Сестра жемчуга — Люсинда Райли — страница 5 читать онлайн бесплатно

Декабрь 1911 года

16

– Дорогая, мне нужно кое-что обсудить с тобой, – обронил Эндрю за завтраком, откладывая в сторону газету «Нортен Таймс», потом аккуратно свернул ее и положил рядом со своей тарелкой.

– Что именно? – поинтересовалась у него Китти.

– В новом году отец хочет, чтобы я отправился в Сингапур и уже оттуда мы бы вместе с ним отплыли в Европу. Решил познакомить меня со своими партнерами по бизнесу в Германии, Франции и Англии. Говорит, что уже достаточно наплавался за свою жизнь и сейчас вознамерился постепенно передать в мои руки не только сам жемчужный промысел, но и сбыт жемчуга. В общей сложности мы будем отсутствовать месяца три. Поначалу я хотел просить тебя сопровождать меня в этом плавании. Но в это время года море постоянно штормит, а потому само путешествие, как правило, сопряжено с большим риском. Особенно если с тобой еще и ребенок, которому нет даже четырех. Думаю, ты ни за что не согласишься оставить Чарли на Камиру?

– Боже мой! Конечно же нет! – воскликнула Китти с горячностью в голосе. Маленький Чарли был ее светом в окошке, можно сказать, он светил ей в любое время дня и ночи. Для нее разлука с сыном даже на час была невыносима, а тут целых три месяца. – Но ты абсолютно уверен в том, что мы не сможем взять его с собой?

– Ты же не хуже меня знаешь, как непроста и как, в целом, неприятна жизнь на судне. К тому же при заходе в любой порт мы не собираемся задерживаться более чем на день. В крайнем случае на два дня. К концу марта мне, кровь из носу, нужно вернуться домой. Хочу лично проследить за началом нового сезона.

– А мы с Чарли могли бы отправиться из Лондона в Эдинбург и навестить там моих. Я так соскучилась по маме. И по сестрам тоже… Хочется, чтобы мои близкие познакомились наконец с Чарли. Да и мой младший брат Мэтью… Ему уже скоро пять, а он до сих пор еще ни разу не видел свою старшую сестру.

– Дорогая, обещаю тебе, в следующем году, когда я уже буду полновластно распоряжаться всем, в том числе и своим временем, мы обязательно все вместе отправимся в Шотландию. Возможно, даже на Рождество.

– О да! Это было бы великолепно! – Глаза Китти вспыхнули в радостном предвкушении долгожданной встречи с родными.

– Я оставлю вас с Чарли на несколько недель в Эдинбурге, а сам займусь решением вопросов, связанных с нашим бизнесом. Но в этом году последнее слово пока остается за отцом. Он так решил, следовательно, все другие варианты исключаются.

Китти отлично поняла все, что Эндрю оставил за скобками. Его отец просто не захотел, чтобы маленький ребенок путался у них под ногами во время этого долгого и утомительного путешествия. Знала она, уже по собственному опыту, и другое: Эндрю никогда не станет перечить отцу, тем более настаивать на своем.

– Что ж, тогда мы остаемся с Чарли здесь. Его одного я не оставлю, – обронила она.

– Может быть, стоит подумать над тем, чтобы перебраться в Аделаиду на время моего отсутствия? Во всяком случае, там тебе будет хоть какая-то компания. Мама, да и сам Алисия-Холл… Как смотришь? – предложил жене Эндрю.

– Нет, я лучше останусь в Бруме. Рядом со мной есть Камира и Фред. В случае чего они всегда помогут и защитят. Да и потом, три месяца – это ведь не так уж много.

– Не хочется мне бросать тебя здесь одну, Китти. Тем более в сезон дождей.

– Не переживай, Эндрю. Все у нас будет хорошо. И наши друзья тоже будут присматривать за мной. Сейчас в город приехал доктор Сузуки. Намеревается открыть здесь новую больницу. Так что будет кому позаботиться о моем здоровье и о здоровье Чарли.

– Наверное, стоило бы отложить эту поездку до следующего года. Тогда бы мы действительно смогли отправиться в плавание всей семьей. Но мне так не терпится стать полностью независимым. Полновластным хозяином своего бизнеса. Не скрою, мне уже порядком надоело, что вечно за моей спиной маячит фигура отца.

– Дорогой, мы будем очень скучать по тебе, это правда. Но верь мне, здесь мы в полной безопасности. Правда, сынок? – Китти повернулась к Чарли, который сидел между отцом и матерью и вовсю уплетал яйцо с тостом.

– Да, мама! – радостно подтвердил Чарли, вылитый ангелок, златовласый, с розовощекой мордашкой, перепачканной яичным желтком и налипшими крошками хлеба. И в подтверждение своих слов громко стукнул ложкой по тарелке.

– Так нельзя, Чарли, – попенял сыну Эндрю, отнимая у него ложку. – Хорошо! Значит, обо всем договорились. Я сейчас еду к себе в контору. Увидимся за обедом.

Как только Эндрю покинул столовую, в комнату вошла Камира. Вытерла личико Чарли и забрала его с собой в сад поиграть там вместе с Кэт. Фред оказался неплохим плотником и соорудил деревянные детские качели. Закрепил их на двух толстых веревках, привязав к большому баобабу. Вообще, наблюдая за Фредом, Китти не переставала удивляться тому, как разительно он изменился за последние годы. Теперь его и не узнать, думала она, глядя на Фреда с удовлетворенной улыбкой. Он больше уже не вонял. К тому же благодаря неустанным усилиям Камиры-педагога научился хоть и медленно, но вполне сносно разговаривать на английском.

Этот невиданный прорыв в отношениях между Фредом и Камирой случился почти четыре года тому назад, вскоре после рождения Чарли. В один из дней к ним без всякого объявления, невиданный случай сам по себе, потому что, как правило, все подобные визиты согласовывались заранее, как минимум за неделю, нагрянула в дом миссис Джеффорд, жена одного из самых влиятельных бизнесменов в городе. Дескать, вот ехала мимо и решила заглянуть по пути и к вам.

– Вспомнила, моя дорогая Китти, что я еще не поздравила вас с рождением сына. Я ведь была в Англии, навещала своих близких.

– Вы очень добры и внимательны к нам, – ответила Китти, препровождая гостью в гостиную. – Не хотите ли выпить чего-нибудь холодненького? – спросила Китти, заметив, как миссис Джеффорд стреляет своими маленькими глазками по комнате.

– О да, не откажусь. Спасибо. Как у вас тут мило, однако, – откликнулась миссис Джеффорд. Китти велела Медхе принести в гостиную кувшин с лимонадом. – Так… по-домашнему уютно.

Китти тоже села, но в самый последний момент глянула в окно и увидела Камиру. Ее глаза были полны ужаса, она приставила руку к горлу, сигнализируя об опасности. Миссис Джеффорд между тем продолжала щебетать о тех сокровищах, которыми пополнился ее дом за последние месяцы.

– Думаю, эта ваза точно относится к эпохе правления династии Мин.

Китти уже привыкла к тому, что конкуренция между женами хозяев жемчужных промыслов была еще острее, чем между их мужьями. Каждой из них хотелось примерить на себя корону жены самого успешного бизнесмена в Бруме.

– В прошлом году мистеру Джеффорду очень подфартило. Его ныряльщики нашли аж восемь уникальных жемчужин. Одну из них муж продал в Париже за баснословные деньги. Уверена, в один прекрасный день ваш муж добьется не меньших успехов, но пока он еще слишком молод… И ему явно недостает опыта. Мой муж прошел суровую школу. На собственной шкуре научился, как сделать так, чтобы бесценные находки попадали именно в его руки. И сейчас он полностью владеет этим искусством.

Китти мысленно прикинула, сколько еще ее гостья будет заниматься самовосхвалениями и прославлением собственного мужа. Когда миссис Джеффорд наконец огласила весь список своих последних приобретений, Китти вежливо поинтересовалась у дамы, не хочет ли та взглянуть на Чарли.

– Правда, он сейчас спит, но я могу разбудить его на минутку. Нарушить, так сказать, режим ради такого случая, – добавила Китти.

– Ах, моя дорогая! У меня же трое детей, и я хорошо знаю, какое это счастье, когда младенец спит. Поэтому, прошу вас, ради меня не стоит тревожить его сон. Кстати, как мне недавно сказала миссис Доналдсон, за ним присматривает чернокожая служанка. Это правда?

– Да, правда.

– Тогда я должна предупредить вас: никогда не оставляйте ее наедине с вашим ребенком. У этих черномазых свои расценки на головки белых деток. Вот так!

– В самом деле? Они что, варят эти головы на обед? – напрямик спросила у нее Китти.

– Кто знает, кто знает, моя дорогая! – Миссис Джеффорд зябко повела плечами. – Но повторяю еще раз. Этим людям верить никак нельзя. Всего лишь несколько месяцев тому назад я прогнала свою служанку, тоже туземку. Потому что мне стало известно, что она подрабатывает шлюхой в борделях японского квартала. То есть я обратила внимание на то, что девчонка явно в положении. Конечно, она всячески маскировала свой живот и от меня, и от мистера Джеффорда, но в конце концов все это вылезло наружу. Шила, как известно, в мешке не утаишь. Когда я объявила, что увольняю ее и более не нуждаюсь в ее услугах, она буквально набросилась на меня. Умоляла простить ее и позволить остаться. Я, можно сказать, выгнала ее с боем. И она куда-то исчезла, растворилась среди трущоб. Больше ее никто не видел.

– Даже так? Какой ужас!

– О да! Ужас! Согласна с вами. – Миссис Джеффорд внимательно глянула на выражение лица Китти. – Наверняка родила какого-нибудь метиса. Ведь по всем срокам он уже обязательно должен родиться. Ребенка нужно немедленно отыскать, чтобы попечительские службы переправили его в сиротский приют при христианской миссии.

– Боже мой, какая трагическая история, – делано вздохнула Китти. Теперь ей стала абсолютно понятна цель этого неожиданного визита миссис Джеффорд.

– Должна признаться, что работница она была хорошая. И мне даже жаль, что я ее потеряла. Но, как истинная христианка, я не могу допустить, чтобы под моей крышей обитал незаконнорожденный ребенок. – Миссис Джеффорд метнула на Китти пронзительный взгляд.

– Разумеется, не можете, – с готовностью согласилась с ней Китти. – Ой, прошу прощения. Кажется, мой Чарли расплакался. Извините, но я отлучусь на пару минут. – Китти подхватилась со стула и направилась к дверям, изо всех сил стараясь не сорваться на бег. Закрыла за собой дверь и тут же опрометью бросилась на кухню. Приказала Медхе разбудить Чарли и принести его к ней, потом схватила баночку с гуталином, стоявшую рядом с плитой и, выбежав на улицу, ринулась в хижину к Камире. Ворвалась туда, даже не постучав. Камира пряталась за кроватью, прижимая к груди свою девочку.

– Немедленно начерни ей личико! – Китти сунула Камире в руки банку с гуталином. – Фред – твой муж. Понятно?

В полумраке комнаты Китти увидела, каким страхом полнятся глаза Камиры.

– Понятно, – прошептала та едва слышно.

Так же бегом Китти вернулась на кухню, где Медха успокаивала, как могла, плачущего Чарли.

– Принеси мне бутылочку с молоком прямо в гостиную, – приказала Китти служанке и, схватив плачущего сына на руки, поспешила в гостиную к миссис Джеффорд.

– Извините, что немного задержалась. Пришлось поменять пеленку, – пояснила Китти гостье. В эту минуту в гостиной появилась Медха с бутылочкой в руке.

– Но разве няня не заметила, что пора менять пеленку? – задала пробный вопрос миссис Джеффорд.

– Конечно, это ее обязанность. Но Камира как раз отлучилась в галантерейную лавку, чтобы купить там еще немного муслина на пеленки. А ее муж поехал в город на повозке, чтобы привезти льда. Они оба только что вернулись.

– Какой славный малыш! – восхитилась миссис Джеффорд, наблюдая за тем, как Чарли с аппетитом сосет из бутылочки. – Вы говорите, вашу служанку зовут Камира?

– Да, именно так. Мне очень повезло, что Камира работает у нас в доме. В свое время она обучалась в христианской миссии Бигл-Бей. Ее там научили, как надо правильно обращаться с грудными младенцами.

– Знаете, я почти уверена, – сказала миссис Джеффорд, немного помолчав, – что именно так звали ту самую беременную служанку, которую я выставила вон из своего дома. Впрочем, мы ее звали по-другому – Алисой.

– Да, понимаю, – ответила Китти. – Я еще только учусь, как следует правильно обращаться со слугами из местных.

– Так вы говорите, ваша служанка замужем?

– Да. За Фредом. Он уже давно обитает у нас, еще при свекре попал к нам в дом. А сейчас вот работает на моего мужа. Управляет двуколкой, присматривает за нашими пони, содержит в порядке участок вокруг дома. О, он страшно горд, что у него родилась дочка. Алкина появилась на свет всего лишь на две недели раньше моего Чарли. Они – такая дружная семья. И Библию регулярно читают, – добавила Китти на всякий случай.

– Ну и ну! Кто бы мог подумать, что у Алисы есть муж!

– Если желаете, можете убедиться в этом сами. Своими глазами увидеть эту счастливую семью.

– Что ж, пожалуй, я… буду рада увидеть Алису и ее новорожденную дочь.

– Идемте, я провожу вас. – Китти повела миссис Джеффорд на задний двор.

– Фред? Камира? Вы где? – громко крикнула Китти, подходя к хижине. Сердце у Китти ушло в пятки, когда она постучала в дверь. Кто знает, что они там сейчас увидят? Правильно ли поняла Камира ее указания? К величайшему удовольствию Китти, «счастливое семейство» в полном составе – Фред и Камира с дочкой на руках – мгновенно возникло на пороге хижины.

– Моя дорогая подруга миссис Джеффорд хочет познакомиться с твоим мужем и взглянуть на твою новорожденную дочь, Камира, – обратилась Китти к своей служанке, стараясь говорить размеренно, спокойно, чтобы хоть как-то погасить тот страх, который читался во взгляде Камиры. – Правда, красивая девочка? По-моему, вся в отца.

Камира толкнула Фреда в бок и что-то тихо прошептала ему на ухо. К чести Фреда, тот не подкачал. Скрестив руки на груди, он согласно закивал головой. Словом, вылитый папаша, преисполненный гордости за свою дочь.

– А сейчас, – продолжила Китти, увидев, что кое-где гуталин на личике девочки уже стал растекаться от жары, – прошу тебя, Фред, побудь пока с Алкиной. Потому что я забираю Камиру с собой. Пора уже кормить Чарли. По правде говоря, у меня просто нет сил от этой жары.

– Да, госпожа, – едва слышно пискнула Камира. После чего быстро вручила дочь Фреду, и тот тотчас же исчез в хижине, а Камира забрала Чарли из рук Китти.

– Господи, благослови мою душу! – воскликнула миссис Джеффорд, энергично обмахиваясь веером, тоже совсем разомлев от жары, но не переставая сверлить колючим взглядом Камиру, шагавшую впереди них. – Кто бы мог подумать! Алиса замужем! Ведь эти же туземцы, они обычно не женятся. И потом, видите ли…

– Я вас отлично понимаю, миссис Джеффорд, – успокоила ее Китти и ласково погладила гостью по руке. Хотя в глубине души откровенно наслаждалась, видя, в какое неловкое положение та загнала сама себя. – Вы так добры. Вот не пожалели своего времени, чтобы навестить нас с Чарли.

– О, это же такие пустяки, моя милая. К сожалению, мне уже пора. У нас сегодня намечена партия в бридж с миссис Доналдсон. Надеюсь вскоре увидеть вас с Эндрю у нас в доме за ужином. Всего доброго.

Китти молча проследила за тем, как миссис Джеффорд торопливо направилась к своей карете, поджидавшей ее у ворот. После чего вернулась на кухню. Камира сидела на стуле и кормила Чарли из бутылочки. Бедняжку все еще продолжало трясти.

– Она поверила, представляешь? Я… – Китти не удержалась и издала короткий смешок. В этот момент на пороге появился перепуганный Фред с крошкой Кэт на руках, он протянул ее им с таким видом, словно приносил младенца в жертву. Китти забрала из его рук перепачканного гуталином ребенка.

– Госпожа Джеффорд подумала, что Фред мой муж? – На лице Камиры отразилось явное отвращение. Что вызвало у Китти новый взрыв смеха. – Никогда не выйду замуж за человека, от которого так воняет.

Фред же самодовольно ударил себя в грудь:

– Я… я – муж!

И все трое зашлись смехом до колик в животе.

С этого дня, тем не менее, Фред стал относиться к своим фиктивным обязанностям отца на полном серьезе. Когда Камира отлучалась в хозяйский дом, чтобы понянчиться с Чарли, он ревностно охранял малышку. Стойко держал оборону, как и в тот день, когда к ним неожиданно нагрянула с визитом миссис Джеффорд, чтобы лично убедиться, что Китти ее не обманывает и они трое – самая настоящая семья. Фред даже начал умываться и хоть как-то следить за собой. И вот спустя четыре года они с Камирой действительно стали похожи на взаправдашнюю супружескую пару, прожившую вместе не один десяток лет. По всему было видно, что Фред обожает Камиру, хотя та и не думает отвечать ему взаимностью.

– Не подходим мы друг другу, миссис Китти. Разная у нас кожа, – пояснила Камира свою сдержанность. Надо сказать, что Китти потребовалось несколько месяцев, чтобы убедить служанку называть ее по имени, а не «госпожа хозяйка».

Китти и понятия не имела, что это означает – разная кожа. Вполне возможно, Камира имела в виду какие-то глубинные религиозные верования, которые продолжала хранить в своей душе. Китти часто видела, как та обращает свой взор к небесам и о чем-то шепотом разговаривает со своими предками. А иногда поет необычные песни своим высоким мелодичным голосом. Особенно если кто-то из малышей начинает хворать. Но уже в следующий момент ее можно застать сидящей рядом с Фредом и читающей ему Библию.

С тех пор как их посетила миссис Джеффорд, никаких угроз от местных попечительских служб не поступало. Камира свободно разгуливала по Бруму, иногда даже вместе с двумя малышами. Кэт и Чарли дремали, уютно устроившись друг подле друга в детской коляске. В глазах белых обитателей Брума Камира отныне была замужней женщиной, находящейся под защитой своего мужа.

Китти уселась за письмо к матери. Она собиралась отправить вместе с письмом и фотографию, на которой фотограф из местного фотоателье запечатлел ее вместе с Эндрю и Чарли. Всякий раз, по мере приближения Рождества, она особенно сильно переживала разлуку с близкими. Да и вообще, Рождество в Бруме было, пожалуй, самым трудным временем года, особенно из-за «большой воды», как Камира называла сезон дождей. Китти снова представила, что уже в январе Эндрю отправится в Европу. Ах, как бы она хотела поехать вместе с ним. Взять с собой Чарли, чтобы показать его маме и сестрам. Но Китти хорошо понимала: вторично затевать разговор с мужем на эту тему бесполезно. По собственному опыту она знала: Эндрю своих решений не меняет.

За минувшие четыре года ее муж, чем дальше, тем все глубже, с головой ушел в свой бизнес. Воистину, жемчужный промысел заменил ему все, даже молодую жену. Китти видела, каким напряженным бывает лицо мужа, когда в порт возвращается с очередным уловом один из его люггеров. И какое разочарование охватывает Эндрю, когда ныряльщики снова не привозят ему долгожданных сокровищ. Впрочем, в целом их бизнес развивался вполне успешно. По словам Эндрю, отец тоже был доволен тем, как у них идут дела. Вот и в прошлом месяце их флот увеличился еще на одну единицу. Они купили новый люггер и уже даже сформировали команду для судна. В этой ситуации Китти оставалось только радоваться тому, что у нее есть Чарли, ибо мысли мужа постоянно витали далеко от дома и от нее самой. Единственное, чего Эндрю жаждал всеми фибрами души, так это найти, наконец, совершенную по всем своим качествам жемчужину.

– Он словно помешался на этом своем жемчуге, – обронила Китти, запечатывая конверт и кладя его в стопку вместе с другими письмами, которые Камира позже отправит по почте. – О, как бы я была счастлива, если бы он мог довольствоваться тем, что имеет.

– Я написал Драммонду, – объявил Эндрю за ужином в тот же вечер. – Объяснил ему, что ты решила остаться в Бруме, пока я буду в Европе. Он обычно в январе бывает в Дарвине. Лично контролирует отгрузку своего драгоценного скота на европейские рынки. Вот я и предложил ему заглянуть на обратном пути к нам, если уложится по срокам и все у него пройдет успешно.

Китти почувствовала невольный спазм в животе при одном только упоминании имени Драммонда.

– Уверяю тебя, дорогой, все у нас будет прекрасно. Не стоит зря беспокоить твоего брата.

– Ничего страшного, если я побеспокою его. Ему это только пойдет на пользу. Он ведь еще в глаза не видел своего племянника. Просто помешался на этой своей драгоценной скотине. Боюсь, он скоро заделается настоящим аборигеном. Ведь он же месяцами лишен нормального человеческого общества.

– Он что, еще не женат?

– Я бы сильно удивился, если бы такое вообще случилось, – весело фырк- нул в ответ Эндрю. – Слишком уж он занят пересчетом поголовья своих стад. На поиски жены у него просто нет времени.

– Думаю, ты ошибаешься. Всему свое время – возразила мужу Китти, мысленно удивляясь тому, что она бросилась защищать своего деверя. Ведь она не видела Драммонда уже больше пяти лет. Не получила от него ни единого слова по почте. Он даже не удосужился отправить им с мужем поздравительную телеграмму, когда у них родился Чарли.

Что, впрочем, не мешало Китти хранить в памяти, как он поцеловал ее в ту новогоднюю ночь. И эти воспоминания становились тем ярче, чем все скуднее складывались супружеские отношения с мужем. Чаще всего Эндрю отключался сразу же, как только ложился в кровать. Когда Китти заходила в спальню, муж, вымотавшись за день на работе, уже спал беспробудным сном. С момента рождения Чарли минуло почти четыре года, а Китти могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз они с мужем занимались любовью.

Среди жен местных воротил жемчужного бизнеса тема отсутствия в их семье второго ребенка стала наиболее популярной среди сплетен. Китти держалась стойко и на все эти пересуды отвечала, что она слишком поглощена воспитанием маленького сына и потому пока еще не задумывается над тем, чтобы забеременеть вторично. К тому же она ведь так молода. На самом же деле она страстно желала родить еще раз. Ей не хватало той большой семьи, в которой выросла она сама. А если уж быть честной до конца, то не хватало и обыкновенных мужских ласк…

– Итак, ты категорически отказываешься ехать в родительский дом Алиса-Холл, да? – снова поинтересовался у нее Эндрю, пока Камира собирала со стола посуду.

– Говорю тебе в последний раз, дорогой: да, я остаюсь в Бруме.

– Тогда я телеграфирую отцу, чтобы подтвердить свое согласие на поездку. Обещаю тебе, Китти, в следующем году я обязательно свожу тебя и Чарли в Европу, чтобы ты смогла наконец повидаться со своими. – Эндрю поднялся из-за стола и ласково погладил жену по плечу.

Месяцем позже Эндрю с виноватым видом обнял свою жену и сына, прощаясь с ними уже на палубе парохода «Кумбана». В его глазах светилось не только раскаяние, но и сожаление от того, что он отправляется в это плавание один, без семьи.

– Auf wiedersehen, mein Kleiner. Pass auf deine Mutter auf, ja? – Раздался корабельный гонг, извещающий всех посторонних о том, что пришло время покинуть судно. Эндрю поспешно опустил Чарли на палубу.

– До свидания, Китти. Я пришлю тебе телеграмму по прибытии во Фримантл. И обещаю, дорогая, я вернусь с самым необычным подарком для тебя. – Муж многообещающе подмигнул ей, а затем потер переносицу. Китти подхватила сына на руки.

– Береги себя, Эндрю. Чарли, скажи папе до свидания.

– Auf wiedersehen, папа, – прощебетал мальчик. По настоянию Эндрю, ребенок с детства учился говорить на двух языках – английском и немецком – и легко переключался с одного языка на другой.

Спустившись по сходням на пристань, Китти с сыном еще долго стояла на пирсе в толпе других провожающих, которые громко выкрикивали пожелания доброго пути своим близким. Появление в порту Брума парохода «Кумбана» всегда настраивало горожан на праздничный лад. Пароход был настоящей гордостью судовладельцев компании «Аделаида Стимшип» и не только являл собой образчик роскоши, но и был воплощением всех новейших инженерных достижений в области кораблестроения. Плоское днище корпуса позволяло судну заходить в бухту и бросать якорь в заливе Робак-Бей даже во время отлива. Прозвучал прощальный гудок, и пароход стал удаляться от берега. Провожающие энергично замахали руками ему вслед.

Домой Китти с сыном возвращались в открытом трамвайчике, который медленно катил к центру города вдоль длинного пирса протяженностью не менее мили. Китти глядела на сверкающую водную гладь, раскинувшуюся внизу. Воздух был настолько насыщен влагой, что ей вдруг непреодолимо захотелось сбросить с себя всю одежду и нырнуть прямо голышом в прохладные воды океана.

И снова она, уже в который раз, задумалась над тем, как нелепы многие правила поведения в современном обществе. Сама мысль о том, что белая женщина может захотеть искупаться в море, была чем-то вопиющим, чем-то из ряда вон недопустимым в принципе. А вот Камира, к примеру, часто брала Кэт на пляж в Кейбл-Бич. Там такой мягкий песок и море совсем мелкое. Они там часто купались, когда в воде не было медуз. Как-то раз она предложила хозяйке взять с собой и Чарли. Но, когда Китти озвучила ее предложение мужу, тот наотрез отказался:

– Право же, дорогая, но иногда тебе в голову приходят такие нелепые идеи! Подумать только! Наш сын купается вместе с черными! Уму непостижимо…

– Пожалуйста, не называй их черными! Тебе прекрасно известны их имена. Обеих, и матери, и дочери. И потом, коль скоро наш сын растет у моря, то должен же он учиться плавать. Как учили нас в свое время… Наверняка ведь тебя обучали плаванию в школе.

– Это все… другое, – коротко обронил Эндрю. Хотя Китти так и не поняла, что именно было тогда другим. – Прости, Китти, но я категорически против твоего предложения.

Чарли беспомощно уткнулся ей в плечо, тоже совсем разомлев от жары и избытка влаги в воздухе. Да и впечатлений слишком много, было от чего устать. Китти улыбнулась сыну.

«Что ж, пока муж в отлучке, прежняя Кэт может поступить по-своему…»

На следующий день Китти спросила у Камиры, знает ли она такое тихое место, какую-нибудь маленькую бухточку, сокрытую от посторонних глаз, где Чарли мог бы поплескаться в воде. Камира бросила на хозяйку удивленный взгляд, выслушав ее вопрос, но лишь молча кивнула в ответ. А потом добавила уже вслух:

– Знаю я одно местечко. И насекомых там вредных никаких нет.

После обеда Фред повез их на своей повозке на другой конец полуострова. Впервые за все те годы, что минули после того, как она вступила на берег Австралии, Китти погрузила свои ноги в сверкающие прохладные воды Индийского океана, испытав миг самого настоящего блаженства. Риддел-Бич был гораздо меньше по сравнению со знаменитыми пляжами Кейбл-Бич, но зато гораздо живописнее, окруженный со стороны суши огромными красными скалами и тихими заводями, в которых кишмя кишела рыба. Камира с непринужденностью ребенка тут же сбросила с себя юбку и блузку и занялась детьми. И вот уже поощряемый одобрительными возгласами Камиры, Чарли самозабвенно плещется в воде вместе с малышкой Кэт. А сама Китти ходит в это время по мелководью, приподняв повыше свои юбки. Хотя ей тоже отчаянно хочется присоединиться к детям.

Но вот Камира неожиданно поглядела на небо и потянула носом воздух.

– Приближается гроза. Пора возвращаться домой.

Небо было по-прежнему безоблачно чистым, но Китти уже привыкла полагаться на чутье Камиры. Интуиция не подвела служанку и на сей раз. Едва только Фред притормозил повозку, въехав во двор, как послышались раскаты грома и первые капли дождя забарабанили по крыше дома, оповещая всех о наступлении сезона дождей. Китти подавила тяжелый вздох и, подхватив Чарли на руки, заторопилась в дом. Как ни жаждала она вожделенной прохлады, которую должна была принести с собой гроза, знала Китти и оборотную сторону непогоды. Буквально за несколько минут их сад превратится в полноводную реку, несущую потоки красной грязи.

Дождь шел всю ночь. Не прекратился он и с наступлением нового дня. Китти, как могла, старалась хоть чем-то занять Чарли в доме: книжки, раскраски, цветные карандаши.

– Хочу поиграть с Кэт, мама. Можно? – уныло попросил сын.

– Кэт сейчас тоже сидит дома со своей мамой, Чарли. Позднее ты сходишь навестить ее.

Чарли надул губки, глаза его тут же наполнились слезами.

– Нет, я хочу сейчас.

– Я сказала, позже! – сказала она как отрезала.

Китти в последнее время все чаще замечала, что, несмотря на все свои усилия развеселить сына или чем-то занять его, ребенок всегда хотел лишь одного: быть рядом с Кэт. Конечно, дочка Камиры была удивительно прелестным маленьким созданием, нежным и добрым. Ее спокойный характер как нельзя лучше утихомиривал гиперактивность Чарли. Даже в свои четыре годика девочка уже была настоящей красавицей: мягкая нежная кожа цвета красного дерева, гипнотический взгляд янтарных глаз. За последние несколько месяцев Китти обнаружила и еще одно обстоятельство. Оказывается, ее сын умеет говорить не только на двух, а на всех трех языках. Часто, когда дети вместе играли в саду, она слышала, как они переговаривались между собой на родном языке Кэт – явуру.

Разумеется, Китти не стала делиться своим открытием с Эндрю. Но тот факт, что ее маленький сынишка такой сообразительный, что умеет уже разговаривать на трех языках, в то время как она сама с трудом подбирает слова, чтобы ясно выразить свою мысль хотя бы на одном, наполнял ее материнское сердце чувством несказанной гордости. И все же, наблюдая сейчас за сынишкой, за тем, как Чарли пристально вглядывается в кухонное окно, отчаянно пытаясь отыскать за стеклом Кэт, Китти невольно спрашивала себя, а правильно ли она поступает, позволяя сыну так много времени проводить в обществе этой девочки.

Наконец дождь прекратился. Увы, но драгоценные розы Китти оказались буквально погребенными под слоем красной грязи. Все следующее утро Китти и Фред провели в саду, пытаясь, по мере сил, привести в порядок цветочные клумбы. Во второй половине дня, незадолго до отлива, Китти решила свозить Чарли на мыс Гантум Пойнт, чтобы показать ему следы динозавров. Впредь надо постараться проводить больше времени с сыном, пообещала она сама себе.

– Чудовища! – воскликнул Чарли, когда Китти попыталась объяснить ему, что эти гигантские выбоины в скалах под ними – не что иное, как огромные следы динозавров. – Это их Бог такими сотворил? – поинтересовался он, проглатывая половину звуков в каждом слове.

– Да, это Господь сотворил их такими, – утвердительно ответила Китти, четко выговаривая каждый звук. – Чарли, надо говорить правильно, – попеняла она сыну. Явно так называемый пиджин-инглиш, исковерканный английский язык, на котором разговаривают Кэт и Камира, оказал свое влияние и на речь мальчика.

– Это было тогда, когда Он сотворил младенца Иисуса? – задал Чарли следующий вопрос. И снова половина букв в слове «сотворил» были проглочены.

– Много раньше. Еще до того, как Он сотворил младенца Иисуса, – терпеливо поправила сына Китти, проговаривая все звуки до единого. А сама подумала, что Чарли еще слишком мал, чтобы обсуждать с ним такие сложные философские вопросы. На обратном пути она размышляла над тем, что жизнь постоянно усложняется, если посмотреть на нее глазами невинного ребенка.

Вечером Китти уложила Чарли в кровать и почитала ему сказку на ночь. А потом водрузила свой ужин на поднос – все равно ведь Эндрю нет дома, а что ей одной делать в столовой? – и отправилась в гостиную. Сняла с полки книгу, прислушиваясь к дальним раскатам грома, предвещавшим начало следующего дождя. Да, кажется, сезон дождей решил не церемониться и обрушить на землю хляби небесные с самого первого дня. Устроившись в кресле удобнее, Китти приготовилась погрузиться в чтение романа Диккенса «Холодный дом». Уже от одного названия на нее повеяло приятной прохладой. Между тем дождь забарабанил по железной крыше в полную мощь. Правда, Эндрю пообещал, что в следующем году он обязательно перекроет крышу черепицей. Во всяком случае, тогда хоть не будет так грохотать над головой во время дождя.

– Добрый вечер, миссис Мерсер.

От неожиданности Китти даже подпрыгнула на месте. Повернулась на звук голоса и увидела на пороге гостиной Эндрю. Во всяком случае, промокшего насквозь и заляпанного красной грязью человека, очень на него похожего.

– Дорогой! – рванулась Китти к нему навстречу. – Как ты здесь оказался? Почему?

– Потому что сгорал от желания снова увидеть тебя. – Он обнял ее, и она почувствовала, как его промокший насквозь костюм тотчас же напитал влагой и ее платье.

– Но как же твоя поездка в Сингапур? И путешествие в Европу? Почему ты вдруг решил вернуться?

– Китти, как чудесно снова держать тебя в своих объятиях. Как же я истосковался по тебе, любовь моя.

Что-то в этом человеке… запах… чувственный запах мускуса… Все это заставило ее опомниться.

– Боже правый! Так это ты!

– Вы правы, миссис Мерсер. Это действительно я. Брат попросил меня навестить тебя, убедиться в том, что с тобой все в порядке, пока он в отлучке. И вот я здесь. Так сказать, проезжая мимо…

– Ради всех святых, замолчи! – Китти с негодованием отпрянула от Драммонда. – Тебе по-прежнему нравятся твои несносные шуточки, да? Все еще продолжаешь получать от них удовольствие? Ведь я же приняла тебя за Эндрю.

– И надо сказать, у тебя получилось очень мило…

– Ты должен был представиться. Разве я виновата в том, что вы с братом похожи друг на друга как две капли воды?! – Раздосадованная сверх всякой меры своей оплошностью, Китти влепила ему звонкую пощечину. – Я… – начала Китти и тут же безвольно опустилась на стоявший рядом стул, ужаснувшись своему порыву. – Прости меня, Драммонд. Сама не знаю, как так вышло. Набросилась на тебя ни с того ни с сего, – прошептала она, глядя, как Драммонд потирает покрасневшую щеку.

– Ничего. Я бывал и в худших переплетах. Так и быть, я тебя прощу. Хотя и с трудом поверю в то, что Эндрю, переступая порог собственного дома и устремляясь навстречу ужину и обществу жены, величает тебя миссис Мерсер. Но ты, конечно, абсолютно права. Мне следовало представиться как положено, – завершил Драммонд свой монолог. – Причем сделать это сразу же, войдя в комнату. Однако, знаешь, подвело тщеславие. Я ведь был уверен, что ты все еще помнишь меня.

– Но я тебя совсем не ждала…

– Разве Эндрю не говорил, что он пригласил меня в Брум, сам попросил, чтобы я навестил тебя?

– Говорил. Но я никак не предполагала, что это случится так скоро. Можно сказать, сразу же после его отъезда.

– Видишь ли, когда в декабре прошлого года он отправил мне телеграмму, я был уже в Дарвине. Вот я и решил, какой смысл возвращаться к себе на ранчо, а потом снова тащиться сюда, чтобы потрафить своему братцу? Уж лучше останусь и поеду прямиком к тебе. Кстати, у тебя есть бренди? Понимаю, дикий вопрос в такую жару. Но что-то меня бьет озноб.

Китти глянула на деверя. Струйки жидкой красной грязи стекали по нему, образовав уже целую лужу на полу.

– Боже мой! – в смятении воскликнула Китти. – Прости! Заставляю тебя тут стоять. А ведь ты промок насквозь. И наверняка валишься с ног от усталости. Сейчас я позову служанку. Она приготовит тебе ванну. А я в это время поищу бренди. У Эндрю всегда где-то припрятана бутылочка для гостей.

– А ты, следовательно, по-прежнему ведешь трезвый образ жизни?

Он хитровато ухмыльнулся, и Китти, помимо собственной воли, тоже улыбнулась.

– Само собой, – коротко обронила она. Потом повернулась к буфету, достала оттуда бутылку бренди и стакан. Налила, как попросил Драммонд. – А сейчас пойду распоряжусь насчет ванны.

– Послушай, не зови служанку. Просто покажи мне, где у вас ванная комната, и я со всем разберусь сам. – Драммонд залпом осушил стакан и снова протянул его Китти, чтобы она наполнила вторично.

– Ты голоден? – спросила она.

– Изрядно проголодался. И с радостью наброшусь на жирный кусок мяса, если таковой у тебя имеется. Но сначала хочу сбросить с себя все это. – Драммонд показал на свою мокрую одежду.

Китти отвела его в гардеробную мужа, потом показала те приспособления, с помощью которых наполняют ванну, а сама поспешила на кухню. Выставила на поднос хлеб, сыр и суп, оставшийся от обеда.

Спустя минут двадцать в кухне появился Драммонд с обмотанным вокруг торса банным полотенцем.

– Вся моя одежда перепачкана грязью. Можно мне позаимствовать пару вещей у брата?

– Конечно. Выбирай все, что тебе подойдет. – Китти украдкой бросила взгляд на его обнаженную грудь. Упругие мышцы играли под загорелой кожей, верный признак того, что человек много работает физически. Тяжело работает.

Спустя еще какое-то время Драммонд появился в гостиной в шелковом халате Эндрю и в его шлепанцах. С жадностью набросился на суп. Ел молча. Потом снова плеснул в стакан виски.

– Из Дарвина в Брум ты добирался морем? – поинтересовалась Китти тоном вежливой хозяйки.

– Нет, по суше. Часть пути пришлось ехать верхом. А потом натолкнулся на погонщиков верблюдов из Ганы. Они как раз разбили свой лагерь на берегу реки Орд. Река совсем обмелела, вот они и решили переждать какое-то время, пока вода совсем не уйдет, чтобы можно было безопасно переправить караван на другой берег. Бедолаги! Они же совсем не умеют плавать. Дальше я продолжил свой путь уже в их компании. Все веселее, чем путешествовать в одиночестве. Уж и наслушался я от них всяких-разных историй… У этих погонщиков тьма историй, можно сказать на все случаи жизни. Да и времени предостаточно, чтобы рассказывать их. Короче, добирались мы сюда долго.

– Я слышала, что пустыня, раскинувшаяся вокруг Брума, – очень опасное место.

– Опасное, это правда. Но не такое ужасное, как это рисуют своими досужими и по большей части ядовитыми языками твои кумушки-соседки. Все эти копья наперевес, с которыми местные аборигены якобы носятся за белыми, или змеи под ногами на каждом шагу. Конечно, и то и другое имеет место, но не в таких размерах и количествах. Во всяком случае, я готов сносить все эти угрозы хоть каждый день вместо того, чтобы слушать смехотворные бредни, которыми запугивают друг друга здешние колонисты, представители, так сказать, среднего класса.

– По-твоему, мы все здесь ведем крайне скучную жизнь заурядных обывателей, да? – с некоторым раздражением в голосе поинтересовалась Китти. – И почему ты всегда разговариваешь со мной вот так, свысока?

– Прости, Китти. Понимаю, все в этой жизни относительно. И тот факт, что ты сейчас сидишь передо мной, молодая женщина, одна, без всякой защиты, в городе, удаленном на тысячи миль от цивилизации, где убийства, грабежи, насилие творятся что ни день и воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, все это делает честь твоей храбрости и силе духа. К тому же ты не одна, а с маленьким ребенком.

– У меня есть защита. Рядом со мной остались Камира и Фред.

– А кто это такие? Камира и Фред…

– Фред ухаживает за нашими лошадьми и садом. Камира помогает мне по дому и нянчится с Чарли. У нее растет своя дочурка, почти такого же возраста, как и мой сын.

– Они черные, как я понимаю?

– Предпочитаю не называть их так. Они из племени явуру.

– Отлично! Не часто услышишь, что семейная пара аборигенов обитает в таком доме, как ваш.

– Я бы не стала называть их «семейной парой». Здесь все намного сложнее.

– Да, в жизни всегда все намного сложнее, – согласился Драммонд. – Но все равно я рад за тебя. Если эти люди согласились добровольно работать на тебя, то, как правило, из них получаются самые верные и преданные слуги. И защитники тоже. Но, если честно, я крайне удивлен, что мой брат позволил тебе нанять эту пару.

– Говорю же тебе, они – не пара.

– Пара они или не пара, это не столь важно. Важно другое: Эндрю сумел подняться над своими предрассудками и позволил им войти в ваш дом. Во всяком случае, сейчас я уже не столь обеспокоен тем, что ты осталась в Бруме одна и безо всякой защиты. Скажу честно, когда я получил телеграмму от брата, то пришел в ужас. Не понимаю, почему он не взял тебя с собой?

– Он сказал, что это сугубо деловая поездка. Да и Чарли было бы трудно перенести такое долгое и непростое путешествие. Эндрю предложил мне перебраться на время в Аделаиду, погостить у вашей матери. Но я отказалась.

– Да уж, из двух зол лучше смерть, – пошутил в ответ Драммонд, картинно вскинув бровь. И снова подлил себе виски. – Уверен, за минувшие годы ты уже успела понять, что главное для Эндрю – это утвердиться в глазах отца. И само собой, переплюнуть его по части богатства.

– Наверное, ты прав. Все это действительно важно для него. Впрочем, как и для любого другого мужчины и…

– Но только не для меня.

– Хорошо! Тогда для всех остальных мужчин. – Китти с трудом сдерживала раздражение, глядя, как рука Драммонда снова и снова тянется к бутылке с виски.

– Наверное, мне просто не понять все бремя ответственности, которое сваливается на плечи старшего сына богатого человека. Я часто размышлял над тем, каким благом и поистине подарком судьбы стало для меня появление на свет вторым. Всего лишь два часа разницы, а как они повлияли на всю мою дальнейшую жизнь. Я счастлив, что наследственная корона семейства Мерсер досталась именно ему. Что же до меня, то, надеюсь, ты уже успела понять, что я для семьи отрезанный ломоть, так сказать. Совершенно не приспособлен для жизни в цивилизованном обществе. В отличие от Эндрю… Который всегда был и остается стойкой опорой, поистине столпом этого общества.

– Да. Он действительно хороший муж, любящий отец. Мне грех жаловаться. Я всем довольна.

– А вот мне лично есть на что жаловаться. – Драммонд неожиданно громко стукнул стаканом по столу. – Я ведь в свое время просил тебя повременить с ответом Эндрю. Подождать, пока я вернусь из Европы. И уже потом решать, говорить ли ему «да». А ты меня не послушала.

Китти в немом изумлении уставилась на деверя, пораженная до глубины души его самолюбованием.

– Неужели я должна была поверить, что ты тогда говорил серьезно? Ведь ты же уехал, больше не обронив ни слова.

– А как? Я был уже в море, когда мой брат сделал тебе предложение. И что прикажешь делать мне? Отправлять ему телеграмму с выражением своего негодования по поводу того, что его невеста не послушалась меня? Так?

– Драммонд, в ту ночь ты был так же пьян, как и сейчас.

– Пьяный или трезвый, какая разница? Ты же прекрасно знала, что я хотел тебя!

– Ничего я не знала! Все! Хватит с меня этих пустых разговоров! – Китти поднялась со стула. Ее трясло от негодования. – Не желаю больше слушать все эти бредни. Я – жена Эндрю. У нас ребенок, у нас своя жизнь. И на этом точка.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь дождем, продолжавшим барабанить по крыше дома.

– Прошу простить меня, Китти. Я действительно устал с дороги. Долгий был путь… Да и отвык я от цивилизованного общества. Пожалуй, пойду-ка я лучше почивать.

– Да, пожалуй, так будет лучше.

Драммонд тоже поднялся из-за стола, слегка пошатываясь.

– Спокойной ночи, – попрощался он, направляясь к дверям, но уже на пороге вдруг остановился и снова развернулся к Китти лицом: – А знаешь, тот новогодний поцелуй… Я его запомнил на всю жизнь. А ты?

С этими словами он закрыл за собой дверь.

17

Китти почти не спала. Слова Драммонда снова и снова всплывали в ее воспаленном сознании, кружили, словно мухи над мертвой тушей.

– Пожалуйста, забудь все, что я вчера наболтал тебе с дороги, да еще изрядно охмелев, – повинился он за завтраком. Потом подхватил на руки Чарли, подбросил его высоко в воздух, поймал на лету смеющегося ребенка и усадил на свои могучие плечи, спустив его крепенькие ножки себе на грудь.

– Итак, мой дорогой племянничек, мы, мужчины, должны впредь держаться вместе. Покажи-ка мне для начала, что в этом городе можно посмотреть.

Вскоре они оба исчезли за воротами дома и отсутствовали так долго, что Китти уже стала волноваться, куда они запропастились. Но наконец дядя и племянник вернулись домой.

– Чарли показал мне ваш город, – объявил Драммонд с порога, усаживая малыша к себе на колени. Китти глянула на мордашку сына, перепачканную шоколадом, мороженым и еще бог знает чем.

– Да, мамочка! Я показал ему все-все-все! А все наши знакомые принимали его за моего папу. Он ведь так похож на него! – В слове «похож» опять пропала половина гласных звуков.

Китти терпеливо поправила сына:

– Да, он действительно похож на твоего папу, Чарли.

– Кое-кого из прохожих мы с тобой надурили, да, Чарли? – весело рассмеялся Драммонд и принялся протирать салфеткой личико ребенка.

– Да, дядя Драм, – с готовностью согласился с ним Чарли.

– Вполне возможно, на нас уже в ближайшие дни обрушится поток посетителей в лице ваших ближайших соседей, которых мы с Чарли вольно или невольно ввели в заблуждение. Наверняка ведь они подумали, что твой муж уже вернулся домой после путешествия. Лично я с нетерпением буду ждать этих встреч. – Драммонд весело подмигнул Китти.

Что правда, то правда. Буквально на следующий день к порогу их дома устремилась вереница визитеров. И всякий раз Драммонд был безупречен. Вел себя как самый настоящий радушный хозяин, но при этом держался свободнее и раскованнее, чем его брат, весело подшучивал над гостями, по ошибке принявшими его за Эндрю. Словом, он в два счета очаровал всех посетителей. Результат не заставил себя ждать. На их почтовый ящик обрушилась лавина приглашений от друзей и знакомых отужинать в их доме.

– Вот и еще одно приглашение, – огласила Китти, вскрывая очередной конверт. – На сей раз нас приглашают сами Джеффорды. Право же, Драммонд, нам стоит отказать им всем.

– С какой такой стати? Разве я не прихожусь тебе родней? В конце концов, я – дядя Чарли и сын своего отца. И разве мой брат-близнец не пригласил меня сюда? Ведь он очень просил, чтобы я непременно приехал в Брум.

– Ты же сам недавно заметил, что укусы змеи ничто по сравнению с ядовитыми языками местных кумушек. Для тебя такие походы по гостям – это всего лишь способ развлечь себя, нечто вроде спортивного состязания. Я же смотрю на все это иначе. Что бы ты ни говорил о тех, кого ты называешь представителями колониального среднего класса, какими бы ограниченными и узколобыми ни казались тебе эти люди, я не желаю, чтобы ты насмехался над ними, – резко возразила Китти.

– Да забудь ты все, о чем я болтал в тот вечер. Говорю же тебе, я был пьян. Лично я ничего не помню! – крикнул он ей вдогонку, когда она пошла по коридору, направляясь в гостиную.

– Что с вами, миссис Китти? Вы сегодня такая грустная. – Камира, которая занималась тем, что сметала пыль перьевой метелкой, оторвалась от своей работы и внимательно осмотрела хозяйку.

– Ничего. Видно, просто устала.

– Наверное, мистер Драм чем-то вас расстроил, да?

– Нет. – Китти подавила тяжелый вздох. – Трудно все это объяснить словами.

– Он похож на свет в небесах. Мистер Эндрю, тот совсем другой. Более мрачный, как сама земля. Оба хороши, но каждый по-своему.

Китти невольно восхитилась, как точно Камира охарактеризовала обоих братьев.

– Чарли он очень нравится. И Фреду тоже. Хорошо, что он сейчас рядом с нами, – добавила служанка. – Хорошо для всех нас.

«Но только не для меня…»

– Да, хорошо, что он сейчас здесь, – машинально повторила Китти слова Камиры. – Ты права, Камира. Кажется, и Чарли просто обожает его.

– Мистер Драм делает вашу жизнь лучше, миссис Китти. Он очень славный человек.

Китти поднялась со стула.

– Пойду-ка прилягу на часок, Камира. Присмотришь за Чарли, пока я подремлю?

Камира бросила на нее подозрительный взгляд.

– Конечно, присмотрю, – пообещала она.

Китти зашла к себе в спальню и улеглась на кровать. «Уж не заболела ли я», – пронеслось в голове. Что-то ее лихорадит. Хотя, наверное, причина совсем в другом. Сама мысль о том, что Драммонд сейчас находится всего лишь в паре шагов от нее и их разделяет только тонюсенькая стена, уже одно это приводило ее в неистовство. Правда, с того первого вечера он более не обронил ни единого слова о своих чувствах. Впрочем, он же сам признался, что был тогда пьян.

Китти ворочалась с боку на бок, стараясь устроиться удобнее и успокоить расходившиеся нервы. Возможно, Драммонд действительно приехал в Брум, руководствуясь самыми лучшими побуждениями: позаботиться о своей невестке, как о том и попросил его брат.

Я В СИНГАПУРЕ ТОЧКА СЛЫШАЛ ДРАММОНД УЖЕ У ТЕБЯ ТОЧКА РАД ЧТО ТЫ НЕ ОДНА ТОЧКА ДЕЛА ПРОДВИГАЮТСЯ УСПЕШНО ТОЧКА ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ЧАРЛИ ТОЧКА ЭНДРЮ ТОЧКА

Китти прочитала телеграмму за завтраком и снова тяжело вздохнула. Кажется, даже ее муж придерживается того же мнения, что и все остальные: хорошо, что Драммонд сейчас вместе с ними. Между тем сам Драммонд не выказал пока ни малейшего намерения уехать. Собственно, именно поэтому Китти вынуждена была принять некоторые приглашения, другого выбора у нее все равно не было. В результате только на прошлой неделе они выезжали трижды, ужиная у знакомых. Во всех трех случаях Драммонд снова был выше всяких похвал, мгновенно обворожив хозяек, а их мужей впечатлив всякими хвастливыми историями о том, как ему живется в самой глубине материка. Но главное – в течение всего вечера он оставался трезвым.

– Прошу вас, приходите к нам еще! – прощебетала на прощание миссис Джеффорд, когда он приложился к ее ручке. – Что скажете, если это будет воскресный обед на следующей неделе?

– Благодарю за приглашение, миссис Джеффорд, – вежливо поблагодарила ее Китти. – Я сообщу вам о своем решении после того, как сверюсь с расписанием на следующую неделю.

– Уж окажите такую любезность, моя дорогая. Представляю, как вам сейчас не по себе от присутствия в доме Драммонда. Он ведь так похож на вашего мужа, так похож… Но при этом гораздо более… – Миссис Джеффорд внезапно замолчала и залилась краской, словно молоденькая девчонка. – Спокойной ночи, дорогая.

Все следующие дни дождь лил не переставая. Но даже в такую погоду Драммонд придумал, как ему развлечь детей – Чарли и Кэт. Втроем они играли в прятки, наполняя дом радостными воплями. В холле оборудовали миниатюрную площадку для игры в крикет. Драммонд пришел в ужас, когда узнал, что его брат еще не удосужился обучить сынишку основным правилам этой игры. Фреду было велено выстругать ножом столбики для крикетной калитки и биту. По словам Драммонда, Фред справился с заданием «на все сто».

Дождь барабанил по крыше, а Чарли барабанил по входной двери. Вскоре она вся была испещрена следами от ударов мячом, который Драммонд купил в подарок Чарли в одном из магазинов. Кэт была назначена принимающим игроком, охраняющим воротца, а за Китти было ведение общего счета, а также подсчет заработанных очков каждым игроком. Впрочем, несмотря на все старания Китти аккуратно фиксировать каждое попадание по воротам, Драммонд в конце игры всегда объявлял ничейный результат.

– С его появлением в дом пришло счастье, – обронила как-то раз Камира, сопровождая разгоряченных от игры детей на кухню, чтобы напоить их чаем. – Когда он уезжает, миссис Китти?

– Понятия не имею, – честно призналась Китти, сама не зная, хочет ли она, чтобы Драммонд уехал или же, напротив, чтобы остался и погостил у них подольше.

Но, когда на следующий день за ужином Китти задала этот вопрос уже непосредственно Драммонду, тот ответил ей предельно коротко:

– Думаю, когда прекратятся дожди.

– Сезон дождей может затянуться здесь еще на многие недели, – заметила в ответ Китти, вяло ковыряя вилкой пережаренного цыпленка. Тарик пока так и не научилась правильно определять время, нужное для приготовления птицы.

– А в чем, собственно, проблема? Если я тебе уже успел надоесть, то скажи. Я уеду немедленно.

– Нет, но…

– Что «но»? – Драммонд прищурился и окинул Китти внимательным взглядом.

– Ничего. Просто я сегодня немного устала.

– Вполне возможно, мое присутствие раздражает тебя. Право же, я еще никогда не видел тебя в таком напряженном состоянии. И это притом, что я изо всех сил стараюсь вести себя в присутствии твоих друзей и знакомых самым наилучшим образом. Из кожи вон лезу, чтобы хоть как-то развлечь Чарли и Кэт – очаровательная девчушка, кстати. А когда вырастет, то и вовсе будет настоящей красавицей. Плюс ко всему я еще помогаю Фреду расчищать дорогу от грязи и…

– Замолчи! Пожалуйста, замолчи. – Китти обхватила голову обеими руками.

– Бог мой, Кэт! Что такого я натворил? – Судя по всему, Драммонд вполне искренне недоумевал, чем он мог так сильно огорчить ее. – Скажи же мне, что не так, и я тут же постараюсь выправить ситуацию. Ты же видишь, я даже перестал прикладываться к спиртному, потому что понял, что тебе это не нравится. Я…

– Неужели ты сам не понимаешь?!

– Чего не понимаю?

– Я не знаю, почему ты здесь… зачем… И эта неопределенность… она сводит меня с ума. Я устала!

– Понятно. – Драммонд вздохнул. – Прости, но я и понятия не имел, что мое присутствие в Бруме так негативно влияет на тебя. Я уеду завтра же утром.

– Драммонд. – Кити прижала руку ко лбу. – Я вовсе не прошу тебя уезжать завтра. Я просто поинтересовалась, когда ты планируешь свой отъезд. Почему любой вопрос, заданный тебе, сразу же превращается в выяснение отношений? Или, укладываясь каждую ночь в постель, ты мысленно забавляешься тем, как ловко здесь всех одурачил? Никак не могу понять, где ты настоящий, а где – фальшивый. Но, вполне возможно, все твои выкрутасы не имеют никакого отношения ко всем нам, что бы ты там ни говорил. Просто все так сложилось в твоей жизни. И тебе никогда не изменить главного: ты родился на два часа позже своего брата и тот по праву первородства получил все, чего хотел ты сам!

– Хватит! – Драммонд со всего размаха стукнул кулаком по столу. И сразу же раздалась какофония звуков: задребезжали фарфоровые тарелки, зазвенели стаканы, послышалось позвякивание столовых приборов.

– Тогда в чем дело? Какова истинная причина твоего приезда в Брум? – снова спросила Китти.

Какое-то время Драммонд молчал. Потом бросил на нее короткий взгляд.

– А ты сама разве не догадываешься?

– Нет.

Драммонд поднялся из-за стола и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Китти даже решила, что он пошел к себе укладываться и покинет дом прямо сейчас. Это ведь вполне в духе его взрывного характера.

Но через пару минут Драммонд снова появился в столовой, и не с вещами на выход, а с графином.

– Я прихватил стакан и для тебя, – объявил Драммонд прямо с порога. – На тот случай, если ты вдруг захочешь составить мне компанию. Но, полагаю, ты вряд ли захочешь.

– Ты прав. Спасибо, но не захочу. Один хороший урок ты, во всяком случае, мне преподал. И я запомнила его на всю жизнь.

– Значит, других уроков не было?

– Что-то не припоминаю. Ах да! Еще ты научил меня подсчитывать очки во время игры в крикет. Правда, что толку? Ты ведь всегда сам назначаешь итоговый результат.

Драммонд улыбнулся и отхлебнул виски.

– Ну вот, хоть что-то. Каких-то успехов я все же добился, общаясь с тобой. Хотя, конечно, ты права.

– В чем права? Пожалуйста, Драммонд, перестань говорить со мной загадками.

– Что ж, поговорим тогда начистоту. Пару минут тому назад ты заявила, что, возможно, я в глубине души всегда хотел того, что получил мой брат. Да, в этом ты абсолютно права. Ибо было кое-что, и оно есть до сих пор, что я страстно хочу заполучить. Когда я впервые увидел тебя тогда, накануне Рождества, я пришел в восхищение от твоей силы духа. И конечно, я нашел, что ты очень красива. Впрочем, какой мужчина не заметил бы этого? Ты прекрасна, это правда. Потом я наблюдал со стороны, как мой брат пытался тебя заарканить. Я видел, как он страстно мечтал заполучить тебя в жены, но в моих глазах это лишь придавало тебе дополнительное очарование, делало еще более соблазнительной, что ли. Китти, братья есть братья, особенно если речь идет о близнецах. И мы с Эндрю навсегда останемся таковыми. – Драммонд сделал еще один глоток. – Да, поначалу все это было для меня только игрой. Но потом я стал наблюдать за тобой внимательнее. Дивился твоему терпению в общении с моей матерью и теткой. Ты никогда не жаловалась на то, как тяжело переносишь разлуку с родными. Ты всем сердцем и душой отдавалась тому, что предлагала тебе жизнь на данный момент. И ничего не боялась. Помню, какое это было поистине комичное зрелище, когда ты взгромоздилась верхом на верблюда. Но ты же не побоялась! И даже не подумала о том, как ты смотришься со стороны, пристало ли девушке твоего круга совершать подобные экстравагантные поступки. Впрочем, именно в тот момент все и изменилось для меня. Я вдруг увидел твою душу, понял, что ты по натуре такая же свободолюбивая, как и я сам. Что твой дух не скован никакими условностями. Я увидел перед собой женщину, которую мог бы полюбить.

Китти слушала его молча, не отрывая глаз от своего стакана с водой.

– Когда я попросил тебя дождаться моего возвращения, я ведь говорил абсолютно серьезно. Но, наверное, мало сказал, да и было уже слишком поздно. Я это и сам понимал, и если уж быть совсем честным, то скажу так: на твоем месте я бы поступил точно так же, как это сделала ты. Два брата, похожи друг на друга как две капли воды, но только один – выпивоха и гуляка, а второй… Что ж. – Драммонд слегка пожал плечами. – Сейчас ты знаешь, что представляет из себя Эндрю. Когда случилось неизбежное и я узнал, что ты собираешься замуж за моего брата, я понял, что пропал. Что все потерял… Но шло время, я как-то жил. Каждый из нас продолжал жить своей жизнью, верно? И вдруг я получаю телеграмму от Эндрю. Он слезно просит меня проведать тебя в Бруме. Наверное, я тебя сильно удивлю, если скажу, что провел долгие часы в раздумьях, ехать ли мне сюда. Но наконец я решил, что надо ехать. Пора окончательно похоронить прошлое и идти вперед. И вот я появился на пороге твоего дома, вымокший до нитки, уставший после долгой дороги… Однако стоило мне лишь взглянуть на тебя, и я тут же понял, что ничего не изменилось. Напротив! Я снова стал свидетелем твоей силы духа, твоего мужества и решительности. Остаться одной здесь, в таком непростом, порой откровенно враждебном окружении, да еще с маленьким ребенком на руках, на такой шаг решится далеко не каждый мужчина, не говоря уже о женщинах. Мое восхищение тобой, мое уважение к тебе, Китти, лишь возросли. Скажу просто, моя дорогая Китти, ты – самая храбрая, самая упрямая, самая умная, постоянно провоцирующая… Словом, ты самая грандиозная из всех женщин, которая, к моему несчастью, встретилась на моем пути. Скажу больше: по каким-то непонятным причинам я продолжаю любить тебя. Я обожаю каждую косточку в твоем прекрасном – будь оно неладно! – теле. Итак. – Драммонд поднял свой стакан и чокнулся с ней. – Вот тебе вся моя правда, как она есть.

Китти не верила своим ушам. Отказывалась поверить во все, что услышала. А может, просто боялась поверить. Ведь каждое произнесенное Драммондом слово мгновенно отзывалось в ее душе. Разве она сама не испытывает к нему точно такие же чувства? Но Китти понимала и другое. В ее ситуации она должна быть рассудительна и благоразумна.

– Не забывай, – начала она, немного помолчав. – Я жена твоего брата. А ты только что сам признался, что желаешь того, что принадлежит ему. Вполне возможно, и твои чувства ко мне тоже из разряда таких запретных желаний. Ты не находишь?

– Бог мой, Китти! Я изливаю перед ней душу, выкладываю, можно сказать, на тарелочке свое сердце и прошу лишь об одном: не начинать резать его на мелкие кусочки своим острым ножиком. То есть, я хотел сказать, своим острым язычком. Однако для меня не имеет значения, веришь ты мне или нет. Главное – верю ли я сам себе. Ты спросила меня, почему я до сих пор все еще торчу в Бруме, и я сказал тебе правду, все как есть. Я всецело в твоей власти, Китти. Хочешь, чтобы я уехал? Что ж, я уеду, и немедленно.

– Конечно же, ты можешь остаться и гостить столько, сколько захочешь сам. В конце концов, мой муж сам пригласил тебя к нам в гости. И пожалуйста, не обращай внимания на мое скверное настроение сегодня. Может, съела что-то не то.

Он впился в ее лицо внимательным взглядом, надеясь получить ответ и узнать правду. Но Китти тут же напустила на себя непроницаемый вид.

«Я ни за что на свете не поведу себя так, как мой отец…»

– Я устала, Драммонд. Прости меня, но я, пожалуй, пойду укладываться в постель. Спокойной ночи.

Направляясь к дверям, Китти спиной почувствовала на себе взгляд Драммонда.

– Спокойной ночи, миссис Мерсер, – бросил он ей вдогонку.

По мере того как сезон дождей набирал обороты, дороги в городе стали практически непроходимы. Многие и вовсе исчезли, ибо были размыты. Большинство магазинов на Дампьер-Террас были завалены со стороны фасадов мешками с песком, служившими своеобразной опорой зданиям и одновременно защитой от воды. Фред без устали рыскал по грязи в поисках провизии. Китти глядела в окно и видела, что ее драгоценный сад уже буквально погребен под потоками воды и слоем красной земли. На глазах невольно выступили слезы: сколько тщетных усилий, сколько любви было затрачено ею в попытке воссоздать здесь кусочек своего родного дома.

То, что они с Драммондом оказались под одной крышей практически взаперти, еще более усугубляло и без того непростую ситуацию. Ведь при всем своем желании уехать прямо сейчас, он едва ли смог бы это сделать при полном отсутствии дорог. Оставалось лишь смириться и ждать. После нескольких долгих дней, показавшихся Китти вечностью, так она измучилась и душой, и телом от снедавших ее переживаний и охвативших желаний, дождь внезапно прекратился и все они вынырнули из своих уголков и закружились, словно моль в потоках солнечного света. В считаные минуты Чарли и Кэт уже ковырялись в земле, по самые колени зарывшись в жидкую красную грязь, весело выкрикивали что-то, размахивали руками, перемазавшись этой грязью с головы до ног.

Воздух стал свежее, повеяло прохладой. Правда, атмосферу несколько портил явственный запах нечистот, витавший в воздухе, неприятное следствие затяжных дождей, продолжавшихся несколько недель.

– Сейчас нужно быть особенно внимательными, – наставляла Китти Камиру, выуживая сына из лужи грязи. – Ведь это же сезон холеры. Скреби ребятишек что есть силы, ладно?

– Конечно, миссис Китти. А как же иначе? После таких дождей только и жди всяких нехороших болезней. Плохое время…

Очень скоро по городу поползли слухи о том, что в больнице доктора Сузуки уже зарегистрировано пять случаев холеры. И буквально за несколько дней эта цифра существенно возросла.

– К счастью, пока очаг распространения холеры ограничен только районом трущоб, – успокоил Драммонд Китти, предприняв вылазку в город. Решил прогуляться пешком, чтобы хоть немного размять ноги. – Среди белого населения случаев заболевания холерой пока не зафиксировано.

Однако вскоре такие случаи, увы, появились. Снова обитатели белых кварталов разъехались кто куда, наглухо закрыв двери своих домов от посторонних. Только на сей раз забаррикадировались уже не от потенциальных наводнений, а от смертельно опасной болезни.

Первой жертвой эпидемии в доме стал Фред. Он лежал в беспамятстве на своей соломенной подстилке в конюшне. Китти была поражена, когда Камира настояла, что будет сама ухаживать за ним, и не позволила положить его в больницу.

– Он всегда был добр ко мне, – пояснила Камира свои мотивы. – А всем этим докторам я не очень доверяю, – сказала она как отрезала.

– Хорошо, – согласилась с ней Китти. Она и сама прекрасно знала, что на туземцев внимание в больнице обращают в самую последнюю очередь. Потом благодарно сжала руки Камиры: – Ты должна сразу же сказать, если тебе понадобится моя помощь.

Домой Китти вернулась с тяжелым сердцем. Из головы не выходили мрачные мысли о том, сколько времени ее Чарли проводил в обществе Фреда изо дня в день.

– Не переживай, – успокаивал ее Драммонд. – У аборигенов сопротивляемость холере гораздо ниже, чем у нас, белых. Мы принесли с собой в Австралию десятки болезней, неизвестных туземцам, эти болезни выкашивали и продолжают выкашивать их тысячами, если не десятками тысяч.

– Как это ни дико звучит, но твои доводы меня немного успокаивают. Хотя бы ради блага Чарли. – Китти выдавила из себя слабую улыбку. – Я рада, что ты сейчас рядом.

– Что ж, впервые за все это время ты сказала мне хоть что-то приятное. Я безгранично счастлив, мэм! – Драммонд отвесил шутливый полупоклон.

Две последующие ночи Фред метался в жару, не приходя в сознание. Камира, неотлучно дежурившая при нем, созналась, что она не уверена, сможет ли он вообще выкарабкаться. С этими словами она снова поспешила в хижину, прихватив с собой из кухни какие-то отвратительно пахнущие снадобья.

– Как смотришь, если мы свозим детей на пляж? – предложил Драммонд Китти.

– Ты с ума сошел! – возмутилась она в ответ.

– Риддел-Бич далеко от города, это во‐первых. А во‐вторых, нам всем не помешает подышать немного свежим воздухом, – возразил Драммонд.

Китти и самой отчаянно хотелось вырваться из домашнего заточения. А потому она тут же собрала небольшую корзинку для пикника, и они двинулись в путь. Драммонд повез их к океану по объездной дороге, минуя Брум. Маршрут удлинился, зато не нужно было проезжать по городским улицам.

Когда они прибыли наконец на место, Китти уселась на мягкий песок, а Драммонд тут же сбросил с себя верхнее платье и сиганул в воду прямо в кальсонах.

– Прошу прощения за свой непрезентабельный вид, – насмешливо обронил он. – Но не могу устоять! Дети, присоединяйтесь ко мне!

Чарли и Кэт с радостными воплями понеслись к воде. Китти наблюдала, как они втроем весело плещутся на мелководье. Она тоже была счастлива вырваться хоть на короткое время из той угнетающей атмосферы, которая сейчас царила у них дома. Смущало другое: ведь эту внешне очень похожую на типично семейную вылазку на природу она совершила в обществе мужчины, очень похожего на ее мужа. Но ведь на самом деле это не Эндрю. Причем этот мужчина совершенно не скован всеми теми условностями и нормами поведения, которые существуют в современном обществе. А главное – этот мужчина умеет смеяться и жить сегодняшней жизнью, не откладывая ее на потом.

Ах, думала порой Китти, признаваясь сама себе в потаенных желаниях, как бы ей хотелось, чтобы все в ее жизни было с точностью до наоборот.

Когда они вернулись домой, Камира уже поджидала их на кухне. На лице у Камиры читалось явное облегчение.

– С Фредом все будет в порядке, – объявила она им прямо с порога.

– Слава богу! – воскликнула Китти и в порыве чувств обняла Камиру. – Хорошо! Тогда веди эту ребятню в ванную комнату, а мы пока подумаем, что приготовить на ужин.

Однако ночью, уже ближе к рассвету, Китти сама почувствовала недомогание. У нее начался жар. Потом разболелся живот. Она поднялась с постели, чтобы сходить в уборную, но поутру Камира застала ее лежащей без чувств на полу спальни.

– Мистер Драм! Сюда! Быстрее! – истошно крикнула Камира.

Наверное, ей все это приснилось, думала потом Китти, но Камира стала истерично кричать на Драммонда:

– Никаких больниц, мистер Драм! Там полно заразных! Ступайте за лекарствами. Будем лечить миссис Китти дома.

Китти с трудом открыла глаза и увидела над собой лицо Эндрю. Но наверное, это все же был Драммонд. Он дал ей выпить какой-то соленой жидкости, от которой ее тут же начало тошнить, а потом и вырвало. В комнате сразу же запахло чем-то кислым и вонючим.

Потом чьи-то ласковые руки омыли ее прохладной водой, между тем желудочные спазмы продолжались и Китти тошнило снова и снова. Наконец она забылась. Ей казалось, что она плывет, уплывая куда-то ввысь, чтобы присоединиться к предкам Камиры, обитающим на небесах. А может быть, и к самому Богу… Однажды Китти открыла глаза и увидела перед собой ангела. Он махал перед ней своими белыми крыльями, а потом вдруг предложил ей руку и запел. Красивый высокий голос что-то пел прямо ей на ухо.

«Как было бы хорошо, – подумала она, улыбнувшись, – если бы вдруг исчезла вся эта боль».

Но вот рядом с ангелом возникла еще чья-то фигура. Этот человек склонился над ней и сказал:

– Борись, моя дорогая Китти… Борись… Не оставляй меня одного. Я люблю тебя… Я люблю тебя…

Должно быть, Китти снова заснула, потому что когда опять открыла глаза, то увидела тоненькие горизонтальные полоски света, пробивающиеся в комнату сквозь закрытые ставни.

– Почему никто не задвинул шторы? – с трудом пробормотала она. – Я всегда так делаю. Помогает от жары…

– Ваше величество, покорно прошу простить меня. Недоглядел, виноват. В последнее время в моей голове крутились всякие другие проблемы.

Драммонд, подбоченившись, стоял рядом с кроватью. Вид у него был ужасный, бледный, отощавший, лицо осунулось, под глазами темные круги.

– Добро пожаловать в эту жизнь, Китти, – сказал он.

– Мне снилось, что ко мне прилетал ангел и забирал меня на небеса…

– Верю, такое тебе вполне могло привидеться. Потому что, Китти, мы едва не потеряли тебя. Лично я был почти уверен, что ты уже сдалась. Однако, судя по всему, Господь пока отложил на какое-то время встречу с тобой и отправил тебя назад, на землю.

– Получается, что Бог все же есть, – прошептала Китти и попыталась сесть. Но тут же все поплыло у нее перед глазами, и она безвольно откинулась на подушки.

– Ну, на столь щекотливую тему мы поговорим с тобой как-нибудь в другой раз. Хотя бы после того, как я сам вздремну чуток. По-моему, ты в здравом уме, все понимаешь правильно и уже целых двенадцать часов не вытворяла никаких безобразий на постели, – откликнулся Драммонд.

– Безобразия?! Прямо на кровати? – Китти тут же закрыла глаза и попыталась отвернуться от него. Ей было ужасно стыдно и неловко.

– Холера – это такая болезнь… Много грязи… Но не переживай. Всякий раз, когда тебя обмывали, переодевали и меняли постельное белье, я честно покидал комнату. Всю эту грязную работу исправно выполняла Камира. Хотя признаюсь, что у меня даже была мысль сдать ее в полицию, если бы ты умерла, и обвинить ее в том, что это она убила свою хозяйку. Ведь когда я попытался отправить тебя в больницу, она вцепилась в меня, как разъяренная тигрица. Кричала, что в этих больницах «для белых» полно заразных. Что, скорее всего, так и есть. То есть велик шанс умереть не столько от собственных бактерий, сколько от бактерий соседа по койке. Словом, в конце концов Камира меня уговорила и я сдался, положившись во всем на волю Господа.

– Здесь был ангел, клянусь тебе…

– Ты снова начинаешь бредить, Китти? Надеюсь, нет. – Драммонд бросил на нее выразительный взгляд. – Что ж, как бы то ни было, а пока оставляю тебя в обществе твоих ангелов. Поговори с ними. А я пойду и сообщу сестре Камире, что ты, слава богу, жива и скоро совсем поправишься.

Драммонд направился к дверям.

– Спасибо тебе, – с трудом произнесла Китти.

– Не стоит благодарности, мэм. Всегда к вашим услугам.

– И все же я видела ангела, – прошептала она едва слышно, слишком устав от разговора. После чего снова закрыла глаза и погрузилась в сон.

– Мистер Драм был при вас безотлучно день и ночь. Никуда не отходил. Только когда я вас переодевала или меняла простыни. – Камира слегка поморщила носик. – Он – хороший человек. Послушал меня, когда я сказала ему, что не надо никаких больниц.

Китти, сидя на постели, старалась изо всех сил проглотить хотя бы пару ложек какого-то жидкого соленого варева, стоявшего перед ней на подносе. Потом глянула на мечтательное выражение лица служанки. Скорее всего, Камира, ее спасительница и верная помощница, уже полностью попала под обаяние мистера Драма. Кажется, ее он тоже очаровал.

– Он вас любит, миссис Китти, – твердо заявила она.

– Еще чего! – тут же возмутилась Китти и сразу же постаралась смягчить свою грубую реакцию на слова Камиры. – Если и любит, то только так, как может любить деверь, то есть брат моего мужа.

Камира повертела глазами, явно не согласившись с такой оценкой.

– Вы – счастливая женщина, миссис Китти. Далеко не все мужчины такие же хорошие, как он. Но вы ешьте, ешьте… Набирайтесь сил ради вашего мальчика.

Спустя два дня Китти окрепла уже настолько, что к ней допустили Чарли. Раньше она просто боялась, что он испугается одного ее вида.

– Мамочка! Тебе уже лучше? – воскликнул мальчик, падая в ее объятия. Китти почувствовала под своими руками пульсирующую жизненную энергию, исходившую от сына.

– Гораздо лучше, милый. И я так рада видеть тебя.

– Папа написал, что вернется домой, дядя Драм телеграфировал ему о том, что ты больна.

Китти сразу же почувствовала спазм в животе, точь-в-точь как и тогда, когда во время болезни ее тянуло на рвоту.

– Правда? – промолвила Китти вслух. – Он очень добр, наш папа.

– Да. Но потом, когда тебе стало лучше, дядя Драм снова сходил на почту и отправил папе еще одну телеграмму. Поэтому он не приедет.

– Представляю, как ты разочарован, Чарли.

– Да. Но дядя Драм остался же. Он о нас заботится. И похож на папу. Только с ним интереснее, чем с папой. Мы с ним играем в крикет. Он плавает вместе с нами. А почему папа никогда не плавал с нами?

– Возможно, он тоже согласится, если мы попросим его хорошенько.

– Не согласится. Папа всегда занят на работе. – Чарли запечатлел слюнявый поцелуй на ее щеке и обхватил за шею своими пухлыми ручонками. – Я очень рад, что ты не умерла, мамочка. Мы с Кэт помогаем Фреду строить в саду хижину.

– Что за хижина?

– Это будет наш с Кэт домик. Мы сможем там жить. Иногда будем там даже ужинать. – В глазах Чарли появилась мольба. – Ведь можно же, мамочка?

– Наверное, иногда можно, – сдалась Китти. Она была еще слишком слаба, чтобы спорить с сыном.

– Вот! А потом мы с Кэт поженимся, как вы с папой. До свидания, мамочка. Кушай свой супчик и поправляйся скорее.

Китти молча проследила за тем, как ее сынишка решительным шагом направился к дверям. За те несколько дней, что она его не видела, мальчуган еще больше повзрослел и физически, и в манере поведения.

Конечно, детские игры есть детские игры и в них нет ничего дурного. И однако же она снова задалась вопросом, а не поступила ли она в свое время слишком опрометчиво, вверив Чарли исключительно заботам Камиры. Впрочем, над всем этим она подумает в другой раз. Китти снова сконцентрировала свое внимание на супе. Надо же как-то доесть его.

На следующее утро Китти заявила, что окрепла настолько, что может принять ванну и переодеться. Правда, еда по-прежнему оставалась проблемой. Одного взгляда на тарелку с едой было достаточно, чтобы спровоцировать новые приступы тошноты. И все же, превозмогая себя, Китти пыталась проглотить хоть пару ложек. Чарли и Кэт днями торчали в саду: помогали Фреду, который пилил, строгал, заколачивал гвозди. Словом, все вместе они строили игрушечный домик.

– Хороший парень этот Фред, – обронил как-то раз за завтраком Драммонд. – Ты отнеслась к ним с Камирой по-людски. И они оба отблагодарили тебя в десятикратном размере.

– Ты тоже хороший. Спасибо тебе за ту заботу, которой ты меня окружил, когда я болела. Не знаю, что бы я тут делала, если бы тебя не было рядом.

– Пустяки! Это же было совсем не трудно. И потом, это – мой долг. Как я мог позволить тебе умереть, когда ты оказалась на моем попечении? Брат никогда бы не простил мне этого. Кстати, есть хорошие новости. Судя по всему, эпидемия в городе уже пошла на спад. Хотя доктор Сузуки сказал в разговоре со мной, что в его больнице скончалось не менее дюжины пациентов. Пожалуй, эту цифру можно утроить, если вспомнить, сколько смертей было среди обитателей трущоб. А вот и печальная новость. К сожалению, миссис Джеффорд тоже стала одной из жертв этой эпидемии.

– Какая беда. Я немедленно напишу ее мужу. Выскажу ему свои соболезнования.

– Да, вот так смерть делает из всех почти что святых, правда? – Драммонд натянуто усмехнулся. – В любом случае ты уже совсем оправилась. Да и погода заметно улучшилась. Пожалуй, мне пора собираться в дорогу. Планирую уехать завтра или в ближайшие два дня.

– Но ведь сезон дождей еще не кончился. Наверняка дожди возобновятся с новой силой.

– Наверное. Но я больше не хочу путаться у тебя под ногами.

– И все же задержись еще на какое-то время… пожалуйста… Пока погода не наладится окончательно, – умоляюще проговорила Китти. Сама мысль о том, что Драммонд уедет, показалась ей нестерпимой. Сейчас Китти была уверена в том, что это именно его голос просил ее не умирать, можно сказать, вернул ее с того света. – И Чарли тебя просто обожает.

– Спасибо за добрые слова. Но это Чарли… А что же ты сама?

– Мамочка! Дядя Драм! – Чарли вихрем ворвался в комнату. – Наш домик уже готов! Идемте же скорее. Я покажу его вам.

– Конечно-конечно! – Китти с готовностью подхватилась со стула, в глубине души благодарная сыну за то, что ей не пришлось отвечать на вопрос Драммонда.

Они все вместе кое-как втиснулись в крохотный домик и даже выпили там чаю с замороженными кексами, которые приготовила им Тарик. Они были твердыми как камень, но никто не возражал против такого угощения.

– Мамочка, можно мы сегодня будем спать здесь? – Тут же пристал Чарли к матери.

– Нет, милый, это исключено. Кэт отправится спать к себе домой вместе с мамой, а ты будешь спать в своей комнате.

Чарли обиженно надул губки, но взрослые уже поднялись из-за стола и на полусогнутых ногах выбрались из тесного помещения, в котором катастрофически не хватало воздуха.

Вечером того же дня Китти занялась своим туалетом основательнее, чем обычно. Принадлежал ли тот ангельский голос, который она слышала в бреду и который вернул ее к жизни, Драммонду или нет, это одно. Но достаточно вспомнить, как он нянчился с ней все те дни, что она болела. А как он играет с детьми, с Чарли и с Кэт. Это же залюбуешься, глядя на них со стороны. Нет, больше Китти не в силах отрицать очевидное. Она нанесла несколько капель духов на шею, хотя и знала, что все эти запахи тут же привлекут к ней москитов, а потом уставилась на собственное отражение в зеркале.

– Я люблю его, – тихо промолвила Китти. – Господи, спаси меня. Я ничего не могу с собой поделать.

Ужин затянулся дольше обычного. Трясущимися руками Китти стоически пыталась расправиться с тремя блюдами. Чувствовал ли Драммонд то напряжение, которое буквально витало в воздухе, она не могла понять. Ел он с аппетитом, то и дело сдабривая еду вином из тех запасов, которые пополнил Эндрю, прислав целый ящик вина из Аделаиды. Кажется, Драммонда совсем не интересовали перемены, которые произошли в настроении Китти.

– Налей мне немного вина, – попросила она его.

– Ты уверена, что это разумно? – Драммонд слегка нахмурился. – Не думаю, что вино пойдет тебе на пользу. Ведь ты еще такая слабая после болезни.

– Может, и так. Но я хочу поднять тост хотя бы за то, что у меня еще остались силы и какое-то здоровье, о котором надо заботиться. По крайней мере, я не лежу сейчас в морге, как бедняжка миссис Джеффорд.

– Хорошо, будь по-твоему. – Он плеснул ей в бокал на самое донышко.

– Пожалуйста, больше.

– Китти…

– Ради всех святых! Я уже взрослая женщина! И если мне хочется выпить бокал вина, то почему нет?

– Вот сейчас я вижу, что тебе действительно стало лучше. – Драммонд иронично вскинул бровь. – Вернулась к своим командирским манерам.

– По-твоему, я – командирша, да?

– Да пошутил я, Китти. Ты же знаешь, я всегда шучу. Что за муха тебя сегодня укусила? Брыкаешься весь вечер, словно необъезженная молоденькая кобылка.

Китти молча отхлебнула из своего бокала.

– Да, наверное, я сильно изменилась, оказавшись на грани смерти.

– Вот как? В чем именно?

– Думаю, до меня наконец дошло, как все мимолетно в нашей жизни.

– Это действительно так. Особенно здесь, в этом нашем новом и огромном мире под названием Австралия. Здесь хрупкость человеческой жизни ощущается очень остро.

– А еще я должна признаться тебе, что раньше сомневалась в существовании Бога. Зато теперь я точно знаю, что Он есть. Я почувствовала Его любовь к себе.

– Звучит как присяга на верность! – Драммонд залпом осушил свой бокал. – У вас явно наступило прозрение, миссис Мерсер. Не удивлюсь, если вскоре ты обратишься к местному священноначалию с просьбой разрешить тебе принять сан и стать первой женщиной-священником.

– Когда ты перестанешь издеваться надо мной? Прошу тебя, прекрати немедленно! – Китти допила свое вино, чувствуя, как начинает кружиться голова. – Просто я… Дело в том…

– Ради бога, Китти, не томи! Говори все как есть.

– Я хочу сказать… Вот так же сильно, как я чувствую любовь Господа к себе, я люблю тебя, Драммонд. Думаю, я полюбила тебя с самой первой минуты, как только увидела.

Китти потянулась за бутылкой вина, но Драммонд тут же выхватил бутылку из ее рук.

– На сегодня хватит, мэм. Слишком много плохих воспоминаний возвращается к нам под воздействием спиртного. И потом. – Он крепко схватил Китти за запястье. – Я хочу тебе верить. Верить каждому твоему слову.

– Вот и поверь! Да, я сказала то, что думала. – Внезапно Китти рассмеялась. – Нет, я не пьяна. Неужели ты думаешь, что эти две капли вина ударили мне в голову? Просто меня пьянит то огромное облегчение, которое принесло мне собственное признание. Если бы ты только знал, как было ужасно и мучительно бороться со своими чувствами последние несколько недель. Прошу тебя, Драммонд… Пожалуйста… Давай просто отпразднуем нашу радость от того, что мы оба живы. Разве нельзя? Разве нельзя порадоваться тому, что мы живем сейчас, в эту самую минуту, и не столь уж важно, что там будет завтра. Давай не будем думать о том, что хорошо, а что – плохо…

В комнате повисло молчание. Молчали долго. Наконец Драммонд заговорил:

– Ты и представить себе не можешь, каким счастливым сделало меня твое признание. Да, наверное, ты опьянела не столько от этого крохотного бокала вина, сколько от осознания того, что ты жива. Это сама жизнь пьянит тебя, та самая жизнь, с которой ты едва не рассталась какое-то время тому назад. Признаюсь, я отчаянно хочу любить тебя всеми возможными способами, однако ради твоего же блага предлагаю сделать паузу. Тебе надо время, чтобы полностью восстановить свои силы и еще раз подумать над всем тем, что ты мне сказала сегодня вечером. А также о тех последствиях, которыми обернется твое признание для нас обоих и для наших семей.

Китти уставилась на него в немом изумлении.

– Подумать только! Я сама, добровольно, предлагаю ему свою душу и свое тело, а он, вместо того чтобы воспользоваться этими дарами, вместо того чтобы ловить момент, начинает какие-то заумные разглагольствования! Время – вот что является единственной роскошью для всех, кто жив. Бог мой! Я больше не хочу терять ни секунды отпущенного мне времени.

– И все же, если ты потратишь несколько драгоценных секунд на обдумывание всего того, что ты мне только что сказала, поверь, это время не будет потрачено зря. Вот если и через пару дней ты останешься при своем же мнении, что ж, тогда…

– Нет, вы только послушайте его! Я говорю с тобой от чистого сердца, а ты в это время приводишь доводы разума… Какая жалость! – Китти нервно сплела кисти рук. – Неужели ты всегда находишь возможность для того, чтобы противоречить мне? Или после того, как ты увидел меня в таком состоянии, больной, не контролирующей ни свое тело… ни все остальное, ты изменил свое мнение?

– Да, я действительно имел возможность разглядеть каждый дюйм твоего тела. Могу заверить тебя, оно по-прежнему прекрасно. – Драммонд протянул к ней руку, но Китти тотчас же поднялась со стула на все еще ватных ногах.

– Все! С меня хватит! Я иду спать! – Она направилась к дверям, изо всех сил стараясь держаться прямо, но в эту минуту его рука схватила ее и притянула к себе.

– Кэт! Я…

Драммонд впился в нее устами, и от его поцелуя голова у нее закружилась еще сильнее. Когда он наконец оторвался от ее губ и слегка ослабил свою хватку, Китти едва не осела на пол.

– Да ты словно тряпичная кукла. Ничего не весишь! – ласково проговорил Драммонд, подхватывая ее на руки. – Пожалуй, я проведу тебя до самых дверей твоей спальни.

Возле спальни он остановился.

– У тебя хоть есть силы раздеться? Или тебе помочь? – Он коротко усмехнулся при последних словах.

– Сама управлюсь, – прошептала в ответ Китти.

– Хорошо! Но еще раз повторяю, Китти. Я должен знать, что ты говоришь серьезно. Потому что я уже не смогу остановиться и пойти на попятную. Повернуть назад на полпути? Никогда!

– Я понимаю, Драммонд. Спокойной ночи.

Время тянулось невообразимо медленно. Те несколько дней, которые Драммонд дал Китти на обдумывание, показались ей огромной глыбой из глины, но она потихоньку стала рассыпаться, превращаясь в кучу песка. Однако как же все это долго… К счастью, у детей появилась новая забава – их игрушечный домик. Они проводили в саду целые дни. Китти и понятия не имела, чем они там забавляются, но, судя по веселым взрывам смеха, которые оттуда доносились всякий раз, когда она выходила в сад проверить, все ли у них в порядке, им действительно было весело.

Драммонд вдруг объявил, что ему нужно решить в Бруме кое-какие дела по поручению отца, а потому он большую часть дня пропадал в городе. А Китти в это время металась по дому, не в силах найти покой. На сердце у нее было тяжело. К тому же ее буквально снедало страстное желание. Как ни старалась она убедить саму себя, что нужно хорошенько все обдумать, как об этом и попросил Драммонд, ее обычно рассудительный ум отказывался повиноваться. Даже когда принесли теплую телеграмму от Эндрю, Китти не нашла в себе силы почувствовать хоть какие-то угрызения совести. Все ее мысли, вероломные, предательские мысли, продолжали вертеться исключительно вокруг Драммонда.

ИСКРЕННЕ СЧАСТЛИВ ЧТО ТЫ ОПРАВИЛАСЬ И СНОВА ЗДОРОВА ТОЧКА РАД ЧТО ДРАММОНД БЫЛ РЯДОМ ТОЧКА НАДЕЮСЬ ВЕРНУТЬСЯ С ПОДАРКОМ ДЛЯ МОЕЙ КОРОЛЕВЫ ТОЧКА ЭНДРЮ ТОЧКА

Минуло еще два дня, и терпение Китти иссякло. Лежа на кровати, она услышала, как закрылась за Драммондом дверь в его комнату. После отъезда мужа Китти привыкла спать нагишом, под одной только простыней. Выждав, пока старинные часы в холле пробьют полночь, Китти поднялась с кровати и набросила на себя пеньюар. Потом осторожно прикрыла дверь своей спальни, чтобы не разбудить Чарли, и на цыпочках пошла по коридору. Вошла в комнату Драммонда, даже не постучав. Он не закрыл ставни. Лунный свет потоками вливался через окна в комнату. В этом свете Китти увидела, что Драммонд тоже растянулся на постели абсолютно голым.

Китти развязала поясок, и пеньюар упал на пол. Она подошла к постели и протянула руку:

– Драммонд.

Драммонд открыл глаза и молча уставился на нее.

– Я подумала. Хорошо подумала. И вот я здесь.

18

– Вы уже совсем оправились, миссис Китти, – обронила Камира спустя неделю. – Сейчас вам уже совсем хорошо, да?

– Да, я действительно чувствую себя хорошо, – машинально повторила Китти слова Камиры. Она как раз пила чай на веранде и одновременно разглядывала уничтоженные дождями клумбы с розами, прикидывая мысленно, стоит ли их восстанавливать и высаживать новые кусты роз. Китти бросила отрешенный взгляд на Камиру, которая, плеснув воды на засохшую красную грязь на полу, принялась изо всех сил оттирать это место шваброй.

– А вы стали совсем другой, – проницательно заметила служанка. Она оперлась о швабру и бросила внимательный взгляд на хозяйку. – Вся светитесь изнутри, словно звездочка какая! – добавила Камира и снова принялась выскабливать грязь.

– Я действительно очень рада тому, что оправилась после болезни. Надеюсь, больше таких затяжных дождей в этом году мы уже не увидим.

– Да, без дождей хорошо. Но, думаю, миссис Китти, это мистер Драм сделал вас такой счастливой. – Камира слегка похлопала себя по переносице, хитровато улыбнулась и отправилась менять воду в ведре.

Последние слова Камиры заставили Китти вздрогнуть. Откуда она узнала? Вряд ли она могла что-нибудь увидеть. Они с Драммондом старались вести себя очень осмотрительно. Никаких любовных объятий до тех пор, пока Камира и Кэт не отправятся к себе домой, а Чарли не заснет в детской. Но, наверное, Китти действительно стала другой. У нее даже смех стал иным. А она в последнее время много смеется. Потому что Драммонд подшучивает над ней постоянно. Или примется щекотать Чарли до тех пор, пока тот не взмолится о пощаде. Дом вдруг наполнился совершенно новой энергетикой, как и сама Китти. Собственно, впервые в жизни, вдруг поняла Китти, она зажила настоящей, полнокровной жизнью.

День и ночь ее тело трепетало, снедаемое желанием близости с Драммондом, и неважно, был ли он в этот момент рядом с ней в комнате или присутствовал лишь в ее воображении. Китти доставляли удовольствие даже самые простые вещи, главное – чтобы он был рядом. Вот он слегка прикасается к ней рукой, и волна радостного возбуждения тут же электризует все ее естество. Просыпается по утрам, и первая мысль ее уже о том, чтобы поскорее наступил вечер и она смогла бы побежать к нему и вместе погрузиться в ту пучину наслаждений и экстаза, которые сулит им очередная ночь.

После самой первой ночи они заключили между собой такое негласное соглашение: пока просто жить и наслаждаться моментом, не думать о будущем, не позволять никаким неприятным мыслям разрушать тот мир, который они сами себе создали. В глубине души Китти поражалась самой себе: оказывается, она не только с легкостью пошла на все, но ей при этом не было еще и ни капельки стыдно за свое в общем-то недостойное поведение. Где-то в дальних уголках сознания она, конечно, помнила, что уже менее чем через месяц Эндрю вернется домой, но пока присутствие рядом его более эмоционального и сильного брата-близнеца полностью затмевало все остальное. Свое безрассудство Китти оправдывала тем, что если бы не Драммонд, то она бы никогда не выжила в столь изнурительно долгий сезон дождей. Ведь, по сути, он спас ее от смерти. А уж какое счастье для Чарли, что в этот момент рядом с ним был дядя Драм. Изобретательный ум Драммонда мог в мгновение ока превратить обычный стул в корабль с пиратами, который несется на всех парусах в открытом море вместе с награбленными ими сокровищами. По воле его фантазии стол в гостиной вдруг превращался в хижину, затерянную в джунглях, вокруг которой рыскают кровожадные тигры и львы. Как же все эти забавы приятно контрастировали с бесконечно унылыми играми в карты, извечным развлечением Эндрю в сезон дождей.

«Драммонд еще сам в душе ребенок», – размышляла Китти, наблюдая за тем, как он ползает на четвереньках по холлу и свирепо рычит, имитируя повадки тигра. Впрочем, ночью он весьма убедительно демонстрировал, что перед ней очень даже взрослый мужчина…

Как только установилась хорошая погода, возобновились их поездки на Риддел-Бич и на более дальние пляжи. В тихих бухтах, окруженных со всех сторон скалами, Китти с наслаждением плескалась в великолепных бирюзовых водах вместе с Кэт, Драммондом и Чарли, который заделался самым настоящим профессиональным пловцом.

– Мамочка, снимай свои панталоны, – кричал он ей из воды. – Дядя Драм говорит, что, когда одежда намокает, она тянет на дно.

Разумеется, Китти не пошла на то, чтобы разоблачаться догола перед Чарли. Не поделилась она с сыном и своим секретом о том, как они с Драммондом несколько раз выбирались на пляж без детей. Чарли она оставляла под присмотром Камиры, ссылаясь на то, что, дескать, есть кое-какие дела в городе. А сама садилась с Драммондом в коляску, и они отправлялись к океану и плавали там вдвоем нагишом до изнеможения. И когда он держал ее в своих объятиях, целовал ее лицо, шею, а потом, на берегу, слизывал солоноватую воду с ее грудей, Китти понимала, что вот оно, счастье, и едва ли в будущем ей еще удастся пережить такие же мгновения абсолютного и полного счастья.

– Дорогая, – обронил как-то раз Драммонд в конце февраля, когда они лежали в постели и Китти все еще приходила в себя после очередной любовной баталии, – я получил телеграмму от отца. Он просит, чтобы я приехал в Аделаиду, где они с Эндрю будут поджидать меня. В конце следующей недели они уже должны будут вернуться из Европы. Речь идет о нашем семейном бизнесе. Отец хочет разделить семейную империю между мной и Эндрю, чтобы не возникло никаких спорных вопросов после его смерти. Словом, я должен появиться в родительском доме Алиса-Холл для того, чтобы подписать кое-какие юридические документы в присутствии нотариуса, а потом мы с Эндрю составим наши собственные завещания.

– Понятно, – прошептала Китти, и сердце, переполненное любовью и только что пережитым удовлетворением, невольно сжалось в дурном предчувствии. – Когда ты уезжаешь?

– Думаю, что отправлюсь пароходом через два дня. А почему ты не спрашиваешь меня о том, что именно отец предполагает отдать мне? Чтобы узнать, так сказать, мои перспективы на будущее?

– Ты же знаешь, меня ни капельки не волнуют твои перспективы. Я буду счастлива жить с тобой и в дупле какого-нибудь эвкалипта, без крыши над головой.

– Но я, тем не менее, все же поставлю тебя в известность касательно моих имущественных перспектив. Как ты, наверное, догадываешься, Эндрю унаследует семейный бизнес, связанный с добычей жемчуга, это на настоящий момент где-то семьдесят процентов всего нашего фамильного капитала. Мне же перейдет в наследство тысяча квадратных миль земли в засушливой пустыне и полуживой от истощения скот. Короче, мне достанется животноводческое ранчо Килгарра. Да, и еще несколько акров земли в нескольких часах езды от Аделаиды. Ходят упорные слухи, что в этом регионе есть залежи каких-то полезных ископаемых. Даже уже началась разработка месторождения. Мой отец весьма своевременно вписался в этот проект. Все это может обернуться ничем, но, зная интуицию отца в том, что касается денег, а его нос может учуять их запах, как динго чует запах околевшей телки за целую милю от себя, остается предполагать, что и это его предприятие обернется какой-то прибылью. Я также унаследую бунгало в горах Аделаиды, а брату достанется наш фамильный дом Алиса-Холл.

– О, мне кажется, что бунгало гораздо красивее дома в Аделаиде. Я там бывала. Такие красивые места! – воскликнула Китти, живо представив себе тамошние пейзажи. – Именно там Эндрю сделал мне…

Она сконфуженно умолкла, почувствовав всю неловкость собственных слов.

– Вот как? То есть он там сделал тебе предложение? Довольно… странно, я бы сказал.

– Прости. С моей стороны было бестактно упоминать об этом.

– Полностью с тобой согласен. – Драммонд откинул прядь волос с ее лица. – К превеликому сожалению, миссис Мерсер, должен сообщить вам, что на наше благословенное любовное гнездышко неумолимо надвигается суровая действительность. Как мы ни гнали ее прочь в эти последние несколько недель, божественных недель, я бы сказал, но пришло время, когда тебе следует принять какое-то решение.

Китти и сама понимала, что время пришло.

– А разве тебе не надо принимать решение? В конце концов, Эндрю ведь твой брат.

– Да, мой брат. Брат, который в детстве без всякого зазрения совести отбирал у меня любимые игрушки.

– Надеюсь, ты не рассматриваешь меня как своего рода контрибуцию за прошлые обиды, – возмутилась Китти.

– А почему бы и нет? – хохотнул он в ответ. – Такое возмещение убытков только к лучшему. – Но, заметив ошарашенное выражение ее лица, тотчас же пошел на попятную. – Китти… моя Кэт! Я же в своем обычном репертуаре. Снова дразню тебя. Хотя, если уж говорить по совести, я еще не выиграл у Эндрю ни единой схватки из числа тех, что он считает для себя важными.

– О нет! Как раз выиграл! – Китти приподнялась на постели и нежно поцеловала Драммонда в щеку. – Ты знаешь, как быть счастливым. А благодаря тебе теперь и я знаю этот секрет.

– И тем не менее, любовь моя, я рискую стать самым несчастным человеком на свете, если мы сейчас не обсудим с тобой наше будущее. – Драммонд обхватил лицо Китти обеими руками. – Ты хочешь, чтобы, уезжая в Аделаиду, я исчез из твоей жизни навсегда?

– Ах, Драммонд! – Китти горестно покачала головой. – Я не знаю, что мне делать.

– Конечно, не знаешь. Одному Богу известно, в какую пропасть мы загнали сами себя. Быть может, мне стоит сейчас озвучить тебе то, что я думаю на сей счет?

– Да, пожалуйста.

– На самом деле все очень просто. Я не мыслю своей дальнейшей жизни без тебя. Готов встать перед тобой на колени и плакать, как девчонка, если ты будешь настаивать на том, чтобы и впредь оставаться с моим братом. – Слабая улыбка тронула губы Драммонда.

– И что ты предлагаешь?

– Взять Чарли и бежать отсюда втроем.

– Куда?

– Наверное, лучше всего было бы на Луну, но, с учетом наших реальных возможностей, предлагаю пока укрыться у меня на ранчо. Впрочем, чтобы попасть туда, нам нужно будет вырастить крылья.

– То есть ты хочешь, чтобы я поехала вместе с тобой?

– Да. Хотя заранее предупреждаю тебя, Кэт, жизнь на ранчо – тяжелая и в чем-то даже жестокая. По сравнению с тамошней пустыней, Брум – это центр мировой цивилизации. Караваны верблюдов появляются на ранчо лишь два раза в год, привозят все необходимые запасы, провиант. А для того, чтобы добраться до ближайшего населенного пункта, городка под названием Алиса-Спрингс, понадобится как минимум два дня. Там нет врача, нет больницы. Все удобства во дворе. Но есть, правда, одно преимущество.

– Какое?

– Ближайший сосед живет в одном дне езды до него. Так что никаких увеселительных ужинов и прочих застолий.

Китти изобразила слабую улыбку на своем лице, понимая, что Драммонд пытается как-то разрядить обстановку.

– Но что же Эндрю? Разве мы с тобой можем обойтись с ним так вероломно? Ведь это же убьет его. Потерять жену, лишиться любимого сына… – Китти сокрушенно покачала головой. – Нет, он не заслуживает подобной жестокости.

– Ты права, не заслуживает. И права, это будет для него глубочайшим потрясением. Особенно если вспомнить, что до сего момента Эндрю еще никогда и ничего в своей жизни не терял. Он и в школе всегда бежал наперегонки со временем… Только бы успеть первым. Только бы сделать решающий бросок по воротам.

– Но я не мяч, который гоняют по полю, играя в регби. А Чарли – тем более. – Китти обозрела Драммонда внимательным взглядом. – Ты абсолютно уверен в том, что все это никак не связано с твоим желанием выйти на сей раз победителем?

– Учитывая все обстоятельства, отвечу коротко: нет. Клянусь тебе, Китти, что, несмотря на все мои шутки-прибаутки, я искренне люблю своего брата. Ведь мы же с ним близнецы. И я готов прошагать хоть тысячу миль, только бы ничем не огорчить и не обидеть его. Но тут… Тут вопрос жизни и смерти. И ничего с этим не поделаешь.

– Что ты имеешь в виду?

– То и имею, что я физически не могу жить без тебя. Понимаю, это большое несчастье, но это так. Вот так обстоят мои дела на данный момент. А сейчас, моя дорогая Китти-Кэт, проведу аналогию с регби и скажу коротко: мяч не просто в игре, он в твоих руках. Тебе и решать.

И снова Китти погрузилась в агонию мучительных поисков ответа на вопрос, что делать. Тем более что речь шла не только о ее будущем. Если она бросит Эндрю и уедет вместе с Драммондом, то тем самым она лишит Чарли законного права жить и взрослеть рядом с отцом. Но может случиться и более страшное: Эндрю постарается отвоевать сына и забрать его себе. В одном сомневаться не приходилось: Чарли обожает дядю Драма, а тот, в свою очередь, любит своего маленького племянника и со временем станет ему настоящим отцом, который сумеет наставить и направить в нужное русло, по мере того как мальчик будет взрослеть. Вопрос лишь в том, что она сама скажет Чарли, когда тот повзрослеет. Китти на собственном опыте пережила подобное потрясение, узнав, так сказать, голую правду без прикрас об отце, из которого в семье лепили идола.

Китти металась по дому, раздираемая самыми противоречивыми чувствами и сомнениями. Даже сходила в местную церковь и, преклонив колени перед алтарем, попросила совета и помощи у Всевышнего.

– Господи, меня всегда учили, что Бог – это любовь. А я люблю Драммонда всеми фибрами своей души. Но и Чарли я тоже люблю…

Стоя на коленях, Китти вдруг вспомнила ту давнюю картину: отец сжимает руки Энни на пороге ее дома. А в это время ее бедная, несчастная мать, тоже беременная, ничего не подозревает о двуличии собственного мужа и о его вероломстве.

– Но я не лицемерка. Я не могу лгать, – прошептала Китти, обращаясь к полотну, на котором были изображены ангелы, уносящие души новопреставленных на небеса. «Хотя сейчас, – подумала она с тоской, – я ничем не лучше своего отца. Из ночи в ночь изменяю мужу, делю супружеское ложе с его родным братом…»

– Господи, наверное, когда-то у меня было откровение, – промолвила Китти с тихим вздохом. – Но, судя по всему, с тех самых пор я нарушила большинство Твоих заповедей.

Выйдя снова на солнце, она пошла взглянуть на могилы усопших.

– Любила ли ты кого-нибудь в своей жизни так, как люблю я? – прошептала она, обращаясь к надгробью некой Изабель Доуд. Несчастная почила в возрасте двадцати трех лет, ровно столько сейчас самой Китти.

Китти закрыла глаза. Тяжелый вздох вырвался из ее груди.

– Все зашло слишком далеко. Я не могу продолжать обманывать мужа и делать это до конца своих дней. А потому… – она сглотнула комок, подступивший к горлу, – я должна нести ответственность за свои поступки. И помоги мне Господь!

– Я решила, что мы поедем с тобой на ранчо Килгарра после того, как ты вернешься из Аделаиды, – спокойно озвучила Китти свое решение вечером того же дня.

Драммонд воззрился на нее в полном изумлении.

– Ну и ну! – только и нашелся он, немного помолчав. – Не женщина, а кремень! Только что мы обсуждали, как нам свозить Чарли на пляж, чтобы он искупнулся в последний раз. И вдруг ни с того ни с сего ты затеваешь этот разговор!

– Просто хочу, чтобы ты знал, – ответила она, в душе испытывая некоторое удовольствие от того, что ей все же удалось поразить Драммонда, если судить по озадаченному выражению его лица.

– Ты права, я должен знать. – Драммонд слегка откашлялся. – Тогда что? Приступим к разработке плана?

– Я решила, что сама поговорю с Эндрю, когда он вернется домой. Я не стану вести себя подло по отношению к нему, Драммонд. Камира заранее заберет Чарли, а я, тоже заранее, подготовлю свои вещи. Сразу же после разговора с Эндрю я немедленно покину дом, заберу сына у Камиры, и мы направимся на встречу с тобой, туда, где ты нас будешь ждать.

– Получается, ты все уже продумала?

– Да. Как видишь, я по натуре человек практического ума. К тому же ситуация трудная. Нужно все организовать должным образом.

Китти старалась говорить спокойно, чтобы ничем не выдать ту бурю эмоций, которая бушевала у нее внутри.

– Мне остается только выразить свое полное согласие и безусловную радость по поводу твоего решения? – поинтересовался у нее Драммонд.

– Можешь, если хочешь. Но я, со своей стороны, желаю знать, где именно должна будет произойти наша встреча уже после того… после того, как я исполню свой долг.

– Что ж. – Драммонд протянул руку через стол, чтобы коснуться руки Китти. – Но ты уверена, Китти, что не хочешь, чтобы я присутствовал при вашем разговоре с Эндрю?

– Абсолютно уверена. Он еще, чего доброго, возьмет и пристрелит тебя прямо на месте.

– Тебя он тоже может застрелить.

– И поделом! Имеет полное право. – Китти снова сглотнула комок, подступивший к горлу. – Впрочем, я сильно сомневаюсь, что Эндрю решится на столь крайние меры. Ведь если он застрелит собственную жену, то навсегда запятнает свою безупречную репутацию в здешнем обществе.

Они оба не удержались от мимолетных улыбок.

– Ты полностью уверена в себе, моя Кэт?

– У меня просто нет иного выбора. В конце концов, Эндрю заслуживает гораздо лучшей участи, чем иметь у себя под боком неверную жену, которая никогда не сможет полюбить его.

– Если это тебя немного успокоит, то скажу так: не пройдет и года, как мамаши, принадлежащие к сливкам общества Брума, поволокут своих послушных дочерей к парадным дверям его дома в надежде заполучить Эндрю себе в зятья. Однако хватит об этом. Итак, в Дарвин я поплыву на пароходе, как уже сообщил о том отцу и Эндрю. А ты вместе с Чарли отправишься в Дарвин следующим рейсом. Там мы и встретимся.

– Эндрю может устремиться за нами в погоню.

– Может. Если он пойдет на такой шаг, будем разбираться на месте. – Драммонд слегка пожал руку Китти. – На тот момент я уже буду рядом с тобой.

– Но так ли тебе нужно сейчас отправляться в Аделаиду? В конце концов, все эти юридические формальности можно будет урегулировать и потом. Подобрать соответствующую дату… Почему нет?

Китти чувствовала, как тает ее решимость оставаться спокойной и невозмутимой.

– Да мне и самому меньше всего на свете хочется уезжать от тебя сейчас, бросать вас с Чарли здесь, в Бруме. К тому же я откровенно страшусь, что ты в любой момент можешь передумать и все переиграть, пока меня не будет рядом. – Он грустно улыбнулся. – Но я должен ехать. Хотя бы для того, чтобы каким-то образом застраховать наше будущее… Всех нас троих. Нужно скрепить все документы своей подписью. Прежде всего те, которые удостоверяют мое право на владение ранчо и другим имуществом. Не думаю, что отец захочет перевести на меня эти активы, когда узнает всю правду.

– А что же Чарли? – Китти почувствовала, как защипало в глазах от подступивших слез. – Как я ему объясню все случившееся?

– Вначале скажи ему, что вы просто собираетесь в гости к дяде Драму на его ранчо посмотреть на коровок. Я же ему много рассказывал про это место – Килгарра. Уверен, ему страшно хочется увидеть все своими глазами. Ну а потом… – Драммонд слегка пожал плечами. – Пройдет какое-то время, ты останешься там и не вернешься домой. Вот и все. – Он немного помолчал. – Но ты до конца уверена, Кэт, в том, что собираешься сделать?

– Нет, не уверена. – Китти покачала головой. Драммонд взял ее руку и поднес к своим губам. Нежно поцеловал.

– Конечно, не уверена, – согласился он, немного помолчав. – Как и в чем тут можно быть уверенной?

В их последнюю ночь Китти тихо проплакала, уткнувшись Драммонду в плечо, а потом, когда он заснул, принялась разглядывать его тело, дюйм за дюймом, словно собираясь навек запечатлеть увиденное в своей памяти. Думать о том, что будет потом, ей было страшно. Невозможно даже представить, что их ждет, когда они встретятся вновь.

На людях они простились на следующее утро, как положено близким родственникам, и только. Стоя на пирсе, Китти торопливо расцеловала Драммонда в обе щеки, пожелав доброго пути. Зато Чарли был безутешен. Все эмоции, которые ей удалось скрыть, выплеснулись у него наружу.

– Приезжай ко мне погостить! И поскорее! – крикнул ему Драммонд, поднимаясь по сходням на палубу парохода.

– Обязательно, дядя Драм. Я приеду! Обещаю! – Чарли рыдал, не стесняясь своих слез.

– Я тебя люблю, – снова крикнул ему Драммонд, устремив свой взгляд на Китти. – Скоро увидимся! Быстрее, чем ты думаешь…

Прощальный взмах рукой, и Драммонд исчезает из виду.

Дома Китти попыталась занять себя тем, что устроила генеральную уборку к весне. Она даже попросила Фреда помочь ей провести обрезку кустов роз и высадить новые саженцы. Она и понятия не имела, примутся ли они. Но если даже и приживутся, то ей уже не суждено увидеть их цветение.

Тем не менее ее решимость идти до конца оставалась незыблемой. Жить и дальше по лжи – нет, ни за что! Получается, размышляла она уныло, их семейная жизнь с Эндрю оказалась похожа на пузырь в раковине. Вроде и жемчужина, и большая, и яркая, а отковырнешь слой с поверхности, внутри – пустота. Грязь и пыль. Зато вместе с Драммондом они действительно сотворили настоящую жемчужину, совершенную по форме и красоте, окропленную радостью и пронизанную любовью до самого основания.

Спустя несколько дней она получила две телеграммы. Первую – от мужа. Эндрю сообщил ей, что они благополучно прибыли в Аделаиду на пароходе «Кумбана» и что Стефан, его отец, тоже плывет в Брум вместе с ним и Драммондом. Хочет увидеть наконец своего внука.

Вторая телеграмма была от Драммонда. Он сообщил ей то же самое, добавив попутно, что с «юридическими формальностями» по переоформлению наследства все гладко. Все мужчины семейства Мерсер должны прибыть в Брум 22 марта. «Всего лишь через десять дней», – подумала Китти, почувствовав, как ее охватывает паника.

Вечером того же дня она начала паковать свой дорожный сундук. Пора превращать в реальность то, что пока еще представлялось ей чем-то нереальным и далеким.

– Что вы делаете, миссис Китти? – услышала она голос Камиры у себя за спиной.

От неожиданности Китти даже подпрыгнула на месте. Ох уж эта Камира! Крадется по дому тихо, словно кошка.

– Вот складываю кое-какие детские вещи Чарли, из которых он уже вырос, – соврала Китти прямо на ходу и тут же захлопнула крышку сундука.

– Но вот эта рубашечка… Она же ему еще впору.

Китти поднялась со скамейки, чувствуя, что Камира продолжает внимательно разглядывать ее.

– Разве детям уже не пора спать? – переключила Китти ее внимание на другое.

– Да, вы правы. – Камира направилась к дверям, но на пороге остановилась и глянула на Китти еще раз. – Я все вижу… Каждую мелочь… Я знаю, почему вы пакуете вещи. Только про нас не забудьте, ладно? Мы поедем вместе с вами. Фред защитит вас от плохих черных. – С этими словами Камира вышла из комнаты.

Китти слегка покачала головой. Интуиция Камиры удивляла и одновременно немного раздражала. Какие невидимые силы, какой «осмос» или, как это еще называют, внутренний обмен веществ настраивал ее душевный лад на то, чтобы улавливать малейшие эмоциональные переживания другого человека, подумала про себя Китти.

Ночью она снова и снова лихорадочно прокручивала в голове все возможные сценарии дальнейшего развития событий, пытаясь заранее предугадать, что может пойти не так и как это можно будет исправить. Одно она знала наверняка. Драммонд никогда не предаст ее. И, как только встретятся в Дарвине и она окажется в его объятиях, все у них будет хорошо.

Она написала прочувствованные письма своей матери и миссис Мак Кромби. Просила у них прощения, умоляла понять ее… Письма она предусмотрительно спрятала за обшивкой своего дорожного чемодана. Потом принялась писать письмо Эдит, но вскоре оставила эту затею. Да и что она могла сказать свекрови, какие могла найти слова, чтобы хоть как-то разрядить всю ситуацию? Пожалуй, Эдит утешит немного лишь то, что она с самого начала не сильно обольщалась насчет своей невестки. И оказалась права: Китти действительно истинная дочь своего отца со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Кажется, я подготовилась и сделала все, что могла, – прошептала сама себе Китти.

На следующее утро она получила еще одну телеграмму от Эндрю.

ОЧЕНЬ УДИВЛЮ ТЕБЯ ПО ПРИЕЗДЕ ТОЧКА ПАПА ВСЕ ОБЪЯСНИТ ТОЧКА ПОЛУЧИЛ ЗАДАНИЕ В САМУЮ ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ, НО НАДЕЮСЬ ДОБРАТЬСЯ ДОМОЙ В ЦЕЛОСТИ И СОХРАННОСТИ ТОЧКА ЛЮБЛЮ ВАС С ЧАРЛИ ТОЧКА

Китти нахмурилась, пытаясь догадаться, какое такое задание дал ее мужу отец. Но тут к ней подбежал Чарли, стал ласкаться, обхватил ручонками, попросил рассказать ему сказку, и невеселые мысли отошли куда-то в сторону.

В ночь накануне предполагаемого побега погода была под стать расходившимся чувствам Китти. Свинцовые тучи закрыли все небо тяжелой пеленой, раскаты грома сотрясали землю, вспышки молний пронзали тьму, разрывая ее на части. Китти обошла весь дом снизу доверху. Ставни на окнах сотрясались и громко хлопали, пытаясь изо всех сил сдерживать натиск стихии.

К утру гроза прекратилась. Китти робко высунула нос на улицу и, как и остальные горожане, вздохнула с явным облегчением. Непогода нанесла гораздо меньший урон, чем она того опасалась. Во всяком случае, все кусты роз уцелели и стояли как ни в чем не бывало. А Фред сказал, что ураган истощил свои силы еще где-то на подступах к Бруму, в южных песках пустыни Пиндан. Ночью Китти, конечно же, не сомкнула глаз. Ведь вечером должна прибыть в порт «Кумбана». К тому же, каким бы сложным ни оказался предстоящий разговор с мужем, впереди Китти ждало не менее сложное и опасное путешествие в Дарвин. А состояние ее здоровья пока оставляло желать лучшего. У нее все еще случались приступы тошноты, время от времени возникали проблемы с желудком. Правда, доктор Сузуки заверил, что все это не более чем последствия перенесенной тяжелой болезни.

«Начинать ли мне разговор с Эндрю прямо вечером? Или отложить все до утра?» – наверное, уже в сотый раз спрашивала себя Китти. Ситуацию наверняка усложнит и присутствие свекра. Придется выждать, пока он не уедет. Трясущимися руками Китти кое-как оделась и умылась. Спустилась вниз и застала Камиру на кухне. Она варила для Чарли яйца всмятку на завтрак.

– Что-то вы совсем бледненькая сегодня, миссис Китти. Похожи на привидение, – промолвила Камира, бросив взгляд на хозяйку, и осторожно тронула ее за плечо. – Не переживайте. Мы с Фредом позаботимся о Чарли, повезем его на пляж, когда вы захотите переговорить с господином хозяином.

– Спасибо тебе, Камира. – Китти погладила руку Камиры. – Обещаю, что, как только мы устроимся там, на ранчо Килгарра, я тут же дам вам с Фредом знать.

– Мы поедем вместе с вами, – кивнула в ответ Камира. – Мы же здесь только ради вас, миссис Китти.

– Спасибо тебе еще раз, Камира. Честное слово, сама не знаю, что бы я тут без тебя делала.

Пароход «Кумбана» должен был войти в гавань вместе с вечерним приливом. Но к вечеру, когда нервы Китти были уже напряжены до предела и ей даже пришлось выпить немного бренди, чтобы хоть немного успокоиться и отправиться на пристань, пароход на горизонте так и не появился.

– Сильный шторм бушевал ночью, – пояснил собравшимся начальник порта. – Наверняка они решили переждать непогоду, встав на якорь в Дерби. А потому, леди и джентльмены, нет вам никакого смысла торчать тут и далее. Расходитесь по домам, а утром приходите снова.

Китти в глубине души ругала погоду на чем свет стоит. Надо же! Взяла и все подпортила. А Китти ведь так тщательно готовилась к этому судьбоносному для нее дню. Она возвращалась домой на трамвае с другими горожанами, с которыми вместе стояла на пирсе в ожидании судна. Говорили о том о сем, главным образом – о разыгравшемся накануне шторме и о том, сколько судов и где смогли укрыться от непогоды. Рядом с Китти уселся мистер Пижо, один из коллег Эндрю по жемчужному промыслу.

– Скорее бы уж пароход причалил к нашим берегам, – обронил мистер Пижо, обращаясь к ней. – Ведь там, на борту, половина моей семьи. Да и вашей тоже, насколько я наслышан.

– Да. Как вы думаете, с «Кумбаной» все будет в порядке? Говорят, это самый современный пароход у нас во флоте.

– Все так, – ответил мистер Пижо. – Но прошлой ночью, миссис Мерсер, разыгрался сильнейший шторм. Можно сказать, истинный ад на море. На моей памяти и более крупные суда, чем наша «Кумбана», в таких условиях легко уходили на дно. Но будем уповать на лучшее. И молиться. – Он ласково похлопал ее по руке и поднялся со своего места, когда трамвай подошел к очередной остановке. Китти невольно почувствовала противный холодок, пробежавший по спине. Впервые в ее душу закрался страх.

Вернувшись домой, Китти принялась возбужденно вышагивать по гостиной. Напрасно Камира уговаривала ее съесть хоть что-нибудь: Китти наотрез отказалась от еды. Фред, которого она специально отослала на пристань, чтобы тот караулил прибытие парохода и при первых же знаках его появления на горизонте немедленно предупредил об этом, вернулся домой далеко за полночь.

– Никакой лодки, миссис Китти.

Китти улеглась в постель. Но сон не шел. Чувство неизвестности угнетало.

На следующее утро Фред снова повез Китти на пристань. Толпы народа высыпали на улицы. Горожане приглушенным шепотом обсуждали судьбу «Кумбаны» и строили всевозможные предположения. Китти решила присоединиться к людскому потоку и пошла вслед за толпой к скале в самом конце улицы Дампьер-Террас, где уже собралась куча зевак. Все до рези в глазах неотрывно вглядывались в даль, пристально изучая водную гладь бухты Робак-Бей.

– Пока мы понятия не имеем, где застряла «Кумбана», миссис Мерсер, – оповестил ее мистер Рубин, еще один промышленник, занимающийся добычей жемчуга. – Начальник нашей почты полагает, что телеграфная связь с Дерби нарушена. Видно, повреждена линия связи. Поэтому мы пока не имеем от них никаких известий. Но уверен, новости появятся уже в ближайшее время.

Внизу под ними расстилался океан. Сегодня в нем не было ничего угрожающего. Спокойная ровная гладь, будто в деревенском пруду. Десятки людей припали к биноклям, вглядываясь в необъятные океанские просторы, и все в один голос твердили одно и то же: на горизонте нет никаких признаков хотя бы какого-то судна. На этот момент уже было доподлинно известно, что во время шторма затерялось и множество люггеров, которые вели промысел в открытом море. Между тем с наступлением дня жара лишь усиливалась, а люди все прибывали и прибывали. Друзья и родственники облепили уже все склоны горы, а на ее вершине и вовсе образовалась самая настоящая толчея. Потом толпа понесла Китти снова вниз, и люди устремились к почтовому отделению, чтобы узнать у начальника почты последние новости. Он сообщил, что продолжает телеграфировать в Дерби, посылая туда запрос за запросом, но пока безрезультатно. Ответа нет. Линия по-прежнему молчит.

Уже где-то ближе к вечеру, на заходе солнца, в толпе пронесся слух, что телеграф наконец ожил и включилась линия связи. Однако пока в сгущающихся сумерках слышалось лишь стрекотание цикад да ритмичное пощелкивание телеграфного аппарата.

Но вот из здания почтового отделения вышел начальник службы. Лицо у него было мрачное. Он молча повесил на доске объявлений, установленной снаружи, какую-то бумагу и тотчас же снова скрылся за закрытыми дверями.

«Кумбаны» в Дерби нет», – было написано на листке бумаги, окаймленной черной рамочкой.

Между тем начальник порта капитан Дальзейл уже обратился ко всему мужскому населению города с призывом немедленно присоединиться к спасателям и выйти в море на поиски пропавшего судна. Краем уха Китти услышала, что Ноэль Донован, главный управляющий их компании «Мерсер Перлинг», тоже попросил о помощи в розыске пропавших без вести люггеров. Домой Китти вернулась в полном изнеможении, объятая страхом и самыми дурными предчувствиями. Камира уложила ее в кровать, разгладила волосы, откинув пряди с покрытого испариной лба.

– Я побуду с вами. А вы пока постарайтесь заснуть, – стала Камира уговаривать хозяйку, но та лишь продолжала судорожно сжимать ее руку, не в силах произнести вслух все то, что уже теснилось в ее воспаленном сознании.

Прошло еще несколько мучительных дней, ничего не прояснивших и не добавивших никаких новостей о судьбе пропавшей без вести «Кумбаны». Китти лишь молча выслушивала всех тех, кто устремился к ней в дом, сообщая самые последние слухи, циркулирующие по городу. Номера местной газеты «Нортен Таймс» лежали в стопке непрочитанными. Китти не могла пробежать глазами даже газетные заголовки.

Так прошло почти две недели с того самого дня, когда «Кумбана» должна была появиться у пристани Брума. В один из дней Китти зашла на кухню, и все внутри у нее оборвалось. Она увидела Камиру, которая громко рыдала на плече Фреда.

– Что случилось?

– «Кумбана», миссис Китти. Она затонула. Все погибли. Никто не спасся.

Оглядываясь в прошлое, Китти понимала: пережитое потрясение было настолько сильно, что начисто стерло из ее памяти все дальнейшие события тех страшных дней. Она смутно припоминала, как Фред отвозит ее на коляске к управлению порта, где уже собралась толпа плачущих людей. Капитан Дальзейл просит тишины, а потом зачитывает телеграмму, полученную из Аделаиды от владельцев пароходной компании.

«С глубоким прискорбием компания вынуждена объявить, что обломки судна, обнаруженные в ходе поисковой операции, которую проводили пароходы «Горгон» и «Миндеру», идентифицированы как принадлежащие пароходу «Кумбана». Что дает основание предположить, что пароход затонул вместе со всеми, кто находился на его борту, вблизи острова Бидоут во время шторма, который разыгрался двадцатого и двадцать первого марта…»

Потом он стал зачитывать потрясенным слушателям список пассажиров.

«…Максвейн Дональд,

Мерсер Эндрю,

Мерсер Драммонд,

Мерсер Стефан…»

В спешном порядке были принесены какие-то скамейки, чтобы на них можно было усадить рыдающих женщин. Многие не выдерживали, лишались чувств, падая прямо на землю. Там, где стояли.

Среди первых, кто потерял сознание, был мистер Пижо. Он истошно рыдал. Китти, пребывая в полной прострации и не в силах еще осмыслить все, что случилось, тем не менее возблагодарила Бога хотя бы за то, что Он не отнял у нее сына. Несчастный мистер Пижо потерял не только жену, но и двух своих дочерей.

Постепенно толпа стала расходиться. Люди медленно, все время спотыкаясь и останавливаясь, разбредались по своим домам, чтобы сообщить родственникам ужасную весть: уцелевших нет. Капитан Дальзейл сообщил также, что всем близким жертв кораблекрушения, проживающим в других местах, уже отправлены соответствующие телеграммы со словами соболезнования и участия. Фред помог Китти сесть в коляску, а она уныло размышляла о том, что единственный человек, кому ей предстоит сообщить эту страшную новость, – это ее сын. Тем не менее, вернувшись домой, она первым делом взяла ручку и написала короткое письмецо со словами соболезнования своей свекрови. Хотя какие слова соболезнования могут сейчас утешить Эдит, в одночасье лишившуюся, по воле злого рока, и мужа, и двух сыновей-близнецов? Китти попросила Фреда немедленно отнести письмо на почту, а сама поднялась к себе в спальню, закрыла дверь и, усевшись на кровать, тупо уставилась в пространство, ничего не видя перед собой.

«Эндрю больше нет…»

«Драммонда больше нет…»

Слова ничего не значили. Они были пусты и бессмысленны. Китти, как была в одежде, так и повалилась на постель, которую в недавнем прошлом делила с обоими братьями, закрыла глаза и тут же отключилась.

– Чарли, милый, я должна сказать тебе кое-что.

– Что, мамочка? А когда папа вернется домой?

– Видишь ли, Чарли, папа не вернется домой. Я хочу сказать, здесь он больше не появится.

– А куда он ушел?

– Твой папа, дядя Драм и дедушка Стефан Мерсер… их всех позвали на небо. Они теперь там, рядом с ангелами. – Китти почувствовала, как подступили слезы к глазам. С момента получения известия о гибели мужа и всех остальных она не проронила ни слезинки. И сейчас Китти знала лишь одно: она не имеет права распускаться и плакать перед маленьким сыном. Надо держать себя в руках, чего бы это ни стоило. – Они ведь все трое такие замечательные люди, вот Боженька и призвал их к Себе, захотел, чтобы они были рядом с Ним.

– Ты хочешь сказать, что они сейчас со своими предками, да? С их душами? Да, мама? – Чарли помахал перед ней пальчиком. – Кэт говорит, что когда кто-то уходит на небо, мы не должны вслух произносить его имя. – Мальчик приложил палец к губам. – А потому тсс…

– Чарли, нет ничего плохого в том, чтобы называть их по именам. Мы должны всегда их помнить.

– А Кэт говорит, что нельзя…

– Меня совершенно не интересует, что говорит Кэт! – вспылила в ответ Китти, с трудом сдерживая приступ раздражения. – В конце концов, я твоя мама, Чарли, и ты обязан слушать меня!

– Прости, мамочка. – Китти увидела, как задрожала у сынишки нижняя губа. – Так они все ушли на небо? И мы их больше не увидим?

– Боюсь, что нет, милый. Но мы всегда будем их помнить, – ответила Китти уже мягче. Ей стало стыдно, что она сорвалась и накричала на сына в такой трагичный момент. – А они будут смотреть на нас с небес.

– Но можно их навещать хоть иногда?

– Нет, милый. Пока нет. Хотя в один прекрасный день ты обязательно встретишься с ними.

– Может, они сами к нам спустятся когда-нибудь? Кэт говорит, что ее предки иногда приходят к ней во снах.

– Возможно. Но вы с Кэт, вы ведь с ней разные, Чарли. И потом… – Китти сокрушенно покачала головой. – Впрочем, все это пока не имеет значения. Мне очень-очень жаль, дорогой, что все так вышло. – Она крепко обняла сына и прижала его к себе.

– Я буду скучать по ним. Особенно по дяде Драму. Он так весело играл со мной. – Чарли вдруг оторвался от материнской груди и положил свою руку на ладонь. – Но ты тоже не забывай о том, что они смотрят на нас сверху. Кэт говорит… – Мальчик оборвал себя на полуслове и сконфуженно умолк.

– Что, если нам с тобой отправиться в Аделаиду? В гости к бабушке Эдит? – спросила у сына Китти, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Ведь получается, что это не она утешает ребенка, а ее четырехлетний сынишка утешает ее.

– Нет. – Чарли слегка наморщил носик. – Я лучше останусь здесь с Кэт и с Камирой. Они ведь наша семья.

– Да, мой мужественный мальчик. Ты прав. – Китти слабо улыбнулась. – Они действительно наша семья.

«Драммонда больше нет!»

Китти рывком села на постели, очнувшись от очередного ночного кошмара. Пришла в себя и поняла, что страшный кошмар, приснившийся ей, вовсе не кошмар. Это – явь… То есть что-то ужасное ей действительно снилось, но вот она проснулась, а ужас все равно остался. Это она проснулась… А вот Драммонд уже никогда не проснется.

«И Эндрю тоже. Подумай хоть раз и о своем муже. Ведь он тоже погиб… Он мертв…»

А может, это она мертва? И все в ней омертвело навсегда. Наверное, поэтому ее душат все эти кошмарные сновидения. Душа ее горит, словно в аду, страдая за все то, что она натворила.

– Пожалуйста, Господи, не отправляй меня в ад. Я не хочу…

Китти закрыла лицо руками и, уткнувшись в подушку, дала волю слезам. Впрочем, слез не было. Она рыдала без слез, выла, словно раненый зверь, изливая в этих приглушенных воплях всю свою нестерпимую боль.

Эндрю… Разве он заслужил такое вероломство с ее стороны? Ведь он же любил ее. Любил так, как мог, как умел любить… Да, его ласки не доставляли ей никакого удовольствия. Не возбуждали ее. Ну и что из того? Разве это сейчас имеет хоть какое-то значение? Разве вообще имеет значение хоть что-то?

– Все пустое, все пустое… Я… – Китти судорожно затолкала в рот кусок простыни, чтобы не закричать во весь голос. – Я – шлюха, мерзкая потаскуха… Подзаборная тварь, вот кто я на самом деле! Ничем не лучше своего отца! Я не смогу жить с этим грузом! Я ненавижу саму себя! О боже! Что же мне делать?

Она поднялась с кровати и стала расхаживать по комнате, не переставая трясти головой из стороны в сторону.

– Я не могу жить! Я не могу жить!

– Миссис Китти, пойдемте на улицу. Давайте прогуляемся по двору.

У нее все плыло перед глазами, мелькали какие-то разноцветные пятна, похожие на всполохи пурпурно-алого света. Рука крепко обняла ее за плечи и повела вниз, к дверям. А там они медленно побрели по садовым дорожкам. Свежая красная земля под ногами, которую Фред разбросал недавно, очищая дорожки от грязи, была еще влажной. Китти даже показалось, что она ступает по лужам крови.

– Я хочу кричать. Я должна кричать!

– Миссис Китти, вот мы сейчас идем с вами по дорожке… под нами земля. А мы поднимем головы и посмотрим вверх, на небо, и увидим их. Они сейчас тоже смотрят на нас.

– Я убила их обоих. По-разному, да. Но убила. Спала с мужчиной, который не был моим мужем. С братом-близнецом своего мужа. И я любила его! Господи, помоги мне… Да, я его любила всем сердцем! Я и сейчас продолжаю любить его…

Китти опустилась на колени.

Камира осторожно приподняла ее подбородок.

– Не нам решать свою судьбу. Понятно? Ее решают там, на небе, – рассудительно сказала она. – Я знаю, вы любили его. Я его тоже любила. Но мы с вами его не убивали, миссис Китти. Нет! Такие плохие вещи… Они ведь случаются в нашей жизни. Я видела много плохого. А они, эти несчастные, у них хоть здесь была хорошая жизнь. Всякая жизнь имеет свое начало и свой конец. И никто не властен изменить это.

– Да, никто не властен, ты права. – Китти уткнулась головой в колени и заплакала. – Никто не властен изменить это…

Она плакала долго и безутешно. Но вот, когда наконец все слезы оказались выплаканными, все, до последней слезинки, Камира помогла подняться ей с земли.

– А сейчас я отведу вас в спальню, миссис Китти. Вам надо поспать. Завтра вы будете нужны своему ребенку. И послезавтра тоже…

– Да, ты права, Камира… Ты полностью права. Прости, что я так распустилась. Я просто…

Китти страдальчески покачала головой. У нее не нашлось слов, чтобы закончить фразу.

– Когда идешь по пустыне, то тоже начинаешь порой выть во весь голос, вот как вы только что выли, глядя на луну и звезды. Но для вас хорошо, что вы излили свое горе слезами. Сейчас вам полегчает.

Камира помогла Китти лечь в постель и села рядом, держа ее за руку.

– Не переживайте. Я спою им, позову их домой.

Китти закрыла опухшие от слез глаза и услышала, как Камира затянула своим высоким красивым голосом какой-то нежный мотив, монотонный, но очень мелодичный.

– Боже, прости мне все мои прегрешения, – пробормотала Китти заплетающимся языком, прежде чем окончательно погрузилась в сон.

Часть II

Предыдущая Стр. 5 из 14 Следующая

16

17

18

Часть II

Оглавление