Эдвард ЭллисСет Джонс, или Пленники фронтира
Глава 1. Незнакомец
Глава 2. Тёмное облако
Глава 3. Тёмное облако проявляется
Глава 4. Потерянный дом и обретённый друг
Глава 5. По следу
Глава 6. Не на жизнь, а на смерть
Глава 7. Испытание Сета
Глава 8. Неожиданная встреча
Глава 9. Погоня
Глава 10. Два индейских пленника
Глава 11. Погоня продолжается
Глава 12. Записки по дороге
Глава 13. Некоторые объяснения
Глава 14. Во вражеском лагере
Глава 15. Манёвры и планы
Глава 16, в которой проверяются нервы охотника
Глава 17. Всюду опасность
Глава 18. Выход из дикой местности
Глава 19. Заключение
Глава 1. Незнакомец
Три четверти века назад под пологом лесов раздавался чистый звон топора. Атлетичный мужчина взмахивал инструментом и вонзал его сверкающее лезвие в самую сердцевину могучего лесного короля.
Альфред Хаверленд был американцем, который недавно переехал из более заселённых районов Востока в этот уединённый край в западном Нью-Йорке. Здесь, в дикой местности он возвёл скромный дом и со своими женой и сестрой основал поселение. Правда, это «поселение» было ещё небольшим, оно состояло только из трёх упомянутых персон и прекрасной голубоглазой девушки – дочери Хаверленда. Но Хаверленд видел, что поток переселенцев быстро и уверенно мчится на запад. Скоро место дикого леса займут деревни и города, а индейцы уйдут дальше, к заходящему солнцу.
Лесоруб был превосходным образчиком «естественного аристократа». Его тяжёлая куртка лежала на бревне неподалёку, и его туловище было покрыто только облегающей рубашкой с открытым воротником, который обнажал разгорячённую шею и грудь. На ногах у него были плотные брюки и крепкие мокасины. Небольшая шапка из енотовой шкуры была сбита на затылок, оставляя открытой лоб, а его чёрные волосы падали на плечи. У него были правильные черты: довольно тяжёлый лоб, нос римского типа и сверкающе-чёрные глаза. Он стоял, выбросив одну ногу вперёд, и напряжённые мышцы выдавали его невероятную силу.
Блестящее лезвие топора всё глубже и глубже погружалось в красную сердцевину дуба, пока не встретилось с надрубом на противоположной стороне. Тогда великий лесной король пошатнулся. Хаверленд заметил его податливость, отступил назад и посмотрел на верхушку. Дерево падало медленно, постепенно падение ускорялось, и наконец оно рухнуло на землю, грохоча и подпрыгивая. Хаверленд постоял один миг, дыхание из его разгорячённой груди было похоже на пар. Затем он пошёл к веткам. Тут своим чутким ухом он услышал подозрительный звук. Он бросил топор, подхватил ружьё и встал, готовый к защите.
– Здрасьте, здрасьте. Надеюсь, я вас не напугал? Это всего лишь я, Сет Джонс из Нью-Гэмпшира, – со своеобразным выговором сказал незнакомец. Лесоруб увидел перед собой любопытный образчик рода человеческого. Он был из тех, кого называют янки. Сегодня редко можно встретить таких людей, но про них часто пишут. У него был длинный, тонкий римский нос, небольшие серые глаза, гибкое, мускулистое тело и длинные конечности. Его ноги были облачены в хорошо сидящие туфли. Одет он был так, как принято было одеваться на фронтире в те времена, о которых мы пишем. У него был своеобразный голос, который иногда как будто менялся. Когда он волновался, звук его голоса делался ни на что не похожим.
Проницательный лесоруб с первого взгляда понял, кто перед ним. Он убрал ружьё и протянул руку.
– Конечно, не напугали, друг мой. Но, понимаете ли, в такие времена надлежит соблюдать осторожность. И преступно вести себе безрассудно, когда ты в таком уединённом месте и от твоей поддержки зависят жизни других.
– Сущая правда, сущая правда. Вы правы, мистер… Эх, я не знаю вашего имени.
– Хаверленд.
– Я говорю, вы правы, мистер Хаверленд. Да, времена подозрительные, не стану спорить. Я очень удивился, когда услышал тут звон топора.
– А я так же удивился, когда увидел ваше лицо. Кажется, вы сказали, вас зовут Джонс?
– Точно. Сет Джонс из Нью-Гэмпшира. Джонсов там видимо-невидимо, многовато для удобной жизни, вот я и переехал. Может быть, вы знакомы с кем-нибудь?
– Нет. Насколько я знаю, не знаком.
– Правда? Джонсы довольно известны по всей стране. Из нашей семьи вышло несколько гениев. Но что, ради бога, держит вас в этих языческих землях? Что привело вас сюда?
– Предприимчивость, сэр. Я устал от цивилизованной части нашей страны, и когда для переселенцев предложили столь славные земли, я посчитал своим долгом воспользоваться этим предложением. А сейчас, сэр, будьте так же честны со мной и скажите, что вынудило вас посетить этот опасный край, который, как вы знаете, ещё не начал заселяться белыми. Вы похожи на индейского охотника или на разведчика.
– Что ж, я и есть разведчик. То есть когда-то был. Я был разведчиком у Мальчиков с Зелёных гор под началом полковника Аллена [1] и оставался с ними, пока революция не закончилась. После этого вернулся на ферму и работал там с моим стариком. Но тут кое-что случилось, и я подумал, что лучше уехать. Не хочу говорить, что именно, но скажу, что я не совершал никаких преступлений. Несколько дней я жил в посёлке, что ниже по течению, а потом решил двинуть сюда.
– Я очень рад, что вы пришли. Мы не часто видим белые лица. Надеюсь, вы воспользуетесь радушием лесного жителя и поживёте с нами столько, сколько сможете. Чем дольше вы останетесь у нас, тем больше получите радушия.
– Что ж, поживу, пока не надоем, – засмеялся чудаковатый Сет Джонс.
– Поскольку вы с Востока, не расскажете, каков настрой у индейцев, которые живут между Востоком и нами? Из ваших слов я заключаю, что нет никакой серьёзной угрозы.
– Ничего не знаю, – отозвался Сет, мотая головой и глядя в землю.
– Почему, друг мой?
– Говорю вам, я слышал много ужасных историй. Говорят, что с войны чёртовы красномундирники подкармливают индейцев. Это точно, они их как-то подкармливают.
– Вы уверены? – спросил лесоруб, и в его голосе послышалась тревога.
– Уверен. Посёлок в нескольких милях… забыл его название. Его сожгли дотла.
– Возможно ли это? В последние три-четыре месяца до меня доходили сообщения о том, что индейцы и белые враждуют, но я сомневался. Хотя иногда чувствовал, что я не прав.
– Так и есть. И если у вас есть жена и ребёнок (наверняка есть), вам лучше уйти в более безопасные места. Но почему же вы оставались здесь так долго?
– Я всегда вёл себя с индейцами как честный человек. И они проявляли ко мне дружеские чувства. Я полагаюсь на их настрой. Это единственное, на что я могу полагаться.
– Именно так. Но, говорю вам, не доверяйте индейцам. Они коварны. Дайте им палец – они откусят руку. Именно так, клянусь богом.
– Боюсь, в ваших словах много правды, – печальным голосом ответил Хаверленд.
– Рад, что вы передумали. Раз уж я наткнулся на вас, то останусь с вами.
– Спасибо, друг. Позвольте мне проводить вас к дому. Я хотел проработать целый день, но после ваших слов у меня пропало желание.
– Извините. Но это к лучшему, так ведь?
– Конечно, это было бы неправильно, если бы вы не предупредили меня о предстоящей опасности. Пойдёмте домой.
Сказав так, Альфред поднял куртку, повесил ружьё на плечо и направился к лесной тропинке, по которой обычно ходил. Он шёл домой в задумчивости. Сразу за ним следовал его новообретённый друг.
Глава 2. Тёмное облако
Во время пути домой, Хаверленд не произнёс ни слова, хотя его говорливый друг болтал без умолку. Тяжесть на сердце лесоруба мешала поддерживать этот шутливый, бессмысленный разговор. Хотя его уже посещали тёмные, страшные подозрения, он закрывал на них глаза. Он не мог их избежать, они таились за каждым поворотом, и сейчас возникли как ужасная неизбежность.
Хотя в те времена, о которых мы рассказываем, революционная борьба колоний закончилась, и их свобода покоилась на прочном основании, но всеобщий мир отнюдь не наступил. Целые поколения были участниками тёмных, жестоких, кровавых трагедий на фронтирах. Метрополия, не сумев подчинить колонии, продолжила подстрекать варваров-индейцев против невинных жителей. Индейцы оказались слишком старательными исполнителями, и затянувшаяся война продолжалась ещё очень долго. Каждый человек, которому известна наша история, должен знать, что война на фронтирах была почти бесконечной. Когда поток переселенцев покатился на запад, ему навстречу хлынул свирепый обратный поток, и переселенцы непрерывными усилиями преодолевали его. Даже сейчас, когда почти достигнуты далёкие берега Тихого океана, это сопротивление ещё порождает яркие вспышки войны.
Скромный домик Хаверленда стоял в приятной долине. Он сам своими сильными руками очистил место, так что его жилище стояло поодаль от леса, который тянулся на целые мили. На поляне ещё оставались пни, и в некоторых местах обнажалась жирная, девственная почва. Она таила в своём лоне неисчерпаемые богатства, которые только и ждали руки человека, чтобы явиться на свет.
Дом был такой, какие, в основном, встречались в новых поселениях. Некоторое количество тяжёлых, плотно уложенных брёвен с дверью и одним окном – вот всё, что могло привлечь внимание снаружи. Внутри были две комнаты – верхняя и нижняя. Нижняя использовалась для всех целей, кроме сна, а спали, конечно, наверху. Хаверленд сделал в доме небольшие приготовления к обороне, которые, как он наивно надеялся, никогда не понадобятся. Но он должен был их построить. Он знал, что, даже если применит все свои умения в упомянутых целях, то они не сильно помогут. Он не сможет выдержать длительную осаду, и горстка нападающих захватит его.
Когда он вышел на поляну, его дочь Айна заметила его и выскочила из хижины навстречу.
– О, папа! Хорошо, что ты так быстро вернулся, но ужин ещё не готов. А ты думал, он уже готов? Я говорила маме, что…