Он должен был попасть в Новиград не позже пятнадцатого июля. Заранее это оговорил, когда чародеи нанимали его, покупали две недели его времени. Вообще не проблема, Пинетти и Тцара взглянули на него свысока. Вообще не проблема, ведьмак. Будешь в Новиграде, и оглянуться не успеешь. Телепортируем тебя прямо на улицу Главную.
– До пятнадцатого, ха, – почесал бороду краснолюд. – Сегодня девятое. Не больно много времени осталось-то, дорога дальняя. Но есть способ тебе добраться туда в срок.
Он встал, стянул с вешалки и надел на голову коническую шляпу с широкими полями. Забросил на плечо дорожный мешок.
– Я тебе по дороге объясню. Двинем вместе в путь, Геральт из Ривии. Ибо направление меня более чем устраивает.
Шли быстро, может даже слишком быстро. Аддарио Бах оказался типичным краснолюдом. Краснолюды же, хотя в случае необходимости или для удобства способны были воспользоваться любым транспортом и любым верховым, тягловым или вьючным животным, решительно предпочитали пеший марш, были заядлыми пешеходами. Краснолюд был способен за день преодолеть пешком расстояние в тридцать миль, столько же, сколько человек на коне, и притом с таким багажом, что средний человек его и с места бы не сдвинул. А за краснолюдом без багажа человек на марше угнаться не мог никак. И ведьмак тоже не мог. Геральт забыл об этом и через некоторое время был вынужден все же просить Аддарио чуть притормозить.
Они шли лесными просеками, а порой и без дорог. Аддарио маршрут знал, на местности ориентировался превосходно. В Цидарисе, объяснил он, проживала его семья, причем настолько многочисленная, что там бесперечь случались какие-то торжественные семейные сборища, то свадьбы, то крестины, то похороны с поминками. Согласно краснолюдским обычаям, право легально пропустить семейное сборище давало лишь нотариально заверенное свидетельство о смерти, живые же члены семьи такого права не имели. Так что маршрут до Цидариса и обратно был Аддарио изучен во всех подробностях.
– Нашей целью, – объяснил он, шагая, – является селение Ветренное, что лежит на разливе Понтара. В Ветренном есть пристань, туда часто причаливают баржи и лодки. При небольшом везении нам быстро подвернется какая-нибудь оказия, поднимемся на борт какого-то судна. Мне нужно в Третогор, так что я сойду в Журавьей Кемпе, а ты поплывешь дальше и будешь в Новиграде дня через три-четыре. Верь мне, это самый быстрый способ.
– Верю. Помедленнее, Аддарио, прошу тебя. Я едва поспеваю за тобой. Скажи, твоя профессия как-то связана с пешей ходьбой? Ты, наверное, по домам ходишь и что-то продаешь?
– Я шахтер. В медной шахте.
– Ну да, конечно. Каждый краснолюд шахтер. И работает в шахте в Махакаме. Стоит в забое и кайлом машет.
– Ты в плену стереотипов. Того гляди, скажешь, что каждый краснолюд разговаривает одним матом. А как выпьет немного, так бросается на людей с топором.
– Не скажу.
– Моя шахта не в Махакаме, а в Медянке, под Третогором. Я там не стою и не машу кайлом, а играю на валторне в местном духовом оркестре.
– Любопытно.
– Любопытно, – засмеялся краснолюд, – кое-что иное. Забавное совпадение. Один из показательных номеров нашего оркестра называется как раз «Марш ведьмаков». Звучит так: тара-рара, бум, бум, умта-умта, рым-цым-цым, папарара-тара-рара, та-ра-рара, бум-бум-бум…
– Откуда, черт побери, вы взяли это название? Вы когда-нибудь видели марширующих ведьмаков? Где? Когда?
– Ну, по правде говоря, – Аддарио Бах слегка замялся, – это всего лишь слегка переаранжированный «Парад силачей». Но все шахтерские духовые оркестры играют какие-нибудь «Парады силачей», «Выходы атлетов» или «Марши старых товарищей». Мы хотели быть оригинальными. Та-ра-рара, бум, бум!
– Помедленней, а не то я дуба дам!
В лесах было совершенно безлюдно. И совсем наоборот – на лесных вырубках и лугах, которые им часто встречались. Здесь кипела работа. Косили сено, скирдовали его в копны и стога. Краснолюд приветствовал косарей веселыми окриками, те же отвечали ему. Или нет.
– Это мне напоминает, – показал на работающих Аддарио, – еще один из маршей нашего оркестра. Называется «Сенокосы». Мы его часто играем, особенно летней порой. И поем одновременно. У нас поэт на шахте есть, он ловко рифмы сложил, так что можно даже a capella, без музыки петь. Вот так это поется:
Кметы травы косят,
Бабы сено носят.
В небо споглядают,
Дождя не желают.
На горке стоим мы,
Пред дождем храним мы.
Кое-чем махаем,
Тучи разгоняем!
– И da capo, сначала! Хорошо под это идется, скажи?
– Помедленней, Аддарио!
– Нельзя помедленней! Это маршевая песня! Маршевая ритмика и размер!
На пригорке белели остатки крепостной стены, видны были также руины здания и характерной башни.
Именно по этой башне Геральт узнал храм – он не помнил, какого именно божества, но слышал о храме кое-что. В прежние времена проживали тут жрецы. Говорили, что когда их алчности, бесстыжего разврата и распутства дальше терпеть стало уже невозможно, тогда местные жители прогнали жрецов и загнали в лесные чащи, где, по слухам, те приступили к обращению лесных гоблинов. Не особенно, будто бы, удачно.
– Старый Эрем, – объявил Аддарио. – С пути мы не сбились, и идем хорошо. На вечер остановимся в Боровой Запруде.
Ручей, вдоль которого они шли, вверху шумящий на валунах и порогах, внизу разливался широко, образуя немаленький пруд. Причиной этого была дамба из земли и деревьев, преграждающая поток. У дамбы шли какие-то работы, там суетилась группа людей.
– Мы в Боровой Запруде, – сказал Аддарио. – Сооружение, что ты видишь там, внизу, это и есть сама запруда. Служит для сплава древесины с вырубок. Речка, как ты сам видишь, для сплава не годится, мелка больно. Так что воду копят, собирают древесину, а потом дамбу открывают. Получается большая волна, и вот по ней уже сплавлять бревна можно. Таким способом доставляется сырье для производства древесного угля. А древесный уголь…
– Необходим для выплавки железа, – закончил Геральт. – А металлургия есть важнейшая и наиболее прогрессивная отрасль промышленности. Я знаю. Мне совсем недавно это разъяснил один чародей. Большой специалист по углю и металлургии.
– Ничего удивительного, что специалист, – фыркнул краснолюд. – Капитул чародеев владеет контрольными пакетами в компаниях промышленного центра под Горс Веленом, а несколько кузниц и сталеплавилен принадлежат ему полностью. У чародеев большие доходы от металлургии. Ну и от других отраслей тоже. Может быть, и заслуженно; в конце концов, именно они в основном разработали технологии. Но все же они могли бы и перестать лицемерить; могли бы признать, что магия не благотворительность, не филантропия, служащая обществу, а предпринимательство в расчете на прибыли. Да что я тебе говорю, ты сам все знаешь. Пошли, там есть корчма, отдохнем. Да наверное и ночевать тут придется, а то уже смеркается.
Корчма своего названия не заслуживала абсолютно, но и удивляться было нечему. Она обслуживала лесорубов и сплавщиков леса с запруды, которым было все едино, где пить, лишь бы было, что пить. Сарай с дырявой крышей, навес на жердях, несколько столов и скамеек из кое-как оструганных досок, каменный очаг – большего комфорта местная общественность не требовала и не ожидала, считались только стоящие за перегородкой бочки, из которых корчмарь разливал пиво, да иногда еще колбаса, которую корчмарка под настроение готова была за плату поджарить над огнем.
Геральт и Аддарио тоже изысканных запросов не предъявляли, тем более, что пиво было свежим, из только что откупоренной бочки, а за малую толику комплиментов корчмарка согласилась испечь и подать им миску кашанки[19] с луком. После целого дня ходьбы по лесам Геральт посчитал эту кашанку достойным конкурентом телячьей голяшке в овощах, лопатке дикого кабана, тюрбо в чернилах и другим деликатесам шеф-повара аустерии «Natura Rerum». Хотя, честно признаться, по аустерии он немного скучал.
– Вот мне интересно, – Аддарио жестом подозвал корчмарку, заказал очередное пиво, – знакома тебе судьба этого пророка?
Прежде чем они уселись за стол, имели возможность присмотреться к замшелому валуну, стоящему близ векового дуба. Выбитые на заросшей поверхности монолита буквы информировали, что именно на этом самом месте, в день праздника Бирке, в год 1133 post Resurrectionem[20] пророк Лебеда произнес проповедь для своих учеников, а обелиск же в честь этого события оплатил и в 1200-м году поставил Спиридон Аппс, галантерейных дел мастер из Ринды, магазин на Малом Рынке, качество высокое, цены доступные, приглашаем.
– Знаешь, – Аддарио выскреб из миски остатки кашанки, – историю этого Лебеды, называемого пророком? Я говорю о настоящей истории.
– Не знаю никакой. – Ведьмак вытер миску хлебом. – Ни настоящей, ни выдуманной. Как-то не интересовался.
– Тогда послушай. Дело было лет сто с гаком тому назад, похоже, что вскоре после даты, что выбита на этом валуне. Сегодня, как тебе хорошо известно, драконов почти и не увидеть, разве что где-нибудь в диких горах, среди пустошей. А в те времена водились они почаще и доставляли хлопот. Привыкли, что пастбища, полные скотины, это бесплатные столовые, где можно без лишних усилий нажраться досыта. К счастью для крестьян, даже крупный дракон обходился одним-двумя пирами в квартал, но вот жрали они столько, что серьезно угрожали животноводству, особенно если всерьез брались за какую-то местность. И вот один, огромный, как раз и занялся некой деревней в Каэдвене. Прилетал, съедал несколько овец, двух-трех коров, на десерт же ловил себе карпов из пруда. Под конец дышал огнем, поджигал стог или амбар, а потом улетал.