смешок. – Тогда пообещай мне другое.

– Что именно?

– Если ты… когда-нибудь услышишь про меня всякое-разное, постарайся не судить меня, ладно? Знаешь, все ведь не так просто, как кажется на первый взгляд. И потом… – Эйс замолчал. Я поняла, что он ищет нужные слова, чтобы закончить свою мысль. – Иногда ведь приходится делать всяческие непотребства исключительно для того, чтобы защитить тех, кого ты любишь.

– Понимаю. Я так поступала ради Стар.

– Да, моя родная. Вот и я делал что-то подобное.

С этими словами он снова поцеловал меня и откатился на другой край кровати.

Конечно же, я не сомкнула глаз до самого утра. Меня переполняли самые разнообразные чувства, и все они были внове для меня. Как было бы здорово поделиться с кем-то из близких своими сомнениями, спросить у них совета, выслушать, что они думают по поводу всего того, что наговорил мне Эйс. Но разве сам Эйс уже не стал для меня тем самым «близким»? Можно сказать, моим другом. Другом? Я мысленно повторила последнее слово. У меня никогда не было друзей. У меня была сестра, и она заменяла мне всех. Я даже смутно представляю себе, что это такое – дружба. А Эйс меня тоже считает своим другом? Или просто воспользовался мной, чтобы скрасить одиночество? А разве я сама повела себя иначе? Но, может быть, мы с Эйсом уже не просто друзья, а нечто большее?

Решив не мучить себя без сна, я потихоньку встала и направилась на пляж. Было еще слишком рано, даже для восхода солнца. Сердце непроизвольно сжалось при мысли о том, что скоро мне придется покинуть эти благословенные места, такую маленькую вселенную, в которой царят абсолютный покой и безопасность и которую мы сотворили вместе с Эйсом. Я буду скучать по нему. И по этому райскому уголку тоже. Сильно скучать…

Когда я возвращалась с пляжа и в последний раз миновала ворота, чтобы попасть во дворец, По уже заступил на утреннюю смену.

– Получите свои фото, мадам. – Он сунул руку в свой нейлоновый рюкзачок и извлек оттуда несколько ярких разноцветных конвертов с фотографиями. Быстро перебрал пальцами штуки четыре из них, проверяя содержимое. Наверное, аналогичные услуги он оказывает и другим отдыхающим на побережье Прананг, зарабатывая таким образом еще какое-то небольшое количество батов, подумала я.

– Вот ваши! – Остальные конверты он снова сунул в рюкзак.

– Спасибо, – поблагодарила я, решив дать ему щедрые чаевые, когда стану рассчитываться, покидая дворец. Забрала конверты и пошла к себе в комнату укладывать вещи.

Где-то через час с небольшим я водрузила рюкзак со своими пожитками на спину и закрыла за собой дверь комнаты. А потом с несчастным видом поплелась на террасу, по которой нервно прохаживался Эйс. Вид у него был не менее подавленный и удрученный, чем у меня. Но почему-то это доставило мне удовольствие.

– Уезжаешь?

– Да. – Я достала из заднего кармана джинсов пакет с фотографиями и положила на стол. – Вот! Это тебе!

– А это тебе. Номер моего мобильника. – Эйс вручил мне листок бумаги с номером его телефона.

Мы неловко замерли на какое-то мгновенье, разглядывая друг друга. Мне захотелось, чтобы момент прощания быстрее закончился.

– Большое тебе спасибо… за все.

– Не надо благодарить меня, Сиси. Мне все это было в удовольствие.

– Тогда я пошла. – Я уже приготовилась снова вскинуть рюкзак на плечо, но в эту минуту Эйс распахнул руки.

– Иди сюда. – Он притянул меня к своей груди и крепко обнял, упершись подбородком в макушку моей головы. – Обещай, что останешься со мной на связи.

– Да, конечно.

– И потом, все может случиться в обозримом будущем. Вот возьму и прилечу к тебе в Австралию, – сказал он, подхватывая мой рюкзак, и мы оба направились к воротам.

– Это было бы здорово! – ответила я. – Ну, что? Пока…

– Пока, Сиси.

По нажал на красную кнопку, выпуская меня за ворота. Я расплатилась с ним за фотографии, присовокупив к тремстам батам еще и чаевые. К моему удивлению, чаевые он не взял, помотал головой и при этом бросил на меня откровенно виноватый взгляд.

– Всего хорошего, мадам.

Я направилась вдоль пляжа Плебс по направлению к Рейли. Чувствовала себя очень расстроенной, а потому решила не заходить к Джеку, чтобы попрощаться с ним и другими обитателями его отеля. Впрочем, скорее всего, они уже и забыли о моем существовании. Проходя мимо бара, я увидела Джея, который пристроился на ступеньках веранды с банкой пива «Сингха» в руке. Неизменный его аксессуар. Я прошла не останавливаясь. Не то сейчас у меня настроение, чтобы разговоры с ним разговаривать.

– Привет, Сиси, – окликнул меня Джей. – Уезжаешь?

– Да.

– А почему одна? Без своего нового дружка? – Я увидела, каким нездоровым блеском вспыхнули его всегда налитые спиртным глаза. Он ухмыльнулся, нет, скорее даже оскалился.

– Ошибаешься, Джей. Нет у меня тут никаких дружков.

– Ну, конечно нет.

– Прости, я спешу. Иначе могу опоздать на свой самолет. Пока.

– А как поживает твоя сестрица? – бросил он вдогонку.

– Отлично поживает, – ответила я, не поворачивая головы.

– Передай ей привет от меня с наилучшими пожеланиями, ладно?

Я сделала вид, что не расслышала, и пошла прямиком по песку в сторону длиннохвостых лодок, которые перевозят пассажиров на остров Краби.

Самолет оторвался от взлетной полосы аэропорта Суварнабхуми и взял курс на Сидней. Я подумала, что все последние дни моя голова была забита исключительно мыслями об Эйсе. Мне даже некогда было подумать о том, что впереди меня ждет еще один перелет протяженностью целых двенадцать часов. Естественно, не думала я и о том, что ждет меня там, в Австралии. В аптечном киоске в зале ожидания я купила какие-то таблетки, которые, по словам провизора, «помогают уснуть», решив хоть таким образом облегчить себе предстоящую дорогу. Как только объявили посадку, я для пущей верности проглотила сразу две штуки. И никакого эффекта! Напротив. Я чувствовала себя как никогда бодрой. Спать совсем не хотелось. Уж не перепутали ли они состав, подумала я. Насыпали в таблетки вместо снотворного снадобья какой-нибудь кофеин.

К счастью, в салоне самолета было относительно свободно. Во всяком случае, два кресла рядом со мной были пустыми. Как только объявили, что можно отстегнуть ремни, я тут же выпросталась на них и строго приказала своему сознанию не мешать мне спать. Я устала, я наглоталась таблеток, самое время отключиться от всего и вся.

Но сознание категорически не захотело подчиняться моим установкам. Какое-то время я ерзала, переворачиваясь с боку на бок, потом поднялась и села. И как раз вовремя, потому что стюардесса принесла обед. Я даже взяла банку пива, чтобы хоть как-то успокоить расходившиеся нервы. Пиво тоже не очень помогло. Но вот в салоне приглушили свет, я снова улеглась на свое импровизированное ложе и заставила себя думать о том, что ждет меня впереди.

Рано утром мы приземлимся в Сиднее. Оттуда путь мой лежит далее на север Австралии, в город под названием Дарвин. В Дарвине я должна буду сделать пересадку, чтобы полететь, наконец, в город Брум. Изрядно раздражало то, что, когда я изучала карту полетов, выяснилось, что для того, чтобы попасть в Брум, мне придется сначала пересечь почти весь континент до самой южной окраины и лишь потом снова повернуть назад и лететь уже на север. Что означает дополнительные часы, проведенные в воздухе. Много часов… Не говоря уже о пересадке и томительном ожидании в порту Сиднея.

В аэропорту я пошарила в Интернете и отыскала симпатичные виды города Брум. Если судить по фотографиям, на побережье довольно прохладно. Сегодня в Брум стекаются туристы со всего света. Пожалуй, это один из самых популярных туристических центров Австралии, но в прошлом, судя по той информации, которую я почерпнула, знакомясь с биографией Китти Мерсер, Брум был прежде всего центром добычи жемчуга. Интересно, невольно задалась я вопросом, наследство, которое мне досталось, тоже сформировалось благодаря этому промыслу?

Впрочем, если я чему и научилась за минувшие несколько недель, так это познала на собственном опыте правоту расхожего трюизма о том, что не в деньгах счастье. Вот это абсолютная правда! Счастье действительно не купишь ни за какие деньги. Я опять вспомнила Эйса. Наверняка он фантастически богат, но при этом страшно одинок и, судя по всему, ужасно несчастлив. Думает ли он обо мне? Скучает? Я сегодня вечером очень скучаю по нему. Ну, не так уж чтобы позарез… Дескать, жить без него не могу. Или страстно хочу его ласк. Конечно, у нас с ним был прекрасный секс. Пожалуй, лучший в моей жизни. Но меня больше притягивало в нем другое. Та близость, которая вдруг возникла между нами. Раньше у меня так было только со Стар.

Эйс стремительно и бесповоротно заполнил тот зияющий пробел, который возник в моей жизни, когда от меня ушла Стар. Эйс стал мне не только другом, но и в какой-то степени человеком, которому я могла довериться. «Вот потому я и скучаю по нему с такой силой, – подумала я. – Потому что мне сейчас не хватает надежного человека рядом». При этом я вполне отдаю себе отчет в том, что за пределами его дворца наши с ним пути никогда бы не пересеклись. Эйс – богач из Сити, привык к обществу эффектных блондинок. Все эти стильные штучки, щеголяющие на высоченных шпильках и покупающие себе исключительно дизайнерские сумочки и прочую ерунду.

Но так уж совпало по времени, и вот на берегу моря в дальнем краю встретились два одиночества. Встретились и даже в чем-то помогли друг другу. А дальше Эйс продолжит жить своей жизнью, а я – своей. Остается лишь надеяться на то, что мы хотя бы останемся друзьями.

Но в этот момент снотворные таблетки наконец начали оказывать свое усыпляющее действие. А может, и выпитое пиво повлияло. Потому что я как-то сразу отключилась и пришла в себя, только когда меня растолкала стюардесса, чтобы сообщить, что через сорок пять минут мы приземляемся в Сиднее.

А уже через два часа, пересев в более скромный по размерам самолет, я снова летела, но теперь в обратном направлении через всю Австралию. Сидней остался где-то в стороне, а я, глянув вниз, увидела пустоту. Нет, честное слово, пустоту в полном смысле этого слова. То есть ничего, за исключением чего-то красного. И даже не совсем красного. Пожалуй, точнее можно было определить цвет земли под нами как цвет паприки, той самой специи, которую Стар постоянно использует при готовке.

Я тут же стала прикидывать, как бы я воспроизвела этот цвет на полотне. И тут до меня дошло, что я уже целую вечность не думала о живописи, а земля цвета паприки под крылом нашего самолета все длилась и длилась. Совершенно плоский ландшафт, чем-то напоминающий перекисший томатный суп, уже ставший бурым по краям тарелки, с вкраплениями чего-то белого, похожего на сметану. Либо это река, либо дорога.

Однако, несмотря на всю заунывность пейзажа, простирающегося внизу, по мере приближения к Дарвину, откуда я должна буду совершить последний марш-бросок в конечный пункт назначения – в город Брум, я вдруг почувствовала странное волнение в груди. Сердце забилось учащенно, и мне даже захотелось расплакаться, как это бывает, когда я смотрю какую-нибудь душевную мелодраму с трогательным сюжетом и счастливым концом. Мне вдруг захотелось что есть сил стукнуть кулаком по плексигласу иллюминатора, разбить стекло и выпрыгнуть из самолета, чтобы приземлиться на этой суровой каменистой земле цвета паприки, инстинктивно чувствуя, что она, эта неприступная твердь, является, как ни странно, частью меня самой. Вернее, это я – часть австралийской земли.

Но вот мы наконец совершили посадку, и на смену эйфории, охватившей меня в воздухе, пришел почти животный страх, стоило мне ступить на борт очередного самолета, очень похожего на такую детскую пластмассовую игрушку. Впрочем, остальные пассажиры, летевшие вместе со мной, не проявляли никакой нервозности и были совершенно спокойны, пока нас болтало и трясло в очередной зоне турбулентности. Но в конце концов закончился и этот перелет, и мы сели в каком-то месте под названием Кунунурра. Я о существовании такого города в Западной Австралии даже и не подозревала. И на Брум город вроде не похож. Так оно и оказалось. Когда я приготовилась к выходу, мне сказали, что это еще не Брум. Вот следующая остановка будет Брум. Следующая остановка… Как будто мы не в самолете находимся, а путешествуем автобусом или поездом. И вот мы снова в воздухе, и снова прежняя ужасная болтанка. Я принимаю еще одну снотворную таблетку, чтобы хоть как-то успокоить расходившиеся нервы. Наконец самолет касается взлетной полосы, которая сверху показалась мне едва ли не короче какой-нибудь подъездной дороги в Женеве. Но мы, слава богу, на земле! Я даже перекрестилась от переизбытка чувств.

В зале крохотного аэропорта озираюсь по сторонам в поисках информационного центра. Вижу стойку, за которой сидит девушка, такая же смуглолицая, как и я сама. Даже кудряшки ее иссиня-черных волос похожи на мои собственные.

– Добрый день, – приветливо улыбается она. – Я могу помочь вам?

– Да, пожалуйста, помогите. Мне нужно остановиться в городе на пару дней.

– Тогда вы обратились точно по адресу. – Девушка с готовностью вручает мне пухлую стопку рекламных проспектов.

– А что вы сами порекомендуете?

– Лично я бы выбрала «Перл-Хаус» на Карнарвон-стрит. Но вообще-то мы не имеем права озвучивать клиентам наши личные предпочтения, – добавляет она и снова улыбается. – Хотите, я узнаю, есть ли у них свободные номера?

– Это было бы великолепно, – отвечаю я, чувствуя, как непрерывно дергаются мои ноги. Кажется, они уже больше не могут таскать меня на себе по всему земному шару. – И пожалуйста, если можно, только не первый этаж. Второй… Или хотя бы третий.

– Не беспокойтесь.

Девушка начинает звонить, а я в это время мысленно корю себя. Что за идиотизм, право! В конце концов, пауки могут взобраться и на третий этаж. Почему нет? Они могут даже по водосточным трубам проникнуть в душ…

– Да, у миссис Казинс есть свободный номер, – сообщает мне девушка, кладя телефонную трубку на рычаг. Потом записывает на отдельном листке адрес и прочую информацию и вручает листок мне. – Стоянка такси – прямо на выходе из аэропорта.

– Спасибо.

– Вы француженка? – интересуется девушка на прощание.

– Вообще-то я из Швейцарии.

– Приехали повидаться с родственниками?

– Что-то вроде того, – уклончиво отвечаю я, удивляясь ее проницательности.

– Меня зовут Крисси. Вот моя визитка. Позвоните, если вам вдруг понадобится какая-то помощь. Если хотите, я познакомлю вас с городом.

– Спасибо, – поблагодарила я, взяла визитную карточку и направилась к выходу, снова поразившись и проницательности девушки, и ее совсем не напускному дружелюбию.

К тому моменту как я уселась в такси, я уже успела вся покрыться потом. Водитель заверил меня, что здесь совсем близко и скоро мы будем на месте. Мы остановились возле приземистого здания, выходящего фасадом на огромный зеленый газон. Широкая улица с двух сторон плотно застроена всякими небольшими магазинчиками, скорее лавками, и жилыми домами.

Сам отель показался мне вполне стандартным заведением, не претендующим на какие-то изыски. Но, увидев свой номер, я искренне обрадовалась. Он был безукоризненно чист, а главное – при тщательном осмотре я не обнаружила ни одного паука.

Я достала мобильник, чтобы проверить, который час. Но, судя по всему, батарейка окончательно села. За окном уже стало смеркаться. Скорее всего, часов шесть вечера по местному времени, прикинула я. Мое тело настойчиво требовало, чтобы я тотчас же улеглась в кровать. «Пора тебе спать, – словно говорило оно мне. – А твой мобильник пусть немного подождет».

Я торопливо стянула с себя шмотки, в которых пробыла более суток, перелетая с одного места в другое, вскарабкалась на кровать, улеглась между чистыми простынями и почти сразу же уснула.

Меня разбудило непривычно яркое солнце, льющее свет сквозь незашторенное окно. Я приняла душ, оделась и заторопилась вниз на поиски места, где можно было бы что-то перекусить.

– Могу я заказать завтрак в номер? – поинтересовалась я у дежурной на ресепшн.

– О, завтрак уже давно закончился. Сейчас ведь почти два часа дня, дорогая моя.

– Хорошо. А где здесь поблизости можно перекусить?

– Тут в двух шагах бар «Придорожный». Там подают пиццу и другие закуски по выбору. Это самое лучшее из того, что открыто в такое время дня. Остальные заведения начнут открываться ближе к вечеру.

– Спасибо.

Я вышла из гостиницы и остановилась на крыльце. Даже для меня, привыкшей к жаре, пекло нестерпимо. Такое впечатление, будто за ночь Солнце приблизилось к Земле на несколько сотен тысяч миль и сейчас жарит по полной. Разумеется, все, у кого есть хоть капля мозгов, сидят в такую пору дома и, как говорится, носа не кажут на улицу. Кстати, на самой улице действительно не было ни души. Я прошлась немного вдоль тротуара, сделала пару десятков шагов и увидела четыре бронзовые статуи рядом с автомобильной парковкой. Решила подойти поближе и рассмотреть их как следует. Три скульптуры – уже немолодые мужчины, облаченные в костюмы, с лицами, испещренными морщинами. Четвертый – в комбинезоне, в круглом шлеме, закрывающем все лицо. Похож на астронавта. Рядом с каждой скульптурой были привинчены небольшие таблички, на которых мелкими буковками шел какой-то текст. Наверняка сообщалось, что такого важного сделали все эти мужчины и какой вклад внесли в историю города Брума, коль скоро их увековечили в бронзе. Меня уже стало подташнивать и от жары, и от голода. Нужно немедленно закинуть в себя хоть что-то съестное. Когда я наконец добрела до бара под названием «Придорожный», пот с меня лился уже ручьями.

Я подошла к стойке бара и сразу же заказала воды. И тут же осушила залпом всю бутылку до дна, как только мне подали ее. После чего заказала бургер, взяла свободный экземпляр карты города с местными достопримечательностями и, усевшись за пластиковый столик в тени, принялась изучать карту.

– Вы, наверное, туристка, да? – спросил молоденький парнишка, подавая мне бургер.

– Да.

– Храбрый вы человек, дорогая моя. В такое время года к нам мало кто рискует приехать. Сезон дождей, сами понимаете… Мой вам совет. Далеко без зонтика никуда не отходите. Или хотя бы без веера, – добавил парнишка. – Хотя, по правде говоря, если начнется дождь, то обе эти вещи окажутся совершенно бесполезными.

Я в два счета разделалась со своим бургером и снова принялась с набитым ртом изучать карту города. Как обычно, буквы тут же стали плясать у меня перед глазами. Но я, собрав все силы в кулак, все же смогла отыскать на карте то, что мне было надо. Подошла к стойке бара, чтобы рассчитаться и купить еще одну бутылку воды, и ткнула пальцем в означенное место перед глазами бармена.

– Далеко это отсюда?

– Музей? Минут двадцать пешком.

– Спасибо. – Я уже повернулась, чтобы уйти, но бармен остановил меня.

– В это время музей закрыт. Попытайтесь попасть туда завтра.

– Хорошо, попытаюсь. Спасибо. До свидания.

Такое впечатление, что в это время в Бруме закрыто все. Я вернулась к себе в номер и, вспомнив про мобильник, поставила его на подзарядку, положив на тумбочку рядом с кроватью. А сама пошла мыться. Вскоре я, к своему удивлению, услышала, как мой мобильник непрестанно пипикает. Вернулась к тумбочке, взяла мобильник и стала просматривать поступившие эсэмэски.

– Вот это да! – воскликнула я, увидев, как на дисплее высветились послания от Стар и остальных моих сестер. Я стала просматривать сообщения. Попутно заметила несколько пропущенных звонков. Однако начать все же решила с эсэмэсок.

Стар: Сиси! Боже мой! Позвони мне.

Майя: Сиси, где ты? Что происходит? Позвони мне!

Алли: Ведь это же ТЫ, да? Позвони мне.

Тигги: С тобой все в порядке? Думаю о тебе. Позвони мне.

Электра…

Мне прислала эсэмэску сама Электра!

Внезапно я испугалась. С чего это вдруг все мои сестры так переполошились? Я попыталась сконцентрировать свое внимание на сообщении от Электры.

Ну, ты и темная лошадка, однако!

Само собой, никаких поцелуев или «позвони мне». Впрочем, я и не жду от нее подобных любезностей.

– Да, что-то явно стряслось, – озадаченно пробормотала я и стала прокручивать текст дальше. Высветился какой-то незнакомый номер. Я прочитала сообщение.

Я доверял тебе. Надеюсь, ты счастлива.

Я схватила свой рюкзак и, покопавшись в нем, извлекла оттуда листок бумаги, на котором Эйс записал номер своего мобильника. Цифры совпали с тем номером, который высветился на экране.

– О боже! Си! – Я нервно прижала ладони к лицу и стала гладить ими свои щеки. – Что такого ты успела натворить? Господи, во что вляпалась?

Я попыталась восстановить в памяти, чем занималась после того, как покинула Таиланд, надеясь получить ответ на свой вопрос.

«Но ты же большую часть этого времени провела в воздухе…»

Ничего я такого не сделала. Ничего! Никому и ничем не обмолвилась об Эйсе. Слова дурного о нем не сказала. И даже ничего плохого не подумала. Как раз наоборот. Думала только хорошее. Я вскочила с кровати и стала прохаживаться по своей крохотной комнатенке, меряя шагами плитку на полу. Потом снова вернулась к постели, взяла в руки мобильник, набрала номер голосовой почты. Мне ответил какой-то чужой голос с сильным австралийским акцентом, уведомив, что номер неправильный. Правда, забыв при этом уточнить, какой же номер правильный. Я раздраженно швырнула мобильник на кровать.

Что ж, даже если звонки отсюда стоят состояние, мне нужно немедленно выяснить, что там случилось. И начинать надо с Эйса. Звонить ему напрямую. Узнать все, так сказать, из первых уст.

Впервые в жизни я пожалела о том, что не пью. Пожалуй, несколько хороших глотков виски, сдобренных изрядной порцией текилы, смогли бы унять дрожь моих пальцев, пока я нервно набирала номер Эйса. Я сгруппировалась всем телом в ожидании ответа, словно приготовилась к физической схватке с противником на ринге.

Еще один незнакомый голос все с тем же австралийским акцентом сообщил мне, что «данный номер временно недоступен». Решив, что я напутала что-то с цифрами, я набрала номер повторно, потом еще и еще раз. Наверное, раз пятнадцать. Но ответ оставался неизменным: абонент недоступен.

– Черт! – выругалась я про себя. – И что мне теперь делать?

«Позвони Стар… Она наверняка все знает…»

Я возобновила свои хождения по комнате. Звонок Стар автоматически означает, что я прерываю молчание первой. К тому же услышать после стольких недель молчания ее голос – это для меня не меньшее потрясение. Но я понимала: иного выбора у меня нет. Пока я не узнаю, что там у них стряслось, я не смогу заснуть. Должна же я узнать, что такого я натворила.

Я набрала номер Стар. Телефон звонил долго, непривычно долго для Стар. Наконец в трубке раздался голос сестры. Я судорожно сглотнула слюну, услышав ее «алло».

– Это я, Сия, – ответила я на автомате, даже не заметив, что назвала сестру ее детским ласкательным прозвищем.

– Си! С тобой все в порядке? Где ты сейчас?

– В Австралии… Можно сказать, затерялась посреди пустыни. – У меня даже получилось издать короткий смешок.

– В Австралии?! Но ты же всегда категорически отказывалась ехать туда.

– Знаю. И тем не менее я здесь. Слушай, что там у вас стряслось? Почему все сестры засыпали меня своими эсэмэсками? Ты знаешь?

На другом конце линии повисла пауза. Помолчав немного, Стар ответила:

– Да, знаю. А ты сама не догадываешься?

– Понятия не имею.

Снова долгая пауза. Но я, привыкшая к неразговорчивости сестры, терпеливо ждала, пока она подберет нужные слова, чтобы все мне объяснить. Увы-увы! Результат ее усилий оказался обескураживающе лаконичным.

– Понятно.

– Что тебе понятно? Нет, я серьезно, Стар. Я действительно ничего не понимаю. Объясни мне толком.

– Я… Хорошо. Речь о той фотографии, на которой ты запечатлена с мужчиной.

– О фотографии? О какой фотографии? С каким мужчиной?

– Ананд Чангрок, трейдер, занимающийся всякими мошенническими операциями. Он подчистую разорил Бернерс-Банк, а потом куда-то бесследно исчез.

– Кто? Что? Я понятия не имею, кто такой этот Ананд Чангрок!

– Такой высокий темноволосый мужчина с ярко выраженной восточной внешностью.

– О боже! Черт-черт-черт! Так это же… Эйс!

– Так все же ты его знаешь? – уточнила Стар.

– Да, знаю. Но ничего не знаю о том, что он там натворил. Так все же что он такого сделал?

– Разве он тебе не рассказывал?

– Конечно же нет! Иначе с чего бы я стала названивать тебе, чтобы выяснить, что такого натворила я сама? И что значит «он разорил банк»?

– Подробности его аферы мне не известны. Что-то, связанное с незаконной торговлей. Но, как только его афера вскрылась, он тут же покинул Великобританию. Вчера я прочитала в «Таймс», что английские секретные службы рыскают по всему миру, разыскивая его.

– Боже мой, Сия! Он ведь и словом не обмолвился обо всех этих своих делишках.

– Но как?! Каким образом ты с ним познакомилась?

– Да для меня он был просто одним из тех парней, которые околачиваются на побережье Прананг. Помнишь это место? – Я невольно запнулась, потому что с моих уст едва не сорвалось его имя – Эйс. – Этот красивый остров с белоснежными каменными скалами?

– О да, хорошо помню.

Мне показалось, что голос Стар слегка дрогнул при этих словах.

– Но как так случилось, что, кажется, весь мир в курсе моего знакомства?

– Потому что во всех английских газетах, во всех, без исключения, на первой полосе размещена фотография, где вы с ним запечатлены в обнимку на пляже. Я сегодня утром видела эту фотографию собственными глазами в газетном киоске рядом с книжным магазином. Ты у нас теперь знаменитость, Си.

Я подавленно молчала, пытаясь восстановить в памяти все, что было. Мгновенно вспомнила категорическое нежелание Эйса появляться на людях. Вспомнила, как он настоятельно просил меня никому не рассказывать о том, где я живу… Но главное! Я вспомнила, как его охранник По взял пленку с фотографиями и…

– Си! Ты где? Отключилась?

– Я здесь, – ответила я после продолжительной паузы. А сама в это время вспоминала, как услужлив был По, как он буквально жаждал сфотографировать нас с Эйсом. Как я сама, своими же руками вручила По фотоаппарат в тот вечер накануне моего отъезда. То есть получается, я сама предоставила ему превосходный шанс осуществить задуманное. Вот почему он так рвался лично отвезти фотопленку какому-то своему кузену на остров Краби… Наверняка вместе с этим «кузеном» они сделали нужное число копий. Я же своими глазами видела, сколько в его рюкзачке было этих конвертов с фотографиями. А потом я вспомнила Джея, бывшего журналиста, и подумала, уж не они ли на пару с По и затеяли всю эту операцию.

– С тобой все в порядке? – встревоженно спросила у меня Стар.

– Не совсем… Какая ужасная ошибка! – пробормотала я, с трудом выговаривая слова. И снова вспомнила, как я, прощаясь с Эйсом, положила на стол второй комплект с фотографиями ему на память. Вот ведь как все вышло. Хотелось как лучше… Движима была самыми благородными побуждениями, а получилось хуже некуда… Ведь со стороны мой поступок иначе чем подлостью и не назовешь.

– Си, скажи мне точно, где ты сейчас? Я серьезно! Сегодня же вечером я сяду на самолет и завтра буду у тебя. Ну или в крайнем случае послезавтра…

– Нет, спасибо… Не надо… Со мной все в порядке… А как ты? – Усилием воли я заставила себя поинтересоваться делами Стар.

– Все хорошо… Только по тебе сильно скучаю. Пожалуйста… Прошу тебя… Скажи, чем я могу помочь тебе?

– Спасибо. Но пока ничем. Мне пора уходить, – поспешно добавила я, боясь, что еще немного, и расплачусь. – Пока, Сия.

Я нажала на кнопку отбоя, а потом и вовсе выключила свой мобильник. Улеглась на кровать и тупо уставилась в потолок. Как ни странно, слез не было. Наверное, мое потрясение было столь велико, что я уже миновала этап слез. Вот и снова, думала я с отчаянием, я сама, своими руками, разрушила такую красивую дружбу. Превратила все в хаос… Как всегда…

12

На следующее утро я проснулась в таком состоянии, как и в тот злополучный день, когда я получила известие о смерти Па Солта. Первые несколько секунд были нормальными, а потом на мое сознание обрушилась вся страшная правда о реальности. Я перевернулась на живот и зарылась головой в мягкую пуховую подушку. Не хочу просыпаться! Не хочу смотреть в лицо правде. Но это же смешно, в конце концов. То есть не так уж и смешно… Предположим, знай я, что Эйс – преступник, которого разыскивает полиция. Ну и что? Я ведь такая дебилка, что едва ли воспользовалась бы этим знанием. Вот другие оказались умнее, не упустили отличный шанс заработать денежку на полезной информации. И я же в итоге оказалась виноватой во всем.

Должно быть, Эйс ненавидит меня. Что ж, имеет на это полное право.

Я представила на мгновение, что он сейчас думает обо мне, и от этих мыслей у меня тут же свело живот. Свело по-настоящему. Я ринулась в туалет, где меня сразу же вырвало. Кое-как доплелась обратно, прополоскала рот, выпила немного воды. Наконец решила, что единственное, что мне остается, – это принять все как есть. «Побори свои страхи, – приказала я сама себе, пока одевалась. – Ступай на поиски доказательств!» После чего пошла вниз на ресепшн.

– Где здесь есть интернет-кафе? – поинтересовалась я у администраторши.

– Есть одно, совсем рядом. Свернете направо и пройдете метров двести по переулку. Там и увидите.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Я вышла на улицу, и почти сразу же мои ноги утонули в густой пыли цвета паприки, покрывшей толстым слоем выщербленный тротуар. Наверное, вся эта пылища насыпалась с неба за ночь, догадалась я. Я пошла вперед, слегка пошатываясь, словно пьяная. Что ж, коктейль из страха и отчаяния действует на организм почище любого алкоголя. А что еще высветит мне экран компьютера? Какие такие подробности, которые убьют меня окончательно?

На входе в кафе я заплатила несколько долларов сидевшей там женщине, и она тут же проводила меня в кабинку. Я уселась за компьютер, чувствуя, что мне снова становится плохо. Кое-как набрала код, который она мне оставила, и стала ждать, когда загрузится браузер. Интересно, мелькнуло у меня в голове, а с чего мне начинать свои поиски? Правда, Стар назвала мне настоящее имя Эйса. Но, ей-богу, я его уже начисто забыла. Да если бы и помнила, то никогда не смогла бы набрать в поисковике. Просто не нашла бы нужные буквы. Начну-ка я вот с чего.

«Крушение банка».

Нажала клавишу «Ввод», и на экране тотчас же высветилась старая-престарая информация, относящаяся к финансовому краху на Уолл-стрит в 1929 году.

Тогда наберу вот что.

«Разыскивается преступник, причастный к разорению банка».

На экране появился кадр из какого-то ковбойского фильма с Джоном Уэйном в главной роли.

Наконец, я набрала следующий текст «банкир, скрывавшийся в Таиланде» и снова нажала на клавишу «Ввод». На экране тут же замелькали заголовки из ведущих газет мира, начиная с все той же «Таймс» и заканчивая иероглифами каких-то китайских газет. Тогда я нажала на клавишу: «Картинки». Должна же я наконец увидеть все то, что уже видели другие.

И вот оно! Мы вдвоем на фоне заката на берегу пляжа Прананг. Я на картинке! В цвете, в самом высоком разрешении… Любуйтесь все! Весь белый свет! Включая и этот заштатный городок, про который герой Джона Уэйна сказал бы так: «Город одной лошади».

– Боже мой! – вздохнула я под нос и принялась внимательнее разглядывать картинку. Улыбаюсь во весь рот. А ведь такое со мной случается нечасто, тем более на фотографиях. В объятиях Эйса выгляжу вполне счастливой. Счастливой настолько, что в первый момент я себя даже не узнала. «И если честно, то выгляжу я на этой фотке совсем даже недурственно», – подумала я и машинально пригладила волосы, рассыпавшиеся тугими кольцами по плечам. Наконец-то я поняла, почему Стар всегда настаивала на том, что длинные волосы мне идут. Во всяком случае, на фотографии я похожа на девушку, а не на какого-то уродливого юнца.

«Прекрати! – одернула я сама себя. – Нашла подходящее время для тщеславия!» Однако я продолжала щелкать кадры, воспроизводящие все ту же фотографию в самых разных изданиях, включая и австралийские газеты. Что заставило меня уныло усмехнуться. Вот она, ирония судьбы! Из всех шести сестер Деплеси именно мне выпала честь красоваться на первых полосах всех ведущих газет мира. Кто бы мог подумать такое! Пожалуй, даже у нашей Электры никогда не было такого паблисити.

Но тут я снова вернулась к действительности и стала шарить уже по статьям, пытаясь разобраться, о чем они пишут. Первая хорошая новость, что я везде фигурирую как «неизвестная женщина». Слава богу, значит, пока я еще не навлекла позор на всю нашу семью. Зато Эйс…

Спустя два часа я покинула интернет-кафе. Ноги у меня были по-прежнему ватными, но все же я заставляла себя кое-как переставлять их одну за другой. Вернувшись в отель, я спросила у дежурной, как мне добраться до пляжа. Мне вдруг захотелось много воздуха и свободного пространства. И времени, чтобы все обдумать.

– Я закажу вам такси, – предложила девушка.

– А разве нельзя туда добраться пешком?

– Нет, моя дорогая. Это совсем не близко, тем более по такой жаре.

– Хорошо, – согласилась я и опустилась на твердый, неудобный диван, стоявший в холле, в ожидании такси. Усевшись на заднее сиденье машины, я молча уставилась в окно. Такое впечатление, что весь город вымер. Нигде ни одной живой души. Лишь все та же красная земля по обочинам широкой дороги, какие-то непонятные скопления пустующих зданий, над которыми вьются стаи незнакомых мне белых птиц. Некоторые из них восседают на высоких раскидистых деревьях и с любопытством поворачивают головы при виде проезжающего мимо такси.

– Вот мы и приехали, милая. С вас семь долларов, – сказал водитель, обращаясь ко мне. – Если потребуется машина на обратную дорогу, загляните вон туда, в «Сансет-Бар». Они тотчас же свистнут мне.

– Хорошо. Спасибо вам. – Я протянула ему десятидолларовую купюру, не ожидая сдачи.

Потом вышла из машины. Ноги мгновенно утонули в мягком песке, и я побежала навстречу огромной водной глади, голубеющей впереди. Вот где можно утопить все свои печали. А это именно то, что мне сейчас и нужно. Я подошла к самой кромке берега и слегка потрогала носком воду. Приятная прохлада. Я тут же сиганула в воду, даже не удосужившись сбросить с себя майку и шорты. С удовольствием плавала и плавала. Вода чудесная, такая чистая и прозрачная, что на самом дне можно было разглядеть легкие тени морских птиц, летающих высоко в небе. Наконец я снова выбралась на берег и упала на песок в полном изнеможении. Лежала на спине и пялилась в небеса. Такой вот пустынный уголок рая, затерянный на краю земли. Побережье тянулось по обе стороны от меня на многие и многие мили, теряясь где-то уже за кромкой горизонта. Жара, столь невыносимая в самом городе, здесь, под воздействием легкого океанского бриза, отступила куда-то прочь. Вокруг ни души. Интересно, удивилась я мысленно, почему это местные не выстраиваются на берегу в очередь, чтобы окунуться в такие живительные воды, которые к тому же у них под самым боком.

– Эйс… – прошептала я едва слышно, понимая, что мне нужно сказать что-то осмысленное, чтобы и небеса осознали всю степень моего отчаяния.

Но, как всегда, нужных слов у меня не нашлось. Все чувства продолжали бушевать внутри меня, не зная, как им вырваться наружу.

То, что мне удалось понять из тех заголовков, которые я с горем пополам осилила в Интернете, так это то, что Эйс – личность скандально известная. Я специально залезла в словарь, чтобы проверить значения тех слов, которые мне были не понятны. Так меня всегда учила Стар. Так вот, Эйс – это человек «широко известный, но с дурной репутацией…»

И это все про Эйса, про мужчину, которому я доверяла, которого считала своим другом. Неужели с ним и в самом деле все так плохо? Ведь в целом мире не нашлось человека, кто сказал бы доброе слово в его адрес. Что ж, тут одно из двух. Либо он действительно выдающийся актер, лицедей, которому нет равных на нашей планете. Либо тот парень, про которого они пишут все эти гадости, – это совсем не тот человек, с которым я шутила, смеялась, беззаботно проводила время всего лишь каких-то пару дней тому назад.

Да, наверняка он занимался какими-то мошенническими торговыми операциями. Суммы, проигранные им в казино, были такими астрономическими, что в первый момент я даже подумала, что они там что-то перепутали с нулями. У меня в голове не укладывалось, что человек может просто так взять и спустить такую уйму денег. Да и где можно было раздобыть такие деньжищи? Явно не под подушкой.

Причина, по которой на него ополчился весь белый свет, тоже в общем-то мне понятна. Как только его афера вскрылась, он тут же убежал, скрылся, пропал бесследно. Никто его в глаза не видел начиная с ноября прошлого года. Ну и до сего дня, разумеется.

И вот благодаря мне место, где он скрывается, стало известно. Впрочем, если вспомнить фотографии Эйса годичной давности, на которых он щеголяет в дорогущих костюмах от компании «Сэвил Роу», гладко выбритый, аккуратно подстриженный, с волосами короче, чем обычно носила я, то едва ли кто на Краби мог заподозрить в этом обросшем мужчине, похожем скорее на человека-оборотня, преступника, разыскиваемого по всему миру. Афериста номер один в банковской сфере… Чем дольше я размышляла над всем этим, тем отчетливее понимала. Да, то временное убежище, которое нашел Эйс в тайском раю, – идеальное место для того, чтобы взять и исчезнуть, раствориться в толпе людей. Ведь вокруг толкутся тысячи таких же молодых людей с рюкзаками на плечах, туристов, съехавшихся на побережье Прананг со всего мира. Нет, что ни говори, идеальная маскировка.

В сегодняшней газете «Бангкок Пост» я прочитала, что британские власти уже ведут переговоры с властями Таиланда об экстрадиции Эйса. Снова полезла в словарь, чтобы узнать, что означает это слово – «экстрадиция». Оказалось, они хотят заполучить его с потрохами и доставить в Англию, чтобы там он предстал перед британским судом. Дескать, пусть самолично пожнет все последствия того, что натворил.

Я почувствовала, как на лицо упали холодные капли. Задрала голову вверх и увидела, что над головой сгустились мрачные свинцовые тучи, предвещающие сильную грозу. Я быстро подхватилась с песка и едва успела добежать до бара, расположенного прямо на пляже. Уселась за столик с ананасным коктейлем в руке и принялась воочию наблюдать природное световое шоу, которое устроила разбушевавшаяся стихия. И сразу же вспомнила ту грозу, которую пережидала, сидя в пещере принцессы Прананг. Тогда ведь меня едва не арестовали. Зато сейчас похоже на то, что Эйса действительно арестуют, уже без всяких там «едва».

«Ах, если бы все сложилось иначе…»

Я ведь вполне искренне полагала, что все проблемы Эйса связаны с какой-нибудь женщиной. О, как же я ошибалась. Наверное, встреться мы с ним снова, он бы с радостью вонзил в меня нож.

Я почувствовала комок в горле. Глупейшая ситуация! И самое страшное, ведь он доверял мне. Даже дал номер своего драгоценного мобильника. А ведь я во многих фильмах видела, как по номеру мобильника легко обнаруживают местонахождение его владельца. Значит, Эйс на самом деле хотел и впредь оставаться со мной на связи… раз сознательно пошел на такой риск.

Я знала, нутром чувствовала, что ко всему, что случилось, причастен этот подонок Джей. Наверняка наметанным глазом старого журналюги он узнал Эйса, проследил, где он живет, а потом подкупил По, чтобы тот сделал для него фотографии. И не кто иной, как Джей, продал эти фотографии, сорвав за них самый большой куш. И сейчас торжествует свой успех. Еще бы! Полученных денег ему с лихвой хватит на пиво и прочую выпивку как минимум на ближайшие полвека.

Впрочем, сейчас все это уже не имеет никакого значения. Потому что Эйс никогда не поверит в то, что это сделала не я. Я бы точно на его месте не поверила. И ведь я же намеренно ни словом не обмолвилась, что Джей узнал его. Решила, лучше промолчать, чтобы лишний раз не напрягать его. Вроде предлог вполне благовидный, а обернулось все вот чем. А самое ужасное, что сейчас я даже не могу позвонить ему. Наверняка его сим-карта лежит где-нибудь на дне морском или плавает вместе с рыбами в водах океана, омывающего побережье Прананг.

– Ах, Си! Снова ты вляпалась, как всегда, – обрушилась я на саму себя, чувствуя, как на меня накатывает очередная волна отчаяния. – Все испортила… Все испоганила… Как всегда.

«Я хочу вернуться домой…»

– Добрый день, – услышала я женский голос у себя за спиной. – Как поживаете?

Я обернулась и увидела перед собой ту самую девушку из справочно-информационного центра, с которой я познакомилась в аэропорту.

– Все нормально.

– Кого-то ждете? – поинтересовалась она у меня.

– Нет. Я еще ни с кем не успела познакомиться здесь.

– Тогда можно я присяду за ваш столик?

– Конечно, присаживайтесь, – ответила я, понимая, что не могу ответить отказом, чтобы не показаться грубиянкой. Хотя никакого настроения для пустой болтовни у меня не было.

– Вы что, купались в море? – Девушка нахмурилась, разглядывая мои все еще влажные волосы.

– Да, поплавала немного, – ответила я и стала нервно поправлять волосы. Вдруг к ним что-то прицепилось в воде?

– Ну и дела! Неужели вас никто не предупредил, что здешние воды кишмя кишат медузами? В это время года они особенно агрессивны. Мы не купаемся в море вплоть до начала марта, пока побережье снова не станет чистым. Можно сказать, что вам дико повезло. Не дай бог, ужалила бы вас какая медуза типа ируканджи, и все! Вам была бы крышка. В том смысле, что ее укус смертельный, – пояснила она.

– Спасибо, что предупредили, – поблагодарила я девушку. – А чего еще мне здесь стоит остерегаться?

– Крокодилов, которые водятся в тихих заводях, всяких ядовитых змей… Они шныряют повсюду в эту пору года. А так больше ничего. Вы уже успели связаться со своими?

– Вы имеете в виду с родственниками? – переспросила я, стараясь вникнуть в каждое слово, произнесенное на австралийский манер. – Нет, пока еще нет. Честно говоря, я сильно сомневаюсь, что в Бруме у меня есть кто-то из родни. Просто я пытаюсь восстановить историю своей семьи. А начать мне посоветовали именно с Брума.

– Как здорово! – Девушка, чье имя я отчаянно пыталась вспомнить, дружелюбно глянула на меня своими янтарными глазами. – Глядя на вас, могу сказать с полной уверенностью, что вы родом из этих мест.

– Неужели?

– Да. Ваши волосы, цвет вашей кожи, разрез глаз… Готова поспорить, что точно знаю, откуда вы родом.

– Даже так? И откуда же?

– В ваших жилах, без сомнения, течет кровь аборигенов. Конечно, с течением времени она перемешалась и с кровью белых. А вот разрез глаз наводит на мысль уже о японских корнях. У меня точно такой же. И неудивительно. – Девушка обвела вокруг рукой. – Несколько поколений тому назад Брум буквально кишел японцами. Вот почему в этом городе полно таких полукровок, как мы с вами.

– Так в вашей крови тоже прослеживается принадлежность к аборигенам? – спросила я, мысленно укоряя себя за то, что не удосужилась, отправляясь в Австралию, навести хоть какие-то справки об этом континенте. И вот теперь сижу пень пнем. Ничего не знаю! Зато я вдруг вспомнила, как зовут девушку. Крисси!

– У меня дедушка и бабушка были туземцами. Из племени явуру. Это племя обитало когда-то в лесах на здешнем перешейке. Сиси – это коротко. А как ваше полное имя?

– Келено. Звучит немного непривычно.

– Почему? Очень красивое имя! – Крисси бросила на меня немного удивленный взгляд.

– Правда?

– Очень красивое! – повторила она снова. – Вас ведь так назвали в честь одной из семи сестер из созвездия Плеяды. На нашем туземном языке название этого созвездия звучит как гумануба. В нашей древней культуре этих сестер почитают богинями.

Я даже дар речи потеряла после таких слов Крисси. Еще никогда, ни разу в жизни, я не встречала человека, который бы с ходу рассказал мне историю моего имени.

– То есть о предках вам известно немного, да? – спросила она у меня.

– Вообще ничего не известно. Ничегошеньки! – воскликнула я, стараясь не говорить слишком резко. Мало того что дура, так еще и грубиянка. – Но я бы очень хотела узнать о своих корнях больше, если представится такая возможность.

– О, моя бабушка – настоящий эксперт в этих вопросах. Уж она-то охотно расскажет вам кучу всяких баек еще о допотопных временах. Вы мне позвоните как-нибудь, и я сведу вас с ней. Почему бы и нет?

– Согласна! Это было бы здорово! – Я глянула в сторону пляжа. От дождя не осталось и следа. Снова вынырнуло золотисто-красное солнце и быстро устремилось к горизонту на закат. Мое внимание привлек какой-то мужчина, который как раз напротив нашего бара вел на привязи верблюда.

Крисси тоже взглянула в его сторону.

– О, да это же мой приятель Олли! – воскликнула она, радостно замахав ему рукой. – Он работает тут в одной фирме, которая организует прогулки на верблюдах для туристов.

Олли, оставив верблюда на берегу, подошел к нам поближе, чтобы поздороваться. Послушное животное уставилось куда-то вдаль с полусонным видом. У Олли кожа была темнее, чем у нас с Крисси. Его продолговатое лицо показалось мне красивым. Он слегка наклонился и обнял Крисси. Я сидела за столиком, чувствуя себя явно лишней, пока они весело болтали о чем-то, но не на английском, а на каком-то совершенно незнакомом мне языке.

– Олли, познакомься! Это – Сиси. Она впервые в Бруме.

– Добрый день, – поздоровался Олли и крепко пожал мою руку своей загрубелой ладонью. – Катались когда-нибудь на верблюде?

– Нет, никогда, – ответила я.

– А хотите покататься прямо сейчас? Я тут вывел своего Гобби на прогулку. Хочу поучить его хорошим манерам. Он у нас еще молодой, так сказать, необъезженный. Мы его пока содержим отдельно от других верблюдов. Но вы, девчонки, думаю, на пару справитесь с ним. Сможете обуздать в случае чего. – Он весело подмигнул нам обеим.

– Вы так думаете? – поинтересовалась я, заметно нервничая.

– Не сомневайтесь. Верблюд всецело в вашем распоряжении, для Крисси и любой из ее подруг, – тепло добавил он.

Мы направились вслед за Олли к верблюду. Гобби моментально отвернул от нас голову, словно капризный ребенок, но Олли строго приказал ему опуститься на колени. Свою команду ему пришлось повторить раз десять, если не больше, пока верблюд не соизволил наконец выполнить ее.

– Вы когда-нибудь катались на верблюде? – поинтересовалась я шепотом у Крисси, когда мы обе вскарабкались на спину животного. Запах он источал просто чудовищный. Сразу же завоняло все вокруг.

– Приходилось, – ответила Крисси тоже шепотом, слегка пощекотав своим дыханием ухо. – Предупреждаю, сейчас немного потрясет.

Резким движением Гобби вдруг вскочил с земли. Я почувствовала, как Крисси крепко обхватила меня одной рукой за талию, помогая сохранить равновесие. И мы поскакали, как мне показалось, не вперед, а ввысь, к небесам. Солнце уже почти скрылось за водной гладью океана, отбрасывая продолговатые, удлиненные тени от верблюда на золотистый песок. Его длинные и тонкие ноги немного веретенообразной формы вдруг напомнили мне полотна Дали.

– Вы в порядке?

– Да, все хорошо, – ответила я.

Да уж, катание на верблюде оказалось еще тем испытанием. Такое впечатление, что Гобби решил продемонстрировать всем нам, как прытко он умеет бегать, явно вознамерившись удрать прочь от своего погонщика. Мы понеслись вскачь, дружно вскрикивая время от времени, а верблюд между тем перешел уже на легкий галоп. Наконец-то я на собственном опыте прочувствовала, как быстро умеют бегать эти животные.

– Назад! Вернись! – кричал ему Олли, бросившись за нами вдогонку. Но Гобби не обращал ни малейшего внимания на его крики. Наконец парню все же удалось как-то совладать со строптивым верблюдом и остановить его. Крисси уперлась подбородком в мое плечо и издала вздох облегчения.

– Вот это да! – воскликнула она. – Покатались так покатались! – добавила она, когда Гобби перешел на шаг и поплелся вдоль пляжа.

Заходящее солнце окрасило небосвод в розовые, пурпурные и темно-красные тона. И все это великолепие отражалось в водах океана. Мне вдруг показалось, что я плавно скольжу по какому-то огромному живописному полотну, а облака на небе похожи на капли краски на палитре.

В конце концов Гобби все же доставил нас обратно к «Сансет-Бар», возле которого довольно бесцеремонно сгрузил обеих на песок. Мы распрощались с Олли и направились по ступенькам веранды снова в бар.

– Пожалуй, самое время выпить чего-нибудь прохладительного после такого бурного приключения, – сказала Крисси и плюхнулась в изнеможении на стул. – Что будете пить?

Мы заказали по стакану апельсинового сока. Потом какое-то время просто сидели за столиком и приходили в себя.

– Так как вы все же собираетесь искать здесь свою родню? – спросила у меня Крисси после некоторого молчания. – Есть какие-то наводки?

– Пара штук имеется, – ответила я, вертя в руке соломинку от сока. – Хотя, если честно, я пока еще и сама не знаю, что с ними делать. У меня есть имя женщины, следы которой ведут сюда, в Брум. А еще – старая черно-белая фотография, на которой запечатлены двое мужчин, один постарше, другой помоложе. Но я и понятия не имею, как, каким образом все эти люди связаны со мной.

– А вы кому-нибудь из здешних уже показывали эти фотографии? Вполне возможно, кто-то опознает этих людей, – высказала свое предположение Крисси.

– Нет, пока еще никому не показывала. Вот завтра собираюсь в музей. Надеюсь, там мне помогут хоть чем-то.

– А можно мне взглянуть на эти фотографии? Ведь если эти люди из наших мест, то, вполне возможно, я тоже смогу опознать их.

– Почему бы и нет? Но, правда, фотографии я оставила у себя в номере.

– Пустяки! Я сейчас вас подброшу туда на своей технике, и мы обе изучим ваши наводки.

Мы снова вышли на улицу. В сгущающихся сумерках на все голоса запели тысячи насекомых, заполнивших собой все воздушное пространство. Отличная добыча для летучих мышей, хватающих свой ужин буквально на лету. По пустынной дороге стремительно проскочила какая-то тень. Вначале я решила, что это машина. Но вот тень замерла и уставилась на меня широко распахнутыми глазами. Я увидела на мордочке розовый пятачок.

– Не бойтесь, Сиси. Это опоссум, – пояснила Крисси. – Их здесь полным-полно. Между прочим, моя бабушка любит их тушить себе на ужин.

– Ничего себе, – удивилась я, пока мы пробирались по стоянке к ее раздолбанному, покрытому ржавчиной мопеду.

– Нормально переносите езду на мопеде? – поинтересовалась она у меня.

– Думаю, что после катания на верблюде поездка на мопеде покажется мне райским наслаждением, – пошутила я в ответ.

– Тогда запрыгивай на заднее сиденье, – перешла Крисси на «ты» и протянула мне старенький шлем. Я надела его на голову и уселась, обхватив Крисси обеими руками за талию.

Мопед немного повилял из стороны в сторону, а потом рванул вперед. Лицо обдало прохладным ветерком – приятная передышка, потому что наступивший вечер был таким же душным и влажным, как и накануне. Казалось, даже воздух застыл в неподвижности.

Мы затормозили прямо у входа в отель. Пока Крисси парковала свой мопед, я сбегала к себе в номер за фотографией. Когда я снова вернулась в холл, то увидела, что Крисси о чем-то мило болтает с дежурной на ресепшн.

– Вот она! – махнула я фотографией.

Мы устроились на узеньком диванчике, стоявшем прямо за стойкой, кое-как уместившись на липком покрытии из кожзаменителя. Крисси немедленно принялась изучать фотографию.

– Снимок неважный, – принялась давать я свои пояснения. – Во-первых, снимали неправильно. Видишь, солнце прямо у них за спиной? А во‐вторых, фотография – черно-белая, фиг что поймешь.

– Ты хочешь сказать, что трудно понять, какого цвета у них кожа, да? – спросила у меня Крисси. – Но, насколько я могу судить, у того, кто постарше, кожа темная, а у того, кто помоложе, светлее. – Она поднесла фотографию к настольной лампе. – Скорее всего, снимок сделан в сороковые годы прошлого века. Или в самом начале пятидесятых. Взгляни сюда. На грузовичке, что за ними, какая-то надпись. Можешь разобрать, что там написано? – Она протянула мне фотографию.

– Похоже, там написано: ‘JIRA’

– Фу-ты ну-ты! – Крисси ткнула пальцем в фигуру высокого мужчины, стоявшего перед машиной. – А я ведь, кажется, знаю этого человека.

Она даже захлебнулась от удивления и замолчала на какое-то время. Я тоже ошарашенно уставилась на нее.

– И кто же это?

– Альберт Наматжира, художник. Пожалуй, это самый известный абориген в Австралии. Он родился и работал в миссионерском представительстве в Хермансберге, в двух часах езды от города Алиса-Спрингс. Полагаешь, он приходится тебе родней?

Я почувствовала некую внутреннюю дрожь.

– Откуда я знаю? А он еще жив?

– Нет. Давно умер. Где-то в конце пятидесятых. Наматжира стал первым аборигеном в Австралии, получившим равные права с белыми. То есть он мог владеть землей, голосовать, употреблять спиртное. Он даже встречался с самой королевой Великобритании. Замечательный был художник… Просто потрясающий. У меня на стене в спальне висит репродукция его картины «Гора Хермансберг».

Судя по всему, Крисси была большой поклонницей художественного таланта этого человека.

– Получается, что до того времени у аборигенов не было никаких прав? – осторожно поинтересовалась я у нее.

– Да, так продолжалось почти до конца шестидесятых, – пояснила Крисси. – Наматжира получил права исключительно благодаря своему таланту. Какая удача! Даже если он тебе не родственник, все равно мы напали на след, который поможет нам прояснить, откуда ты родом. Сколько тебе лет?

– Двадцать семь.

– Выходит, – Крисси сосредоточенно нахмурила лоб, осуществляя какие-то мысленные подсчеты, – ты родилась в 1980 году. То есть он вполне может быть твоим дедушкой. А это уже совсем другой расклад, как ты понимаешь. – Она одарила меня лучезарной улыбкой. – Тебе следует немедленно отправляться в Алиса-Спрингс. Ну и дела, Сиси! Глазам своим не верю! Наматжира на твоей фотографии! Подумать только…

Крисси экзальтированно обхватила меня обеими руками и крепко обняла.

– Ладно! – выдохнула я. – Вообще-то я планировала съездить для начала в Аделаиду. Встретиться там с нотариусом, который перевел на мое имя наследство, и поговорить с ним. А где находится этот город Алиса-Спрингс?

– В самом центре континента. Мы эти места вокруг Алисы называем «Никогда-никогда». Всегда мечтала туда попасть. Ведь город расположен рядом с Улуру. – Увидев озадаченное выражение моего лица, она даже глаза округлила от удивления. – Как? Ты не знаешь? Это же знаменитый Айерс-Рок.

– А что этот Наматжира рисовал?

– О, он, можно сказать, осуществил самую настоящую революцию в живописи аборигенов. Рисовал невероятно красочные пейзажи-акварели. В сущности, он является создателем собственной школы в живописи. Ведь чтобы нарисовать хорошую акварель, требуется незаурядное мастерство. Это тебе не просто краской брызгать на полотно. У него необыкновенно прозрачные пейзажи. Все его акварели словно светятся изнутри. Он точно знал, как именно следует накладывать акварельные краски, чтобы добиться нужной игры света.

– Ого! И откуда ты это все знаешь?

– Я всегда увлекалась живописью. И вообще люблю искусство, – ответила мне Крисси. – Между прочим, культура туземцев Австралии стала темой моей диссертации на получение степени в универе, где я изучала туристический бизнес. Я целый семестр посвятила изучению художников-аборигенов.

Я не стала говорить ей о том, что еще совсем недавно тоже числилась студенткой в Лондонской академии живописи, которую сама же и бросила. Решила, что пока еще не время откровенничать на эту тему.

– А что-нибудь другое он рисовал? – поинтересовалась я у Крисси. – Например, портреты? – Мне действительно захотелось узнать об этом художнике побольше.

– Вот с портретами в нашей исконной культуре дела обстоят сложнее. У аборигенов издревле было строжайшее табу на изображение человека. Ведь, рисуя портрет, ты одновременно передаешь на полотне внутреннюю суть своей модели. И тем самым как бы тревожишь его духов, которые хотят, чтобы их оставили в покое. Когда кто-то из нас умирает, мы никогда более не должны произносить вслух имя этого человека, чтобы не нарушать его покой в загробном мире.

– Даже так? – искренне удивилась я, подумав, как же часто мы со Стар произносили вслух имя Па Солта после того, как он умер. – Но разве это плохо, что ты продолжаешь помнить и скорбеть о человеке, которого любил?

– Конечно, совсем даже не плохо. Но когда называешь человека по имени, ты как бы вызываешь его из потустороннего мира. И он тотчас же устремляется к тебе на помощь, пытается помочь тебе уже оттуда.

Я молча кивнула головой, пытаясь осмыслить все, что только что услышала. Но сегодня день был таким невыносимо долгим и насыщенным, что меня уже клонило ко сну. Я даже не удержалась и сладко зевнула.

– Я тебя совсем умотала своими разговорами, да? – пошутила Крисси.

– Извини. Просто все еще сказывается усталость от всех этих перелетов. Я смертельно устала, добираясь сюда.

– Очень даже понимаю тебя. Тогда ступай, отсыпайся себе на здоровье. – Крисси поднялась с дивана. – Завтра перезвони мне, ладно? И мы договоримся, когда сходим к моей бабушке.

– Обязательно перезвоню. Спасибо тебе, Крисси.

Она махнула мне рукой на прощание и заторопилась на выход. Я же поднялась по лестнице, чувствуя себя слишком измочаленной, чтобы начинать обдумывать прямо сейчас всю ту информацию, которую влила в меня Крисси. Однако в глубине души я, тем не менее, чувствовала радостное возбуждение. Надо же! Этот человек с фотографии был художником… Как я сама…

13

На следующее утро я проснулась непривычно рано. Возможно, потому, что мне приснился сон, такой яркий и полнокровный, что я с трудом вернулась в реальность.

Будто я маленькая девочка и сижу на коленях у какой-то пожилой женщины. По каким-то непонятным причинам на женщине нет никакой одежды. Во всяком случае, она сидит с обнаженной грудью. Вот она берет меня за руку и ведет куда-то по красной земле, вроде как в пустыне. Потом мы приближаемся к какому-то растению, под которым расположилось гнездо с насекомыми. Она показывает пальцем на это гнездо и говорит мне, что отныне моя обязанность – заботиться об этом гнезде. Я почти уверена, что речь идет о насекомых, добывающих мед. Странно другое: несмотря на всю свою боязнь любых тварей, у которых ног больше, чем у меня самой, я бестрепетной рукой беру одно из этих насекомых и начинаю его ласкать, словно это домашний любимец, хомячок. Я осторожно глажу его пальцами, а оно в это время медленно ползет по моей ладони. Я даже явственно ощущаю, как щекочут его крохотные ножки мою кожу. Неважно, какая это тварь и как ее зовут, одно я знаю наверняка: это мой друг и он не причинит мне зла.

Взбудораженная всем тем, что я узнала за вчерашний день, хватаю трубку телефона и набираю номер нотариальной конторы в Аделаиде. Вдруг мне удастся получить ответы на свои вопросы, не посещая сам город? После нескольких звонков слышу бодрый женский голос на другом конце линии.

– Нотариальная контора «Ангус энд Тайн». Чем могу быть полезна?

– Здравствуйте. Будьте любезны, могу я переговорить лично с мистером Ангусом-старшим?

– К сожалению, нет. Несколько месяцев тому назад он вышел на пенсию, – отвечает мне женщина. – Все его дела ведет сейчас Талита Майерс. Вам назначить встречу с ней?

– Вообще-то на данный момент я нахожусь в Бруме. Просто мне нужно задать несколько наводящих вопросов. Могу ли я перезвонить вам, когда она освободится, или…

– Подождите минуточку, пожалуйста.

– Талита Майерс на проводе, – услышала я уже другой женский голос. – Что вам угодно?

– Добрый день. Дело в том, что в прошлом году я получила наследство. Его на мое имя переслал мистер Ангус нотариусу моего отца в Швейцарии. Меня зовут Келено Деплеси.

– Так. Вы помните точную дату, когда именно вам были перечислены деньги в нотариальную контору, обслуживающую вашего отца?

– Деньги я получила в июне прошлого года, вскоре после смерти отца. Но когда именно они поступили в контору его нотариуса, я не могу сказать точно.

– Как зовут вашего нотариуса?

– Нотариальная контора «Гофман и Компаньоны», город Женева.

– Ага… Вот эта контора. – Последовала короткая пауза. – Чем я могу помочь вам?

– Я пытаюсь найти родных здесь, в Австралии, отыскать, так сказать, свои корни. Надеюсь, у вас сохранились какие-то данные, от кого именно я получила это наследство?

– Подождите минуточку. Я сейчас просмотрю соответствующие записи в компьютере. Но, боюсь, их будет немного. Дело в том, что мистер Ангус привык работать по старинке. Все записывал от руки в соответствующие учетные книги. Собственно, как все старые люди… Да, так и есть! В компьютере никакой информации. Подождите, не вешайте трубочку. Я сейчас попытаюсь порыться в наших учетных книгах.

В трубке что-то стукнуло, потом послышался шорох переворачиваемых страниц.

– Ага, вот оно… Насколько я могу судить, соответствующая запись сделана в январе 1964 года. И она гласит следующее: «Имущество, вверенное попечению по распоряжению покойной Катерины Мерсер».

Катерина, Китти… Удивление мое было настолько сильным, что я чуть трубку из рук не выронила.

– Китти Мерсер?

– Вам знакомо это имя?

– Немного, – пробормотала я в ответ. – А вы, случайно, не знаете, для кого конкретно она учредила этот свой попечительский фонд?

– Не могу сказать ничего конкретного на основе текущих записей, которые у нас имеются. Но можно поднять архивы и проследить, как именно развивались события тогда, в 1964 году, когда и был учрежден этот фонд. Хотите, я перезвоню вам, как только выясню что-то конкретное?

– Это было бы замечательно. Благодарю вас. – Я тут же продиктовала ей номер своего мобильника, после чего распрощалась. Эмоции переполняли меня через край. Неужели я действительно связана какими-то родственными узами с Китти Мерсер?

Я вышла из гостиницы и снова направилась в интернет-кафе. Решила поискать там кое-какую информацию о художнике Альберте Наматжире. Но невольно замедлила шаг, увидев знакомое лицо на первой полосе газеты «Австралиец».

«ЧАНГРОК СДАЛСЯ ВЛАСТЯМ

И ДОСТАВЛЕН НА РОДИНУ»

– Черт! – выругалась я про себя и принялась внимательнее разглядывать фотографию. Эйс в наручниках. В сопровождении охраны спускается по трапу самолета. Вокруг него полно людей в форме.

Я тут же купила газету, хотя и понимала, что у меня уйдет уйма времени, чтобы разобрать все то, что написано. А у статьи, как было указано внизу, есть еще и продолжение на странице четыре. Я развернулась и побрела в обратном направлении, снова в гостиницу. Да и какой смысл тащиться в интернет-кафе? Я и в лучшие времена никогда не могла заниматься сразу несколькими делами. Словом, не тот сейчас момент, чтобы погружаться в изучение творчества Альберта Наматжиры.

У себя в комнате я снова подумала, какой неоценимой помощницей была для меня все эти годы Стар. Ведь это же она разбирала для меня всю эту абракадабру из букв и слов, зачитывала статьи из газет, вела мою электронную почту и даже читала вслух книги. Вчера вечером я получила от нее пару эсэмэсок. Она волнуется, все ли со мной в порядке. Наверняка она бы и сейчас с радостью ринулась мне на помощь. Однако я понимала, как важно доказать и себе, и все остальным, что я могу справиться со всеми своими проблемами самостоятельно. Я уселась на кровати, скрестив ноги, и погрузилась в изучение того, что написала газета про моего Эйса.

«Ананд Чангрок, трейдер, занимавшийся мошенническими операциями, разоривший в ноябре прошлого года «Бернерс Инвестмент Бэнк», сегодня доставлен на родину из Таиланда, где он скрывался какое-то время. В аэропорту Хитроу он официально сдался полиции. Когда его сопровождали к машине, он отказался комментировать произошедшее. «Бернер-Бэнкс», один из старейших банков Великобритании, был недавно куплен за один фунт стерлингов китайским инвестиционным банком «Джинкуиан».

После того как появились сообщения об аресте Чангрока, толпы рассерженных вкладчиков собрались у центрального входа в банк на улице Стрэнд в Лондоне, протестуя в связи с потерей своих денег. Многие хранили в банке свои пенсионные сбережения и теперь, в прямом смысле этого слова, лишились средств к существованию. Дэвид Раттер, исполнительный директор банка, отказался отвечать на вопрос, как именно и в каких объемах руководство банка предполагает компенсировать своим вкладчикам понесенные потери. Однако совет директоров, со своей стороны, заявил, что в настоящее время ведется расследование, каким образом удалось незаметно провернуть столь масштабную аферу, повлекшую за собой крушение всего банка.

Сам Чангрок в настоящее время препровожден в тюрьму Уормвуд-Скрабс и в следующий вторник предстанет перед судом по обвинению в мошенничестве и подделке документов. Согласно некоторым источникам, маловероятно, что его отпустят под залог».

Итак, Эйс в настоящее время уже сидит в тюремной камере в Лондоне. Я больно прикусила губу, досадуя на саму себя. Ведь если бы я тогда не обратилась к По, не согласилась, чтобы он помог мне проявить эти злополучные фотографии, вполне возможно, Эйс сумел бы присоединиться ко мне в Австралии и мы с ним тогда на пару превратились бы в изгоев, затерявшихся на необъятных просторах. Наверное, следовало бы навестить его в тюрьме, попытаться объясниться с ним лично… Там, где он сейчас, он бы не сумел уйти от такого разговора. Только вот когда еще я окажусь в Лондоне? Ой, не скоро… Да и потом, где гарантия, что Эйс захотел бы встретиться со мной? Скорее всего, отказался бы наотрез от такого свидания.

Я глянула на часы. Двенадцатый час. Наверняка Исторический музей уже открыт.

Я снова вышла на улицу, прихватив с собой туристическую карту Брума. Держа ее в руках, побрела по широкой улице, заглядывая подряд во все витрины магазинов. Во многих витринах был выставлен жемчуг, но не белый, привычный всем нам, а черный и даже розовый. Жемчужины нанизаны в красивые колье или оформлены в виде изящных сережек.

По левую сторону дороги, прямо за густой полосой из мангровых деревьев, синел океан, сливающийся на самом горизонте с такой же синью неба. Наконец я подошла к Историческому музею. Его здание было похоже на все остальные постройки в Бруме: одноэтажное, с рифленой крышей, с верандой по всей длине фасада.

Я вошла в музей и сразу же поняла, что являюсь пока единственным посетителем. Дежурная на входе оторвала от компьютера свое веснушчатое лицо и улыбнулась слегка натянутой улыбкой.

Я медленно побрела по залу, знакомясь с экспозицией. Львиная ее часть была посвящена истории промысла жемчуга. Модели судов, черно-белые фотографии людей, плававших когда-то на этих судах. Под каждой фотографией висела табличка, на которой крохотными буковками давалось описание того, что изображено на том или ином снимке. В углу зала было выставлено для всеобщего обозрения старое, еще допотопное оборудование. Здесь же демонстрировался костюм, идентичный тому, в котором была отлита бронзовая скульптура, напомнившая мне астронавта. Круглые отверстия в металлическом скафандре таращились на меня, словно пустые глазницы. Я с трудом разобрала текст на табличке. Оказывается, это костюм водолаза. В таком снаряжении водолазы отправлялись на добычу жемчуга. Правда, было это давно, еще до того, как в тридцатые годы прошлого века изобрели нетканый материал из каучука под названием «неопрен».

Следующая витрина была всецело посвящена самому жемчугу. Жемчужины красовались на подушечках из красного бархата в небольших деревянных коробочках. Почему-то мне показалось, что выглядят они немного печально, словно такие крохотные слезинки, упавшие только что на землю. Вообще-то я никогда не увлекалась ювелирными украшениями, но что-то в этих молочно-кремовых шариках невольно притягивало взгляд. Даже возникало желание протянуть руку и потрогать их.

– Вам помочь чем-нибудь?

Я виновато отпрянула от витрины, хотя вроде бы и не сделала ничего предосудительного.

– Вот пришла узнать, известно ли здесь что-нибудь о женщине по имени Китти Мерсер.

– Китти Мерсер? Конечно, милая! Пожалуй, в Бруме не сыщешь человека, который бы не слышал и не знал это имя. Она, вне всякого сомнения, одна из самых известных жителей нашего города.

– Отлично! Тогда у вас, наверное, есть информация об этой женщине?

– Конечно, милая. Пишете школьный реферат или готовите какой доклад? – поинтересовалась у меня смотрительница.

– Что-то в этом роде, – на ходу вывернулась я. Хотя в душе немного оскорбилась, что она приняла меня за школьницу.

– О, к нам в музей часто наведываются студентки. Тоже занимаются изучением биографии Китти Мерсер. Она ведь, по сути, стояла у истоков австралийского движения женщин за равноправие. А в самом начале двадцатого века, можно сказать, содержала весь город. Вон на том стеллаже стоит ее биография. Ее совсем недавно написал один наш местный историк. Я уже прочитала эту книгу. Там он приводит очень много любопытных фактов, о которых я ранее и не знала. Рекомендую почитать.

– Спасибо, но у меня уже есть эта книга, – поспешила я с ответом, глянув на обложку. Та самая книга, которую купил для меня Эйс. Неужели это единственный источник информации о жизни Китти Мерсер? Может, есть какие-нибудь кинодокументы, с надеждой подумала я. Или что-то показывали по телевизору… Потому что самостоятельно я не осилю эту книгу до скончания веков. Но тут взгляд мой упал на столик рядом со стеллажами, на котором были выставлены аудиодиски с записями различных книг. Среди них я увидела и уже знакомую мне обложку.

– А биография Мерсер есть на диске?

– Да.

– Здорово! Спасибо. Тогда я куплю этот диск, – обрадовалась я такой неожиданной удаче.

– С вас двадцать девять долларов. Вы ведь приезжая, не так ли? – поинтересовалась у меня женщина, пока я выкладывала перед ней три десятидолларовые купюры.

– Да, вы правы.

– Решили наведаться к нам в Брум, чтобы изучить на месте историю своей семьи? – задала она следующий наводящий вопрос.

– И это тоже. Но одновременно и подсобрать немного материала для студенческого реферата.

– Что ж, если вам понадобится какая-то еще помощь, дайте мне знать. И я, как говорится, к вашим услугам.

– Обязательно. Большое спасибо. До свидания.

Я перевела дыхание, покинув стены музея. Что-то во взгляде этой женщины настораживало. Вроде бы смотрит доброжелательно, но сразу же возникает какое-то внутреннее чувство дискомфорта. Однако усилием воли я постаралась отогнать от себя все эти неприятные мысли. На обратном пути зашла в магазинчик, торгующий по сниженным ценам, который заприметила, еще когда шла в музей, и купила себе портативный CD-проигрыватель и дешевенькие наушники, чтобы не докучать никому из соседей. Вряд ли остальные обитатели гостиницы придут в восторг, если им придется часами выслушивать сквозь тонкие стены гостиничных номеров все подробности биографии Китти Мерсер.

В кафе я купила еще один бургер на обед и направилась к себе. Уже на самом подходе к гостинице увидела двух темнокожих мальчишек, совсем еще детей, расположившихся на лужайке, прямо перед входом. Один мальчик распростерся на земле и, скорее всего, спал. Второй слегка кивнул мне головой в знак приветствия и энергично отхлебнул пиво из бутылки.

Я увидела женщину, которая прохаживалось вокруг них, но на значительном удалении, словно боялась, что мальчишки могут напасть на нее. Странно! В такое время… Можно сказать, средь бела дня. И потом, это же дети. Обычные дети, которых можно встретить на улицах любого города, большого или маленького. И даже в деревне…

Не успела я переступить порог своего номера, как зазвонил мобильник. Глянула на высветившийся номер. Ма! Сразу же почувствовала угрызения совести, ведь я не удосужилась ответить ни на одну из ее эсэмэсок. Включила телефон.

– Алло?

Последовала продолжительная пауза. Видно, помехи на линии связи.

– Сиси?

– Да, это я. Привет, Ма.

– Шерри! Как у тебя дела?

– Все в порядке, Ма.

– Стар сказала мне, что ты сейчас в Австралии, да?

– Все верно.

– То есть из Таиланда ты уехала?

– Да.

Последовала еще одна пауза, на сей раз наверняка замолчала Ма. Мне даже показалось, что я явственно слышу, как ворочаются в ее голове мозги, решая, спрашивать меня или нет об Эйсе.

– Хорошо себя чувствуешь? – наконец поинтересовалась она у меня.

– Хорошо, как всегда, Ма. Ты же знаешь, я не болею, – ответила я, гадая, когда же Ма наконец перейдет к главному.

– Шерри, я всегда на связи, если вдруг понадобится моя помощь.

– Я знаю, Ма. Спасибо тебе.

– Как долго ты намереваешься пробыть в Австралии?

– Пока еще сама не знаю, если честно.

– Что ж, рада была услышать твой голосок.

– Я тоже.

– Тогда всего тебе доброго. До свидания.

– Ма…

Я замялась в нерешительности. Судя по всему, Ма не собирается затрагивать эту щекотливую тему. Что ж, тогда придется мне самой.

– Да, шерри?

– Как ты думаешь, папа бы сильно рассердился на меня из-за этой фотографии?

– Конечно же нет. Уверена, ты не сделала ничего дурного.

– Это правда. Я ведь и на самом деле не знала, кто такой Эйс и что он там натворил. С тобой уже кто-нибудь связывался? Я имею в виду всех этих газетчиков…

– Нет. Но даже если такое и случится, я все равно им ничего не скажу.

– Я знаю. Спасибо тебе, Ма. И доброй ночи.

– И тебе спокойной ночи, шерри.

Я отключила мобильник. И снова подумала, как же я люблю Ма. Даже если моя поездка в Австралию увенчается успехом и мне удастся выяснить, кем же была моя биологическая мать, не могу себе представить более доброй, более понимающей и более надежной матери, чем наша Ма. Она ведь любит всех нас, своих девочек, всем сердцем и душой. А что моя родная мать? Родила и тут же сбагрила чужим людям. Хорошо еще, что именно Па Солт подхватил меня из ее рук. Еще неизвестно, как бы сложилась моя жизнь, случись все иначе. Впрочем, вполне возможно, у этой женщины были какие-то веские причины. Скажем, она была очень больна… Или бедна… Вот и решила, что Па Солт обеспечит мне более достойную жизнь.

Но… Но разве могут быть в этом мире узы крепче тех, что связывают мать и ее дитя?

Я уселась на кровать и стала размышлять над тем, а так ли уж мне и хочется на самом деле продолжить свои эксцентричные поиски людей, которые когда-то отдали меня. Вполне возможно, и они не горят особым желанием увидеть меня снова. Но вот же Майя, и Алли, и Стар… Все они пошли по следам своих предполагаемых родственников, а в результате их жизнь наполнилась новым смыслом, стала счастливее. А все потому, что они довели начатое до конца…

Снова зазвонил мобильник. На сей раз это была Крисси. Я нажала на кнопку разговора. Удивительно, мелькнуло у меня, но Крисси всегда оказывается рядом именно тогда, когда мне плохо или когда на душе кошки скребут.

– Привет, Сиси. Ну что, была сегодня в музее?

– Была.

– Что-нибудь интересное накопала?

– Совсем немного. И если честно, пока сильно сомневаюсь в том, что это имеет какое-то отношение ко мне.

– Не хочешь встретиться попозже? Я тут поговорила с бабушкой. Она будет рада познакомиться с тобой.

– С удовольствием.

– Тогда договорились. Ровно в три я за тобой заеду, и мы отправимся к моей бабушке.

– Отлично! Но, Крисси, я тебя не сильно напрягаю?

– Успокойся! Никаких напрягов. Пока, Сиси.

Я уже приготовилась сунуть свой мобильник в карман шортов, но тут раздался очередной звонок. На сей раз позвонила Стар.

– Привет! – прокричала она в трубку. Такое впечатление, что она откуда-то бежала и сильно запыхалась. – С тобой все в порядке?

– Все отлично. А как у тебя?

– Тоже все хорошо. Послушай, Си. Сегодня мне звонили. Вот решила тебя предупредить. Из газеты…

– Что?!

– Ума не приложу, как они узнали номер моего мобильника. Спрашивали, где ты сейчас. Само собой, я сказала, что не знаю.

– Боже! – выдохнула я, почувствовав себя в этот момент такой же уязвимой, как и Эйс. Значит, охота открылась и на меня. – Но я ведь, в сущности, ничего не знаю. Правда, Сия.

– Я верю тебе, Си. Конечно же не знаешь. Однако предупреждаю, им уже известно твое полное имя. Опять же не понимаю, как, каким образом они все это разузнали.

– А… готова поспорить на что угодно… Это подонок Джей расстарался. Помнишь, в Рейли? Он еще тогда за тобой пытался ухаживать, мерзавец. Он в прошлом журналист. Думаю, именно он и поспособствовал тому, чтобы наша с Эйсом фотография попала в газеты. Он ведь приятельствует с Джеком, владельцем отеля «Рейли-Бич». А они же, когда регистрируют своих постояльцев, записывают все их данные: номера телефонов, адреса и прочее. Подружка Джека, которая у него на ресепшн работает, в разговоре со мной обронила, что Джей узнал Эйса. Наверняка он и эту девчонку подкупил, чтобы она дала ему всю информацию о нас.

Внезапно на другом конце линии послышался тихий смех.

– Что смешного?

– Да так, ничего. Просто я тут подумала… Знаешь, все это довольно комично, с другой стороны. Потому что только ты можешь умудриться и попасть на первые полосы всех ведущих газет мира в обнимку с самым разыскиваемым банковским преступником, ни сном ни духом не ведая, кто он такой. Невероятно, но факт!

Я снова услышала ее заливистый смех. Смеется прямо как прежняя Стар.

– Пожалуй, ты права, – хихикнула я в ответ. – Представляю, как там сейчас наша Электра бесится от зависти.

– О да! Можешь в этом не сомневаться. Поди, прямо сейчас торчит на проводе. Дает нагоняй своему пиар-директору. Ведь попасть на первую полосу даже одной газеты всегда непросто. А тут сразу во все… Такое паблисити… Ах, Си…

Стар снова рассмеялась, и я невольно присоединилась к ней. Потому что ситуация и в самом деле была не только безумной, но и ужасно нелепой. Пришлось мне через какое-то время приводить себя в чувство, ибо смех у меня уже стал истерично неудержимым. Словом, полнейший «отпад», как мы со Стар называли это в детстве.

Наконец, насмеявшись вдоволь, мы обе успокоились. Я сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем смогла заговорить снова.

– Знаешь, мне он действительно очень понравился. Потому что хороший, судя по всему, человек.

– То, что он тебе нравится, на фотографии видно невооруженным взглядом. Глаза блестят. И у тебя такой счастливый вид. Кстати, мне очень понравились твои волосы. Такие милые кудряшки… И топик, который на тебе, тоже очень к лицу.

– Спасибо. Но теперь все это не имеет никакого значения, потому что Эйс ненавидит меня. Ведь он уверен, что это я разболтала газетчикам, где он скрывался. А все из-за этой треклятой фотографии… Его охранник проявил для меня фотопленку и распечатал снимки… Несколько комплектов. Один комплект я даже оставила Эйсу в качестве такого прощального подарка. А он наверняка решил, что я еще и поиздевалась над ним. Дескать, утерла ему нос.

– Да, ты права, Си. Все это действительно ужасно. Представляю, в каком ты сейчас состоянии.

– В ужасном. Но что я могу поделать?

– Надо сказать ему, что это не ты заварила всю кашу.

– Да он не поверит мне ни за что на свете. Знаешь, Сия, он ведь совсем не такой, как о нем пишут во всех этих газетах.

– Как ты думаешь, он мог совершить это преступление?

– Возможно… Но что-то, как мне кажется, тут не стыкуется.

– Если тебе от этого полегчает, то скажу, что Мышь тоже считает, что парня подставили. Кто-то еще в банке наверняка знал, какие там творятся безобразия.

– Ну вот видишь, – промямлила я в ответ, не зная, радоваться мне или, наоборот, злиться из-за того, что бойфренд моей сестры по кличке Мышь тоже на моей стороне. Особенно если вспомнить, сколько неприятностей он мне доставил. Ведь, по сути, все проблемы в моих отношениях со Стар начались именно с его появления в ее жизни.

– Послушай, Си. Если мы здесь сможем хоть как-то помочь тебе, ты только скажи. Пожалуйста, звони в любое время.

Слово «мы» в ее устах еще более взвинтило меня.

– Спасибо. Если что, обязательно позвоню.

– Береги себя, моя дорогая Си. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю. Пока.

Я закончила разговор и почувствовала себя намного лучше. Насмеялись мы со Стар, как в старые добрые времена. Разве что это слово «мы» в ее устах немного подпортило мне настроение, лишний раз напомнив о том, как много изменилось в нашей с ней жизни. У Стар теперь есть Мышь. Поди, каждую ночь нежится в его объятиях. Да, ей хорошо. Она уже завершила свое путешествие в прошлое и сейчас устремлена в будущее. А я пока еще нигде: ни в прошлом, ни в будущем.

Ровно в три часа дня, минута в минуту, Крисси уже ждала меня на ресепшн. Несмотря на жару, она обрядилась в какие-то линялые джинсы и туго облегающую маечку. На голове – красная бандана, убравшая с лица все кудри.

– Привет, Сиси. Ну что, готова к тому, чтобы снова затаить дыхание? Я имею в виду протрястись немного на мопеде.

Я опять уселась на заднее сиденье мопеда, и мы понеслись вперед. Какое-то время дорога шла параллельно железнодорожным путям. Вот мимо промелькнул аэропорт. Но потом мы свернули куда-то в сторону, сделали пару-тройку резких поворотов и наконец выехали на пыльную проселочную дорогу. По обе стороны дороги теснились довольно жалкие лачуги, крытые жестью. Не то чтобы совсем трущобы, но совершенно очевидно, что у людей, которые обитают за стенами этих домишек, нет лишних денег на то, чтобы наводить красоту на свои жилища.

– Ну вот, приехали. – Крисси остановила мопед и придержала его рукой, чтобы я смогла слезть на землю. – Хочу сразу же предупредить тебя. Бабушка может показаться тебе слегка чудаковатой, но уверяю, с мозгами у нее все в полном порядке. Готова?

– Да.

Крисси повела меня по тропинке через палисадник, смахивающий на обычную жилую комнату типа гостиной. Там стояла старая софа с истершейся обивкой бурого цвета, по сторонам были разбросаны несколько деревянных стульев, рядом примостился шезлонг, на котором лежали подушка и простыня, будто кто-то там спит.

– Привет, Мими, – поздоровалась Крисси, обращаясь к кому-то, кого не было видно из-за софы.

Я тоже обошла вокруг софы и увидела хрупкую женщину, сидевшую прямо на земле. Ее кожа напоминала темный шоколад, сухонькое личико испещрено сотнями мелких морщин. Пожалуй, такой древней старухи мне еще не доводилось встречать в своей жизни. Тем не менее на голове у бабушки красовалась такая же ультрамодная бандана, как и у ее внучки.

– Мими, нганджи минган? Это Келено, та девушка, про которую я тебе рассказывала, – добавила Крисси уже на английском.

Старуха уставилась на меня пристальным взглядом, и я поразилась, какие у нее яркие и чистые глаза. Такой ясный взгляд совсем еще молоденькой девушки, чьи глаза по ошибке достались ветхой старушенции. А сами зрачки были похожи на два лесных ореха, плавающие в блюдцах, заполненных белоснежным молоком.

– Миджиала джую, – обратилась она ко мне, пока я неловко переминалась с ноги на ногу, не понимая, о чем она толкует. Старуха похлопала по земле рядом с собой, и я послушно уселась, недоумевая, зачем здесь тогда стоят диван и пустые стулья.

– Почему она сидит на земле? – тихонько поинтересовалась я у Крисси.

– Хочет почувствовать землю под собой.

– Понятно.

Между тем старушка продолжала изучать меня пристальным взглядом, словно хотела проникнуть мне прямо в душу. Вот она протянула руку, всю в шишковатых наростах, и осторожно погладила меня по щеке. На удивление, кожа на руке оказалась мягкой. Потом старуха потянула один мой завиток, распрямила его и чему-то улыбнулась. Я увидела, что между двумя передними зубами у нее зияет большая щель.

– Ты знаешь историю о том, как появились губануба? – спросила у меня старуха на плохом английском.

– Нет. – Я бросила на нее непонимающий взгляд.

– Бабушка спрашивает тебя, знаешь ли ты историю возникновения созвездия Семь сестер, – пояснила Крисси. – Так название этого созвездия звучит на нашем языке.

– А, это… Да. Отец часто рассказывал мне все, что связано с этими звездами.

– Они наши кантримен, Келено.

– Они наши родственники, – снова пришла мне на помощь Крисси.

– Мы все – одна семья, члены одной и той же кантри.

– Понятно, – снова безропотно согласилась я.

– Я поясню тебе потом, что именно бабушка имела в виду, – тихонько прошептала мне на ухо Крисси.

– Вся эта история начинается со времен сотворения мира, – начала старуха.

– Какая именно история? – уточнила я на всякий случай.

– История возникновения созвездия Плеяды, или Семь сестер, – подала голос Крисси. – Сейчас бабушка расскажет тебе эту историю.

Вот так, с помощью Крисси, переводившей мне попутно все незнакомые слова, я выслушала историю, рассказанную ее бабушкой.

Изначально семь сестер прилетели на землю с неба и приземлились на высокой горе, полой сверху, а внизу была большая пещера, в которую вел тайный ход. Что позволяло сестрам незаметно проникать туда и оставаться невидимыми, когда они курсировали между небом и землей. Прилетая на землю, они обитали среди нас и жили в пещере. Однажды сестры отправились на охоту, чтобы раздобыть себе немного еды. Какой-то старик заприметил их, но они, всецело поглощенные охотой, даже не обратили на него внимания. Старик увязался за девушками, решил проследить, где они живут, потому что хотел обзавестись молодой женой. Когда они расположились на берегу заводи, чтобы немного передохнуть, он вдруг выпрыгнул из кустов и схватил самую младшую сестру. Все остальные бросились в панике обратно в пещеру. По тайному ходу они вскарабкались на самую вершину горы и улетели на небо, оставив на произвол судьбы несчастную младшую сестру, которая всеми силами пыталась вырваться из рук старика.

Какие же они, однако, подлые, мелькнуло у меня: бросили младшую сестру, даже не подумав прийти к ней на помощь.

Но бедняжке все же удалось как-то вырваться и скрыться в пещере. Там уже никого не было. Она поняла, что сестры вернулись на небо. Между тем старик упорно продолжал гнаться за нею. Тогда она тоже по тайному ходу взобралась на вершину и улетела вслед за сестрами на небо. Наверное, подумала я, старуха имеет в виду самую младшую сестру, которую звали Меропой. Правда, старуха называла какое-то другое имя. Получилось так, что младшенькая заблудилась на обратном пути и не смогла вернуться к своей семье, «кантри», если на языке аборигенов. Вот почему эту звезду можно лишь очень редко увидеть на небе.

Старуха наконец закончила свой рассказ и погрузилась в затяжное молчание, по-прежнему не сводя с меня глаз.

– Что для меня до сих пор остается загадкой, – обратилась я к Крисси, – так это почему папа удочерил только шестерых девочек, а седьмую так и не привез в дом.

– В нашей культуре принято считать, – ответила мне Крисси, – что на небесах зеркально повторяется все то, что происходит на земле.

– Старик, который преследовал сестер, – это, скорее всего, Орион. Папа рассказывал нам в детстве этот древнегреческий миф.

– Возможно, – согласилась со мной Крисси. – Вокруг Плеяд сотворено множество всяческих легенд и мифов. У каждого народа они свои. Бабушка изложила тебе легенду, которая до сих пор сохранилась у нашего народа.

«Как поразительно похожи все эти истории, созданные в самых разных уголках земли», – невольно подумала я. Ведь они же были придуманы сотни тысяч лет тому назад. Едва ли в те далекие времена древние греки могли общаться с аборигенами Австралии по электронной почте. Или представители народа майя в Мексике – созваниваться по телефону с японцами. Неужели действительно между небом и землей существует незримая связь? И она гораздо прочнее, чем мне казалось раньше. Во всем этом есть что-то загадочное, мистическое, как сказала бы наша Тигги. Вот и нас, шесть сестер, назвали в честь звезд созвездия Плеяды, или Семи сестер. А седьмой сестры у нас нет…

– Откуда ты родом? – спросила меня старуха, возвращая в день сегодняшний.

– Не знаю. Меня удочерили.

– Ты отсюда, из наших мест, – сказала она, как отрезала. Взяла в руки какой-то длинный шест с нарезками и воткнула его в твердую пыльную землю. – Ты – наша кантримен.

– Ты из нашей семьи, – тут же напомнила мне Крисси, потом повернулась к бабушке: – Я сразу догадалась, что она из наших. Как только увидела ее. Какая-то часть ее точно отсюда.

– Самая важная часть – ее сердце. Душа. – Старуха энергично ударила себя в грудь. Ее глаза цвета спелого ореха светились нескрываемой теплотой. Она снова протянула ко мне руку и пожала мою. Рукопожатие получилось неожиданно очень крепким. – Ты вернулась домой. Потому что твой дом – здесь.

Внезапно глаза у меня затуманились, и я почувствовала, что вот-вот расплачусь. Наверное, Крисси увидела, в каком я состоянии. Потому что немедленно поднялась с земли и помогла встать мне.

– Нам нужно идти, Мими, – обратилась она к бабушке. – Потому что у Сиси назначена еще одна встреча на сегодня.

Я бросила на Крисси признательный взгляд, цепко ухватившись за ее руку, чувствуя, что мне сейчас действительно нужна чья-то поддержка.

– Да, к сожалению, нам пора. Огромное вам спасибо за ваш интересный рассказ.

– О, у меня еще много таких историй. Приходи снова, и я обязательно расскажу их тебе, – пообещала мне старуха.

– Обязательно приду, – заверила я, подумав, какой у нее все же странный акцент. Никогда не слышала подобного произношения. Те немногие английские слова, которые проскальзывали в ее речи, она произносила широко, слегка нараспев, на такой австралийский манер, округляя каждое слово дополнительным согласным звуком в конце, словно стараясь смягчить его таким образом. – До свидания.

– Галия, Келено, – попрощалась она со мной и слегка взмахнула рукой. Крисси снова повела меня через палисадник, больше похожий на гостиную, чем на улицу, к тому месту, где она припарковала свой мопед.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложила мне Крисси. – Тут за углом есть одно местечко.

– Пожалуй, не откажусь, – тотчас же согласилась я, понятия не имея, о каком таком «местечке» толкует Крисси. Но как бы то ни было, а садиться снова на мопед мне пока категорически не хотелось.

Оказалось, она имела в виду автозаправку, при которой имелся небольшой магазинчик, торгующий всем подряд. Мы купили по бутылке колы и, выйдя на улицу, уселись на лавочке.

– Извини, если бабушка чересчур… утомила тебя.

– Не за что тебе извиняться. Все было в высшей степени интересно. Просто я вдруг почувствовала себя странно, какой-то неприкаянной, что ли… Слушать все эти рассказы о… – я запнулась в поисках подходящего слова, – о культуре, к которой, весьма возможно, принадлежу я сама. А ведь я так мало о ней знала, пока не попала в Австралию.

– Ну что здесь такого страшного? С какой стати тебе было интересоваться всем этим раньше? Тебя удочерили еще грудным младенцем, увезли в Европу… Просто наши старики свято берегут старинные легенды, постоянно пересказывают их, чтобы все мы не забывали свою культуру. Ведь наша история не имеет никаких письменных памятников, она передается из уст в уста, от одного поколения к другому.

– То есть у вас нет ничего, похожего на… Библию или Коран, в которых изложены все древние истории и прописаны правила на все случаи жизни?

– Нет, ничего такого у нас нет. Более того, мы бы наверняка сразу же уничтожили такую книгу, если бы она у нас появилась. Наша история запечатлена исключительно в устных рассказах. А еще – в живописи. Очень много живописных полотен. – Крисси бросила на меня озадаченный взгляд. – Что с тобой, Си? У тебя такой расстроенный вид…

– Ничего… Просто… просто я тут подумала, – выдохнула я, снова ощутив некую мистику во всем происходящем. – Знаешь, пусть это не покажется тебе странным, но я страдаю дислексией… То есть я не могу читать как следует, и это несмотря на то, что отец дал мне самое лучшее образование, какое только можно. Но буквы все равно прыгают у меня перед глазами, как ненормальные. А еще… А еще я – художник.

– Ты – художница? – ошеломленно переспросила у меня Крисси. Наступил ее черед удивляться.

– Да.

– А чего ж ты молчала до сих пор? Это же супер! Особенно если вспомнить, что ты можешь иметь какое-то отношение к Наматжире!

– Ну, я уж точно не представляю собой ничего особенного, Крисси.

– Неправда! Все художники особенные, каждый по-своему. А насчет своей дислексии сильно не переживай. Я, к примеру, тоже лучше воспринимаю на слух или визуально. Видно, это у нас с тобой в генах.

– Наверное. Крисси, я хочу тебя кое о чем спросить.

– Спрашивай… О чем угодно.

– Знаю, мой вопрос может показаться тебе идиотским. Но я хочу знать, существуют ли… какие-то предрассудки здесь, в Австралии, по отношению к аборигенам?

Крисси развернулась ко мне своим хорошеньким личиком и медленно кивнула.

– Еще как существуют, подруга. Однако этот разговор слишком серьезный, чтобы начинать его за бутылкой колы, сидя на лавочке. Правда, если ты поговоришь с каким-нибудь белым, то он с ходу заявит тебе, что никакого предвзятого отношения к туземцам здесь нет и в помине. Еще бы! Они ведь не истребляют нас тысячами, как в былые времена. Не отнимают наши земли. Они успели отобрать их у нас двести лет тому назад и до сих пор не вернули большую часть этих земель своим законным хозяевам. Ежегодно в январе белые отмечают так называемый День Австралии. Это когда британские корабли пристали к нашим берегам и англичане объявили эту территорию своей. Для нас же их праздник – это День порабощения, ибо именно с того самого дня и начался геноцид нашего народа. Наши племена обитали на этих землях более пятидесяти тысяч лет, но чужеземцы постарались на славу, чтобы уничтожить нас и разрушить наш уклад жизни. Впрочем, – Крисси слегка пожала плечами, – все это дела уже давно минувших дней. Остальное я расскажу тебе как-нибудь в другой раз.

– Ладно! – согласилась я. Честно, мне очень хотелось спросить у Крисси, что означает слово «геноцид». Явно что-то плохое. Но спрашивать я не стала.

– Тебя все услышанное сильно расстроило? – спросила она у меня после короткой паузы. – То, что ты как бы из наших… Во всяком случае, хотя бы частично.

– Нет. Я всегда понимала, что я не такая, как другие. Знаешь, такое вечное чувство, что ты везде чужой.

– Я очень даже понимаю тебя. – Крисси положила свою теплую ладонь на мою руку. – Ну что? Поехали. Я отвезу тебя в гостиницу.

Крисси высадила меня у входа и велела звонить, если мне что понадобится. А я поднялась к себе в номер и рухнула без сил на кровать. Впервые в жизни, во всяком случае впервые на моей памяти, я заснула мгновенно.

Проснувшись и слегка приоткрыв один глаз, я глянула на свой мобильник, чтобы узнать, который час. Девятый. Получается, я проспала добрых три часа. Наверное, обилие информации, которая неудержимым потоком вливалась в меня за минувшие два дня, подействовало лучше всякой снотворной таблетки. Мой мозг, видно, сам посчитал, что не справляется с такими нагрузками, и поспособствовал тому, чтобы я отключилась. А может быть… почему бы и нет? В душе у меня появилось какое-то облегчение, там, в самых дальних уголках ее, от сознания того, что я рискнула, приехала сюда и не прогадала, ибо начинаю наконец обретать свои истинные корни.

«Ты вернулась домой…»

Пусть так. Пусть я даже готова поверить в это. Но как же быть с той средой, в которой я выросла? Хочу ли я сама принадлежать к тем людям, с которыми у меня существует генетическая связь? Я поднялась с постели, сходила в уборную, а потом принялась разглядывать себя в зеркале. Плоский нос, точно такой же, как у моей подруги Крисси и у ее бабушки. Вот они обе знают наверняка, кто они и откуда. И не просто знают, но и гордятся своим происхождением, своей культурой. Возможно, именно этого мне и не хватает: чувства гордости за себя и за свой народ. Да, я могу более не принадлежать Стар. Последние месяцы дались мне тяжело, но я на собственном опыте прочувствовала, что невозможно владеть кем-то целиком и полностью. Зато я могу научиться владеть собой. Принадлежать себе и той культуре, которая меня сформировала.

Конечно, я лузер, если посмотреть со стороны того мира, в котором я жила до сих пор. Но сегодня, сидя рядом с Крисси и ее бабушкой, разглядевшими во мне родственную душу, я поняла, что они считают мое происхождение источником силы, а не слабости. Иными словами, в моей жизни появились люди, которые меня понимают. Моя… кантримен. Семья.

Я снова вернулась в спальню, настроение заметно улучшилось. Я даже почувствовала некий прилив энергии. Решила позвонить Крисси и договориться, когда она сможет рассказать мне более подробно о культуре австралийских аборигенов. Но, взяв в руки мобильник, увидела, что на телефон поступила дюжина новых эсэмэсок, а также несколько голосовых сообщений.

Первые две эсэмэски были от Стар.

Мы с тобой так замечательно вчера поговорили. И насмеялись от души. Ты знаешь, где я, если вдруг понадоблюсь.

Люблю тебя. С.

Это опять я. Мне снова звонили газетчики! НЕ ОТВЕЧАЙ НА ЗВОНКИ!

Потом…

Сообщение для Сиси Деплеси. Добрый день. Меня зовут Кэти Кумбе. Я журналист из «Дейли Мейл». Хотела бы взять у вас интервью о ваших взаимоотношениях с Анандом Чангроком. Перезвоните мне, пожалуйста, на мой мобильник в любое удобное для вас время и изложите свою версию того, что случилось.

Еще одно сообщение…

Текстовое сообщение для Сиси Деплеси от Новостной программы, канал Би-Би-Си 1, Лондон. Хотели бы поговорить с вами касательно Ананда Чангрока. Пожалуйста, позвоните Мэтту по указанному ниже номеру. Спасибо.

Следующее голосовое сообщение…

Добрый день. Это номер мобильного Сиси? Меня зовут Энджи. Я из «Ньюз оф зе Уолд». Хотела бы обсудить все условия для развернутого интервью с вами.

И так далее и тому подобное…

– Проклятье! – выругалась я в сердцах.

Сейчас, когда Эйс сидит в тюрьме и находится под судебной защитой, к нему они подобраться никак не могут, чтобы вытянуть хоть какие-то крохи информации. И вот все набросились на меня. В первый момент у меня даже возник порыв позвонить в тюрьму и попросить свидание с Эйсом. Спросить у него, быть может, он захочет, чтобы я сделала для прессы какие-то заявления от его имени.

«Не будь идиоткой, Си, – тут же остудила я свой пыл. – Да он тебе больше не доверит даже стакан мангового сока из кафе на пляже…»

«Линда знает правду», – обронил он как-то раз в разговоре со мной.

Да, но кто такая эта Линда? Подружка? Или, может быть, жена? Впрочем, в газетах нет ни слова о его партнершах. За исключением меня, разумеется. Но, как охарактеризовали меня в одном таблоиде, я кто? «Подружка на час». То есть для них я лишь одна из многих женщин, которые толклись в его жизни и до меня.

Но что-то подсказывало мне, какое-то шестое чувство, что я должна хоть что-то для него сделать. В конце концов, когда я сама оказалась в трудном положении, он ведь пришел мне на помощь. Вопрос лишь в том, что именно я должна сделать. И как?

А пока мне остается лишь одно…

Я извлекла из мобильника сим-карту, переписала в свою записную книжку все нужные мне адреса и телефоны, хранившиеся в памяти, потом снова пошла в туалет и, завернув карту в кусок туалетной бумаги, спустила ее в унитаз, несколько раз смыв для пущей надежности. Вот теперь они меня уж точно не отыщут, подумала я с удовлетворением. После чего побежала в ближайший магазин на углу и купила новую сим-карту, уже местной мобильной сети. Затем отбила эсэмэски Стар и Ма, сообщила им свой новый номер. И уже буквально через тридцать секунд раздался звонок.

– Привет, Сия, – поздоровалась я с сестрой.

– Проверка связи, – рассмеялась в трубку Стар.

– Хорошо, но только учти. Продавщица в магазине предупредила меня, что мобильная связь здесь работает по принципу «плати сразу», то есть за все входящие и исходящие звонки. В том числе и когда кто-то звонит мне из-за рубежа. Так что в моем распоряжении, наверное, не больше полминуты, чтобы уложиться в те двадцать долларов, которые я положила на счет.

– Молодец, что выкинула свою старую сим-карту. Мне сегодня опять была куча звонков. Мышь сказал, что если они пошевелят немного мозгами, то могут выйти на твой след через регистрационные службы аэрофлота. Они же все фиксируют, а потому…

Стар внезапно замолчала, и я увидела, как в верхнем углу дисплея на моем мобильнике замигала предупреждающая надпись, извещающая меня о том, что кредит уже исчерпан.

– История становится все более нелепой, – возмущалась я про себя, направляясь снова к себе в гостиницу. В конце концов, я же не Джеймс Бонд какой. И даже не его девушка по имени Пусси Галор, или как там ее…

– Приветствую вас, мисс Деплеси, – поздоровалась со мной администраторша. – Вы уже решили, как долго пробудете у нас?

– Нет, пока еще нет.

– Пожалуйста, сообщите мне, когда определитесь. – Я вдруг поймала изучающий взгляд, которым дежурная окинула мое лицо. – Вы ведь раньше у нас никогда не останавливались, верно? Но ваше лицо мне почему-то знакомо.

– Нет, раньше я в вашем городе не бывала, – ответила я, стараясь говорить спокойно. – Спасибо. И всего доброго, – попрощалась я с женщиной и заторопилась наверх.

Вечером лягушки, как всегда, устроили свой традиционный ночной концерт под моим открытым окном. Я включила верхний свет в комнате, и взгляд мой упал на CD-плеер, стоявший на прикроватной тумбочке. Что тут же напомнило мне, что я должна еще прослушать продолжение истории Китти. Вот и сделаю это прямо сейчас, решила я, чтобы хоть немного отвлечься от всего остального. Я улеглась на кровать, вставила в плеер новые батарейки и включила второй диск с записью. Потом надела наушники, откинулась на подушку и нажала клавишу воспроизведения. Закрыла глаза и приготовилась слушать, что же произошло с Китти Мерсер дальше.

Китти