- В квартире были?
- Обязательно. Ничего интересного!
- Ну никто и не надеялся, что деньги у него под кроватью. Что насчет бумаг? И - вообще?
- Обстановка средненькая, по доходам. Мы сделали снимки, вон, в конверте. А насчет бумаг - перекопировали кое-что, но там в основном научная переписка и разные дипломы с грамотами.
- Оставь, гляну… Он, говорят, охотник?
- Да, - усмехнулся человек, за любовь к оружию и умение с ним обращаться получивший когда-то уважительное прозвище Освальд.- Любитель… В сейф мы, конечно, тоже нос сунули - замок дурацкий, без секретов. Очень даже у нашего пациента приличная «вертикалка» двенадцатого калибра, знаете, «ИЖ-27М»? Не пижонский вариант, но неплохая вещица. Конечно, если сравнивать с такими, как…
- Стоп! Я все понял.
У каждого человека есть пара тем, при обсуждении которых он теряет чувство меры. Для мужчин это чаще всего состояние личного автомобиля и постельные подвиги. Женщины «зависают» на школьных успехах детей и скудном семейном бюджете.
Разумеется, возможны варианты.
В данном случае следовало срочно выводить разговор из опасной трясины.
- Телефон подключили?
- Слушаем… Время, правда, потребовалось: одно дело прямо на коробке распределительной «повиснуть», а другое - подключиться к АТС. Большие затраты!
- Скупой платит дважды… Во, заварился чаек! Давай-ка по последней. А бумажки оставишь - я их полистаю на досуге. У больного человека времени мно-ого свободного!
- Саныч, ты сам будешь его… делать?
- Ну не один - с твоей помощью.
- Сколько у нас времени? Хотя бы примерно.
- Мало, - вздохнул Виноградов.- Мало… А халтурить не хочется! Да и нельзя, второй попытки не дадут.
- Надеюсь, оно того стоит. - Освальд наклонился над кружкой и втянул ноздрями аромат настоящего «Липтона»…
К концу недели они уже знали о Шерешевине практически все. Пользуясь расхожей фразой из плохих детективов - даже то, что он и сам о себе не знал.
Психологический портрет «клиента» занял пять страниц убористого текста на компьютере - чувствовалась рука профессионалов-аналитиков из бывшего Первого главка КГБ. В части долгосрочного прогноза документ грешил некоторой расплывчатостью, однако рекомендации по методам прикладного манипулирования поступками Аркадия Борисовича вполне совпадали с планами Виноградова.
А тут как раз и партнеры перезвонили.
- Владимир Александрович? Здравствуйте.
- Добрый день. - Виноградов после возвращения из-за границы переключил на себя несуществующий официально «редакционный» телефон и теперь обходился без диспетчера.
- У вас найдется время для встречи?
- Вы забыли представиться…
- О, простите! Это тот, кому вы отдали недавно один прекрасный любительский фильм… о поездке на юг. Вполне приемлемое качество, мы просмотрели пленку.
- Очень рад, что получили удовольствие. Сегодня вечером я свободен. Часов в семь - устроит?
- Прекрасно. Там же, где в первый раз… Не прощаюсь!
- Да, увидимся.
Точно в согласованное сторонами время майор переступил порог Дома быта.
- Простите, как пройти к оценщику антиквариата? - В конце длинного коридора, за рядами крохотных магазинчиков и разнообразных мастерских по мелкому ремонту чего угодно, тускло отсвечивала металлом тяжелая дверь. Рядом, подпирая спиной косяк, перелистывал свежий номер «СПИД-инфо» бугай со следами вчерашней тренировки на физиономии.
- Вы по объявлению?
- Да, вчера в почтовый ящик положили рекламу…
- По лестнице - второй этаж. Там покажут. - Человечество изобрело огромное количество разнообразных датчиков, электронных сигнализаций и пропусков с фотографиями, но система «пароль - отзыв» на протяжении тысячелетий оставалась если и не самой надежной, то во всяком случае универсальной защитой от незваных гостей.
Прикрывшись от постороннего глаза, охранник набрал цифровую комбинацию и пропустил посетителя. Где-то наверху мелодично отозвался звоночек, - впрочем, его появление для внутренних постов уже не было неожиданностью: коридор перед дверью, как заметил в прошлый раз Виноградов, просматривался глазками телекамер.
- Извините! - У первой же решетки Владимира Александровича сноровисто ощупали металлоискателем. - Прошу вас - направо…
- Простите, портфельчик, если не сложно… - На входе в офис «антиквара» стоял еще один исключительно вежливый молодой человек, напоминавший покойного Айзека. Его напарник, сержант из полка ведомственной милиции, сунул нос в «дипломат» Виноградова и кивнул: - Все, спасибо!
- Проходите, пожалуйста, вас ждут.
«Интересно, а как же тогда здесь встречают тех, кого не ждут?» - подумал майор. И не стал им завидовать…
- Напрасно отказываетесь, прекрасный кофе!
- Спасибо, я действительно не хочу. Только что из-за стола… И времени, извините, меньше, чем планировал.
- Тогда сразу перейдем к делу.
У хозяина на щеках были милые ямочки - и вообще весь он казался домашним, пухленьким и безобидным. К такому в троллейбусе обязательно привяжутся хулиганы, а уличная торговка обвесит на столько, что самой потом станет неудобно.
- Мы посмотрели ваше кино. И готовы сделать все, как просит… тот, от кого вы привезли пленку.
- Спасибо! - А Виноградов, собственно, и не сомневался. Прежде чем передать видеокассету по назначению, специалисты попытались прогнать ее через компьютер и высчитать заданный код. Ни в таможне, ни в других питерских правоохранительных структурах подобной аппаратуры не было, потребовалось подключить «контакты» в центральном аппарате ФАПСИ, Федерального агентства правительственной связи и информации.
В конце концов удалось: на экране возникло лицо человека, с которым Владимир Александрович общался в катившем недавно по улочкам Иерусалима «медицинском» микроавтобусе… Семиминутный монолог перед объективом - нечто вроде отчета генерального секретаря на партийном съезде. Итоги, успехи отчетного периода в цифрах и фактах, пути устранения имеющихся еще отдельных недостатков и перспективы развития. Под конец - в рубрике, так сказать, «Разное» - изложение просьбы Китайца и четкий приказ сделать все, что потребуется, для ее выполнения.
Когда столичные эксперты бились над раскодированием записи, лидер русско-еврейской мафии был еще жив.
- Но теперь ситуация несколько изменилась…
- Я хотел выразить искреннее сочувствие.
- Все там окажемся, - отмахнулся собеседник. Как сообщили Виноградову, покойника он всегда недолюбливал, а теперь даже не пытался это скрывать. - Позволю себе быть с вами откровенным. По возможности… Смена руководства - и без то го процесс болезненный. А когда это происходит внезапно, да еще и насильственным способом! Начинаются недоразумения, кто-то вспоминает старые обиды… Появляются вопросы, претензии деликатного свойства - вы понимаете?
- Пока не очень.
- Придет новый человек, потребует финансового отчета… Скажите, как я ему объясню, что просто так, за «спасибо», отдал в чужие руки полтора миллиона?
Виноградов чуть было не поддался на провокацию:
- Но ведь у вас имеется видеозапись…
- А вы ее разве видели?
- При мне ее делали! - Отповедь прозвучала достаточно веско, реакция не подвела майора и на этот раз.
- Да… Покойник позволял себе иногда такие странные вещи! - Собеседник сокрушенно покачал головой. - Посвящать постороннего в наши внутренние проблемы? Тут тем более каждый может усомниться, отдавал ли он себе отчет в том, что делает…
Надо было срочно что-то делать. Под испытующим взглядом крохотных глазок он согнул указательный палец и костяшкой выбил о пластиковый край столешницы несколько судорожных точек и тире:
- Ясно?
- Нет! Это что - азбука Морзе?
- Абсолютно верно. Вы ведь ее не изучали?
- Не имел удовольствия.
- А я, в свою очередь, слабоват в этом, как его… ну, язык ваш? Национальный!
- Идиш? Иврит? - Действительно, сообразил пухлый, послание свое покойник записал не по-русски.
- Это уж вам виднее - хоть на малайском! Я же все равно ничего не понял.
Владимиру Александровичу после расшифровки записи успели дать прочитать только отпечатанный на компьютере текст. Там - внизу страницы - значилась фамилия переводчика, и майор решил, что это единственный шанс выпутаться.
И кажется, попал в точку.
- Логично… - Собеседник скрестил ручки на пузе и притих. Потом встрепенулся: - Да, но откуда же тогда?…
- Послушайте! Фамилию Шерешевин, прозвище Китаец и международное слово «доллары» я уж как-нибудь смог уловить, правда?
- Допустим. Но вы должны понять и меня.
- Пытаюсь, но пока не получается.
- Все же такая огромная сумма…
Некоторое время они молча ощупывали друг друга взглядами.
- Сколько вы хотите?
- Честно говоря… все! За вычетом ваших десяти процентов.
- За каким вычетом? - Виноградов решил, что ослышался.
- Приблизительно сто пятьдесят тысяч долларов. Я отдаю вам их в любой приемлемой форме.
- А я что должен сделать?
- А вы забываете о том, что наболтал в Иерусалиме мой бывший хозяин. Сам он уже ни подтвердить, ни опровергнуть ничего не сможет, верно?
- Верно… Значит, пленка уничтожается - и вы якобы ничего ни про меня, ни про мою просьбу не слышали. Спокойно кидаете Шерешевина, как планировали, - и концы в воду!
- Возможны варианты… Но в целом верно.
- Соблазнительно. Однако что мешает после окончания операции ликвидировать и меня? А десять процентов списать на накладные расходы и убытки производства?
- Ну вы же знаете - между своими это не принято!
- Еще как принято! - продемонстрировал полнейшее отсутствие иллюзий Виноградов.
- Да, пожалуй… Тогда, извините, я не вижу, что помешало бы ликвидировать вас и без выплаты каких-либо сумм. Так сказать - превентивно, с опережением…
Владимир Александрович наморщил лоб. Он с детства обожал академические дискуссии на отвлеченные темы.
- Очевидно, пойти на эту меру вам мешает вполне естественная опаска: вдруг я успел уже что-то доложить своему руководству? И работаю сейчас не в одиночку - а с прикрытием… Хотите фокус?