«Все-таки пожадничал заказчик, - подумал парень. - Посчитал, что дешевле грохнуть, чем расплатиться. Вот сволочь косоглазая!»
Он изо всех сил закивал, шагнул, куда велено, - и, не оборачиваясь, врезал локтем по руке с оружием. Получилось не очень убедительно, но следующим движением парень пихнул зазевавшегося крепыша в грудь, по-простому, без всяких восточных премудростей.
Косоглазый позорно упал, озадачив напарника в шляпе и случайных зевак,- вполне достаточно, чтобы…
- Вы в порядке?
- Да, в полном порядке! - А что еще отвечать?
Но блондинка не унималась:
- Вы уверены?
С точки зрения местных приличий это было довольно бестактно. Но, очевидно, видок у парня действительно оставлял желать лучшего.
- Благодарю вас! Просто сегодня был не самый лучший день.
- Вот ваше пиво…
По счастью, место в углу оказалось свободным. Отсюда прекрасно просматривались дверь в парадную и окно на втором этаже. Крохотная квартирка, служившая пристанищем последние месяцы… Скорее всего, вычислить ее азиаты еще не успели, но что-то мешало проверить теорию на практике.
- Да уж! Домой тебе тащиться не с руки - ждут-с…
- Саныч? - Это было настолько нереально, что парень даже не стал удивляться.
- Здорово, Освальд… Угостишь? - Не дожидаясь ответа, мужчина с армейской стрижкой уселся рядом. - Впрочем, теперь, наверное, моя очередь. Есть предложение…
Подавая второй бокал, хозяйка заведения помимо воли прислушалась к непонятным ей русским фразам. Судя по интонации, тот, что появился позже, о чем-то просил. Собеседник сначала не соглашался.
Все же на улицу они вышли вместе…
Рассчитывался за обоих стриженый.
- Все-таки люди делятся на две категории. Те, кто берет взятки, и те, кому их не дают! - оторвался от газеты рано расплывшийся гражданин с брюшком. В шерстяном «олимпийском» костюме с полосками и мягких тапочках, он больше всего походил на прибывшего в партийный санаторий аппаратчика средней руки. - Верно?
Сосед по камере не ответил. Может быть, не расслышал, а скорее всего, просто не захотел.
Молодой, загорелый… Недаром здесь его звали Рэмбо, прозвище просочилось с воли и прижилось. Еще бы! Пять пудов мускулов и набитые костяшки пальцев. Интеллект на уровне конвойной овчарки. Вот, например: к нему приличный человек обращается, а этот сопляк даже отжиматься не перестал. Уперся себе кулачищами в кафельный пол и пыхтит, пыхтит… Сейчас еще ноги задирать начнет!
Это был, безусловно, человек не того круга, к которому привык «олимпиец». Администрация могла бы подобрать соседа поприличнее… Вспомнив, что находится все же не в доме отдыха ЦК, он болезненно сморщился. Зашуршал бумагой, доставая продукты из последней передачи:
- Хотите?
Рэмбо отрицательно помотал головой:
- Попозже.- Разминки оставалось еще минут на десять, потом следовало умыться и привести себя в порядок.
- Как хотите…
«Олимпиец» хотел сказать что-то шутливое, в том духе, что попозже может и не остаться, дают - бери, а бьют - беги… но поостерегся. Было ясно, что если сосед решит - он отберет и спрашивать не станет. Сам! И не только жратву.
Тем более - никаких передач с воли Рэмбо не получал, даже того разрешенного минимума, который стараются принести родные и близкие. Во всяком случае, за то время, что они провели в одной камере. И белья у него был единственный комплект - носков, правда, две пары. Стирал ежедневно, и уже наметились дырки.
- У вас когда день рождения?
- Был уже, - удивился сосед. Он стоял у раковины и с наслаждением, не жалея воды, приводил в порядок свое тренированное тело.
- Ну все равно! - «Олимпиец» решил, что на следующей встрече с адвокатом закажет из дома несколько новых трусов. И лишнюю зубную щетку.
Здесь, в следственном изоляторе Управления Федеральной службы безопасности, был просто рай… Рай земной по сравнению с теми тремя сутками, которые недавнему заместителю главы районной администрации пришлось провести в «Крестах». Неизвестно уж, по каким таким процессуальным соображениям, но задерживала его милиция - молниеносно предъявили обвинение, сунули в спецмашину и, исходя из избранной меры пресечения, отправили в общую камеру на Арсенальной. Двадцать шесть человек! Шум, дым, вонь…
Совершенно неподходящее место для приличного, солидного человека. На это изредка намекал и следователь - нечасто, только когда «олимпиец» пытался менять показания или еще как-нибудь осложнял подготовку процесса.
А процесс, судя по всему, готовился показательный. В лучших традициях… Вовремя перехватив из прокуренных милицейских лап арестованного, сотрудники ФСБ достаточно четко и определенно обрисовали бедолаге перспективы - ближние и дальние. Получалось, что взамен на полный расклад «вверх» и «вбок» можно было обеспечить себе относительный комфорт до суда и разумно умеренный срок после. В случае же упрямства имелся шанс на то, что дело развалится до оправдательного приговора. Благо у тех, с кем делился взятками «олимпиец», еще оставалось немало властных рычагов, но… Обратно в «Кресты» не хотелось, и погоревший чиновник предпочел синицу в руках.
Теперь, по мере приближения окончания следствия, он начал сомневаться в правильности выбора. Моральная сторона не волновала: каждому, сделавшему карьеру в аппарате, не раз приходилось и предавать, и продавать… Мучило - не продешевил ли?
Когда вскоре после появления в камере нового соседа «олимпиец» решил поделиться с ним своими сомнениями на этот счет, реакция оказалась несколько неожиданной:
- Знаешь, я у одного умного мужика прочитал… Что когда-то человека искушала плоть - а теперь его искушает разум.
- В каком смысле?
Но комментария не последовало - Рэм-бо просто отвернулся к стенке и повыше подтянул одеяло.
Он вообще оказался дурно воспитан. Запросто мог не ответить на вопрос, поучительные истории из богатого жизненного опыта сокамерника игнорировал - и вообще, относился к товарищу по несчастью с плохо скрываемым презрением.
О самом Рэмбо «олимпиец» узнал очень мало - да и то в основном не от него, а от собственного следователя. Получив очередную подпись под протоколом, довольный майор компетентных и грозных органов склонен был изредка побеседовать с арестованным на отвлеченные темы: о политике, ценах, о преимуществах отдыха в Турции перед южным берегом Крыма… Естественно, затрагивались и вопросы нывешнего бытия недавнего представителя исполнительной власти.
Со слов следователя получалось, что Рэмбо когда-то носил погоны и даже награждался чем-то посерьезнее, чем медаль за выслугу лет. Потом - то ли уволился, то ли дезертировал… Пропадал неизвестно где - и в конце концов нарвался на неприятности. С эстонским липовым паспортом и полусотней лицензионных пистолетов ТТ в тайнике его прихватила доблестная пограничная стража в Ивангороде. То ли рейд проводился показательный, то ли просто кто-то кому-то вовремя не подмазал, - но теперь незадачливому «ишаку», как называли в определенных кругах оружейных курьеров, светил могучий срок за контрабанду.
- Он признался? - полюбопытствовал взяточник.
- Нет! - с уважительной досадой помотал головой майор.- Отрицаловка полная.
- На что-то надеется?
- Нет, просто мужик тертый, соображает же. - Следователь осекся, подумав, что разоткровенничался не по адресу. Его-то собеседник как раз наоборот… все сказал - и что надо, и что не надо! Чтобы сгладить неловкость, майор выдвинул ящик стола и продемонстрировал изрядно потрепанную книжку: - Читали?
- «Артур Кестлер. Слепящая тьма», - без очков разглядел арестованный. - Нет, не приходилось.
- Рекомендую! Впрочем, я вам дам ее с собой в камеру, под мою персональную ответственность.
- Спасибо! - Как и все угодившие под стражу, «олимпиец» искренне ценил любой знак внимания со стороны представителя органов.
- Вот, слушайте. - Майор тем временем отыскал нужную страницу и с выражением продекламировал: - «…В тюрьме сознание своей невиновности очень пагубно влияет на человека - оно не дает ему притерпеться к обстоятельствам и подрывает моральную стойкость…» А, каково?
- Сильно написано.
Получалось, что если уж сидеть - то за дело и нечего корчить из себя девочку…Теперь «Слепящая тьма» валялась на застеленной койке Рэмбо, прочитанная обоими сокамерниками. Обсудить они ее не успели - прошлым вечером сосед был не в настроении, и в такие моменты «олимпиец» его просто-напросто побаивался. Он и утром не решился попросить книгу обратно - реакция могла оказаться непредсказуемой. Да и, собственно, какие тут литературные диспуты! С кем? С этим помешавшимся на собственных бицепсах контрабандистом? Удивительно, что Кестлера он вообще долистал до конца.
Бывший второй человек в аппарате одного из крупнейших районов нервно вскочил и прошелся по камере. Можно позволить себе! Рэмбо уже больше часа как вызвали и увели куда-то. В общем-то он со дня на день ожидал выполнения «двести первой» - так, по номеру статьи кодекса, называют процедуру, завершающую следствие… Получит свои восемь лет, освободится досрочно - такой на зоне не пропадет! А интеллигентному человеку? Да еще когда значительно за сорок и - жена, дети…
«Олимпиец» с тоской огляделся: камера на двоих, чуть не двадцать метров, телевизор, газеты свежие носят «за счет заведения»! Кормежка сносная, передачи из дома. Другие и на воле так не живут, что уж о нормальных уголовниках говорить… Но для него-то, человека с прошлым! Попавшего под жернова правосудия случайно, почти по недоразумению! Пусть по тюрьмам сидят кому положено - убийцы, насильники, хулиганы, но не такие, как он, - с заслугами, с творческим потенциалом…
- Ну? Что там? Зачем вызывали?
Дверь захлопнулась без пресловутого, многократно описанного в литературе скрипа и скрежета. Рэмбо, едва успевший шагнуть внутрь коридора, так и замер почти у порога камеры - и на лице его явственно читаюсь настороженное недоумение.