— Так как же? — растерянно любопытствует Шаляпин.
— А вот. . явись на сцену, закрой всего себя плащом, согнись дугой, убери
голову в плечи и мрачно объяви о себе: «Я здесь». Потом энергичным жестом
Руки сорви с себя плащ, вскинь голоеу вверх и встань гордо во весь рост, тогда
все поймут, кого и что ты хочешь изобразить. А то обрадовался: «Я здесь!»,
словно Петрушка какой-то. в конторе. Не контора служила театру, а наоборот, и
получалось, что для театра контора была чуть ли не бранным словом, а театр для
конторы — элементом революционным», — вспоминал заведующий труппой
Большого театра В. А. Нелидов.
Несмотря на то что положение Шаляпина в Мариинском театре
складывалось не слишком удачно, природное жизнелюбие спасало его. «Жизнь в
Питере, — писал Шаляпин в Тифлис своему другу В. Д. Корганову в январе
1896 года, — идет своим чередом, постоличному: шум, гам, руготня и проч.
Поругивают и меня, и здорово поругивают, но я не унываю и летом во что бы то
ни стало хочу за границу, в Италию и Францию в особенности... Публика
рукоплещет, а критики лаются... Когда сознаешь, что к тебе предъявляют
требования такие же, как к Стравинскому и др. ...так это очень и очень
приятно».
Мечта певца о поездке за границу не осуществилась. Судьба готовила ему
другой сюрприз — встречу с московским промышленником и владельцем
Русской частной оперы Саввой Ивановичем Мамонтовым.
В один из своих приездов в Петербург в конце 1895 года Мамонтов был на
опере «Демон» в Панаевском театре. Партию Гудала в этом спектакле пел
Шаляпин. Мамонтов сразу отметил одаренность молодого певца.
Позже о Шаляпине Мамонтову напомнили дирижер И. А. Труффи и
режиссер Русской частной оперы П. И. Мельников, сын известного певца
Мариинского театра И. А. Мельникова. Узнав от него, что карьера Шаляпина в
Мариинском театре складывается не слишком удачно, Мамонтов пригласил его
на летние гастроли в Нижний Новгород. Недолго поразмышляв, Шаляпин
согласился.
В Нижнем Новгороде певец впервые увидел Мамонтова, «плотного и
коренастого человека с какой-то особенно памятной монгольской головою, с
живыми глазами, энергичного в движениях». Таким было первое впечатление
Шаляпина от Саввы Ивановича Мамонтова. Шаляпин еще не знал тогда, что
встретил человека, который во многом определит его будущее, станет его
терпеливым и мудрым учителем...
Крупный промышленник С. И. Мамонтов был замечательным знатоком и
любителем русского искусства, меценатом. «Дело» — фабрики, железные
дороги, прииски — не могло заслонить его огромной тяги к искусству и,
конечно, таланта любить одаренных людей, отыскивать таких людей, помогать
им.
К. С. Станиславский одну из глав своей книги «Моя жизнь в искусстве»
посвятил Савве Ивановичу Мамонтову. Справедливо называя его замечательным
человеком, прославившимся как в искусстве, так и в общественной
деятельности, Станиславский пишет: «Это он, Мамонтов, провел железную
дорогу на север, в Архангельск и Мурман, для выхода к океану, и на юг, к
донецким угольным копям, для соединения их с угольным центром, хотя в то
время, когда он начинал это важное культурное дело, над ним смеялись и
называли его авантюристом и аферистом. И это он же, Мамонтов, меценатствуя
в области оперы и давая артистам ценные указания по вопросам грима, костюма,
даже пения, вообще по вопросам создания сценического образа, дал могучий
толчок культуре русского оперного дела: выдвинул Шаляпина, сделал при его
посредстве популярным Мусоргского, забракованного многими знатоками,
создал в своем театре огромный Успех опере Римского-Корсакова «Садко» и
содействовал этим пробуждению его творческой энергии и созданию
«Царскойневесты» и«Салтана», написанных для Мамонтовской оперы и
впервые здесь исполнявшихся.
Здесь же в его театре, где он показал нам ряд прекрасных оперных
постановок своей режиссерской работы, мы впервые увидели вместо прежних
ремесленных декораций ряд замечательных созданий кисти Васнецова,
Поленова, Серова, Коровина, которые вместе с Репиным, Антокольским и
другими лучшими художниками того времени почти выросли и, можно сказать,
прожили жизнь в доме и семье Мамонтова. Наконец, кто знает, быть может, без
него и великий Врубель не смог бы пробиться вверх — к славе. Ведь его
картины были забракованы на Нижегородской выставке, и энергичное
заступничество Мамонтова не склонило жюри к более сочувственной оценке.
Тогда Савва Иванович на собственные средства выстроил целый павильон для
Врубеля и выставил в нем его произведения. После этого художник обратил на
себя внимание, был многими признан и впоследствии стал знаменитым.
...Шаляпин был, конечно, самым большим увлечением Саввы Ивановича,
который сгруппировал вокруг любимца интересных людей. Он с восхищением
рассказывал мне во время одной из вагонных поездок о том, как Федор — так
звал он Шаляпина — «жрет» знания и всякие сведения, которые ему приносят
для его ролей и искусства. При этом, по своей актерской привычке, он показал,
как Федор Иванович жрет знания, сделав из обеих рук и пальцев подобие
челюсти, которая жует пищу».
Выступления Шаляпина на Нижегородской ярмарке (он пел Мефистофеля,
Сусанина и другие партии) имели большой успех. В театре Мамонтова певец
почувствовал себя в совершенно иной обстановке, чем в Мариинском театре: его
понимали, ему готовы были помочь.
Б Петербург Шаляпин вернулся возбужденным и растерянным, снова
возвращаться в Мариинский театр ему не хотелось. А кроме того, в Нижнем
Новгороде произошло важное событие в его личной жизни: он влюбился в
солистку Мамонтовской оперы итальянскую балерину Иолу Торнаги.
* * *
...Августовским днем на углу Невского и Садовой встретились две
извозчичьи пролетки. Седоки обрадовались встрече — они не виделись с весны.
— Знаешь, я хочу уходить с императорской сцены, — крикнул Шаляпин
Юрьеву, воспользовавшись короткой остановкой, и в ответ на предостережение
Юрьева добавил: — Конечно, вопрос нелегкий... Но много есть обстоятельств.
Загляни сегодня вечером ко мне, поговорим!
Вечером друзья встретились. Юрьев понял: Шаляпин прав, лучших условий
для творчества, чем у Мамонтова, ему не найти, и не отговаривал певца.
— Помимо всего, я там, у Мамонтова, влюбился в балерину, — признался в
конце разговора Шаляпин. — Понимаешь?.. В итальянку. . Такую рыжую... Ну
посуди — она там будет, у Мамонтова, а я здесь!.. А?
Возразить на такие доводы Юрьеву и в самом деле было нечего. Впрочем, об
увлечении Шаляпина было уже известно. Широко распространился слух о
курьезе» случившемся в конце ярмарки в Нижнем Новгороде.
Театр Мамонтова подготовил «Евгения Онегина». Шаляпин исполнял
партию Гремина. Раньше арию Гремина исполнитель пел обычно сидя в кресле.
На одном из спектаклей Шаляпин неожиданно встал, взял под руку Онегина и,
прохаживаясь по бальной зале, как бы беседуя, спел:
Онегин,
я
клянусь
на
шпаге,
Безумно
я
люблю
Торнаги...
Публика в зале рассмеялась, все глаза устремились на прима-балерину —
она
сидела
в
ложе
рядом
с
Мамонтовым.
Тоскливо
жизнь
моя
текла,
Она
явилась
и
зажгла...
Мамонтов нагнулся к Торнаги и, улыбнувшись, шепнул:
— Ну, поздравляю, Иолочка! Ведь Феденька объяснился вам в любви.
Чувство Шаляпина к Торнаги оказалось весьма сильным, и Мамонтов,
который твердо решил переманить Шаляпина в свой театр, не преминул этим
воспользоваться. Шаляпин в Нижнем Новгороде как-то обмолвился, что если бы
знал итальянский язык, то женился бы на Торнаги. Вскоре певец узнал, что
Мамонтов продлил с Торнаги контракт. .
Когда Шаляпин, покинув Нижний Новгород и полюбившийся ему театр,
артистов, вернулся в осенний дождливый Петербург, город разочаровал его.
А в это время в Москве Мамонтов убеждал Торнаги: «Иолочка, вы одна
можете привезти нам Шаляпина» — и снаряжал ее в северную столицу.
«Серым туманным утром прибыла я в незнакомый мне величественный
город и долго разыскивала по указанному адресу Федора, — вспоминала
позднее Иола Торнаги. — Наконец очутилась я на какой-то черной лестнице,
которая привела меня в кухню квартиры, где жил Шаляпин. С трудом объяснила
я удивленной кухарке, что мне нужен Федор Иванович, на что она ответила, что
он еще «почивает».
Я попросила разбудить его и сказать, что к нему приехали из Москвы...
Наконец появился сам Федор. Он страшно удивился, увидев меня. Кое-как,
уже по-русски, объяснила я ему, что приехала по поручению Мамонтова, что
Савва Иванович приглашает его в труппу Частной оперы и советует оставить