– Очень плохо, Семен, что ты не знаешь, как у тебя с нервами. Они есть у каждого мыслящего человека. Один способен держать себя в руках, другой – нет. Ты про себя этого не знаешь, плохо, нервы могут тебя подвести в любой момент. Все зависит от ставки.
Разговор состоялся давно. За истекшее время Фокин несколько раз убеждался, что человек он обычный, нервы у него на месте, но он с ними справляется.
Сейчас он сидел в кресле под торшером, прихлебывая из большой кружки горячий чай, и, вспоминая прошлое, осознавал, как был прав старик, утверждая, что все зависит от ставки. Еще учитель говорил, мол, старайтесь не приобретать умных личных врагов. Контрразведчик – ваш профессиональный неприятель, учитывайте это, но не превращайте его в личного врага. Он становится во много раз сильнее и опаснее. Если жизнь легла поперек и личный враг у тебя появился, быстро убей. Не жди, когда тучи рассеются, а земля повернется. Убей! Никогда никому не верь, что твоего врага убил кто-то другой. Пусть стрелял сосед, но труп личного врага ты должен перевернуть сам. «Эх, мальчики, я видел столько воскресших мертвецов, из них можно выстроить очередь в Мавзолей», – говорил старик.
Фокин резко поднялся, чуть не опрокинул торшер, прошел на кухню, поставил на плиту чайник. Напрасно начал он копаться в прошлом, теперь точно без снотворного не заснет. Гуров мертв, ясно, как таблица умножения. Сейчас не время вспоминать покойника.
Подполковник махнул еще водки, проглотил таблетку димедрола, запил чаем и закрыл глаза. Сон не шел, даже наоборот, в мозгу прояснилось, рельефно выступило прошлое.
Началось все в прошлому году, на товарищеском ужине, после объявления результатов выборов в Думу. Собрались старые чекисты, конечно, отдельно от победителей-коммунистов, разговор за столом велся нейтральный, никто политических лозунгов не произносил. Люди битые, опытные понимали: прошедшие выборы лишь присказка, сказка может сотвориться лишь в июне.
Оглядывая сидевших за столом, Фокин отметил: присутствуют только свои, в прошлом сотрудники КГБ, и лишь те, кто при сегодняшней власти оказался на вторых-третьих ролях. Посторонним был лишь седой армейский генерал-полковник, но и он в молодости работал в ГРУ. Разговор велся о детях, быте, женщинах, нынешнюю власть ругали, но беззлобно, умеренно, как ее ругает обыватель, разглядывая витрины магазина. Вроде бы и плохо сегодня, однако терпимо, знавали времена и похуже.
Состав собравшихся, умеренность в питье и высказываниях настораживали Фокина. Пригласил его на ужин полковник, занимавший в бывшем КГБ крупную должность, он сидел во главе стола рядом с армейским генералом и явно руководил направлением разговоров. Фокин напряженно ждал, когда начнется разговор по существу, не могут же случайно собраться отставные гэбэшники лишь за тем, чтобы выпить рюмку водки да потрепаться о постороннем. Но разговор не перевернулся, разъехались трезвые, недоумевающие, правда, Фокин заметил, что организовавший ужин полковник с каждым перекинулся несколькими словами тет-а-тет. На улице полковник подошел к Фокину и сказал:
– Семен Петрович, у меня водитель приболел, ты не подбросишь меня до метро?
– Можно, – открывая свою «Волгу», ответил Фокин и понял, что теперь и начнется настоящий разговор.
Когда выяснилось, что живет полковник в двух кварталах от ресторана, Фокин ничего не сказал, припарковался, вошел в солидный дом, следуя за хозяином, миновал внимательного молодого вахтера.
В квартире, как и ожидал Фокин, никого не оказалось, хозяин провел гостя в кабинет, молча выставил на столик несколько бутылок, указал на кресло.
– Как тебе собрание сокурсников? – спросил хозяин, наполняя бокалы. – Надежные профессионалы и все не у дел.
– Иван Борисович, ты в прошлом был неизмеримо выше меня, однако, раз пригласил, дураком не считаешь. Ты сократи подходные пути до минимума. Первым делом ответь, почему из всех ребят ты выбрал именно меня?
– Объясню, но сначала скажи: ты понимаешь, что лидеру нынешних победителей в июне не светит? – Хозяин чокнулся с Фокиным и выпил.
– Не понимаю, – признался Фокин. – Я в высокой политике не силен.
– Пришло время брать власть в свои руки. Спецслужбы всегда были и всегда имели при голосовании голос решающий. Мне необходимо сделать так, чтобы Президентом стал человек, от нас зависимый. Значит, сегодняшний царь должен в июне трон освободить.
– Освободит, никуда не денется, – уверенно сказал Фокин. – У него сегодня практически нулевой рейтинг.
Хозяин взглянул на гостя сочувственно, несколько снисходительно, тихо заговорил:
– Генсек этого человека недооценивал, став Президентом СССР, не поумнел, Верховный Совет щеки надувал, ГКЧП морду себе разбил… Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли?
– В этот раз ему не подняться, – уверенно возразил Фокин.
– Пустое, этот человек, пока живой, обязательно поднимется и в июне выиграет в одни ворота.
– А я при чем? – Фокин пожал плечами.
– Осенью восемьдесят третьего в столице европейского государства взлетел на воздух большой человек. – Хозяин сделал паузу, но Фокин не шелохнулся, вообще на слова не реагировал, словно не слышал.
Помолчали, выпили, хозяин закурил и наконец сказал:
– Я слышал, что в тот день ты покинул столицу, в которой произошел взрыв.
– Возможно, давно это было. – Фокину удалось держаться спокойно.
Действительно, теракт организовал он, тогда всего лишь капитан ГРУ. Но он был абсолютно уверен, что о его роли в организации теракта знал лишь резидент, который лет пять назад умер.
– Опустим. Если ты, Семен Петрович, возьмешься за решение вопроса, мы гарантируем тебе пост председателя комитета.
– «Мы» и «гарантируем» – слова хорошие, – согласился Фокин. – Однако мы с тобой профессионалы, Иван Борисович. Что бы ни произошло, какое правительство ни было бы сформировано, полковник Фокин не та фигура, ему такой пост никто не доверит.
– Нам нужен профессионал, фигура нейтральная. Конечно, всей власти тебе никто не отдаст, будем контролировать, но на первых порах ты человек очень подходящий.
– А очень скоро я попаду в автомобильную катастрофу.
– Всякое случается, будущее зависит от тебя, мы говорим о настоящем. Ты подумай, прикинь, кого к власти легче привести. Лучше с большевиками не связываться. У них дурная привычка уничтожать людей, способствующих их приходу во власть.
– Подумать можно, – согласился тогда Фокин.
В конце прошлого года и январе настоящего он неоднократно встречался с полковником, выяснил: за бывшим комитетчиком стоят серьезные силы, реальные, профессиональные люди. Однако никто не хотел быть забойщиком. По своей природе осторожный и расчетливый, Фокин не претендовал на славу Александра Матросова, но чем больше узнавал о составе команды, тем больше склонялся к мнению, что предложение полковника реально. Иван Борисович явно не хотел встать на пьедестал, его устраивала роль Серого Кардинала.
Фокин отчетливо помнит, тогда ему на ум пришли слова Наполеона, что главное – ввязаться в драку, а там будет видно. Он согласился, пока чисто теоретически.
Фокин понимал, что в любом случае понадобятся деньги – большие, настоящие. И тут подвернулся Сергей Батулин. Никто его за язык не тянул, он сам начал болтать о миллиардере Юрии Карловиче Горсткове, у которого единственная доченька втихую колется. А сватается за нее Николай Алентов, помощник некоего Дубова, вполне реального кандидата в Президенты.
Сегодня, по прошествии времени, Фокин прекрасно понимал: именно тогда, начав взаимодействовать с Сергеем Батулиным, он и совершил первую свою ошибку. Фокин держал подручного в полном неведении в отношении своих замыслов, считал, что еще один помощник не помешает, получится у него – все прекрасно, не получится – разойдемся. И он отдал Батулину линию: Юлия – ее отец – Алентов – Дубов. Кто мог предвидеть, что Горстков приблизит к себе Гурова, а мудак Батулин потащится за девчонкой аж в Париж? Что Сергей налетит на людей Гурова и ввяжется в ненужную и опасную драку? Сейчас ясно, была допущена грубая ошибка, следовало Батулину дать по рукам, отстранить и затихнуть, выждать, пока Гуров отойдет в сторону. Но Фокин ограничился лишь возвращением девчонки в отчий дом, полагая, что настырный сыщик отстанет, ведь его сфера деятельности лишь Юрий Карлович Горстков и его окружение. Фокин не знал, что уже попал в поле зрения Гурова, а Сергеем Батулиным уголовка занялась всерьез. Однако Фокин быстро разобрался в ситуации, когда понял, что его «водят» люди Гурова. Почему сыщик угро занимается именно Фокиным, было непонятно.
Подполковник Семен Петрович Фокин понятия не имел, что на данный вопрос нет ответа и у самого полковника Льва Ивановича Гурова. Не нравится ему Фокин, следует разобраться, в чем конкретно разобраться, сыщик не знал, работал на интуиции и из упрямства.
И уж что было полной неожиданностью для Фокина, это каким образом Гуров вышел на Игоря Смирнова. Когда Фокин осознал, что сыщика стряхнуть не удастся, подполковник вспомнил школьного учителя, его слова: «Самый опасный враг – личный враг. Его следует ликвидировать немедленно». Фокин занялся устранением Гурова, но своих основных дел не бросал. Он убедился: ставка на кандидата в Президенты Евлампия Дубова проигрышная ставка, кроме лидера коммунистов, никого не оставалось.
Решение Фокина очень не понравилось руководству заговора, но критиковать каждый горазд, тем более что предложить что-либо реальное ни бывший комитетчик, ни нынешний большой генерал не смогли. После долгих препирательств пришли к единому мнению: какими бы большевики ни были вероломными, если они придут к власти, то вынуждены будут восстановить КГБ. А спецы тайной полиции – не грибы, в лесу не растут. Хочешь – не хочешь, профессионалов придется вернуть в строй. А когда всесильная организация будет восстановлена и люди вернутся на свои места, тогда и посмотрим, кто станет заказывать музыку.