История, рассказанная бостонским детективом, совершенно выбила Тома из привычной колеи. Он не мог поверить, что люди, которых он привык считать своей единственной семьей, оказались обманщиками, ворами и, возможно, убийцами.
Но и не мог понять, зачем им надо было скрывать многие факты о его матери, например, что она была богатой наследницей. Детектив отдал ему фотографию из Сан-Симеона и сказал, что его мама сама хотела уйти от Генри, чтобы построить дом на горе и жить там вдвоем с сыном. Но дом кто-то поджег. В доказательство он даже свозил Тома на пепелище.
Наконец, Питер предложил поехать с ним в Бостон. Чтобы другие члены семьи Адамс познакомились с давно потерянным родственником и лично открыли ему правду о несчастной судьбе матери. Питер щедро снабжал Тома деньгами, чтобы компенсировать свободу передвижений, ограниченную Эдит.
Том все-таки решился на побег и они договорились встретиться утром на пирсе Дельгадо в лавке Анук. Питер просил Тома никому не говорить, куда он направляется, и зачем-то очень настаивал, чтобы тот принес с собой фотографии Нины, но тот забыл их в школьном шкафчике.
Даже я, хоть и склонен доверять людям, сразу почувствовал, что в истории Питера все шито белыми нитками. Пусть Нина и тайная наследница миллионера из Бостона (хотя мало ли в мире людей с фамилией Адамс), но зачем его родне разрабатывать такой сложный план побега ее сына через лавку старьевщицы, когда они просто могли попросить своих юристов связаться с юристами Химмельберга? Хотя вряд ли семнадцатилетний мальчишка будет обращать внимание на такие нюансы.
Но, оказалось, Том все-таки что-то заподозрил. Во-первых, он уговорил Лекси отпустить с ним Карлоса. И попросил того посидеть в машине и последить за входом в лавку Анук — убедиться, что он выйдет оттуда живым и здоровым. Видимо, пока Карлос следил за лавкой, Питер Смит следил за ним самим: подошел со стороны пассажира и выстрелил шоферу в голову, чтобы не оставлять свидетеля.
Кроме того, Том решил дополнительно подстраховаться и, зайдя в аптеку купить кофе, позвонил дяде Лютеру и рассказал, где находится. Не знаю, о чем думал Лютер, почему он никого больше не поставил в известность: не хотел лишний раз сталкиваться с гневом Эдит или снова решил поиграть в героя, но он в какой-то момент сам поехал на своей красной машине на пирс Дельгадо.
О дальнейшей его судьбе можно легко догадываться. Там же он был убит, а затем Питер или его сообщник отвез его обратно в дом и сымитировал ограбление.
Про свои дальнейшие приключения Том помнил смутно. Отнеся кофе Карлосу, он зашел в душную лавку Анук, сел на стул в подсобке и стал ждать Питера. А потом потерял сознание. Очнулся уже связанный в подвале хижины.
Пока Том, запинаясь и периодически теряя нить, рассказывал свою печальную историю, я почувствовал, что веревки начинают потихоньку ослабевать. Кроме того, речь самого Тома становилась более внятной, его уже не так отчаянно клонило в сон. Видимо, действие наркотика постепенно заканчивалось, если ему дали дозу утром. Впрочем, я сам не знал, который сейчас час и как долго я был без сознания.
В любом случае, мне нужно было поспешить. Если я успею освободиться и развязать Тома до того, как вернется Питер, у нас был хотя бы небольшой шанс попытаться открыть люк и выбраться из подвала. К сожалению, я не успел.
Люк открылся, осветив лестницу, и по ней осторожно начал спускаться Питер, держа в одной руке фонарь, а в другой револьвер. Последним усилием я сумел откатиться от полок и упал на спину, закрыв телом наполовину перетертые веревки.
— Так, что мы видим? — ядовито промолвил Питер, светя мне в лицо. — Кое-кто очнулся и ползает. Ну-ка, что тут у нас?
Резким толчком ботинка он перевернул меня на бок, продолжая светить фонарем.
— Надо же, почти освободился. Надо было тебя тоже накачать, да жалко товар. К тому же, тебе недолго осталось. Ну вот, сейчас мы все исправим. Будешь дергаться, выстрелю в ногу, учти.
Он положил фонарь на пол так, чтобы тот продолжал светить на меня, разрезал веревку связывающую мне руки. Запястья так затекли, что я почти не почувствовал, как он связал мне их заново.
— Вот так-то лучше. А теперь лежи здесь и без фокусов. Я скоро вернусь.
Краем глаза я увидел, как он подошел к Тому, достал нож, сделал им пару движений, затем рывком поднял его на ноги. Ноги у мальчишки не были связаны, да и руки не были стянуты так сильно, как у меня — они были обмотаны чем-то наподобие прочной клейкой ленты поверх одежды и примотаны к стойкам для полок. Скорее всего, похитители больше рассчитывали на дурманящее действие наркотиков, чем на прочность пут.
Питер сорвал остатки ленты с одежды Тома и ткнул ножом ему в спину, направляя к лестнице. Тот безропотно стал подниматься, шатаясь, как пьяный. Минут через десять Питер вернулся за мной.
— Я сейчас разрежу веревку у тебя на ногах, чтобы ты мог подняться по лестнице, — мрачно сказал он. — Если попробуешь выкинуть какой-либо фокус, то немедленно в тебя выстрелю.
Я и сам не представлял, какой могу выкинуть фокус со связанными за спиной руками. Питер помог мне встать, а потом, пиная в спину дулом револьвера заставил подняться в комнату. Я заметил, что он развел огонь в очаге, и теперь центр хижины был кое-как освещен, создав круг теплого оранжевого света, в то время как остальная комната была погружена во мрак.
Питер собрал и куда-то унес все матрасы, расчистив освещенное пространство перед камином. Там на одиноком стуле сидел Том, привязанный к нему все той же клейкой лентой. Уже совершенно проснувшийся и панически вращавший глазами. В рту у него был кляп из какой-то тряпки.
Питер усадил меня на такой же крепкий дубовый стул, оставшийся, видимо, от изначальной обстановки охотничьего домика, и на всякий случай тоже примотал к спинке уже знакомой лентой. Потом подумал и засунул мне в рот еще одни кусок грязной тряпки, для верности приклеив кляп лентой. Казалось, все эти операции доставляют ему какое-то профессиональное удовольствие, словно хирургу, на славу делающему свою работу.
— Я позвонил сегодня нашей любезной миссис Химмельберг, — раздался его голос из мрака. — И, знаешь, что она мне сказала? Что еще вчера дала тебе расчет. Уволила и заявила, что больше не нуждается в твоих услугах. Так какого черта тебя сюда принесло? Ты, что — энтузиаст? Не любишь бросать дело на полдороги, так? Или решил потешить свое самолюбие. Черт! Черт! Черт!
Я похолодел, когда услышал, как в темноте несколько раз раздался звук передергивания затвора.
Питер вышел в круг света и я увидел, что теперь он держит в руках мой собственный пистолет. Он наставил на меня ствол, прикрыл один глаз и улыбнулся.
— Вначале я хотел сразу убить тебя. Потом бы придумал, что делать с твоим трупом. Может, закопал бы здесь, никто не будет искать в этих развалинах. Кстати, я отогнал твою машину в лес и свою тоже: тут есть одно укромное местечко за деревьями, где паркуются детишки, когда не хотят, чтобы их сразу отыскали родители или полиция.
Он продолжал ходить вокруг Тома, поглаживая пистолет.
— План был прекрасен. А ты в него не выписывался. Ну зачем тебе понадобилось все вынюхивать?! К счастью, я осмотрел твою машину. И твою одежду, конечно. Нашел, наконец, эти злосчастные фотографии. Хоть какая-то от тебя польза, — Питер достал из кармана два снимка, один сразу бросил в камин, а второй снова положил в карман, хитро мне подмигнув. — Но потом за водительским зеркальцем я кое-что обнаружил. Знаешь, что? Квитанцию с заправки. Счет из мотеля. Вчерашний счет из гриль-бара. Да ты дотошный парень. И все это, видимо, за счет миссис Химмельберг. Жаль, что она уже не узнает, как ты транжирил ее деньги. Я понял, что теперь тебя нельзя уже просто так убить. Тебя здесь многие видели и наверняка запомнили. Придется придумать новый план, где тебе тоже найдется местечко. Как тебе такое? Как говориться, если тебе от жизни достался лимон, по крайней мере, можно получить стакан лимонного сока, если подойти к делу с умом.
Он постучал пистолетом по своей голове. Или все дело было в отблесках камина или мне правда показалось, что в его глазах полыхнуло пламя безумия.
Где-то вдалеке я услышал слабый шум мотора, прорезавший вечернюю тишину.
— Ну вот, представление начинается, — радостно сказал Питер и отступил в темноту.
Глава 16
Не знаю, сколько времени прошло, возможно минут десять или пятнадцать, но мне они показались одним бесконечным мгновением, пока я извиваясь сидел на стуле и отчаянно искал выход из сложившейся ситуации. Я понимал, что Питер устроил какую-то ловушку, он вооружен и дьявольски опасен, а я даже не представляю, что последует дальше.
Вдруг на крыльце раздались шаги, дверь открылась и в проеме проступил смутный силуэт.
— Том! — раздался крик, и я узнал Эдит Химмельберг.
Не раздумывая, она бросилась вперед к сыну, сидящему на одиноком стуле посреди комнаты в отблесках камина, как реквизит на авансцене. В мгновение ока я понял весь замысел.
И точно — как только Эдит оказалась в круге света, прогремел выстрел.
Но вдруг я изумленно увидел, что прямо на Эдит из темноты падает еще одна гораздо более крупная фигура и прижимает ее к полу, а потом резким движением этот клубок тел перекатывается за пределы освещенного пространства. Прозвучал еще один выстрел и в то же мгновение зажегся мощный фонарь, выхвативший из темноты фигуру Питера с пистолетом в руке.
Я видел, как у него округлились глаза, и он инстинктивно начал поднимать руку, чтобы защититься от света, бьющего в прямо в лицо. В этот момент раздался еще один выстрел и на лбу у Питера появилась красная точка. Все с тем же удивленным выражением он медленно осел на пол.
Луч фонаря переместился туда, где лежали Эдит и ее спаситель.
— Рамон, дорогой, ты в порядке? — услышал я голос Аманды.
Громила-шофер сел на пол, прижимая правую руку к левому плечу. Сквозь пальцы сочилась кровь.