Мы с Мартой кивнули, и она подняла руку.
– Завязывай, ты же не на уроке. В чем дело?
– По поводу еды, – пискнула Марта.
– Ааа, да, конечно, – ответила Ви. – Все очень просто – носки.
– Чего?!
– Носки, – объяснила Биби, – носи длинные белые носки, чтобы во время обеда складывать в них лишнюю еду. А потом выбрасывай ее во дворе.
Марта посмотрела на свои ноги, на которые и были надеты те самые носки, о которых говорила Биби.
– Бог ты мой, чего же я сама не догадалась?
– Послушайте, – сказала Ви, – нам пора идти, а то скоро охранник проснется. И под конец сообщу следующую важную информацию. Ред-Рок – это не место, где вас вылечат и избавят от всех проблем. Вас здесь держат для того, чтобы выжать максимально большое количество денег из ваших родителей. Шерифу, Клейтон и всем остальным совершенно наплевать на воспитанниц. Они не хотят, чтобы мы объединились против них. Если мы будем держаться вместе и помогать друг другу, то все будет хорошо.
Ви положила руку ладонью вниз на пол в середине нашего круга.
– Один за всех и все за одного? – спросила Марта. Ви кивнула в ответ, и Марта накрыла своей ладонью ее руку.
– И не будем забывать, что все мы – члены суперэксклюзивного клуба сумасшедших, – добавила Биби и положила свою руку.
– Мы сестры, – сказала Кейси и тоже присоединилась к нам.
– Сестры, – произнесла я, положив свою ладонь сверху. Я чувствовала, что вместе мы – сила. Чувствовала, что мы сестры, объединенные перед лицом немилосердия. Сестры по благоразумию.
Глава девятая
«Дорогая Брит!
С Днем благодарения!
Надеюсь, у вас в школе устроят вкусный ужин с индейкой. Дома все тихо и спокойно. Твоя бабушка хотела навестить тебя, но она чувствует себя неважно, поэтому не хочет ехать на машине, а самолет, как ты сама знаешь, она не переносит. Я уверен, что, если бы ты была дома, бабушка бы обязательно доехала. Ради тебя она на все готова.
Недавно из школы прислали отчет о твоей успеваемости. Я и твоя мать очень рады тому, что твои оценки значительно улучшились. Психиатр пишет, ты успешно справилась с кучей сложностей, однако не хочешь полностью раскрыться и разобраться с рядом каких-то проблем. Я желаю тебе побороть негативные чувства и позволить врачам делать свою работу.
Мне сообщили, что ты получила разрешение писать письма, и я с нетерпением жду от тебя вестей. Если руководство школы даст добро, пожалуйста, приезжай домой на Рождество.
Даже не знаю, о чем еще написать. У нас темно и часто идет дождь. Все мы за последние пару месяцев переболели. Расскажи, как у тебя дела. Я понимаю, ты не хотела уезжать из Портленда, но, может быть, тебя немного порадует то, что погода у нас сейчас совсем отвратительная.
С любовью,
папа.
PS. Обязательно сделаю фотографию Билли с барабанной палочкой в руке и пришлю тебе в следующем письме».
«Папа!
Я уверена в том, что День благодарения в Ред-Роке станет совершенно незабываемым. Мы будем сидеть в наших уютных комнатах и насладимся прекрасным ужином, во время которого поделимся тем, как все мы благодарны за принудительные работы, которые нас заставляют выполнять, постоянное наблюдение, атмосферу стукачества среди учеников и ненависти со стороны персонала, в которой все вынуждены жить. Мы до отвала наедимся пирогом с тыквой и будем смотреть «Эту прекрасную жизнь» по ТВ. А на следующий день поедем в торговый центр покупать подарки.
Я понимаю, ты считаешь, что я – непростой ребенок, у которого есть определенные нерешенные проблемы, но ты никогда не задумывался о том, куда меня отправил? Я осознаю, что тебя наверняка предупреждали, что я буду жаловаться, поэтому ты вряд ли поверишь в сказанное мной.
Тем не менее я не понимаю, почему и за что я здесь оказалась. Местные «светила» считают, что проблемы, связанные с матерью, превратили меня в совершенно неуправляемую и плохую девочку, но ты сам знаешь – это не так. Я считаю, что попала сюда не из-за тебя, меня или того, что произошло с мамой, а «благодаря» влиянию твоей жены. Ей хочется иметь семью из трех человек, следовательно, я оказалась совершенно лишней. И она убедила тебя, будто от меня надо избавиться.
Мать исчезла три года назад, и все это время я не могу об этом позабыть. Впрочем, это совершенно не значит, что я готова обсуждать эту тему с доктором (который на самом деле не является психоаналитиком – ты даже не удосужился проверить, есть ли у нее диплом). Что прикажешь делать – прицепить к одежде значок с надписью «Меня зовут Брит, и моя мать сумасшедшая»? Если бы я так и поступила, то в Ред-Роке это расценили бы как позитивный знак – мол, я иду на поправку.
Я не хочу думать о том, как сюда попала, потому что чувствую, ты меня предал, и от этого мне становится еще хуже. Ты сказал бабушке, куда упрятал собственную дочь? Я совершенно уверена, что ей совсем не по душе то, как ты со мной поступил, но, с другой стороны, она не сможет переубедить тебя и забрать меня отсюда.
Мне кажется, тебе стоит приехать сюда и посмотреть, как я здесь живу. Тогда, вполне возможно, ты поймешь, какое это ужасное место, и изменишь о нем свое мнение.
Брит
PS. Объясню, почему у меня такие хорошие оценки, – местная школа просто нулевая. В ней даже Билли будет учиться на одни пятерки.
PPS. Я бы не променяла целый год жизни в дождливом и туманном Портленде на один день в этой дыре, где жарко и сухо».
– Я обратила внимание на то, что ты так и не ответила на письмо отца, – заметила Клейтон, постукивая ручкой по тетради с записями. – Ты можешь объяснить мне, почему ты ему никак не ответишь? Большинство учениц с большим энтузиазмом и радостью относятся к тому, что их повышают до Четвертого уровня, на котором разрешена переписка с родственниками. Особенно перед праздниками, ведь можно отправлять открытки членам своих семей.
Действительно, в Ред-Роке выдавали специальные открытки с изображением группы улыбающихся студенток в дурацких колпаках, которые носят Санта-Клаусы из торговых центров. У меня такие открытки вызывали одно отвращение.
Я написала отцу несколько писем, но все их сожгла потому, что помнила предостережения Ви: исходящую корреспонденцию из Ред-Рока просматривают. Я не хотела, чтобы администрация узнала о моем отношении к месту, в котором меня держат, и методам «лечения», которые в нем применяются. Клейтон вела себя так, будто знала меня лучше, чем я сама, и от ее самодовольного вида так и подмывало все крушить и ломать. Я не хотела дать ей возможность прочитать мое письмо отцу, потому что не была уверена, что смогу сдержать свои чувства и не написать того, о чем потом сильно пожалею.
Я провела в Ред-Роке уже два месяца. У меня было достаточно времени, даже, может быть, больше чем достаточно, для того чтобы подумать о своей жизни. Я постоянно вспоминала Джеда. Пожалуй, воспоминания о нем были самыми приятными из всех тех, которые у меня были. Я думала об отце и матери и, к сожалению, о мачехе. Я размышляла о том, как сильно изменился отец. Мне, конечно, хотелось свалить всю вину за пребывание в Ред-Роке на мачеху, но я с грустью осознавала, что отец пошел у нее на поводу и позволил ее планам стать реальностью. Если бы пять лет назад мне сказали, что мой добрый и нежный папа отправит меня в этот концентрационный лагерь под названием Ред-Рок, я бы заверила, что даже под страхом смертной казни он бы никогда не сделал ничего подобного.
– Ну так почему же он на это пошел? – спросила меня Ви. Сестры собрались на тайную ночную встречу, проходившую каждую неделю. Вот то, что мы обсуждали на этих встречах, было в отличие от «лечения» в Ред-Роке настоящей терапией. В эти часы мы могли свободно говорить обо всем волнующем нас. На одной из таких встреч я осознала – вина за то, что я попала в Ред-Рок, лежит не только на моей мачехе.
– Отец – человек слабовольный, а она женщина сильная и волевая.
– Послушай, но ведь ты – его дочь. Если бы он не хотел тебя сюда отправлять, то мог бы все-таки ей как-то возразить, – заметила Биби.
– Может, он не желает, чтобы я с ними жила.
– Да перестань! Конечно же, нет! – запротестовала Марта.
Ви вопросительно подняла бровь, Биби сощурилась, а Кейси хмыкнула.
– Что я сказала? – удивилась Марта.
– Дорогая, но все же так просто, яснее не бывает. Если бы папа хотел, чтобы дочь была с ним, то разве отправил бы ее сюда? – спросила Биби. – Лично я считаю, что у любого подростка в той или иной мере должно проявиться оппозиционно-вызывающее расстройство. Если такового у него или нее нет, то это, скорее всего, действительно ненормальный человек. Остается вопрос – почему же все-таки папа загнал Брит сюда?
– Может быть… – неуверенно начала я.
– Что? – спросила Ви.
– Может быть, я напоминаю ему о том, что произошло с матерью, – как только я произнесла эти слова, я тут же поняла: это была чистая правда. Сестры знали, что моя мама заболела шизофренией и исчезла, однако я не вдавалась в детали и не рассказала им о том, что болезнь развивалась в течение года, о том, что мать показывали разным врачам, о том, как постепенно она менялась, как отец просил ее попробовать разные таблетки, препараты и даже шоковую терапию, а потом, после того как мама отказалась, долго мучился и колебался, отдавать ли ее в психбольницу. Я не рассказала сестрам о том, как в последний раз видела мать. Это произошло в книжном магазине. Тогда мама выглядела как настоящая бездомная. Мне даже показалось, что она меня не узнала. И я не рассказала сестрам о том, что с тех пор как мать исчезла, у меня появилось ощущение одиночества, а отец постепенно начал терять со мной контакт и удаляться.
– Помнится, ты говорила, будто очень похожа на мать, – произнесла Кейси.
– Ну вот, наконец-то, – сказала Биби. – Мы нашли разгадку. Это знакомая мне ситуация. Я уверена, моей маме очень не нравится то, что я похожа на ее третьего мужа. Объясню почему – мой отец был единственным мужчиной, который бросил ее, а не наоборот.