– Ну, не преувеличивай. Но моего совета ты послушал, переехал из Гуаамеза.
– Пришлось, – хмуро сказал Дуссарт. – В Гуаамезе вроде как и поверили, что меня расколдовали, но вы были правы, бывшему волколаку среди людей тоже нелегко. Так по-вашему и вышло, больше для людей значение имеет, кем ты был, чем то, кто ты есть. Вот и пришлось оттуда уезжать – в чужие края, где меня никто не знал. Бродил я, скитался… Пока сюда не попал. И здесь с Эдвиной познакомился…
– Редко случается, – покачал головой Геральт, – чтобы двое териантропов объединялись в пару. И еще реже от таких связей потомство бывает. Ты настоящий счастливчик, Дуссарт.
– А чтоб вы знали, – оскалил зубы волколак. – Детишки как с картинки, красивые барышни будут. А с Эдвиной мы как две половинки сошлись. С ней мне и быть до конца моих дней.
– Она сразу признала во мне ведьмака. И сразу была готова защищаться. Кипящим борщом, не поверишь, чуть меня не угостила. Видать, и она наслушалась волколачьих баек о кровожадных ведьмаках, что мучениями упиваются.
– Простите ее, господин Геральт. А борща этого сейчас и попробуем. Эдвина прекрасный борщ варит.
– Да может лучше, – покачал головой ведьмак, – мне не навязываться. Детей пугать не хочу, и уж тем более твою супругу нервировать. Для нее я все еще разбойник с мечом, трудно ожидать, чтоб она так сразу мне доверять начала. Сказала, что я кровью пахну. В переносном смысле, я так понимаю.
– Не особенно. Без обиды, господин ведьмак, но несет кровью от вас ужасно.
– Я с кровью контакта не имел уже…
– Уже недели две, я бы сказал, – закончил за него волколак. – Это сохнущая кровь, мертвая кровь, вы прикасались к кому-то окровавленному. Есть и пораньше кровь, месяц назад. Холодная кровь, кровь рептилии. И сами вы тоже кровоточили. Из раны, живой кровью.
– Я восхищен.
– Мы, волколаки, – Дуссарт приосанился, – куда как чутче людского обоняние имеем.
– Знаю, – усмехнулся Геральт. – Знаю, что волколачье чутье есть истинное чудо природы. Потому я именно к тебе и прихожу просить об услуге.
– Бурозубки, – принюхался Дуссарт. – Бурозубки, конкретней – серые. И полевки. Много полевок. Помет. Много помета. В основном куницы. И ласки. Больше ничего.
Ведьмак вздохнул, а затем сплюнул. Он не скрывал разочарования. Это была уже четвертая пещера, в которой Дуссарт не учуял ничего, кроме грызунов и охотящихся на них хищников. И залежей помета первых и вторых.
Они перешли к следующему зияющему в скальной стене отверстию. Камни выскальзывали из-под ног, падали на осыпь. Склон был крутым, идти приходилось с трудом. Геральт начал уже ощущать усталость. Дуссарт в зависимости от местности обращался в волка или оставался в человеческом облике.
– Медведица. – Он заглянул в очередной грот, потянул носом. – С медвежатами. Была, но ушла, ее там уже нет. Есть сурки. Бурозубки. Летучие мыши. Много летучих мышей. Горностай. Куница. Росомаха. Много помета.
Следующая пещера.
– Самка хорька. В течке. И росомаха… Нет, две. Пара росомах.
– Подземный источник, вода слегка сернистая. Гремлины, целая группа, штук десять. Какие-то рептилии, похоже, саламандры… Летучие мыши…
С расположенного где-то наверху скального выступа слетел огромный орел, закружил над ними, покрикивая.
Волколак поднял голову, взглянул на вершины гор. И ползущие из-за них темные тучи.
– Гроза идет. Вот тебе и лето, почитай, каждый день гроза… Что будем делать, господин Геральт? Следующая дыра?
– Следующая дыра.
Добираться до этой следующей им пришлось, пройдя под падающим с обрыва водопадом, не слишком крупным, но достаточным, чтоб их хорошенько вымочить. Поросшие мхом скалы были тут скользкими словно мыло. Дуссарт, чтобы хоть как-то пройти, обернулся волком. Геральт, несколько раз опасно поскользнувшись, ругнулся и заставил себя встать на карачки, чтобы так преодолеть трудный участок. «Хорошо, что тут нет Лютика, – подумал он, – уж тот описал бы в балладе. Впереди ликантроп в волчьем обличье, а за ним ведьмак на четвереньках. Слушатели точно бы со смеху падали».
– Большая дыра, господин ведьмак, – принюхался Дуссарт. – Большая и глубокая. Там горные тролли, пять или шесть взрослых троллей. И нетопыри. Множество их помета.
– Идем дальше. К следующей.
– Тролли… Те же самые тролли, что и до этого. Пещеры соединяются.
– Медведь. Пестун. Был там, но ушел. Недавно.
– Сурки. Летучие мыши. Конкретней – листоносы.
От следующей пещеры волколак отскочил как ошпаренный.
– Горгон, – прошептал он. – В глубине ямы сидит большой горгон. Спит. Кроме него там ничего нет.
– Неудивительно, – буркнул ведьмак. – Уходим. Тихо. Потому что он вот-вот проснется…
Они отошли от пещеры, тревожно оглядываясь. К следующему гроту, к счастью, расположенному в отдалении от лежбища горгона, они приближались очень медленно, понимая, что осторожность не помешает. Не помешала, но оказалась излишней. Несколько очередных пещер не скрывало в своих каменных челюстях ничего, кроме летучих мышей, сурков, мышей, полевок и бурозубок. И целых слоев помета.
Геральт устал и отчаялся. Дуссарт, очевидно, тоже. Надо было отдать ему должное, он держал марку, ни словом, ни жестом не проявил разочарования. Но у ведьмака не было иллюзий. Волколак сомневался в успехе операции. Согласно тому, что Геральт некогда слышал и что подтвердила бабка-травница, гора Кремора с восточной, крутой стороны была дырявой, как сыр, пронизанной бесчисленными пещерами. Пещер они и впрямь отыскали без счета. Но Дуссарт явно не верил, что удастся вынюхать и найти ту единственную, что была подземным проходом внутрь скального комплекса Цитадели.
Ко всему еще ударила молния. Раздался гром. И полил дождь. Геральт искренне захотел плюнуть, грязно выругаться и объявить конец экспедиции. Но он справился с собой.
– Идем, Дуссарт. Следующая дыра.
– Как пожелаете, господин Геральт.
И внезапно, у очередного зияющего в скале отверстия, наступил – совершенно как в дрянном романе – перелом сюжета.
– Летучие мыши, – сообщил волколак, принюхиваясь. – Летучие мыши и… и кот.
– Рысь? Лесной кот?
– Кот, – выпрямился Дуссарт. – Обычный домашний кот.
Отто Дуссарт с любопытством присматривался к бутылочкам с эликсирами, наблюдал, как ведьмак их пьет. Отмечал изменения, происходящие во внешнем виде Геральта, и глаза у него расширялись от восхищения и страха.
– Только вы мне уж не велите, – сказал он, – идти с вами в эту яму. Без обиды, но не пойду. От страха перед тем, что там может быть, у меня шерсть дыбом встает…
– Мне и в голову не приходило тебя об этом просить. Возвращайся домой, Дуссарт, к жене и детям. Ты оказал мне услугу, сделал то, о чем я тебя попросил, большего я требовать не могу.
– Я обожду, – не согласился волколак. – Обожду, пока выйдете.
– Не знаю, – Геральт поправил меч на спине, – когда я оттуда выйду. И выйду ли вообще.
– Не говорите так. Я подожду… Подожду до сумерек.
Дно пещеры выстилал толстый слой гуано летучих мышей. Сами летучие мыши – толстенькие ушаны – целыми гроздями висели у потолка, крутясь и сонно попискивая. Потолок сперва был высоко над головой Геральта, по ровному дну он мог идти достаточно быстро и с удобством. Но удобство быстро закончилось, сперва ему пришлось наклоняться, ниже и ниже, потом не осталось ничего иного, как двигаться дальше на четвереньках. А под конец ползти.
Был момент, когда он остановился, уже почти решив возвращаться; в тесном лазе он всерьез боялся застрять.
Но услышал шум воды, а на лице почувствовал словно бы дыхание холодного воздуха. Понимая, что рискует, он протолкнулся через узкое место и с облегчением выдохнул, когда лаз начал расширяться. Коридор неожиданно стал скатом, по которому он съехал вниз, прямо в русло подземного ручья, вытекающего из-под одной скалы и исчезающего под противоположной. Откуда-то сверху сочился слабый свет, и это именно оттуда – с очень большой высоты – долетали холодные дуновения.
Понор, отверстие, в котором исчезал ручей, казался полностью залитым водой; ведьмаку, хоть он и подозревал там сифон, очень не хотелось нырять. Он выбрал дорогу вверх по ручью, против быстрого течения, по ведущему вверх скату. Когда он добрался по скату до большого зала, был мокрым до нитки и измазанным илом известняковых отложений.
Зал был огромен, весь в величественных натёках, наплывах, каменных занавесях, сталагмитах, сталактитах и сталагнатах. Ручей тек по его дну глубоко пробитым и извилистым руслом. Здесь также сверху лился свет и ощущался легкий сквозняк. И чувствовалось что-то еще. Обоняние ведьмака с обонянием волколака конкурировать не могло, но сейчас уже и ведьмак чувствовал то, что волколак раньше – слабый запах кошачьей мочи.
Он немного постоял и огляделся. Движение воздуха указало ему выход – отверстие, словно портал дворца окруженное колоннами могучих сталагмитов. Рядом он обнаружил заполненную мягким песком выбоинку. Именно от этой выбоины и несло котом. На песке виднелись многочисленные отпечатки кошачьих лап.
Геральт перебросил за спину меч, который вынужден был снять в тесноте расщелин. И вступил между сталагмитов.
Ведущий чуть вверх коридор был высоким и сухим. Пол был усеян булыжниками, но идти было можно. Он шел. До того момента, как дорогу ему преградили двери. Солидные и надежно запертые.
До этой минуты он вовсе не был уверен, что идет по нужному следу, не был убежден, что попал в нужную пещеру. Двери, похоже, подтверждали, что в нужную.
В дверях, у самого порога, было небольшое, совсем недавно вырезанное отверстие. Проход для кота.
Он толкнул двери – те не дрогнули. Зато дрогнул – совсем чуть-чуть – амулет ведьмака. Двери были магическими, с наложенным заклинанием. Легкое дрожание медальона, тем не менее, свидетельствовало о том, что заклинание это было не очень сильным. Он наклонился ближе к дверям.