Измена
М. К. Не так давно я узнала: существует, оказывается, на свете «свободный брак». И многие, особенно люди молодые, его действительно практикуют! Это значит, что если он и она договариваются на берегу, что брак у них свободный, – каждый может заводить параллельные отношения с другими, и понятие измены исчезает. Они же договорились! Заранее. Насколько, на ваш взгляд, эта модель эффективна? Или это какой-то самообман?
Т. Б. Вообще-то, чтобы оценить эффективность чего-либо, надо знать, чего пытались достичь. Эффективность ведь означает меру достижения поставленной цели. Но если вы думаете, что свободный брак свободен и от измены, то это не так. Просто измена – нарушение договоренности, данных друг другу обещаний – происходит в другой сфере. Что является предметом договоренности в свободном браке? Общее имущество, общие дети, общий досуг. Муж может спать с кем он хочет, но ходить в театр, например, он должен с женой. И если он идет в театр с любовницей – это измена. Но брак всегда был договором. А свободный брак сочетает договор с промискуитетом.
М. К. Да-да, ситуацию с женой в театре называют «высокие отношения». Но я бы хотела обсудить сейчас другую народную мудрость. «Хороший левак укрепляет брак». Можно себе представить, что здесь имеется в виду. Сходил муж/ жена на сторону, навестил милую вдовушку за рекой, разрядился, услышал, что он лучше всех, самый-самый – настроение у него сразу повысилось, сил прибавилось, веселый и бодрый он возвращается домой, нежно обнимает жену, ласкает деток, напевает негромко. От избытка сил чинит даже сломанный полгода назад стол. Левак укрепил и брак, и мебель.
И если бы так всё и было. Но эта идиллия только для незамутненных лишними мыслями душ. Для тех, кто дитя и разумом, и сердцем. Таких немного. Чаще – там, на стороне, эти такие приятные вроде бы и почти необязательные свидания порождают отношения. Складывается привязанность, растет взаимная тяга, вскоре уже не только физическая, которая не так уж редко вырастает в любовь. Во всех известных мне историях «левак» отношения мужа и жены разрушал и заканчивался разводом. Или – гораздо реже – мучительным возвращением друг к другу, долгим восстановлением доверия. Что скажете?
Т. Б. Думаю, случайная измена брак вряд ли разрушит. Да ведь и без измены браки разрушаются достаточно часто.
Измены могут быть однократными, не имеющими никакого продолжения – мужчина выпил, расслабился и… не устоял. В командировке, например. Сколько анекдотов на эту тему! Например, что секс еще не повод для знакомства. Но случается, что мужчина изменяет жене регулярно, «добирая» на стороне то, чего не может получить в браке, которым дорожит. Такое бывает, когда мужчина выбирает в жены идеальную мать для своих детей, покладистую, домовитую и внешне привлекательную женщину – принуждать себя спать с ней не приходится. Все в ней хорошо. Но чего-то не хватает. Холодновата, излишне сдержанна. В постели с ней он не может быть свободен так, как ему хотелось бы. И он «оттягивается» с другими женщинами и изменой-то это не считает. Он прекрасный отец и действительно заботливый муж – бережет душевный комфорт жены, тщательно скрывая от нее свои приключения на стороне. Должен же он что-то получать и «для себя» – обычное оправдание, которое он дает собственной измене. Возможно, это и есть тот самый левак, который может помочь сохранению брака. Да и жены часто смотрят на сексуальные шалости мужей довольно снисходительно, при условии, что любовницы случайны и что они «ничего не значат» для мужа. Особенно если сексуальный аппетит мужа превосходит их собственный. А вот на наличие эмоциональной привязанности, возникновение отношений реагируют очень болезненно. И именно это считают изменой.
М. К. И все же чаще любая измена, во всяком случае любая сознательная измена (та, что совершалась в состоянии измененного сознания, сильного опьянения например, ладно, вынесем за скобки) – признак неблагополучия, вспыхнувшая красная лампочка, даже если всё внешне хорошо, и муж и жена как будто приспособились. Нет, все равно – это дурной знак, предвестие смерти искренних отношений.
Т. Б. Знаете, некоторые психологи считают, что измена планируется, причем обоими супругами. Часто жена, которая чем-то недовольна в браке и не может до мужа достучаться, фактически вынуждает его – своей холодностью, отказом в близости или как-то иначе – ей изменить. Зачем? Измена обнажает, делает очевидным тот факт, что «не всё благополучно в королевстве датском». И тогда на фоне разборок по поводу измены у обоих супругов появляется возможность посмотреть друг другу в глаза, высказать то, чего они раньше высказывать не решались, и передоговориться. И пойти на новый виток отношений. И люди с удивлением отмечают, что их брак просто умер бы, не случись измена.
И женщина может, «сходив налево», обнаружить, что чужой мужчина ничем не лучше ее мужа и в измене вовсе нет ничего привлекательного. И начинает своего мужа больше ценить. А бывает, что «обогатившись» опытом в сексуальных отношениях на стороне, она становится более чуткой к потребностям мужа, более раскованной. И стали они ладить в постели. А до этого не мог муж, как ни старался, объяснить ей некоторые вещи, не мог преодолеть ее жесткие стереотипы – так можно, а так нельзя! Мы не знаем, какими путями люди идут, чтобы прийти друг к другу. Так что наперед ничего сказать точно нельзя. Вот как Господь в силах обернуть наше зло во благо, так и измена может повернуть ситуацию к лучшему. И это не намек на то, что надо изменять. Благополучный исход – скорее исключение из правил. А если измена длится годами – велика вероятность, что альтернативные отношения станут важнее, ценнее в человеческом смысле, чем отношения с супругом.
А бывает еще и так – женщина разлюбила, не хочет больше с мужем жить. И если у нее не хватает мужества взять на себя ответственность за развод, она может вынудить так незаметненько мужа ей изменить, а потом встать в позу, «не простить» его за измену. И выгнать. Он плохой, она – хорошая.
М. К. Еще один вариант, когда муж сознательно толкает жену на сторону. Страшный, но великий фильм Триера «Рассекая волны» построен на этом. Иди, переспи с кем-нибудь и потом изложи мне подробности. Встречалось вам такое?
Т. Б. К сожалению, да, и нередко.
М. К. Даже обсуждать это трудно – лучше просто рассказик.
Немного об искусствоведении
Один человек соскучился жить со своей женой, в том самом определенном смысле. Они были супругами много лет, родили четверых детей, он знал ее от мизинчика до кончика волос, до звучания каждого вздоха. Невозможно! И ведь всё уже перепробовали, шутка ли – двадцать лет вместе, студенческий брак, но всё еще вполне здоровые сорокалетние люди.
Тогда муж сказал жене: «Пойди и будь с кем-нибудь, можешь даже не говорить, с кем, но потом приходи и расскажи мне подробно, как всё прошло. Пора расширить границы». Жена же отвечала ему: «Нет, милый, нет. Мне это совсем не нужно, это нужно тебе. То, о чем ты говоришь, – измена. А я не хочу и не буду изменять, но тебя отпускаю, иди сам и будь, с кем пожелаешь». Муж сказал: «Ты хочешь, чтобы я потом рассказал тебе обо всем?» Жена отвечала: «Как хочешь ты». Нет, огорчился муж, тогда это и в самом деле будет изменой, а я совсем не хочу тебе изменять. Жена же сказала: это не будет изменой, я ведь отпускаю тебя сама. Муж сказал: хорошо. Но никогда так ничего и не сделал, то ли стеснялся, то ли не нашел никого подходящего, хотя казалось бы, мало ли одиноких голодных женщин на свете? Тем не менее. Однако сам он по-прежнему мечтал, чтобы жена изменила ему, и подталкивал ее к исполнению своего желания неотступно.
Судьба словно бы расслышала его жажду. У жены появился новый знакомый, который начал ухаживать за ней весьма настойчиво. Дважды они встречались в кафе, несколько раз побывали на выставках – знакомый был профессиональным искусствоведом, специалистом по современному искусству. О современном искусстве он говорил много и увлекательно, особенно часто повторял мысль о том, что истинное искусство не знает никаких границ, оно – свобода. Жена чувствовала, что незаметно всё сильнее привязывается к новому приятелю, всё внимательнее слушает его рассуждения, и, кажется, даже влюбилась! Как и искусствовед, который уверял ее, что влюбился с первого взгляда, как мальчишка, и молил о решительном свидании. Жена отказывалась, смущалась и в конце концов рассказала мужу о своем поклоннике и его предложении. Муж обрадовался! И сказал: да конечно, иди! Наконец-то!
Она пошла. Свидание прошло чудесно. Она и не знала, что такое возможно – такое понимание, близость, такое тепло. С мужем всё проходило совсем иначе, гораздо более плоско, но главное, конечно, привычно. Искусствовед тоже был счастлив. Они договорились встретиться снова в ближайшие дни. Но выйдя из его дома, жена увидела, что солнце в небе ярко-черного цвета.
Мир померк, а сердце ее разрывалось от непонятной, но совершенно невыносимой боли. Она почувствовала, что жить дальше невозможно, ни минуты нельзя больше жить, что она попала в зону ядерного взрыва и должна умереть. Она пыталась возражать себе, бороться, лепетала что-то о расширении границ – тщетно. Мимо мчались машины, ни о чем больше не думая, она бросилась под колеса ближайшей – и… отделалась двумя переломами, выжила, но из больницы уже никогда не вернулась домой. Переехала вместе с детьми от мужа, прервав с ним всякие отношения. Как, кстати, и с искусствоведом. Не смогла простить им ярко-черного солнца. Избавился ли ее бывший муж от тоски по богатству ощущений, история умалчивает.
Т. Б. Да… Сюжет прямо из драмы Островского «Гроза».
М. К. Только из какой-то очень модернизированной «Грозы». У вас есть объяснения тому, что произошло в этом рассказе?
Т. Б. Хотите комментариев? Их есть у меня.
Итак, ситуация – муж с женой подталкивают друг друга к измене. Муж жене не изменяет, а она начинает встречаться с другим. Ей нравится с ним общаться, и постепенно она привязывается к нему и даже влюбляется. Но пойти на близость – согрешить – не решается. Тогда она открывается мужу и, получив его одобрение, идет на свидание, вроде как выполняя его «заказ». Свидание проходит чудесно. Но выйдя на улицу, она чувствует, что ее сердце разрывается от непонятной боли. Не в силах ее терпеть, она бросается под машину. Почему?
Вообще-то, человек совершает самоубийство тогда, когда ощущает безысходность – не может найти выхода из ситуации. В какой же ситуации оказалась наша героиня?
Свидание поколебало основы ее картины мира. Измена – то, что было недопустимо, осуждаемо ею самой, – оказалась вовсе не омерзительной, наоборот. «Она и не знала, что такое возможно – такое понимание, близость, тепло». И от этого она в шоке – как, как такое может быть?! Мир – как человек его себе представлял – рухнул, и человек не знает, как ему теперь жить.
Если бы свидание ей не понравилось, она могла бы продолжать думать, что изменять мужу не хочет, и что это и не измена вовсе, а потакание прихоти мужа. И сохранить представление о самой себе – неспособной грешить. Но, договорившись о новой встрече с любовником, она должна признаться себе, что хочет этих отношений. И собирается сознательно и по-настоящему мужу изменять.
Так она оказывается в ловушке – не может оставаться в отношениях с мужем, потому что хочет быть с другим, и не может пойти за своим чувством, потому что не может разрушить свой брак. А неудавшееся самоубийство облегчает эту задачу – как можно жить с человеком, которой довел ее до этого?! Но человек всегда направляет агрессию на себя, если не может позволить себе направить ее на другого. Например, на мужа, стоящего на пути к нечаянно обретенной ею любви.
Нарушив супружескую клятву верности, она, возможно, столкнулась со сценарным требованием – нарушение запрета должно быть наказуемо. Дискомфорт от нарушения запрета бывает столь силен, что человек стремится наказать себя сам. Восстанавливая, как ему думается, справедливость, а на самом деле – свою картину мира. Думаю, она и до этого черного солнца хотела порвать отношения с мужем, но даже допустить такую мысль не могла. Потому, например, что развод в ее картине мира был за пределами возможного.
М. К. Хотите ли вы сказать, что картина мира может стать для человека клеткой, ограничивать его свободу?
Т. Б. Да, если она содержит представления, не позволяющие человеку найти выход, объективно в ситуации существующий. Картина мира ограничивает возможности человека, его мышление, если она построена на допущениях, имеющих мало отношения к реальности, или содержит ограничения, которых на самом деле нет. Вот пример: задание построить четыре треугольника из шести спичек невыполнимо, если пытаться сделать это на плоскости. А в трехмерном пространстве эта задачка решается с легкостью – построением трехгранной пирамиды. В условии речи о таком ограничении нет, но некоторые люди добавляют его от себя, что делает невозможным решение задачи.
М. К. Послушайте, но в конце концов моя героиня во многом шла на поводу у мужа, который хотел «расширять границы», и этические, и отношенческие, проверить, что станет с ним и с ней, если она побудет с другим?
Т. Б. Чего на самом деле хотел муж, неизвестно. Ведь сам он эти границы раздвигать не стал, изменять жене не захотел. Возможно – и тут мы опять во власти домыслов – хотел проверить, насколько он ей дорог, по-прежнему ли она его любит. Может быть, ощутил миметически, что жена тяготится их отношениями, и услужливо ей подыграл. А мог и вправду думать, что это приведет к изменению в их отношениях – к лучшему, конечно.
Но расширения границ не случилось. Произошло то, что муж предвидеть не мог, – резкое обрушение картины мира жены. Шок. А расширение границ было бы в понимании, почему мужу с ней в определенном смысле скучновато. В том, что она может сказать мужу «нет», отказаться идти у него на поводу. Наконец, в обретении возможности прервать отношения с мужем, не убивая себя, – если уж дело до этого дойдет.
М. К. Смешно, конечно, обсуждать собственные фантомы. Но вот смотрите, получается это ее «картина мира», картина ее представлений о добре и зле погрузила ее в отчаяние? Значит ли это, что «картина мира», система ценностей, которой придерживается человек, обладает над его сердцем властью, словно бы автономной от него самого? Ведь на уровне сознания моей героини все было прекрасно, это же не сознание просигнализировало ей: умри! Не сознание, а картина мира?
Т. Б. Ну да, картина мира «правит бал». Наши взгляды, наши мысли определяют нашу судьбу. Система ценностей и есть тот фильтр, которому подвергаются наши желания и поступки. Высший суд, который мы вершим сами.
Измена может восприниматься человеком очень по-разному. Например, как в анекдоте еще из советских времен. Жена приходит на работу к мужу, как теперь говорят, на корпоратив. Выясняет, кто из присутствующих директор, кто его замы. Просит показать их любовниц. Потом спрашивает: «Ну а твоя-то любовница кто?» Муж показывает. Жена внимательно рассматривает соперницу и удовлетворенно замечает: «Ну, наша-то лучше всех!»
М. К. Хочу добавить, что люди редко, почти никогда не изменяют друг другу сразу после свадьбы, это всё же путь, путь медленного расхождения, постепенного разрушения отношений, по которому муж и жена часто идут почти вслепую, долгое время даже не осознавая, куда движутся.
Т. Б. Конечно! Не в один же день до этого дело дошло. Признаки неблагополучия были, но их либо не заметили, либо отмахнулись от них. Жена отказывает мужу в сексе, а на его попытки донести до нее, что он от этого страдает, говорит: «Что ты придумываешь? У нас с тобой всё в порядке!» Он приезжает домой из командировки, соскучился, мечтал оказаться с ней, наконец, наедине, обнять ее. А она уклоняется – «Завтра воскресенье, я хочу причаститься. Перед причастием нельзя!» И наоборот бывает тоже. Жене хочется ласки, простой человеческой близости – уткнуться носом в родную подмышку, прижаться к мужу, раствориться в нем. А он говорит: «Отстань, мне не до этого. Завтра рано вставать». Потому что думает, что объятие – призыв к сексу. Или понимает ее нежное прикосновение как разрешение на доступ к телу. Отлично! Оттарабанил – и заснул.
Но если альтернативные отношения есть, то их неизбежным следствием является раскол мира не только того, кто изменяет, но и того, кому изменяют. Жена, не знающая о параллельной жизни мужа, не может не ощущать, что в их общей жизни что-то не так. Что есть какая-то тайная комната, куда ее не пускают. Может быть, она и сама не хочет в эту комнату заглянуть из страха – а вдруг то, что она увидит, разрушит их отношения? И потому старается обходить стороной ту часть их «дворца», где эта комната может, по ее мнению, находиться. Но ощущение тайны, чего-то скрываемого мужем, всё же будет. И когда эта тайна по какой-то причине раскрывается, жена восклицает: «Господи! Как я могла этого не видеть?! Ведь были же, были признаки того, что он обманывает меня! И его холодность, отсутствие желания, „снижение потенции“ теперь нашли свое объяснение – у него есть другая!»
М. К. Обманывает… Да ведь часто специально и не обманывает, просто о чем-то не рассказывает, умалчивает.
Т. Б. Когда человек скрывает от жены часть своей жизни, он должен быть всё время настороже, чтобы себя не выдать. Он всё же вынужден врать, изворачиваться. Возможно, испытывать страх перед разоблачением или чувство вины. Не все люди переживают это остро. Для некоторых такое состояние привычно. Но это не значит, что они могут быть избавлены от психологических последствий раскола, потери целостности своей жизни. Как соединить несоединимое? Он не может предъявить любовницу жене, и хотя любовница и знает о существовании жены, она с ней никогда не встречается. А если встретится, должна будет сделать вид, что между ней и ее любовником «ничего нет». За редким исключением, когда любовница решается жену устранить и идет в атаку, ва-банк. Как Гурченко в фильме «Любовь и голуби». Бывает, что в атаку, узнав о любовнице, идет жена. И часто это заканчивается так же, как в фильме – она вцепляется разлучнице в волосы. После чего раскол в жизни мужчины преодолевается устранением одной из женщин.
Конечно, вы правы: измена – признак неблагополучия в отношениях. Она может случиться даже с теми людьми, которые женились по любви. Что же говорить о тех браках, которые заключены по голому расчету?
М. К. И расчет этот может быть разным. Например, карьерным. Человек женится на семье известного режиссера, дипломата, знаменитого ученого.
Знаю подобный случай – когда ему, молодому ученому, очень хотелось войти в семью заслуженных в области науки людей – и… давным-давно они в разводе. Чаще расчет грубее: девушки выходят замуж за нелюбимых, потому что уже пора. С помощью молодого или не очень молодого мужа они рассчитывают получить иной статус в обществе. Но совсем не всегда брак по расчету обречен на взаимное отчуждение.
В сериале «Аббатство Даунтон», уже упоминавшемся в наших беседах, есть такой эпизод. Муж и жена, любящие друг друга, обсуждают прошлое, и тут выясняется, что он женился на ней потому, что она богатая американка. Она не аристократка, зато с капиталом. Он аристократ, из старинной английской фамилии, обедневшей. Ему надо спасти главную семейную ценность – аббатство Даунтон, замок, лужайки, сад. Она хороша собой, и все же женится он на ее деньгах. Но в их откровенном разговоре выясняется, что он ее полюбил. Не сразу. Через год после свадьбы. Вдруг что-то щелкнуло, и он влюбился в собственную жену. Так ведь тоже бывает?
Т. Б. Не щелкнуло, и не влюбился. А полюбил, разглядев. Конечно, расчет, даже такой прямой, грубый – деньги – не означает, что любовь невозможна. Но только в том случае, если мужчина не ощущает себя ущербным, чувствует себя равным женщине. И если мужчина выбирает из нескольких желанных ему женщин ту, которая еще и состоятельна, у них есть возможность отношения развивать – она ему уже приятна.
А если женится на той, кто кажется ему страшнее крокодила, то на благодарности за деньги, которые она ему предоставила, далеко не уедешь. Чаще всего даже благодарности не будет – это он ее осчастливил, дал ей свое имя, титул, привилегии. Благодарность вообще очень тягостная вещь, а для некоторых непереносимая. Чтобы искренне благодарить, надо иметь чистое сердце. То есть не иметь скрытых от самого себя подспудных мотивов. Ущемленной гордости в том числе. Я пошел на мезальянс из грубой корысти, и мне неприятно сознавать, что это так. Я стыжусь своей неотесанной супруги-купчихи, как же я могу быть ей благодарен?! Наверное, о таком браке говорил Корнель: «У брака и любви различные стремленья: брак ищет выгоды, любовь – расположенья».
Вообще-то, браки по расчету были всегда. Женились по сословным признакам и старались хорошую партию составить – помните, было такое выражение? То есть удачно жениться. Поправить дела за счет приданого невесты, например. Породниться со знатным родом, обменяв богатство на статус – причем в обе стороны: не всегда богатой была именно невеста, она могла быть знатной, а он богатым, но безродным. Купцом или промышленником. Любовь-то не очень принимали во внимание. Другое дело, что были такие браки, в которых супруги и раньше могли не очень стеснять друг друга. У каждого была своя спальня. Жена не расположена исполнять свой супружеский долг – ничего страшного, на то есть милая горничная. Но чем ниже был сословный, образовательный, а главное – экономический уровень супругов, тем меньше, как правило, было свободы.
М. К. Но даже когда люди женятся по любви, оба с годами меняются. И жизнь вокруг меняется. Вот распался Советский Союз, жена смогла перестроиться, а муж, старший научный сотрудник стремительно нищающего НИИ, нет. Он вспоминает старые добрые времена, ходит в Российскую государственную библиотеку, в присутственный день в институт, пьет чай с такими же «бывшими», иногда даже получает гранты. У нее – бизнес, она зарабатывает на семью и однажды знакомится с таким же предприимчивым, энергичным, как она, человеком, тоже коммерсантом. Муж как ребенок, его, понятно, не бросишь, зато этот… Я про что? Про то, насколько вообще можно требовать от человека верности. Как известно, изменять не обязательно телесно, изменить можно и в сердце своем, влюбиться в другого, в другую. Способен ли человек в принципе на верность?
Т. Б. Некоторые люди однолюбы, как лебеди. Другим такая верность не под силу. Потому, возможно, не под силу, что они не могут построить глубоких отношений с женщиной в принципе или пока не встретят «свою» женщину. Известны ведь случаи, когда мужчина, который слыл бабником, встречает женщину, с которой ему так хорошо, что больше он никем уже не интересуется.
Вообще-то я не знаю, что присуще человеку от природы. В христианстве моногамность рассматривается как изначально естественное устроение человека и единственно правильный тип отношений между мужчиной и женщиной. Но в библейские времена это вовсе не было так. И царь Давид, и царь Соломон, и их праотец Авраам, и многие другие библейские праведники имели не только несколько жен, но и массу наложниц. Кто сколько сможет. Или захочет.
Не помню, чтобы Христос требовал моногам-ности. Возможно, это требование в христианстве основано на словах апостола Павла «да будут двое одной плотью…», понятых буквально. Поскольку плоть у человека одна-единственная, то это означает, что вступить в телесные отношения он может только с одной женщиной в своей жизни. И чтобы это стало возможным, и мужчина, и женщина должны хранить до брака девство.
Но что делает мужчину и женщину одной плотью? Совокупление?
М. К. Какое ужасное слово! Все-таки наш язык не всегда хорошо справляется с называнием самых естественных вещей. Нет, не оно, которое не хочу повторять, все же не оно, а общая жизнь, наверное, делает их одной плотью?
Т. Б. Мне кажется, язык справляется вполне! Все словари говорят, что оно означает соединение. Чего-то или кого-то. Тел, например. И эту естественную, как вы говорите, вещь, это слово вполне отражает – два тела соединяются, сливаются в одно…
Я тоже думаю, что дело всё же не в соединении тел как таковом. И вопросы на тему единой плоти можно найти и в Библии. Помните, в Евангелии есть эпизод, когда Христа спрашивают, чьим мужем в царстве небесном будет женщина, бывшая последовательно женой нескольких братьев. Был такой обычай у иудеев. Если жена старшего брата становится вдовой, то средний брат должен стать ей мужем, чтобы восставить семя брату. И если, взяв ее в жены, он тоже умирает, то теперь уже младший брат должен жениться на ней. С моей точки зрения, они спрашивают как раз про это – с кем у нее будет единая плоть? Но Христос фактически уклоняется от ответа, говоря, что в царстве небесном никто не женится.
В общем, с этой единой плотью легко запутаться. Идеологам христианства в этом вопросе наверняка больше ведомо, чем нам. Но может быть здесь главное – не иметь несколько жен одновременно, в смысле – переходя от одной к другой и обратно? А последовательно – сначала только с одной, а потом только с другой – можно? Ведь Церковь допускает не один брак, и даже венчает второженцев. Правда, особым чином. Не так торжественно. Снисходя к немощи человеческой.
М. К. И троеженцев, кстати.
Т. Б. А может быть, под единой плотью имеется в виду нечто другое? Например, слияние душ, связанных еще и телесными отношениями? И образование этой единой плоти – результат долгого процесса всё большего прирастания душ друг к другу?
М. К. По-моему, это просто образ, метафора. Единой плотью не в буквальном смысле, просто единым организмом, почти единым существом, когда все мое – твое, все твое – мое, так мать и ее новорожденный младенец – одно, ведь недавно они и были буквально одно. Вот что тут, думаю, имеется в виду. Но это территория богословов, святых отцов. Про это столько написано!
Т. Б. Мне думается, что христианский образ брака есть идеал, и, как все идеалы, трудно достижим. Да и не все люди – христиане. Есть общества, религия которых не запрещает мужчинам иметь несколько жен. И есть культуры, в которых полигамной является женщина.
А как обстоят дела с изменой в полигамном браке? Мужчина в нем также не свободен, как и в моногамном. Он может иметь столько жен, сколько способен содержать, но промискуитет – свободные, беспорядочные половые отношения – при таком устройстве общества также считаются недопустимыми. И измена – нарушение верности обетам – существует и в полигамных браках, и их также разрушает.
Но чем альтернативные отношения, неизбежно возникающие в полигамном браке с появлением новой жены, лучше альтернативных отношений, возникающих в случае измены, в моногамном браке? Если такое сравнение вообще возможно. Когда мужчина открыто имеет несколько жен, они могут знать друг друга и даже жить под одной крышей – как в гареме. А могут только знать о существовании друг друга, никогда не встречаясь. Между ними, конечно, есть соперничество, каждая хочет, чтобы «господин назначил ее любимой женой». Но мужчине нечего скрывать. Как он делит себя между своими женщинами, это другой вопрос, но все они – его мир. И этот мир целостен – как дом, в котором несколько комнат.
Но и внутренний мир женщины в этой ситуации тоже целостен, потому что в ее жизни существует только один мужчина. Он в центре ее жизни. Он не принадлежит ей с утра до вечера, это нормально, и в нашей жизни никто никому не может принадлежать всё время – мы ходим на работу, занимаемся другими делами. Мужчины ходят на рыбалку, на футбол, пьют пиво с друзьями.
М. К. Отлично! Возвращаемся к этой системе? И меняем российское законодательство! Если, конечно, я верно вас поняла, вы ведь описываете ее как лучшую, идеальную для человека, не христианина, а просто слабого и грешного человека, как он есть?
Т. Б. Отнюдь. Она, может быть, вовсе не идеальна не только с точки зрения женщины, которой хочется «самодержавно мужем управлять», но и мужчины тоже – чем больше жен, тем больше его бремя. В отличие от отношений измены – ни к чему не обязывающих отношений со случайными любовницами.
В моногамном браке измена – появление альтернативы жене – раскалывает мир и того, кто изменяет, и того, кому изменяют. Полигамный брак позволяет людям оставаться целостными – и только этим он лучше.
Сегодня людей, считающих, что моногамия принципиально устарела, что нет никаких вторых половинок, а есть просто отрезки времени, в которые нам с кем-то хорошо – три дня, пять лет или несколько минут, – становится все больше. И последствия нынешней половой свободы, вернее, полной безответственности в сексуальных отношениях, нам еще предстоит увидеть и пережить.
М. К. Вот чтобы этого не пережить, христианство и предлагает притормозить. Ради человека, ради его цельности, его внутренней красоты – притормозить. Не против, а за. И поэтому на всё про всё у христианства по сути один ответ: терпи. Потерпи, еще и еще немного, как Христос на кресте! Тогда твоя жизнь, твои отношения с дорогими для тебя людьми не будут разрушаться, а будут, наоборот, переводиться в другое измерение. Не хватает, не хватает, но твое ангельское терпение превратит твою душу в золото, и станешь ты золотым. Как вроде бы здорово. Но нельзя не понимать: это «терпи!» в сущности означает «умри!» Умри. Как умер и Он. В воскресение же, собственное, не Его, слишком трудно поверить. Не трудно, нет, почти невозможно.
Т. Б. Честно говоря, я не знаю, как терпение может перейти в любовь. Может быть, мы по-разному понимаем слово «терпение»? Для меня оно ассоциируется со словом «мучение». Человек мучается, а ему говорят – терпи, то есть оставайся в том, что причиняет тебе боль, не изменяй ничего к лучшему, сожми зубы и не докучай своими стонами! Я еще не видела человека, который мог бы любить в то время, когда ему больно. В этот момент он нуждается только в том, чтобы боль уняли. И я не понимаю, как мучение может озолотить душу.
А если терпение есть принятие другого, то есть отказ от попытки его переделать на свой лад, к своему удобству, то я – за такое терпение. Например, у мужа взрывной характер, заводится с пол-оборота. Жена может обижаться, возмущаться, пытаться это пресекать – «Прекрати на меня орать!», а может подумать: «Бедненький! Как же он нервничает! Разве это стоит его здоровья? Ну пусть покричит – разрядится и успокоится. Я же знаю, какой он отходчивый». В таком случае ей и терпеть нечего. Подумаешь, говорит громко.
Так что ваш тезис «терпи!» я могу интерпретировать как пожелание – оставайся в отношениях, не выходи из них. И тут я тоже двумя руками за. Ведь если я сохраняю верность своему выбору, если супруг по-прежнему в центре моей жизни, моего внимания, значит, есть шанс, что эти отношения изменятся к лучшему.
М. К. Вот история в тему.
Не изменяя себе
Жил поэт. Был он хорош собой – высокий, тонкий, классические черные кудри, темные глаза с легкой поволокой да к тому же талант. Год от года стихи его становились все совершенней, отделка их все изящней, сборники его стихотворений выходили все регулярней – и не слишком большой, но надежный полк поклонников всякий раз очень ждал их явления в свет.
Поэт легко и сладко влюблялся. В лазурь весеннего дня, в шорох ручья, в склоненную над ручьем серебристую иву, усыпанную зябликами, как яблоками, в ароматы, в прохладу свежей рубашки, вынутой из комода, в музыку, в строки другого поэта и, конечно, в красивых женщин. Они платили ему тем же – чудные кудри, дар говорить сильно очаровывал многих.
Раза два-три поэт даже женился, но всякий раз ненадолго – ни одна из жен не могла выносить его любвеобилия, желая быть для него единственной. Но он знал, выскользни он из состояния восхищения, нежной влюбленности в мир и женскую красоту – постоянной! – Муза ехидно упорхнет. Стихи иссякнут. Этого допустить было нельзя, и пока сверстники растили детей, он растил то бурные, шумные, то тихие, словно роща перед рассветом, романы. С кем-то горько и светло прощался, другим дарил счастье и пищу для воспоминаний.
Покинутые женщины его в конце концов прощали, снисходительно улыбались («Что ж поделаешь? Артист! Художник! Зато какой талантливый. Не всякому дано»). Просторная четырехкомнатная квартира, которую поэт сдавал, его исправно кормила. В свободное от поэзии и свиданий время он читал, беседовал, думал, изредка где-нибудь без большого обременения для себя служил.
Пока всё не обрушилось. Как-то раз поэт навестил свою квартиру-кормилицу по случаю затеянного там ремонта, тянуть дальше, увы, было невозможно, потолки буквально сыпались. Большая часть ремонта была позади, оставалось немного, он осматривал посвежевшие владения и ждал рабочих, которые вот-вот должны были вернуться с новыми стройматериалами. И тут он почувствовал неприятный запах – но слишком поздно! В квартире вспыхнула проводка, мгновенно перекинулась на паркет, поэт сейчас же позвонил пожарным, начал пытаться гасить огонь сам, носить тазы с водой, но почти сразу почувствовал, что задыхается. Он бросился к выходу – дверь заклинило. Но тут и приехали пожарные.
Его вытащили сильно обгоревшего и в глубоком обмороке. Так в один день поэт лишился и заработка, и здоровья, и красоты.
Он долго лежал в больнице и нескоро, но выписался, восстал, вот только с изуродованным ожогами лицом. Тяжкие страдания привели его к неизбежному – вере. Он поверил в Бога, не как прежде («что-то, безусловно, есть»), а от сердца, с молитвой и слезами. Господь его, как и всех, принял. Поэт исправно посещал по воскресеньям церковь, читал Евангелие, постился, молился и постепенно расправил плечи, не до конца, но все же ожил. Стал даже сочинять, только вот новые стихи, преимущественно философские, получались деревянными, пресными. Им недоставало соли. Бормотанья ручья, влажного шелеста ивовых веток. Поэт понял намек, снова стал поглядывать на женщин, но тут выяснилось: или женщины, вдохновение и стихи, или церковь и вера. Поэт заметался. По ночам ему снились музы, тонкие быстроногие девушки в прозрачных туниках, в снах они легкомысленно играли в салки, пели хором, пили из чаш вино, дремали на лужайках оливковых рощ и вдруг снова поднимались, бежали, находили его, окружали, уже неповоротливого, немолодого… и хохотали. Они смеялись над ним! Утром он шел каяться батюшке в своих грешных снах.
Долго поэт мучался, вздыхал, стихи окончательно спрятались, жить стало серо, студенисто, скудно, словно опять он попал в больницу. И поэт махнул, наконец, рукой – не могу я изменять себе! поэзии! Не могу и не буду.
И влюбился, и закрутил роман.
Интересно, что женщины, пусть не такие юные и не в прежнем количестве, зато и поотборнее, пожертвеннее, любили его даже сильней, чем раньше. Израненного, пережившего столько сражений, но по-прежнему мечтателя, сочинителя чудес. На одной из поклонниц он вскоре женился и – невероятно, обрел наконец покой. Перестал гореть, бурлить, бормотать на ходу и из вечного уже с проседью юноши стремительно начал превращаться в старца и мудреца. В эту минуту, возможно, лучшую для него, героя нашего оставим, удалясь тихими шагами, чтоб не дай бог не спугнуть его трудного счастья.