Перед одним из боковых входов во дворец ждал принц Эгмунд, одетый в черный камзол с роскошной вышивкой из серебра и золота. Его сопровождало несколько молодых мужчин. У всех были длинные, тщательно уложенные локоны, все – по последнему писку моды – носили дублеты, подбитые ватой, и обтягивающие штаны с демонстративно огромными гульфиками. Геральту они не понравились. Не только из-за издевательских взглядов, которыми они оценили его костюм. Слишком напомнили ему Сореля Дегерлунда.
При виде инстигатора и ведьмака принц немедленно распустил свиту. Остался лишь один человек. С короткими волосами и в нормальных штанах.
Но Геральту он не понравился все равно. Странные у него были глаза. И нехороший взгляд.
Геральт поклонился принцу. Принц не поклонился в ответ, естественно.
– Отдай мне меч, – сказал он Геральту сразу после приветствий. – Ты не можешь ходить здесь с оружием. Не тревожься, хоть ты меча и не будешь видеть, он всегда будет под рукой. Я отдал соответствующие приказания. Если что-нибудь случится, меч немедленно тебе передадут. Займется этим присутствующий здесь капитан Ропп.
– А какова вероятность того, что что-нибудь случится?
– Если б ее не было или она была бы невелика, разве я морочил бы тебе голову? Ого! – Эгмунд присмотрелся к ножнам и клинку. – Меч из Вироледы! Не меч, а произведение искусства. Знаю, потому что и у меня когда-то такой же был. Его украл у меня мой сводный брат, Вираксас. Когда отец его выгнал, перед уходом он много чужих вещей себе присвоил. На память, наверное.
Ферран де Леттенхоф закашлялся. Геральт припомнил себе слова Лютика. Имя первородного сына произносить при дворе было запрещено. Но Эгмунд, очевидно, запретами пренебрегал.
– Произведение искусства, – повторил принц, все еще рассматривая меч. – Не спрашивая, каким способом ты его приобрел, поздравляю с приобретением. Ибо мне не хочется верить, что те, украденные, были лучше чем этот.
– Дело вкуса, привычек и предпочтений. Я бы предпочел вернуть те, украденные. Принц и господин инстигатор своим словом ручались, что найдут виновного. Было это, позволю себе напомнить, условием, на котором я согласился заняться охраной короля. Очевидным образом условие выполнено не было.
– Очевидным образом не было, – холодно признал Эгмунд, передавая меч капитану Роппу, человеку с нехорошим взглядом. – Чувствую ввиду этого свою обязанность тебе это компенсировать. Вместо трехсот крон, которыми я собирался вознаградить твои услуги, ты получишь пятьсот. Добавлю также, что следствие по делу о твоих мечах не было закрыто и ты еще имеешь шанс их вернуть. У Феррана, кажется, уже есть подозреваемый. Верно, Ферран?
– Следствие, – сухо сообщил Ферран де Леттенхоф, – однозначно вывело на некоего Никефора Мууса, магистратского и судебного чиновника. Он бежал, но поимка его вопрос лишь времени.
– Я полагаю, недолгого, – хмыкнул принц. – Невелик фокус, поймать измазанного чернилами писца. Который вдобавок наверняка за письменным столом заработал геморрой, а он сильно затрудняет бегство, как пешком, так и на коне. Как ему вообще удалось удрать?
– Мы имеем дело, – откашлялся инстигатор, – с человеком мало предсказуемым. И, похоже, не вполне вменяемым. Перед тем, как исчезнуть, он устроил омерзительный скандал в заведении у Равенги, речь шла, простите, о человеческих экскрементах… Заведение пришлось закрыть на некоторое время, так как… Я воздержусь от неприятных подробностей. Во время обыска в жилище Мууса украденные мечи найдены не были, зато был найден… Простите… Кожаный ранец, до краев заполненный…
– Не говори, не надо, я догадываюсь чем, – скривился Эгмунд. – Да, факт действительно многое говорящий о психическом состоянии этого человека. Твои мечи, ведьмак, в такой ситуации скорее всего пропали. Даже если Ферран его поймает, он от сумасшедшего ничего не добьется. Таких даже пыткам подвергать смысла нет, под муками лишь бредят, ни складу, ни ладу. А теперь простите, обязанности требуют.
Ферран де Леттенхоф повел Геральта к главному входу на дворцовую территорию. Вскоре они оказались на вымощенном каменными плитами дворе, где сенешали приветствовали прибывающих гостей, а гвардейцы и пажи эскортировали их дальше, вглубь парка.
– Чего я могу ожидать?
– Прошу прощения?
– Чего я могу здесь сегодня ожидать. Какое из этих слов было непонятным?
– Принц Ксандер, – инстигатор понизил голос, – при свидетелях обещал, что уже завтра будет королем. Но говорил он это уже не в первый раз и всегда будучи нетрезвым.
– Он способен совершить покушение?
– Не особо. Но у него есть своя камарилья, подхалимы, советчики и фавориты. Эти будут поспособнее.
– Сколько правды в том, что Белогун уже сегодня объявит наследником трона сына, зачатого от новой супруги?
– Много.
– А теряющий шансы на трон Эгмунд, вы только гляньте и подивитесь, нанимает ведьмака, чтобы тот отца стерег и защищал. Достойная восхищения сыновняя любовь.
– Не разглагольствуй. Ты взялся за задание. Выполни его.
– Взялся и выполню. Хотя оно очень непонятное. Не знаю, кто в случае чего станет моим противником. Но мне надо хотя бы знать, кто мне в случае чего поможет.
– Если понадобится, то меч, как принц и обещал, передаст тебе капитан Ропп. Он тебе и подсобит. Помогу и я, в меру сил. Потому что хорошо к тебе отношусь.
– Давно ли?
– Извини?
– Мы раньше никогда не разговаривали с глазу на глаз. С нами всегда был Лютик, а при нем я не хотел поднимать эту тему. Подробная письменная информация о моих якобы финансовых прегрешениях. Откуда она была у Эгмунда? Кто ее сфабриковал? Ведь не он же сам. Это ты ее сфабриковал, Ферран.
– Я с этим ничего общего не имел. Уверяю…
– Паршивый из тебя лжец для правоохранителя. Не понять, каким чудом ты добрался до своей должности.
Ферран де Леттенхоф сжал губы.
– Мне пришлось, – сказал он. – Я исполнял приказы.
Ведьмак долго на него смотрел.
– Ты не поверишь, – сказал он наконец, – сколько раз я уже что-то подобное слышал. Радует только то, что обычно из уст людей, которых как раз тащили на виселицу.
Литта Нейд была среди гостей. Он без труда нашел ее взглядом. Потому что она притягивала взгляд.
Сильно декольтированное платье из сочно-зеленого крепдешина украшала спереди вышивка в виде стилизованной бабочки, искрящаяся от маленьких блесток. Внизу платье было отделано рюшами. Этот элемент отделки на одежде женщин старше десяти лет, как правило, вызывал у ведьмака иронию и жалость, однако на платье Литты рюши гармонично сочетались с остальным, притом более чем привлекательным образом.
Шею чародейки охватывало колье из ограненных изумрудов. Ни один не был меньше миндаля. А один значительно больше.
Ее рыжие волосы были как лесной пожар.
Рядом с Литтой стояла Мозаик. В черном и удивительно смелом платье из шелка и шифона, на плечах и рукавах совершенно прозрачном. Шею и декольте девушки скрывало нечто вроде оригинально уложенного шифонового воротника-горгеры, что в сочетании с длинными черными перчатками придавало ее фигуре ореол экстравагантности и тайны.
Обе были в сапожках на четырехдюймовом каблуке. У Литты они были из шкуры игуаны, у Мозаик – черные лакированные.
Геральт мгновение колебался, подойти ли. Но лишь мгновение.
– Привет, – сдержанно поздоровалась она с ним. – Что за встреча, рада тебя видеть. Мозаик, ты выиграла, белые туфельки твои.
– Пари, – сообразил он. – И о чем же спорили?
– О тебе. Я думала, мы уже не увидимся, готова была поспорить, что ты уже не появишься. Мозаик пари приняла, ибо полагала иначе.
Она одарила его глубоким нефритовым взглядом, очевидно, ожидая комментария. Слов. Любых. Геральт молчал.
– Приветствую прекрасных дам! – Лютик вырос как из-под земли, буквально как бог из машины. – Кланяюсь низко, дань отдаю красоте. Госпожа Нейд, барышня Мозаик. Простите, что без цветов.
– Прощаем. Что нового в мире искусства?
– Как обычно в искусстве, всё и ничего. – Лютик снял с подноса проходящего мимо пажа бокалы с вином, вручил дамам. – Представление несколько вяловатое, не находите? Но вино хорошее. Эст-эст, сорок за пинту. Красное тоже ничего, я попробовал. Только вино с пряностями, гипокрас, не пейте, не умеют они его заправлять. А гости всё прибывают, вы обратили внимание? Как обычно в высших сферах, это такие гонки наоборот, скачки a rebours[41], выигрывает и все лавры собирает тот, кто появится последним. И войдет красиво. Кстати, похоже, что мы как раз наблюдаем окончание гонок. Финишную черту пересекает владелец сети лесопилок с супругой, тем самым проигрывая следующему непосредственно за ним управляющему портом с супругой. Каковой, в свою очередь, проигрывает неизвестному мне красавчику…
– Это глава ковирского торгового представительства, – подсказала Коралл. – С супругой. Интересно, чьей.
– К тесно идущим лидерам присоединяется, смотрите же, Пирал Пратт, старый бандит. С ничего так себе партнершей… О, черт!
– Что с тобой?
– Эта женщина рядом с Праттом, – захлебнулся эмоциями Лютик. – Это же… Это Этна Асидер… Вдовица, что продала мне меч…
– Это она так тебе представилась? – хмыкнула Литта. – Этна Асидер? Банальная анаграмма. Эту особу зовут Антея Деррис. Старшая из дочерей Пратта. Никакая она не вдова, ибо никогда не была замужем. Ходят сплетни, что она не любит мужчин.
– Дочка Пратта? Не может быть! Я бывал у него…
– И не встретил ее там, – закончила за него чародейка. – Ничего удивительного. Антея не в лучших отношениях с семьей, и даже фамилией не пользуется. Вместо фамилии у нее псевдоним, составленный из двух имен. С отцом контактирует исключительно по делам, каковые, впрочем, они ведут довольно оживленно. Но да, я тоже удивлена, увидев их здесь вместе.
– Не иначе как здесь у них совместное дело, – предположил ведьмак.