— Я про Лизу, — ударяет кулаком по стойке, так что бутылка заваливается на бок, расплескивая пиво по лакированной поверхности.
— Ну… — Оскар скребет пальцами затылок. — Не думаю, что она собирается и дальше с тобой мутить, чувак. После всего, что было… Вот честно. Забей на хрен. И на сестру ее забей. Пусть сами разбираются. Наше дело малое: вставил, вынул и ушел. — И смехом заливается.
— Тварь ты, Оскар.
— А ты, блин, монашка невинная, — ржет. — Да забей, говорю тебе. Рано или поздно, солнышко обо всем бы узнала. Да и сеструха-то ее не особо против была. Пусть сами разбираются.
— Тебе-то откуда знать? — Макс смеряет Оскара тяжелым взглядом. — Мы заставили ее.
— Поправочка: ТЫ заставил ее. Меня вписывать в это дерьмо не надо. Полина в игре с твоей подачи оказалась.
— Ты не меньше моего виноват.
— Блин… ну ладно, может и так. Но знаешь в чем фишка, чувак — мне тупо насрать.
— Да пошел ты, — Макс поднимается на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, бредет к выходу.
— Ой, какие мы нежные, бл**ь. О, а вот и скорая помощь примчалась, — усмехается Оскар за кадром, беря крупным планом Светлакову, которая уже подхватывает Макса и ведет к ближайшему стулу.
— Ты зачем напоил его? — кричит так громко, что даже музыку перекрывает. — Оскар.
— Я? — Оскар подходит ближе и направляет камеру Светлаковой в лицо. — Да ты че, Верон, я вообще ни при делах. Я наоборот ему все это дерьмо выпить помогал. Заботился, так сказать.
— То есть он просто так нажрался?
— Как сказать, — посмеивается Оскар. — Верон, скажи в камеру "приветик".
— Ты совсем больной? — Вероника отшвыривает от себя руку Оскара и принимается тормошить Макса, который пытается ей что-то сказать.
— Поехали к тебе, — наконец слышится его пьяный голос.
— Уверен? — переспрашивает Вероника, помогая ему подняться.
— Абсолютно, — пытается устоять на месте. — Какая разница кого трахать? Все вы — суки лживые.
На этом видео заканчивается, но я еще долгих несколько минут сверлю взглядом потухший дисплей, словно на нем вот-вот должна высветиться надпись "Поздравляю, вас разыграли". Но надпись не появляется, а телефон в руке начинает дрожать все сильнее, так что Зоя спешит выхватить его у меня и швырнуть на стол, как что-то заразное.
— Лиз? — мягко опускает ладонь мне на плечо. — Я понятия не имею, для чего дебильному Оскару нужно было сбрасывать тебе это видео, но… могу сказать точно, что монтажом тут не пахнет.
— Это не монтаж, — опускаюсь в компьютерное кресло и пытаюсь взять себя в руки. — Да и ничего нового я не услышала.
— Значит, — Зоя присаживается передо мной, — Макс и вправду сделал это? Он… черт, какого фига он ничего не отрицал?
— Я не знаю, Зой…
— Разговор все равно был странным. Но тут и дурачку понятно, что они о Полине говорили.
— Может быть, — отпускаю заторможенный взгляд в пол и тяжело вздыхаю.
— В каком смысле? — спустя паузу тупо протягивает Зоя, выпрямляясь. — Лиза? Эй? — щелкает пальцами, привлекая мое внимание. — А ты ничего мне рассказать не забыла?
— Бред какой-то, — Зоя на нервах жует пирожок и нарезает круги вокруг кухонного стола. Баба Женя ушла в магазин, и теперь моя подруга не жалея силы голоса, высказывается по поводу всего, что узнала и услышала, на максимуме своих возможностей. — Да нет же… Нет, ну полный бред. Лиза. Чего ты молчишь? Ну бред же. Бред.
— В чем бред? — говорю опустошенно, поглядывая, как на плите тушатся ребрышки, за которыми баба Женя нас попросила приглядеть. — Макс не мог сказать Оскару о том, что мы… что мы с ним занимались… этим. Зоя, он не мог.
— Да правда, что ли? — Зоя ударяет руками по бедрам, наконец, прекращая мельтешить по кухне. — Значит дебилоид наш говорил о Полине. Или есть еще третья Багрянова? Вот урод. Яроцкий, в смысле, урод, — Шумно опускается на табурет за столом. — И еще с мегерой шпехаться поехал. Ну урод же. Нет, ну точно было понятно, что Оскар о Полине говорит. Слушай, а если Макс ему по пьяни про вас рассказал? Ну, просто ляпнул.
— Зоя, и дураку понятно, что Оскар о Полине говорил. И ты прекрасно слышала, Яроцкого и его признание в том, что они заставили мою сестру это сделать.
Зоя выдерживает паузу, а затем вдруг с полным возмущением выпаливает:
— И чего сидим? Ты даже не злишься на него? Не проклинаешь? Не желаешь, чтобы вороны ему печень его пропитую выклевали?
— Хотела бы я знать, что сейчас чувствую, Зой. Это сложно… Слишком. — Закрываю глаза, избавляясь от жжения. Убеждаю себя больше не плакать. Яроцкий не стоит ни одной моей слезинки. Полина была права — он подонок и насильник.
— Вопрос тут созрел. Очень хороший такой вопрос, — голос Зои звучит крайне задумчиво, и я гляжу в ее хмурое лицо. — Нафига Оскар нам это видео скинул?
— Точно не из лучших побуждений.
— Это понятно, но тогда зачем? Какая ему выгода показать тебе, какой Яроцкий на самом деле законченный мудак?
— Они друг друга стоят.
— Это тоже и ежику понятно. Но зачем видео было скидывать?
На самом деле, ответ на этот вопрос, как зачастую бывает, лежал на самой поверхности, но я была слишком подавлена, морально уничтожена, чтобы найти его, а Зоя пыталась копать глубже. Видимо и это Оскар предусмотрел, решив лично просветить двух глупышек.
— Проходи-проходи, ну чего стоишь? — из коридора доносится воркование бабы Жени. — Какой хороший, приятный, воспитанный молодой человек. И почему Зоюшка мне о тебе не рассказывала?
Хлопает входная дверь, и будто по команде мы с Зоей одновременно вскакиваем на ноги и смотрим друг на друга огромными глазами.
— Стеснялась, наверное, — слышится из коридора милейший голосок Оскара. — Зоюшка… эх, чудесная девонька.
— Ну, проходи-проходи, чего встал, милок? Они на кухне.
— Пошел. Отсюда. На хрен, — Зоя на всех парах летит к двери и встречает Оскара толчком в грудь, но тот, вместо того, чтобы вылететь за порог, резко обхватывает ее за талию и душит в объятиях.
— Зоюшка-а-а. Лапонька-а-а… — практически поет. — Я так скучал. Ну чего ты? Не рада? Ну-ка улыбнись, у тебя такая чудесная бабулечка, не нужно ее пугать.
Зоя выкручивается у него из объятий и пятится к столу, на котором стоят ножи. Успеваю схватить ее за руку, чтобы не натворила глупостей и оттаскиваю подальше.
— Распакуй сумку, милок, — кричит из коридора баба Женя. — Я сейчас лекарство выпью и сразу к вам. Какой мальчик… чудо.
— Видишь, Зоюшка, — скользко улыбаясь, Оскар склоняет голову набок и театрально вздыхает, — я — чудо. Бабуля врать не будет.
— Чего тебе надо? — шиплю, чтобы баба Женя не слышала и поглядываю на Зою, которая уже багровеет от злости и сжимает кулаки.
— Мне? Да ничего особенного. Мир вам и вашему дому, — невинно брови вскидывает, подходит ближе, достает из сумки пачку пельменей и бросает на стол. — Пельмешки, — довольно улыбаясь, подмигивает Зое. — Пожаришь? Я жрать капец как хочу.
— Уходи отсюда, не будь придурком, — шиплю сквозь зубы.
— Обязательно, птичка, — Оскар с расхлябанным видом плюхается на табурет и закидывает ногу на ногу, — уйду сразу, как мы обсудим твое пятое задание.
— Я не участвую, — тяну его за руку, но сил, чтобы поднять не хватает. — Убирайся, Оскар. Игры закончились. Все, конец. Иди, развлекайся в другое место.
— Ты не дослушала, солнышко, — продолжает улыбаться. — Я ж тебе такой мотивирующий видос скинул, а ты даже не оценила? Нет, ну, будто я тут ради себя любимого стараюсь.
— Свали отсюда, в последний раз по-хорошему прошу, — Даже глаза у Зои кровью наливаются, а ноздри как у быка раздуваются.
— Оскарик, все хорошо? Девочки тебе чаю пусть сделают, — кричит баба Женя со своей комнаты, и Оскар, глядя на меня, досадливо пожимает плечами:
— Оскарик от чаю не откажется, девочки.
— Я тебя сейчас антифризом заправлю, — шипит Зоя.
— У тебя есть антифриз?
— Для тебя найду.
— Подожди, Зоя, — прошу, лихорадочно соображая, и Оскар тут же хватается за соломинку моего сомнения:
— О, солнышко входит во вкус. Дошло наконец-то? Ну, я рад.
— Ты мне видео прислал, чтобы я разозлилась на Макса?
— Скажем: чтобы ты еще больше разозлилась на Макса. Но судя по тому, что я вижу, ты как-то вообще злишься фиговенько. А я ведь как лучше хотел, между прочим. Глаза тебе открыл, так сказать. Ну, пельмешик, где мой чай?
Не даю Зое ответить:
— Откуда ты вообще узнал, что мы с Максом… поссорились?
— Поссорились? — скептично усмехается. — Не, думаю, тут уже все — баста. Сушите хлебушек. Макс сам по пьяни мне все выложил. Зеленого змея когда словит вообще дурным становится. Ну? Так что делать-то будем?
— Я больше в игре не участвую, Оскар. Ты зря пришел. У тебя больше ничего на меня нет. И угрожать мне нечем.
— Возможно, — с задумчивым видом, отводит взгляд и скребет пальцами подбородок. — Но тут такое дело, солнышко, что ставки сделаны, пацаны ждут, а я… предлагаю тебе взаимовыгодное сотрудничество, смекаешь? — Кровожадно улыбается и подмигивает мне. — У каждого свои счеты с Максимкой, у каждого своя выгода. Пацанам нужна новая птичка, и выбор уже сделан, солнышко, осталась одна ма-а-аленькая деталь — твое сотрудничество. Ну? Что скажешь? Отомстим ублюдку, обидевшему твою сестренку? Подвесим говнюка за яйца? Клетка для Максюши почти готова.
Глава 20
Три дня спустя
Вечер пятницы
Брожу по комнате и слушаю, как в душе льется вода. Мама велела. И если услышу что-то подозрительное, сразу врываться к Полине в ванную с проверкой — не случилось ли чего.
— Да, мама, я повешусь на шторке. — Полина даже язвить снова начала в своей привычной манере, что значит — моей сестре немного лучше. По крайней мере, все мы на это надеемся. Физическое состояние тоже более-менее стабилизировалось: температура больше не превышает норму, прошел озноб и прочие симптомы ложной ангины.