Я смотрел в полные решимости и печали глаза Миры, и ком подступал к горлу. На душе было плохо. Я знал, что через пару дней вернусь сюда, но предчувствие кричало, что нет. Не вернусь. Точно не так скоро. Внутри все покрывалось ледяной корочкой пустоты.
─ Обещаю. Вернусь. Кто-то же должен делать комплименты твоим милым зубкам?
─ Гадкий хвург… Береги себя.
Сжав ее ладонь еще раз, я ушел по дороге на юг. Шел быстро. Рюкзак больно бил по спине, вынуждая остановиться и переложить вещи. Ветер ерошил волосы, накатывая легкими волнами, как бы прося обернуться. Но я не мог. Я знал, что она стоит и смотрит мне в след. И простоит так, пока я не скроюсь из виду.
Я не хотел ее огорчать. Обернувшись, она увидит мои слезы. А гадкие хвурги не плачут.
Глава 4 Таверна на перепутье
Не знаю, какой энергетик вливают в себя эти селяне, что пара лиг для них считается «недалеко», но уже через час я был уставший в хлам. Была ли причина в дороге, неудобно лежавшем рюкзаке, который я дважды перекладывал, или в палящем солнце ─ я не знал.
Когда после очередного подъема на холм я увидел искомую таверну, ни радости, ни других эмоций у меня это не вызвало. Сил не было.
Как говорила Мира, таверна стояла невдалеке от перекрестка трех дорог, пересекающихся под разными углами. Причем две из них сливались в одну и вели, судя по всему, на запад.
Само строение вызывало уважение. Большой, в три этажа, дом, сложенный из толстых бревен. На втором и третьем этаже имелось много окон, что говорило о расположенных там номерах для постояльцев. У главного входа стояла тройка гнедых красавцев. Они были привязаны неподалеку от ладно сбитой деревянной поилкой, в которой была чистейшая вода, а рядом, с другой стороны от привязи, разместили небольшое кормовое корыто. Лошадей здесь любили. С севера виднелась пристройка конюшни и пара небольших амбаров с расположенной между ними дровницей. Дворик был огражден невысоким заборчиком и был лишь для эстетики. С его размерами он и кроликам помехи не составит.
Внутри был довольно большой зал на полтора десятка больших и малых столов. За натуральной барной стойкой из ствола огромного дерева стоял плотно сбитый пожилой мужик, что с невозмутимым выражением лица протирал бокалы. У меня промелькнула мысль, что в экзамене на бармена обязательно должна быть невозмутимость и профессиональное владение тряпкой.
Рядом со стойкой был вход на кухню, закрытый небольшими дверями-ставнями. Прямо как в вестернах проДикий Запад.
Противоположный конец зала заканчивался винтовой лестницей на второй этаж. На перила, как ни странно, не было и намека.
По помещению тут и там были развешаны щиты различных размеров, форм и цветов. Немного оружия, как мне кажется, намертво прикрученного к стене, и головы животных. Или монстров. Так сразу и не скажешь. Наряду с привычными головами диких кабанов или волков, висело что-то среднее между гиеной и жуком: Вытянутая рыжая морда с полным ртом зубов и парой жвал. Жуть какая.
─ …одного? ─ раздалось слева от меня.
Голос принадлежал невысокой девушке, лет семнадцати, с каштановыми волосами и утонченным лицом. Приветливую улыбку дополняли две небольшие ямочки на щеках. В опущенных руках девушка держала разнос.
─ Что, простите?
─ Вам столик на одного? ─ повторила девушка, не убирая дежурную улыбку с лица.
─ Да, на одного. И к кому мне обратиться по поводу номера на ночь?
─ За размещением ─ к дядюшке Барри. Столик можете выбрать любой. Который нравится.
─ А к чему тогда был ваш вопрос, если могу выбрать любой?
─ Хотела проверить, не превратились ли вы в статую, ─ заметила она и ушла в сторону кухни.
У бармена, который на самом деле и был хозяином таверны, я приобрел одноместный номер на ночь, за пятнадцать медяков. В цену даже входила разовая кормежка.
Поесть хотелось по-человечески, а не как горный турист, и потому, первым делом, я закинул все свои вещи в номер, оставив при себе нож и кошель с монетами. По размерам и наполнению он не отличался от комнаты, что дала мне знахарка. Разве что стены не были расписаны и наличествовал лишь один табурет. Да и тот был занят умывальным тазиком.
Подниматься по лестнице было еще, относительно, нормально. Но вот спускаться ─ уже стремновато. Ума не приложу, как попадают к себе в номера захмелевшие посетители. Лучший алкотестер, блин.
Я сел за столик у окна. Помимо меня, в таверне были еще посетители. Центральный стол на шестерых был занят парочкой орков, которые яростно уминали тушку поросенка, запивая пивом.
В дальнем углу сидел низкий, коренастый парень, с ног до головы закутанный в дорожный плащ. И это, не смотря на стоявшую жару!
Три человека в одинаковых жилетах из стеганой кожи сидели через столик от меня. Говорили между собой они настолько тихо, что до меня не долетало ни слова. Рядом с каждым находился прислоненный к лавке меч.
У самого входа стояла, прислонившись к стене, гороподобная орчиха. В руках у нее был небольшой нож, которым она, со скучающим видом, обтачивала деревянную заготовку. Кожаный жилет с металлическими пластинами. Плотные штаны и железные наручи от запястья до локтя. Под правой рукой, на крючке, висела довольно увесистая дубина.
Что-что, а знакомиться я бы с такой точно не стал. Как, впрочем, и буянить здесь, ведь в этом мире, где и слышать не слышали о феминизме, он работал куда лучше. Где еще увидишь такого вышибалу прекрасного пола?
Жестом подозвав пробегающую мимо разносчицу, я дождался, пока она подойдет, и попросил меню.
─ Не знаю, что вы там себе думаете, но меню мы не оказываем. У нас приличная таверна, ─ моментально поменявшись в лице и сверкнув глазами, отрезала она.
─ То есть как? А как же мне тогда выбрать еду? ─ опешил я.
─ Еду? А…а еду у меня заказать можно. Есть птица, печеные ребрышки, каша. Пиво, вино и морсы, что желаете? ─ моментально переключилась девушка, натягивая прежнюю улыбку.
─ Морс и кашу с лепешкой. Студентам скидки даете? ─ сделал попытку пошутить я.
─ А, так вы студиоуз. Ясно. Еду принесу. Скидок нет, ─ грубо отрезала она, и круто повернувшись, ушла в сторону кухни.
Черт. Кажется, я не то сказал. Нужно аккуратней употреблять слова родного мира. И за кого меня приняли на этот раз?
Спустя десяток минут передо мной опустились тарелка и кружка, а кошель похудел на шесть монет. Дорого. Но вкусно.
Поев, оставил монетку в качестве извинений и поднялся в номер. Духота стояла страшная, и хотелось поспать. Вечером же узнаю о вариантах. Да и разговорчивее народ должен быть.
С этими мыслями я открыл окно и, растянувшись на жесткой кровати, отключился.
***
Проснулся я от дикого холода. За окном было темно. Бушевала гроза, и шел сильный дождь. Порывы холодного ветра залетали в комнату, принося с собою крупные капли воды.
Я чертыхнулся и закрыл окно. Резко захотелось согреться. В идеале ─ какао, печеньки и плед, но яндекс-доставка, почему-то, не работает с моим районом. Придётся довольствоваться камином и горячим фирменным «чтональют». Нужно спускаться.
Уняв дрожь в коленках перед винтовым препятствием, я начал спускаться в общий зал. Народу в нем было просто битком. Свободных столов не было в принципе, хотя сами места имелись. Из знакомых лиц был персонал и трио в стеганых жилетах.
С середины лестницы было удобно разглядывать разношерстных посетителей, которых загнала сюда непогода.
Сразу треть зала в конце заняла одна большая компания. Судя по паре толстячков в цветастых нарядах в центре и опасно выглядевших ребятах за ближнем к другим посетителям столом – это купцы со своей свитой.
У окна сидела пара закутанных в дорожные плащи людей. Тёмно-зелёная, бархатная ткань закрывала их полностью, не позволяя взглянуть на тех, кто прятался под ее защитой.
Рядом с барной стойкой небольшая, но яркая компания вела спор. Три женщины-близняшки, две из которых почему-то переливались радужным светом. Натуральный гном и человек в сером рванье.
Сияющие сестры спорили друг с другом, размахивая руками и то и дело показывали на третью, которая, в свою очередь, вместе с оборванцем беседовала с гномом.
Между всеми ними светло-русым метеором носилась подавальщица, поднося еду и прибирая пустую посуду.
Я проверил монеты в кармане джинсов и спустился в зал. Постоял рядом с камином, согревая подмерзшие ладони, и, аккуратно обогнув стоящего спиной гнома, уселся за стойкой бара.
У трактирщика не нашлось чая, но был свежезаваренный ягодный отвар с лесными травами. На вкус сильно смахивало на чаи из чего попало, которые готовили в лесных походах пионерского лагеря.
Делая очередной глоток обжигающего отвара и раздумывая, не заказать ли чего-то сладкого, я зацепился взглядом за одну из радужных сестер. Та не обращала внимания на упрекающую ее собеседницу и что-то нашептывала стоящему ко мне спиной гному, не отводя от меня пристального взгляда. Я улыбнулся ей, приветливо отсалютовав бокалом, и отвернулся в сторону окна, привлеченный ярчайшей вспышкой молнии и оглушающим громом. По таверне прокатился легкий ропот недовольства разбушевавшейся стихии. Да, в такую погоду ты ощущаешь себя невероятно счастливым от того, что у тебя есть, где спрятаться и переждать подобную грозу.
─ Добрый вечер, уважаемый. Не уделите ли вы мне минутку вашего драгоценного времени для небольшого приятельского разговора?
Удивившись такой вежливости и слогу, я оглянулся, ища глазами его автора. Слова принадлежали гному. Его недавние собеседники, оборванец и трое сестер, быстро двигались к выходу из таверны.
─ Найдется даже много, уважаемый. Я Вася. А вы …?
─ Муран. Просто Муран. Странствующий историк и торговец необычными товарами, ─ проговорив это, он схватил мою правую руку и потряс ее, сжимая в сильном рукопожатии.
Мой новый знакомец истощал радушие и доброту. Ей богу! Нацепить на него красный костюм вместо дорожного кафтана. Покрасить бороду в белоснежный цвет, добавить очки,а круглую шапочку заменить новогодним колпаком ─ и от Санта Клауса его ничем не отличишь. Ну, кроме роста, конечно. Он располагал к себе с первого слова.