Первые годы ⅩⅩⅠ века для экономики Китая сложились в целом удачно. Особенно благоприятным был 2002 г. Итоги его оказались лучше, чем прогнозы в начале года. Это касается, прежде всего, темпов экономического роста, объёмов внешней торговли и положительного сальдо внешнеторгового баланса, привлечения и фактического использования прямых иностранных инвестиций, объёма валютных резервов и некоторых иных параметров.
Примечательно, что этот успех был получен в условиях вялого восстановления активности основных мировых рынков. Это означает, что, интегрируясь всё больше в мировую экономику, Китай всё же сумел сориентировать экономический рост главным образом на внутренние механизмы, значение которых всё более возрастает благодаря углублению всесторонних рыночных реформ при одновременном поддержании политической стабильности и сохранении преемственности политического и экономического курса. Расширению внутреннего спроса способствует активная финансовая и стабильная монетарная политика. Значимым фактором, экономического роста Китая за последнее десятилетие стало и всё более активное включение страны в мировую экономику, в процессы глобализации и регионализации.
Вместе с тем позитивная динамика ряда важных показателей развития сопровождается накоплением ряда серьёзных негативных явлений в экономической, социальной и политической сферах, включая и те, что органически связаны с принятой моделью развития. Высокие темпы экономического роста парадоксальным образом увеличивают дефицит госбюджета, ведут к росту безработицы, углублению социальной дифференциации, падению потребительского спроса, дефляции, прогрессирующему загрязнению природной среды. Не прекращается бегство капитала из страны (с 90‑х годов прошлого века Китай привлек около 500 млрд долл. прямых иностранных инвестиций, а вывоз капитала составил 700 млрд долл. (в т. ч. нелегальный — 200 млрд долл.). Индустриализация отстает от урбанизации, а экономические реформы — от политических.
В документах ⅩⅥ съезда КПК и в ещё большей мере — в ряде публикаций, с ними связанных (в т. ч. принадлежащих перу известных китайских учёных — экономистов и социологов, явно или неявно причастных к подготовке этих документов), определённо просматривается осознание этих опасных негативных тенденций и известная готовность скорректировать существующий курс. Об этом, в частности, свидетельствует и стержневая тема доклада на съезде — установка на «всестороннее строительство общества сяокан». Критическому переосмыслению подвергаются разные аспекты действующей модели экономического роста, как социальные, так и чисто экономические. В их числе — и те, что базируют поддержание высоких темпов роста и высокой конкурентоспособности Китая в мире на использовании таких сравнительных преимуществ страны, как дешёвые или бесплатные природные ресурсы: земля, почвы, вода, воздух, полезные ископаемые. Это даёт определённые основания ожидать основательной корректировки стратегии социально-экономического развития страны в ближайшее время.
Макроэкономический контроль китайского государства в принципе призван регулировать четыре главных взаимосвязанных параметра: темпы экономического роста, платёжный баланс, инфляцию и занятость. Платёжный баланс благодаря многолетнему положительному сальдо внешней торговли и постоянно возрастающим валютным резервам особых забот не доставляет. Инфляция была подавлена ещё в 1996 г., но в последние годы её сменила дефляция, которая свидетельствует о серьёзных качественных дефектах циркулирования экономики. Что касается самого экономического роста, то главные негативные аспекты связаны с механизмом его стимулирования и, особенно — с социальной реализацией результатов.
Главную проблему достаточно точно, на наш взгляд, сформулировал профессор Юань Ганмин, руководитель Лаборатории макроэкономики Института экономики Академии общественных наук Китая. Он отмечает, что при очень высоком росте китайского ВВП большинство людей не ощущают от этого лично для себя сколько-нибудь ощутимой отдачи. Некоторые отрасли, регионы, социальные группы людей серьёзно выиграли. Но для ещё большего числа отраслей, мест и людей выигрыш оказался небольшим, не сопоставимым с темпами роста ВВП. За последние годы ускорение роста ВВП превратилось в главную цель макроэкономической политики, основное внимание уделяется инвестициям, тогда как индивидуальное потребление растёт медленно.[14]
Экономический рост в последние годы обеспечивается не столько рыночными факторами, сколько административными средствами, которые именуются активной финансовой политикой. Такая политика, взятая на вооружение после азиатского финансового кризиса 1997 г., включает в себя в первую очередь заимствование средств у населения и вложение их в разнообразные проекты, прежде всего — инфраструктурные, и отчасти в техническую реконструкцию предприятий. Кроме того, предпринимаются меры для расширения внутреннего спроса путём повышения заработной платы работникам государственного сектора, в первую очередь — различного ранга чиновникам.
Главным двигателем экономического роста служат, таким образом, капиталовложения, прежде всего — государственные (в отдельные годы — до 90 % всех капиталовложений) и сопутствующие им кредиты государственных коммерческих банков государственным же предприятиям. Увеличение инвестиций обеспечивает 65 % роста ВВП, тогда как рост потребления — только 22 %.[15]
Долговременное использование внутренних инвестиционных займов усиливает прямое государственное вмешательство в экономику, что расходится с целями рыночных реформ, стимулирует инвестиции в малоэффективные или неэффективные объекты, порождает дублирующие стройки, способствует низкому качеству строительства и коррупции. Немалая часть государственных инвестиций направляются на долгосрочное строительство гигантских базовых сооружений (таких, как гидроузел Санься или поворот южных рек на север). Их эффект скажется лишь через десятилетия, а до той поры приходится ежегодно вливать многомиллиардные средства, чтобы не заморозить долгострой.
В условиях дефляции, индуцированной долговременным превышением предложения над спросом, макроэкономическое стимулирование роста административными способами ослабляется пассивностью эндогенных факторов, которая обусловлена наличием больших избыточных мощностей и соответственно вялой инвестиционной активностью на уровне предприятий, особенно средних и малых. Это обстоятельство вынуждает вновь и вновь прибегать к средствам активной финансовой политики, несмотря на то, что продолжение её чревато рядом негативных следствий.
Выпуск государственных строительных займов, способствовавший впервые появлению дефицита госбюджета и росту его до опасных, по международным критериям, размеров (3 % ВВП) достиг своих пределов, и далее наращивать темпы экономического роста этим путём становится опасно. По займам, выпущенным ранее, наступает срок платежей, и новые займы в немалой степени идут на покрытие прежних долгов. И всё же в условиях несбалансированности спроса и предложения на внутреннем рынке Китая, при слабости рыночных механизмов, обеспечивающих стабильный рост общественного спроса, китайское правительство вынуждено вновь и вновь прибегать в определённых масштабах к выпуску долгосрочных строительных займов и тем самым ещё более увеличивать государственный долг. Тем же путём идут и многие правительства на местах.
Занятость
В особенно тревожном состоянии находится такой важнейший показатель макроэкономического (и, конечно, социально-политического) благополучия страны, как занятость.[16] В прошлом этот показатель, если и привлекал сколько-нибудь серьёзное внимание, то главным образом с точки зрения сдерживания чрезмерного роста безработицы, во избежание возможного ущерба для проводимого курса, но отнюдь не как повод для его существенной корректировки. Действующий же курс не только не обещает обеспечения ни в ближней, ни в дальней перспективе — хотя бы в городе — полной занятости (разумеется, понимая под этим термином, как это принято на Западе, поддержание некоторого оптимального для экономики и общества уровня занятости, хотя и не всеобщей), но, напротив, свидетельствует о том, что высокие темпы экономического роста и впредь при данной модели будет сопровождаться усилением безработицы. Сегодня в связи с изменением структуры ВВП для удержания безработицы в сколько-нибудь разумных пределах требуются значительно большие усилия, чем прежде. Если в 80‑е годы один процент роста ВВП обеспечивал увеличение занятости на 0,32 %, то в 90‑е годы — только на 0,1%.[17]
Базисные демографические и социально-экономические особенности Китая настоятельно диктуют следование такой стратегии развития, которая бы ставила на первый план решение проблем занятости. Такую стратегию не может обеспечить возврат к плановой экономике, в силу многих причин она должна быть рыночной. На деле же пока что в структуре собственности, инвестиций, образования и других областях продолжают существовать серьёзные нерыночные преграды, препятствующие расширению занятости. Как отмечает руководитель Лаборатории экономики Финансово-экономического комитета ВСНП Ли Луян, «хотя субъективно экономическая политика последних лет была направлена на то, чтобы посредством экономического роста увеличивать занятость, фактически занятость не стала приоритетной целью циркулирования и развития экономики, рост занятости рассматривался как мера, сопутствующая политике экономического роста».[18]
За последние годы отмечается ускорение как абсолютных, так и относительных параметров безработицы, причём всех её составляющих: включая как официально регистрируемых безработных (менее половины реального числа нуждающихся в занятости городских жителей трудоспособного возраста), так и иные категории, формально к безработным не относимые. В первую очередь это — работники, уволенные, но получающие от своих предприятий в течение определённого времени минимальное пособие (т. н. «сяган»), «ожидающие работу» («дайе»), прежде всего не трудоустроенные абитуриенты средних и высших учебных заведений, и работники, прибывшие в город на заработки из деревни. В 1999 и 2000 гг., официально регистрируемая безработица составляла около 3,1 %, в 2001 г.— 3,6 %, в 2002 г. она росла на 0,1 % каждый квартал: 3,7 %, 3,8 %, 3,9 %, 4 %. В 2003 г. её стремятся удержать на уровне 4,5 %.