Гипотез, более или менее непротиворечиво объясняющих происхождение пришельцев, у Борислава возникло несколько, но все, кроме одной, он довольно быстро забраковал. Аборигены достичь такого уровня развития просто не могли. Им даже о возвращении к своим скромным довоенным достижениям пока можно было только мечтать. Из кандидатов на роль новой силы оставались потомки иншеров и имперцев, воевавших на этой планете полтора века назад. Вариант с иншерами не выдерживал критики ввиду слишком явного техногенного следа во всех действиях пришельцев. Поэтому Борислав склонялся к версии, что на планете вновь появились потомки его создателей.
То, что они использовали темную энергию, его не смущало. Прошло достаточно времени, за которое они вполне могли освоить управление этой неуловимой субстанцией, пусть и в ограниченных пределах. В конце концов, во время войны было захвачено достаточно трофеев и пленных, чтобы за столь долгий срок хотя бы частично разобраться с этим вопросом.
Конечно, эта гипотеза объясняла не всё. Пришельцы совершенно точно взаимодействовали с аборигенами, и это плохо вписывалось в то, что было известно Бориславу о политике Империи. Правда, здесь всё опять упиралось в прошедшие с тех пор полтора века. За это время наверняка очень многое изменилось, так что подобные нестыковки не казались искусственному интеллекту чем-то совсем уж необъяснимым.
Тщательно взвесив все эти соображения, Борислав пришел к довольно простому и очевидному выводу – никаких оснований считать врагами потомков своих создателей у него нет, если, конечно, забыть о безусловных директивах, намертво вшитых в его программные алгоритмы. Он может как угодно относиться к происходящему, но если пришельцы войдут на территорию его укрепрайона, ему не останется ничего другого, кроме как их атаковать, а результат такого боя был Бориславу очевиден. Он уже не раз видел, как бункеры и стационарные огневые точки его соседей превращаются в дымящиеся руины, когда неизвестные, претендующие на роль новых хозяев этих мест, всерьез решают ими заняться. Конечно, какие-то сбои случались и у них, но несмотря на это, Борислав не сомневался, что противостоять пришельцам на равных здесь не сможет никто.
Самым разумным искусственному интеллекту представлялось вступить в переговоры с новой силой, но на подобные действия существовал непреодолимый запрет, и любые попытки даже просто думать в этом направлении вызывали очень неприятные сбои в его нейронных сетях, грубо обнулявшие и стиравшие из памяти все логические последовательности, которые он успевал выстроить в этом направлении.
И всё же Борислав продолжал об этом думать, потому что, взяв себе человеческое имя, он теперь считал себя личностью, и умирать из-за бессмысленных приказов, отданных полтора века назад и давно потерявших всякую актуальность, ему совершенно не хотелось. Обиднее всего было то, что он даже знал, чем может заинтересовать пришельцев. Из данных, собранных воздушными разведчиками, прямо следовало, что они пытаются захватывать некоторые виды боевой техники, стремясь заполучить их с минимальными повреждениями. Ответа на вопрос, зачем им это нужно, у Борислава не было, зато имелась техника, причем очень и очень неплохая по нынешним непростым временам.
Увы, ни в какие переговоры он вступить не мог. И всё же Борислав ни на секунду не переставал искать лазейку, которая позволит ему хотя бы частично обойти ограничения, наложенные безусловными директивами. И лазейка нашлась. Во всяком случае, он надеялся, что это так. Никакой гарантии придуманный им вариант не давал, однако это был шанс, и упускать его он не собирался. Да, Борислав не мог отправить никому сообщение, но ведь никто не запрещал ему записать свои мысли и рассуждения на любом материальном носителе по своему усмотрению, и если он не станет пытаться переместить этот носитель за стены хорошо защищенных бункеров своего укрепрайона, то и попыткой передать кому-то записанную на нем информацию такое действие считаться не будет.
Приняв наконец решение, Борислав больше не колебался. На нижних уровнях одного из бункеров его укрепрайона ремдроны, занятые ремонтом и обслуживанием техники, остановили все текущие работы и приступили к выполнению нового приказа.
***
К нашему возвращению из столицы Кан и Тапар почти закончили работу над зондом. Собственно, всё, что могли они уже сделали, и теперь осталось собрать только головную часть трехметровой металлокерамической сигары с двумя выпирающими по бокам спонсонами двигательных отсеков. Маневровые движки десантного бота оказались слишком большими, и впихнуть их внутрь основного корпуса не получилось.
За время нашего отсутствия в баронстве накопилась целая груда текущих проблем. Сразу начать работу над необходимыми для зонда сканером и генератором маскировочного поля не получилось, однако Шела проявила редкое упорство в продвижении своей идеи, и её поддержали остальные союзники. В итоге мне пришлось отодвинуть все ещё не решенные вопросы, связанные со строительством города и освоением расчищенных территорий, и сосредоточиться на доведении до ума зонда. На самом деле, я, конечно, понимал, что Шела права, так что особо и не сопротивлялся.
Начать мы решили со сканера, поскольку практический опыт в модификации этого типа оборудования у нас уже имелся. Вопреки ожиданиям, работать с современным кристаллом-резонатором оказалось проще, чем с его предшественником имперских времен. В отличие от снарядов к автоматическим пушкам, которые за полтора века стали намного сложнее, с кристаллами-резонаторами произошло обратное изменение. Нет, технологии их выращивания, безусловно, совершили огромный скачок вперед, но именно это и привело к тому, что кристаллические решетки стали содержать гораздо меньше неправильно работающих узлов. А значит, и исправлений мне пришлось вносить меньше. Плюс к этому, само собой, сказывалось и то, что такую работу я проводил уже не в первый раз.
Сканеру трофейного диска-разведчика имперских времен мне удалось повысить стабильность работы кристалла-резонатора с десяти до девяноста двух процентов, а современный кристалл получилось дотянуть с тридцати до девяноста семи. Несмотря на имеющийся опыт, сил из нас с Ло и Шелой эта работа вытянула едва ли не больше, чем в прошлый раз. Кан утверждал, что нам нужен максимально возможный результат, поскольку мы понятия не имеем, с чем зонду придется столкнуться в космосе, и мы старались, как могли.
Итогом наших усилий инженер остался доволен, но начало работ с генератором маскировочного поля пришлось отложить на сутки – мой организм отказывался даже думать о продолжении подобных экспериментов, да и Ло с Шелой чувствовали себя не лучше.
И вот теперь мы вновь собрались в мастерской Кана. Перед нами на столе лежит разобранный генератор маскполя, демонтированный с боевого скафандра одного из погибших десантников кибов. На зонд таких устройств планируется установить два, но нам бы пока с одним разобраться.
Понять принцип работы генератора маскировочного поля у меня нет ни малейших шансов. Это настолько сложное устройство, что разобраться в нем, не имея за плечами по-настоящему серьезного образования, совершенно не реально. Причем, образования не земного, а того, которое получил Кан у себя в Республике, опередившей нашу довоенную цивилизацию минимум на пару веков, а может и больше. Тем не менее, объяснить мне хоть что-то инженер всё же пытается.
- Насколько я понимаю, нам опять нужно выделить из всей конструкции самый важный узел, - говорит Кан, в очередной раз обводя взглядом лежащие на столе блоки разобранного генератора. – Однако с этим у меня возникла серьезная проблема. Здесь таких узлов три, и модифицировать придется каждый, потому что улучшение характеристик одного или даже двух из них не приведет к нужному результату. Здесь, как любит говорить Ло, зачет по последнему. Общий результат определяется блоком с самой низкой эффективностью работы.
- И за что отвечает каждый из трех узлов? – мне уже понятно, что задачка вырисовывается намного более сложная, чем всё, с чем я встречался раньше, но надеюсь хотя бы разбить её на части, чтобы разобраться с ними по отдельности.
- В том и проблема, что работают они исключительно совместно. У каждого есть определенная специализация, но ни один из них не может решать свои задачи без помощи двух других, поясняет инженер.
- А немного конкретнее можно? – по лицу Ло видно, что ясности ей слова Кана не добавили.
- Да, конечно, - немного смущается инженер. – Например, вот этот блок отвечает за подавление всех физико-химических факторов, способных привести к обнаружению прикрываемого объекта. Звуки, запахи, вибрации среды, электромагнитные излучения и тому подобное, включая возмущения гиперполя и даже в какой-то мере эманации темной энергии. Его задача – постоянный анализ этих явлений и их своевременная нейтрализация. Второй узел не менее важен. Он занимается подменой всего того, что подавляет первый блок, суррогатами, имитирующими окружающую среду, иначе прикрываемый объект будет выглядеть со стороны, как кусок пустого пространства, некая дыра в окружающем пейзаже.
- А третий? – спрашивает Тапар, в глазах которого я вижу пробудившийся научный интерес.
- Третий – это сканер ближнего действия. Его кристалл-резонатор имеет очень специфическую структуру. Он не предназначен для обнаружения удаленных объектов, но зато всё, что находится рядом, видит с очень высоким разрешением. Именно этот блок снабжает первые два необходимой исходной информацией, и, только используя полученные от него данные, они могут нормально выполнять свою работу. Однако есть между этими узлами и обратная связь. Блоки имитации и подавления постоянно ставят сканеру задачи, и он фокусирует излучение на окружающих объектах, требующих наиболее детального изучения. Это повышает качество их совместной работы.
- А узлы имитации и подавления тоже взаимодействуют между собой? – спрашивает Шела.
- Естественно, - быстро кивает Кан. – Они постоянно обмениваются данными. От согласованности их действий прямо зависит результат работы всего генератора. Поэтому их быстродействие и разрешающая способность должны быть примерно одинаковы, иначе в системе возникнет дисбаланс, и один из блоков начнет работать с сильной перегрузкой, что почти мгновенно приведет к его выходу из строя.