— Так вот и получается, что разница только в атрибутах. Иллюзии чего-то недостижимого. — Я дождался пока племянница переварит сказанное и продолжил: — Получается, что внутри данной системы… прости, планеты, все равны. Так?
— Ну допустим, — с неохотой кивнула Нера.
— А теперь возьми наше сверхсовершенное общество на Сфере и здешний люд… В чем же различие у нас?
Нера призадумалась:
— Ну не знаю… Самое основное это, наверное, знание. Уровень технологического развития, умение всем этим пользоваться… и еще…
— И еще пустой звук, — не стал я больше мучить племянницу. — Вот что я скажу тебе. Мы все люди и никакой прогресс не изменит в нас изначального, того, что заложено природой…
— Интересная позиция, — Нера поближе придвинулась к костру. — А как насчет магии… что это по-твоему такое?.. Тоже иллюзия или банальный обман? И почему испарина уничтожает нашу технику?..
Договорить мы так и не успели — с противоположной стороны, где я поставил двух дозорных и расположил перегруженные телеги, послышались встревоженные голоса. Северяне порой слишком громогласны, поднимают шум по любому поводу, а когда начинаешь разбираться, то понимаешь, что эта суета на пустом месте. Но на этот раз их беспокойство оказалось ненапрасным.
Человек стоял у самой кромки дороги. Худой, трясущийся, перепачканный с ног до головы. Вид его был настолько жалким, что способен был вызвать только сострадание. И все же я усомнился в подлинности того, что увидел.
Выставив вперед топоры и самодельные колья, дозорные сбились в кучу и с опаской поглядывали на жалкого оборванца.
— Кто таков? Откуда родом? — заметив меня, осмелел седой торговец с широкими кустистыми бровями.
Незнакомец ничего не ответил. Упав на колени, он просто тихо захныкал, закрыв лицо руками. Было видно, как его плечи мелко вздрагивают, а голова обессилено уткнулась в землю. Северяне переглянулись и медленно опустили оружие.
— Кажись, досталось ему…
— И не говори, жалко бедолагу…
За спиной послышался напористый бас рыжебородого. Глава гильдии был тут как тут. Растолкав дозорных, он приблизился к незнакомцу и, подняв того на ноги, хорошенько встряхнул.
— Хватит мокриться! Говори, кто таков? Откуда бредешь?
Мне отчего-то вспомнилась недавняя стычка у перепутья. А ведь все начиналось похожим образом.
— Я…они… пришли… пришли… Мы не знали… а они… спасти…
Больше незнакомец ничего не ответил. Внезапно он закатил глаза и упал прямо в руки рыжебородого.
— Живо к костру его! — скомандовал Ридрик-Ган. — И тащите живительного хмеля, будем поднимать этого мальца на ноги.
Никто не посмел ослушаться: все засуетились, отстранив меня в сторону. Толпа повалила внутрь лагеря, а я остался наедине со своими мыслями, догадками и сомнениями.
Нера всегда умела двигаться настолько бесшумно, что я слишком поздно почувствовал ее присутствие.
— Думаешь, это ловушка? — тихо спросила она.
— В здешних-то местах… в этом нет никаких сомнений. Обычным совпадением тут и не пахнет.
— Знаешь, а я с тобой впервые согласна.
Я приподнял рассыпанную мной горстку смешенного с землей порошка. Кто бы что ни говорил, а в этом мире надо играть против правил. Иначе пропадешь!
Этот оберег достался мне от АзимМурта, известного на все Южное подданство алхимика. Насколько мне было известно, он отказался стать изыскателем, но при этом всю свою жизнь посвятил борьбе с мракобесием. На излете лет он любезно презентовал мне парочку своих изобретений. Азим называл их Смеси предубеждения. Именно одним из них я и решил воспользоваться во время сегодняшней ночёвки.
Рассыпав порошок на ладони, я внимательно изучил гранулы. Цвет вроде бы не изменился, как это обычно бывает при контакте с порождениямимрака, но что-то он явно в себя впитал. Что-то весьма нехорошее. Гранулы были слипшиеся, тугие. Хоть часть дороги, где я рассыпал порошок, казалась абсолютно сухой, в смеси присутствовала некая вязкая влага.
— Что это может значить? — насторожилась Нера.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Но могу сказать точно, сегодня нас определенно ждет бессонная ночь.
— Бессонная? — Голос ученицы дрогнул.
— Да.
Я стряхнул с кожаной перчатки остатки смеси и быстрым шагом направился к костру.
Игра в прятки. Начало
Незнакомец говорил складно и все по делу. Только с каждым новым словом, мое доверие к нему таяло на глазах. А вот северяне наоборот внимали каждому его слову и доверчиво кивали невпопад. История каменотеса из местечка Скрандвич-Валун, словно табачный дым, медленно покружив по округе, повисла над вечерним костром.
Каменоломня, где он трудился, располагалась всего в паре лиг от нашего лагеря, на Северо-восточной окраине Высохшего плато, которое не принадлежало ни одному из подданств и считалось Свободным перешейком. Добычей там занимались все кому не лень, от богатого промышленника до притязательного наместника. Камня хватит на всех. Наш рассказчик трудился на первом, а потому, самом глубоком месторождение. Уровень за уровнем они погружались в недра земли, создавая новые этажи и пролеты. Все шло своим чередом. С поставленными задачами каменотесы справлялись, за что содержатели платили весьма щедро. Никаких тебе чужаков или сторонних нахлебников. Правда бывали дни, когда работа ненадолго стопорилась. Открывая новый, более низкий уровень, они натыкались на подземных существ.
Стаи копателей жили на приличной глубине и раньше редко попадались на глаза. Но со временем, то ли люди стали забираться глубже, то ли копатели решили перекочевать ближе к поверхности, только столкновения между подземными жителями и каменотесами стали случаться все чаще и чаще.
Меленьких зубастых тварей с огромными белесыми глазами и вытянутыми крысиными мордами еще называли Каплунами или Рытелями. А кто-то и вовсе окрестил Исчадием штолен.
Когда в узких каменных коридорах каменотесы замечали маленькие сгорбленные фигурки, они незамедлительно зажигали зеленый фонарь и быстро выбирались наружу. За работу брались наемники-противоборцы.
На отсталой планете еще со времен вольных наместников существовало множество кланов противоборцев. Смелые лозунги, устрашающие гербы, блестящие на солнце доспехи — по сути своей красивая обложка с пустым содержанием. В ряды наемников набирали в основном простолюдинов, которые в погоне за звонкой монетой готовы были хоть к мраку в пасть, лишь бы набить тощий кошель. Ну а если повезет, то и прославить свое безродное имя.
Только ведьм после четвертой великой охоты становилось все меньше и меньше, а пустобрехи, лицемеры и хвастуны в латах росли как на дрожжах. За добрый десяток лет истории о кошмарных оборотнях и чернокнижниках приобрели привкус откровенного вранья. И вскоре единственным испытанием, которое проходил наемник, поступая на службу, было его умение трепать языком, а не управляться с оружием. Мир, погруженный в опасное варево борьбы со злом, постепенно усыпил собственную бдительность и превратился в вязкое желе мирного бытия…
— Сколько именно противоборцев охраняли вашу каменоломню? — поинтересовался рыжебородый.
— Не больше дюжины, — задумчиво ответил пришелец. — А во главе у них стоял трехбородый Гринвуд. Мерзкий тип, вот с таким вот огромным животом. — Он выставил вперед руки и изобразил нечто невообразимое. — Но силища в нем была еще та. Мог распиленный наполовину камень одним ударом расколоть на части. И оберег у него был особенный — клык северного Скавра. Это вам не шутки. Поговаривали, что его даже одичалые ведуны стороной обходили. Он ведь если мраковомуисчадию на хвост плюнет, так тот сразу пламенем запылает…
— Чей хвост? — не понял глава торговцев.
— Знамо чей, ведьмин, конечно, — пояснил каменотес.
Слушатели незамедлительно взорвались пустыми спорами.
— Нет и не было никогда у мраковыхсучек хвостов!
— Есть и еще не по одному, а целых два!
— Я сам видел…
— Да откуда тебе-то видеть, ты дальше собственного носа слепец-слепцом…
— Тихо, — наконец рявкнул рыжебородый и повернулся к пришельцу. — Не тяни, рассказывай дальше…
Тот кивнул и бойко затараторил:
— Так вот, все у нас шло своим чередом. Противооборцы гоняли каплунов, мы, знай свой дело, рубили, пилили и волокли наружу. А вечером до кухни добраться, вот и вся забота. И так было до тех самых пор пока к нам не пожаловал этот напыщенный мэтр. И откуда он только взялся на нашу голову, ума не приложу?..
— Мэтр? Какой еще мэтр? — с интересом уточнил я.
— Да-да, именно что ученый муж, — подтвердил каменотес, словно и не слышал адресованного ему вопроса. А потом, почесав затылок, все-таки соизволил пояснить: — Высокий такой, грузный. Да он, когда со своей кобылы слезал, двое наших спины ему подставили, чтобы на землю не опрокинулся. Он тогда покачал головой как-то вот так… осудительно, а его квадратная шапочка с двумя кисточками так съехала на бок. И знаете что, щедрый он оказался, дал нашим молодцам по звонкой четвертушке, представляете. Шершавую монету, будь она не ладна. А потом вот так вот сдвинул густые брови и рассмеялся, словно Слепой ворчун.
Собравшиеся возле костра вновь заголосили и принялись спорить, действительно ли Снежный ревун умеет смеяться или только изображает животный смех. А я тем временем задумчиво извлек из кармана перерисованный знак из дома Барбары и попытался найти хоть какой-то изъян в словах рассказчика. Конечно мэтр-изыскатель волен отправляться куда угодно. Но на край пустоши, в обычную каменоломню… В это мне почему-то верилось с трудом. А с другой стороны, запоминающаяся внешность Барбары, с такой точностью описанная каменотесом, исключала любое случайное совпадение.
Из всего услышанного можно было сделать только один вывод: в этом стоило разобраться и, желательно, как можно быстрее.
Спрятав листок, я уже собирался попросить рассказчика продолжить повествование, но меня опередил Ридрик-Ган.
— Поправь меня, если я не прав, но разве мэтрам дозволено путешествовать по опасным пустошам в одиночестве?