Шамбала миф или реальность — страница 1 из 5

Спаров Вик
ШАМБАЛА: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ

Введение

«Клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня».

Это клятва Джона Галта, одного из центральных персонажей романа-утопии американской (русской по происхождению) писательницы Айн Рэнд (Алисы Розенбаум) «Атлант распрямил плечи», в котором она подвергает острой критике как несостоятельность мистического Востока, так и социальное обустройство современного ей западного общества, где, по ее мнению, царит культ смерти, в основе которого — порабощение и сила: духовные порабощение и сила — на Востоке и материальные — на Западе. По мнению Айн Рэнд, поющей славословия американскому доллару во всех его ипостасях и рьяно защищающей частные предпринимательство и бизнес, закон «жизнь ради другого» обесценивает и лишает прав «истинных людей жизни», крупных предпринимателей и бизнесменов, главных кормильцев нации и творцов процветания страны.

Оставляя на совести мисс Рэнд ее полное непонимание мистической сути Востока и духовной основы общественной «экспроприации» части дохода на европейском Западе во имя неимущих, все же хочется сказать: если бы высокий принцип жертвенности — «живи ради другого» — веками не претворялся на практике на Земле, то не было бы не только самого человечества как такового, но и такой мифической, а на самом деле реальной «страны», являющейся олицетворением данного принципа, как Шамбала.

Почему?

Об этом и многом другом мы и поведем речь.

I. ОТ РЕАЛЬНОСТИ К МИФУ

В первую очередь, любой миф, по глубокому убеждению автора, основан на неком реальном событии. Ибо, не будь какого-то предшествующего самому мифу события, не было бы и мифа. Бесспорно, что само событие, за давностью времени, толкуется и интерпретируется многими поколениями людей в зависимости от национальных особенностей и склада характера того народа или нации, к которым они принадлежат, но суть при этом — наличие определенного события — остается неизменной. Недаром один из виднейших историков мира, А. Тьерри, сказал: «Легенда — это живое предание, причем почти всегда более правдивое, нежели то, что мы называем историей».

Великое пришествие

Это же с полным правом относится и к Шамбале: в основе возникновения мифа о ней действительно лежит одно, весьма знаменательное событие, известное в мире оккультизма и эзотерики как «пришествие Огненных Ангелов». «Огненные Ангелы» — это «десант» Владык Пламени, высокоразвитых разумных существ с Венеры, прибывших ка Землю (как указывает Е. П. Блаватская в «Тайной Доктрине») восемнадцать с половиной миллионов лет тому назад, в эпоху Третьей коренной расы человечества (лемурийской), чтобы дать прообразам будущих людей — физико-эфирным существам, «обитавшим» над поверхностью Земли и мало напоминавшим нынешних людей, — новый импульс развития. Пунктом их высадки стало место, ныне находящееся в пустыне Гоби в Монголии и представлявшее в ту пору район Центрально-Азиатского моря. Собственно, именно тогда и возникла Шамбала — если не как понятие, то, во всяком случае, как вполне реальное место обитания высоко просветленных существ, ставших на миллионы лет водителями, учителями и наставниками развивающегося человечества. Эти существа составили так называемое ядро Внутреннего мирового правительства, руководившего сменой на Земле рас, культур и цивилизаций. Позже, по мере наступления геоклиматических изменений (когда бывший район моря стал пустыней, а на юго-западе поднялась высокая цепь гор, известных ныне как Гималаи), место обитания многих водителей человечества (в виде так называемых ашрамов, то есть обителей и жилищ Учителей мудрости) было перенесено именно туда, и с тех пор Гималаи стали той областью, к которой на протяжении тысяч лет были устремлены мысли, стремления и искания духовно жаждущих людей.

Со временем, однако, в это ядро начали отбирать и включать и наиболее развитых представителей человеческого рода, тех, кто благодаря своим душевным и эволюционным способностям проделал запланированный путь развития более ускоренным темпом и достиг необходимой степени квалификации, чтобы быть принятым в сообщество Великого

Белого Братства — братства Шамбалы. Ныне эти люди известны всем духовно стремящимся как Махатмы — существа, по уровню своего развития настолько же превосходящие среднего человека, насколько последний превосходит самых примитивных представителей животного мира.

Грани Шамбалы

На сегодняшний день понятие Шамбалы довольно многогранно. Ее рассматривают в нескольких ипостасях. Во-первых, Шамбала, как упоминают легенды иписания, в частности «Пураны», — это название селения, откуда, как возвещает пророчество, появится Калки Аватар — Новый Мессия, или Спаситель мира. Этот образ во многом собирательный: он является синонимом и бога Вишну индусов, и Мессией на Белом Коне браминов, и Буддой Майтррей буддистов, — а также соотносится с Сосиошем персов и Иисусом Христом христиан. Согласно описанию, приведенному в «Пуранах», Шамбала расположена среди восьми снежных вершин, которые окружают ее как лепестки лотоса. Согласно легендам, первым царем Шамбалы был жрец Сучандра, живший в те же времена, что и Будда (середина I тысячелетия до н. э.); он якобы получил основы учения из рук самого основателя буддизма. И он же построил в парке своего дворца Мандалу Калачакры, что обусловило превращение Шамбалы в центр учения Калачакры. После Сучандры в Шамбале правили еще шесть царей-жрецов вплоть до Манджушри-яшаса, который унаследовал трон этого царства, став первым из линии двадцати пяти правителей Калки, или хранителей касты, каждый из которых правил сто лет.

Манджушри составил краткую «Калачакра-тантру», а его сын и наследник Пундарика написал комментарий к ней под названием «Незамутненный свет». Они и составили два базовых текста Калачакры, которые были принесены в Индию двумя провидцами — Чилупой и Калачакрападой Старшим и сохранились до наших дней. Каждый содержит пять глав. Первые две главы касаются соответственно внешнего и внутреннего круговорота времени, в то время как последние три представляют изменяющийся круговорот. В третьей главе обсуждается посвящение, в четвертой — стадия зарождения, а в пятой — стадия завершения и достижения Пробуждения. Все более поздние комментарии следуют этой пятеричной структуре.

Раз уж речь зашла о «Калачакра-тантре», произведении, считающемся священной «тайной» книгой высшего духовного посвящения, будет целесообразно сказать несколько слов и о самом учении Калачакры. «Калачакра» в дословном переводе с санскрита означает «колесо времен». Как сказано в одном из комментариев к книге: «Что такое «время»? Что такое «колесо»? «Время» соотносится с состоянием бесконечного благоговения, а «колесо» — с бесчисленным разнообразием пустотных форм». Осознание пустоты, а через него — достижение высшей личной божественности, которая позволяет спасать всех людей, и стало высшей целью учения Калачакры.

«Калачакра-тантра» стала известна в Индии приблизительно к IX–X векам, однако само учение, изложенное в ней, более тысячелетия передавалось устно, поскольку текст ее никому не показывался, а хранился в тайне высшими мудрецами мира — посвященными. Вся история Шамбалы тесно, иногда явно, а иногда незримо, связана с учением Калачакры, которое считают одним из самых закрытых, сложных, но в то же время самых глубоких учений, позволяющих проникнуть в величайшую тайну мира — тайну мистической жизни Космоса и биения самой человеческой жизни в недрах Вселенной.

«Тантра» дословно означает «поток», «непрерывность» и обычно используется в двух значениях. Чаще всего — как название текстов, входящих в буддийский канон. Но есть и другое, более глубокое значение. Тантра, или тантризм, — это синонимы названия одного из основных течений буддизма — ваджраяны, или «алмазной колесницы». Его последователи утверждают, что достичь просветления можно особыми тайными способами, например произнесением молитв-заклинаний (мантр), образованных из специальных «священных» звуков: созерцая магические космогонические символы (мандалу) и нараспев произнося мантру, человек входит в резонанс с Космосом (дхарани). Следуя этому тайному учению, можно обрести состояние будды (состояние полного и окончательного просветления и выход из круга перерождений), а следовательно, начать спасать других людей, причем не за десятки, а то и сотни тысяч лет, как утверждают другие школы буддизма, но в течение одной человеческой жизни. По легенде, именно тантрическое учение и лежит в основе обучения последователей Шамбалы.

Собственно, первое упоминание о Шамбале как обители величайших мудрецов мира, способных противостоять силам зла, встречается даже не в «Пуранах», а именно в «Калачакра-тантре», сборнике ритуальных мантр. «Край вечной радости, где даже песнопения птиц преисполнены высшей святости», сразу же привлек внимание буддистов Тибета, исповедовавших ваджраяну, а чуть позже — и последователей школы мадхьямики — «Срединного пути», высоко ценивших мистическое учение Калачакры. Очень важно и то, что высшее духовное посвящение — инициацию на степень наставника ваджры — можно было пройти только в Шамбале.

Более поздние источники связывают понятие Шамбалы с ашрамом (поселением или домом) Старших Братьев человечества — Махатм, или Учителей мудрости, стоящих на несколько ступеней выше планетного человечества в его космическом эволюционном развитии. На протяжении миллионов лет они незримо руководят эволюцией Земли, помогая преодолевать ступени восхождения. Работа по удержанию планеты в рамках эволюционного плана осуществляется ими через акт величайшей космической жертвы — отказа от присутствия в адекватных их развитию сферах и планах бытия.

Известно, что одним из владык Шамбалы, Великим Махатмой Морией, через Елену Ивановну Рерих было дано учение «Живой Этики», своего рода провозвестие Новой Эры и Новое Евангелие будущего человечества. В XIX столетии космогонические аспекты эволюционных процессов человека и Вселенной были даны Учителями Шамбалы Е. П. Блаватской, которая была выбрана Братством для обнародования учения Махатм, а затем — Алисе Бейли, органично продолжившей эту традицию в XX веке.

Кроме того, современное понимание Шамбалы во многом соотносится с так называемым энергетическим фокусом (полюсом) Земли, который является связующим звеном с окружающим планету разумным Космосом. Синонимы Шамбалы — это Калапа и Долина Бессмертных (в Азии), Беловодье (в России), Рипейские горы, Братство Грааля и царство пресвитера Иоанна (в Западной Европе).

На символико-мифологической стороне Шамбалы и ее поисках ищущими умами человечества мы и остановимся теперь более подробно.

В поисках Святого Грааля

Ни одна легенда не породила столько надежд, переживаний и толкований, как легенда о Святом Граале. Какие только теории не создавались и о происхождении самого сказания, и о понятии Грааля, и о братстве Грааля! Прославление Грааля берет начало в глубоком Средневековье, в XII–XIII веках, когда начались Крестовые походы против мусульман и Запад впервые непосредственно соприкоснулся с Востоком.

Самым древним из дошедших до нас текстов о Святом Граале является роман Кретьена де Труа, который, собственно, и лег в основу величественной поэмы Вольфрама фон Эшенбаха о рыцаре Парсифале, пустившемся на поиски этого священного символа христианства. В Англии эта легенда слилась непосредственно с мифами о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Трубадуры, миннезингеры и народная поэзия Средневековья также воспевают Грааль как самое возвышенное и сокровенное понятие. Так, немецкий поэт Рейнмар фон Цветтер называет чистую женщину «молодым Граалем». Для поэта его возлюбленная — «Грааль сердца». В средневековой поэзии Деву Марию тоже часто сравнивали с Граалем, так что, как видим, «новая» сенсационная трактовка образа Магдалины в нашумевшем романе Дэна Брауна «Код да Винчи» в основе своей вовсе не нова: здесь пальма первенства по праву принадлежит средневековым поэтам, с которыми американский автор, скорей всего, незнаком.

Что же представляет собой эта легенда, столь вдохновлявшая поэтов Средневековья? Согласно одному преданию, где-то в Испании или на юге Франции, согласно другому — в стране древних кельтов, Ирландии, а согласно третьему — далеко на Востоке высится неприступная гора Монсальват (Mont Salvatus) — гора Спасения. На вершине этой горы высится неприступный замок-твердыня, обитель высшего братства, где в дивном по красоте святом храме хранится чаша Грааля. Замок окружают непроходимые леса, вокруг на тридцать миль нет ни единого человеческого жилья. У подножия горы большое озеро, хотя в других версиях утверждается, что гору отделяет непреодолимая река с бурным течением. Над потоком нависают скалы, преграждая путь наверх. В лесу дежурит никогда не дремлющая стража, которая никого не пропустит безнаказанно. Правда, есть и такие версии, где говорится о том, что замок окружен безлюдной высохшей пустыней, где ничего не растет. Но стоит ищущему Грааль найти путь в святой замок и задать вопрос о смысле увиденного, как происходит чудо: начинают весело журчать родники и земля покрывается свежей зеленью.

В это таинственное место могут попасть лишь чистые сердцем, те, кто предан Высшему, кто смирен сердцем, послушен, самоотвержен, стремится помогать слабым и обездоленным, сражаться за добро, и, наконец, те, кто всю свою жизнь боролся во имя защиты священного достоинства Грааля. Одним словом, в замок получают доступ те, чьи высокие добродетели совершенны, кто неустанно развивал свой дух и способен одолеть любые соблазны этого мира. Потому стать рыцарем и хранителем Грааля — великая честь и наивысшее достижение, доступное человеку на земле.

Недаром герой поэмы, рыцарь Парсифаль, отправляясь на поиски чаши, дает такой обет неустанной борьбы:

Ich will von keiner Freude wissen

Muss ich des Grales Anblick missen…

Es sei mein einz'ges Streben,

Fortan mein ganzes Leben[1].

Но удостаивались этой чести лишь немногие избранники, ибо тайна Грааля в том, что найдет его лишь тот, кто позван самим Граалем. Этот зов — свидетельство того, что человек достиг необходимой степени совершенства: сердце его чисто, жизнь освящена истинным подвигом, а сам он готов для выполнения высокой миссии — быть хранителем Грааля. Ибо, как гласит одна французская легенда, для простых смертных замок Грааля остается невидимым.

Что касается описаний замка Грааля, то они, не отличаясь богатством вещественных подробностей, рисуют его скорее не в конкретном, а в духовном свете. Так, во французском средневековом романе «Перлес-во» этот волшебный замок назван Эдемом, или Замком Радости, или Дворцом Душ, ибо на него что ни день нисходит пламя озарения Духа Святого. Вспомним, что на Востоке распространено убеждение, будто над общинами или ашрамами святых сияет аура, свет духовной энергии, видимый в особых случаях даже физическим глазом. Например, в жизнеописании святого Франциска Ассизского читаем, что во время его молитвы внутренние помещения монастыря так сияли, что странники вставали, думая, что уже наступил рассвет.

В произведениях о Титуреле того же Вольфрама фон Эшенбаха и Альбрехта фон Шарфенберга это святилище описывается как источник благословения для всего человечества, откуда святое семя сеется по всему миру. А некоторые авторы уподобляют святилище Грааля храму Соломона, в котором, как известно, хранились священные реликвии и который, по слухам, был так красив, что считался одним из чудес света.

Из указанных произведений невозможно почерпнуть и точных представлений о самом братстве Грааля, быть может, потому, что оно представлялось авторам как могущественная община, чьи цели и задачи непостижимы для человеческого ума. Собственно говоря, как сказали бы мы сегодня, речь идет о каком-то высшем эзотерическом обществе, во многом напоминавшем, по мнению Вольфрама, существовавший в то время Орден тамплиеров, который тоже имел свою тайную доктрину и строгий духовный устав. Правда, Вольфрам фон Эшенбах придал ему черты христианского религиозного союза, однако в основе своей этот союз в корне отличался от католической церкви того времени. Можно сказать, что это некая община избранных, стоящая вне римско-католической церковной иерархии, не имеющая духовенства и не подчиненная Папе Римскому, без чего никакая церковная организация в те времена была попросту немыслима.

Члены братства напрямую воспринимали Божью волю через откровения чаши. Каждого, кто читал поэмы о Граале, поражает дух великой терпимости, совершенно чуждый католицизму, особенно по отношению к восточным религиям, что в эпоху Крестовых походов против «языческого» Востока кажется совсем уж «крамольным». Религия братства, равно дружественная ко всем инакомыслящим, видимо, представляет собой некое синтетическое эзотерическое учение, основанный на любви Гнозис, или высшее тайное знание, которому Христос учил своих учеников.

Во многом символична и сама чаша Грааля, ибо авторы расходятся даже в описании материала, из которого она сделана, и ее свойств. Так, из романа Робера де Борона узнаем, что эта чаша сделана из цельного куска изумруда; из нее Христос вместе с учениками приняли святое причастие, а впоследствии Иосиф Аримафейский собрал в нее кровь Учителя, распятого на кресте. Заключенному в темницу Иосифу ее будто бы принес сам Христос, явившийся ему в ослепительном сиянии. На протяжении долгих лет Иосиф, которого содержали без пищи, черпал в Граале силы для продолжения жизни, пока его, считавшегося уже умершим, не обнаружили живым в неземном озарении и не выпустили из темницы. Грааль же служил Иосифу и чашей истины, которой он испытывал членов своей общины: Грааль отделял нечестивых от чистых сердцем.

Для Кретьена де Труа Грааль — это украшенный драгоценными каменьями золотой сосуд с облаткой внутри; сиянием своим он затмевает свет бесчисленных свечей в дворцовом зале, подобно тому как солнечный свет поглощает сияние звезд.

Но ни у Вольфрама фон Эшенбаха, ни у других авторов Грааль никак не связан с реликвией христиан — видимо, такая ассоциация возникла гораздо позже. Для Вольфрама Грааль — это камень из рая, Lapsit exillis[2] то есть «небесный камень», или «камень света», некогда принесенный на Землю сонмом ангелов и предстающий в таком сиянии, перед которым «меркнет весь блеск земной». Восточный мудрец Флегетан, пишет Вольфрам, «прочел имя Грааля в звездах», а это указывает на то, что Грааль — нечто вроде метеорита, который явился из других, возможно более высоких, миров, насыщенных высшей энергией.

Согласно поэме «Война певцов», Грааль — драгоценный камень, выпавший из короны Люцифера, которую Архангел Михаил сорвал в борьбе с головы взбунтовавшегося ангела, и упавший на землю. А по другой версии, Грааль — это яспис, камень, с помощью которого сгорает и возрождается из пепла птица Феникс, символ вечного обновления и возрождения.

У Кретьена де Труа Грааль парит в воздухе, незримо поддерживаемый ангелами, и силой своей святости доставляет первому королю Грааля, Титурелю, все необходимое для постройки замка и храма. Да и у Вольфрама чаша Грааля снабжает своего хранителя всем, о чем ее ни попросят, и удовлетворяет его повседневные потребности даже в еде. Чаша эта волшебная. Созерцая ее, человек омолаживается и обретает вечную юность. Прикоснувшись к ней, человек излечивается от всех болезней, и даже смерть теряет над ним свою власть. Недаром Титурель достигает 500-летнего возраста, при этом сохраняя здоровье и молодость. Да и смертельно раненный Анфортас также не может умереть, пока ему подносят Грааль. По одной из древнейших легенд, чудотворная сила Грааля выражается в том, что чистые сердца он наполняет святостью, то есть духовной энергией. Лицезреть его могут только праведники, а для грешных и неверующих он остается недоступным и незримым.

Как видим, европейские народные традиции связывают воедино чашу и священный камень. Действительно, по-старофранцузски Graal — это «ваза» или «чаша», хотя некоторые исследователи соотносят это слово с другим, сходным по звучанию, которое можно также перевести и как «книга». Неслучайно поэтому во многих легендах на чаше появляются письмена-указы держателю Грааля. Так символически чаша Грааля претворяется не только в кубок, но и в Книгу Жизни, которая управляет судьбой героя и предсказывает будущее. Это прекрасно согласуется с эзотерическим взглядом на чашу Грааля, которая является символом «чаши сердца» — сердечного центра, который в действительности есть истинная «Книга Жизней» души человека, священные письмена накоплений его духа и многовековой мудрости.

Прекрасно говорит о пламенеющей чаше Николай Рерих в своем очерке «Пути благословения»: «В культах Зороастра изображается чаша с пламенем. Та же пламенеющая чаша отчеканена на древнееврейских серебряных шекелях времени Солекопа и древнее. В индусских раскопках эпохи Чакдигупты Маурьи видим то же самое стилизованное изображение пламенеющей чаши. На тибетских изображениях бодхи-сатвы держат чашу, расцветшую языками пламени. Вспомним чашу жизни друидов… Так не воображением, но именно делами сплетаются великие учения всех веков…»

Однако наиболее важным представляется то могущество, которым наделяется король Грааля. Он — хранитель тайны Грааля, возвещающий высшую волю, и власть его простирается далеко над окружающими землями, распространяясь на светских правителей и их государства. И все-таки король не является владыкой над самим Граалем, он лишь глава общины Грааля и хранитель его указов.

Учения Востока гласят, что скоро наступит Новая Эра — эра света и братства на земле, особенно насущная сейчас, когда сгущение тьмы и безумие неверия разрушают основы культуры народов, а царящие в мире огромное напряжение и идеологический раскол грозят ему гибелью. Быть может, в эти, столь драматичные часы нашей истории уже началось незримо воспламенение чаши Грааля, началось в тех многих чистых и преданных сердцах и сознаниях, которые прозревают сквозь хаос его причины и пламенно жаждут помочь миру, отдавая свои лучшие творческие помыслы труду на благо своих собратьев, земных людей.

Ибо чаша Грааля — это, прежде всего, сознание и сердце человеческое, и бесконечно счастливо будет это сердце, если оно сможет воспламениться огнем чистой любви к человечеству.

Таким образом, в народных легендах и в литературе Средневековья в чудесных и одновременно трогательно-реальных чертах складывался образ Святого Грааля и его хранителей. Возможно ли, что все это — лишь игра воображения, художественный вымысел? И не отражается ли в чаяниях поэтов о братстве Грааля некая действительность? И разве замок Святого Грааля не предстает для всего человечества землей обетованной, местом претворения самых сокровенных идеалов?

Горы — обитель богов

Несомненно, что предание о Граале принадлежит западноевропейской, а точнее — христианской традиции. Было бы ошибочным ожидать, что эти или им подобные легенды будут встречаться в мифологиях всех народов мира, особенно восточных. Однако, даже если самих легенд в том виде, как они унаследованы нами из Средневековья, там и не встретишь, их отголоски, а точнее сказать, сама стоящая за ними реальность в том или ином виде отразилась в фольклоре многих народов Земли.

Эта связь, прежде всего, выступает в выборе места проживания всемогущих богов и сынов божьих. Ибо таким местом везде и всюду неизменно являются горы. Согласно этим легендам, вершители народных судеб редко обитали на равнине. В основном они пребывали на высоких, не доступных земному смертному горах или вершинах, величественностью своею поражавших народное сознание. Именно горы в народном сознании олицетворяют свободу от земных забот, свободу от уз времени и пространства.

Такие горы в народе издавна почитались святыми, на них воздвигали храмы и жертвенники, а правители и пророки нередко поднимались туда, наверх, чтобы обдумать какое-либо важное решение. И если Бог и боги были средоточием духовной жизни человека, то горы — обитель богов — считались центром мира. Так, у древних греков обителью богов был Олимп. Согласно греческим мифам, Гея (Кибела) на горе богов вращает ось мира. Для индусов местом пребывания богов была одна из вершин Гималаев — Кайласа, или, как она именуется в «Махабхарате», Меру. На мифической горе Меру обитали святые. Чем светозарнее было их сознание, тем выше была их обитель. На самой вершине, на Небе божеств, пребывает Индра с тридцатью тремя ведическими богами, стоящими на страже человечества. Ни одна грешная мысль смертных не может достичь этих вершин, всегда окутанных облаками. У евреев такими священными местами были Синай и средоточие религиозных устремлений — гора Сион. У японцев такой святой горой считалась и до сих пор считается Фудзияма, у древних персов — Эльбрус, итак далее. Даже в центре древнейшего материка, Атлантиды, высилась, если верить Платону, священная гора с тремя вершинами, увенчанная храмом, часто изображавшаяся на монетах атлантов. В Англии в мифах о короле Артуре мы также находим священные горы: в недрах одной из них, согласно древней легенде, заснули рыцари Артура, чтобы вновь пробудиться, когда пробьет час.

Есть подобное предание и у литовцев: мол, где-то далеко на Востоке высится гора блаженства Анафиель, самая высокая на земле; когда пробьет час, на ней появится всемогущий Бог, величайший среди богов, чтобы судить людей за их добрые и злые дела. У латышей таким местом была Синяя гора, состоящая из нескольких вершин. Когда воды потопа, гласит древнее латышское предание, покрывали всю землю, боги избрали эти горы, чьи вершины вздымались над водой, местом своего пребывания. О чем свидетельствуют все эти предания, как не о вечном устремлении древних народов к горам — символу духовного совершенствования человека?!

Как не вспомнить и о том, что горы во многих религиях были местом духовного преображения людей: на горах герои древних греков приобщались к святости божества и получали высшие наставления, и на горе же Фавор произошло преображение Иисуса. Да и рай многие религиозные традиции, особенно раннехристианские, тоже связывали с горами. Достаточно вспомнить, что один из отцов церкви, Ефрем Сирин, созерцал на такой «райской» горе женщин и мужчин, облаченных в лучезарные одеяния. Средневековые поэты воспевали сады Эдема, который якобы разбит на уступах неприступных гор. И как не вспомнить райскую гору Данте, уступами уходящую ввысь! Или земной рай среди высоких гор в описаниях австрийского поэта Генриха Мелькского!..

Разумеется, сегодня трудно сказать, в какой степени в означенных легендах отразились заимствованные из Священного Писания представления о земном рае или загробном мире, а в какой — представления об общине или братстве высших существ, находящемся якобы высоко в горах. Ясно одно: составителей легенд, как и сердца людей в целом, питала сердечная убежденность, если не знание, в том, что такая страна праведных мудрецов или обитель святых действительно существует в одном из мест Земли.

Легенда о граде Китеже

Распространены также легенды о том, что райская обитель богов располагалась и на островах, в дни мрака и варварства ушедших, подобно Атлантиде, под воду; однако, как только над миром воссияет заря новой эпохи, они вновь поднимутся на поверхность, чтобы принести людям новые знания и свет духовности. Вспомним хотя бы известную русскую легенду о граде Китеже, чудесным образом спасшемся от татарского разорения. Когда татары, разбив русское войско, приблизились к городу, раскинувшемуся на берегу Светлоярского озера, намереваясь захватить его, тот ушел под землю вместе со всеми своими жителями и стал невидим. В таком состоянии он и пребудет до «конца времен». От слез, пролитых в страданиях и муках войны, град Китеж очистился и стал белым. В народе до сих пор живет молва о том, что духовная деятельность в городе не прекращается ни на миг: многие сообщают, что время от времени слышат колокольный звон, доносящийся с колоколен подземных храмов, или благозвучное пение невидимого хора, славящего Бога, или видят пламя свечей, отражающееся в водах вечно волнующегося чудесного озера. Вот почему в стародавние времена народ ходил к Светлоярскому озеру молиться Богу, искренне веря, что самым чистым и праведным из них когда-нибудь удастся узреть сей невидимый град. Многие же верят, что некоторым избранным, в основном добродетельным и святым, тем, кто с несокрушимым героизмом и чистым сердцем выдержал огненные испытания жизни, удалось даже побывать в самом граде и пообщаться со старцами. Туда попадают лишь те, кто заслужил это право своим духовным подвижничеством.

В свое время среди верующих была широко распространена рукопись сочинения XVII века «Послание к отцу от сына из оного сокровенного монастыря, дабы о нем сокрушения не имели и в мертвые не вменяли скрывавшегося из мира». Сын пишет своим родителям, чтобы они не служили по нем панихиды как по умершему, ибо жив он, а если случится ему умереть, то родители об этом оповещены будут: «Аз живу в земном царствии, с отцы святыми, в месте покойне. Поистине, родители мои, царство земное. И покой, и тишина, и веселье, и радость духовная, а не телесная. Сии бо святыя отцы, с ними же аз живу, процветоша, яко крини сельныя (лилии полевые)… и яко камение драгое… и яко древа не стареющиеся, и яко зцезды небесныя. И от уст их непрестанная молитва к Отцу Небесному, яко фимиам благоуханный… И едва нощь приидет, тогда от уст их молитва видима, яко столпы пламенныя со искрами огненными, и яко от месяца и звезд велий не токмо месту оному свет, но и всей стране оной свет, яко молния.

В то время книги честь или писать можно без свещ-наго сияния. Иже возлюбиша Бога всем сердцем, и всею душою, и всем помышлением своим, тем и Бог их возлюби… яко мати любимаго си чада, и что просят в молитве своей от Бога, все подаст. Иже возлюбиша безмолвие и вся добродетели исправиша всем сердцем, и Бог… хранит их, яко зеницу ока, и покрывает их невидимо дланию своею, иже… паче желают жития на небесах, ниже богатство временное, но паче возлюбиша богатство на небесах…»

В русском народе есть немало и других преданий о невидимых городах и монастырях, звон колоколов которых доносился до слуха верующих в тихие летние ночи. Таковы, к примеру, сказания о Млевских монастырях (Тверская губерния), ушедших под землю, где по-прежнему продолжают жить святые отшельники; о чудесных старцах Малого Китежа (Городец), которые ранним утром выходят из горы и показываются богобоязненным странникам, и многие другие. Перекликается с ними и алтайская легенда о народе чудь, не пожелавшем потерять свободу. «Ушла чудь под землю и завалила проход каменьями… Только не навсегда ушла чудь. Когда вернется счастливое время и придут люди из Беловодья и дадут всему народу великую науку, тогда придет опять чудь со всеми добытыми сокровищами». В пермских (коми) сказаниях народ чудь был племенем героев-богатырей.

Эти легенды о подземных городах тесно связаны с красочными легендами Востока об Агарте, городе знания и духоразумения, находящемся под землей, где обитают мудрейшие из мудрых, одаренные вечной юностью и божественным знанием. И такие легенды, как россыпь жемчуга, «разбросаны по фольклору многих народов мира.

Беловодье

Истины ради следует признать, что подобная вера в существование блаженной общины святых не совсем исчезла из народного сознания и в наши дни. Еще совсем недавно ее отголоски можно было встретить в сказаниях русского народа о Белом Источнике, или Белых Водах, — Беловодье, возникших во времена великого раскола русского православия.

В XVII веке от церкви, преобразованной русским митрополитом Никоном, откололась целая ветвь так называемых староверов (раскольников), не принявших нововведений и считавших первоначальное состояние православия самой чистой и сокровенной формой христианства. Преследуемые ортодоксальной церковью, многие из них лелеяли надежду, что придет день, когда вновь воцарится совершенное и справедливое устройство церкви, сохраняющее изначальную духовность. Со временем эта надежда переросла в горячую и по-детски наивную веру, что рано или поздно им удастся установить связь с некой особой иерархической формой церкви, которая унаследовала благословение самих апостолов, и через нее непосредственно соприкоснуться с истинным, не затемненным новшествами учением Христа. Эта чистосердечная вера постепенно переросла в смутное, но заветное предчувствие о некоей чудесной земле, расположенной далеко на Востоке среди высоких гор, где в первозданном величии негасимо сияет возвещенная Христом благая весть, где строго и неуклонно претворяется в жизнь истинная, праведная вера. В этой благословенной сказочной земле живут апостолы Христа и святые. Это сокровенное, Богом хранимое место благоговейно именовалось Белыми Горами, Белым Островом или, чаще, Белым Источником — Беловодьем.

О Белой горе возвещал и великий духовный сподвижник земли русской святитель Сергий Радонежский, возжигая в сердцах верующих луч мечты и надежды, хотя о местонахождении этой чудесной горы он не обмолвился ни словом.

«В далеких странах, за великими озерами, за горами высокими, — пишет Николай Рерих в книге «Сердце Азии», — находится священное место, где процветает справедливость. Там живут высшее знание и высшая мудрость на спасение всего будущего человечества. Зовется это место Беловодье». И он же приводит рассказ одного старовера с Алтайских гор, на границе с Монголией. Тот, уже глубокий старик, поведал ему историю о двух своих прадедах, решивших найти Беловодье. Они отсутствовали три года и, возвратившись, сообщили семье о многих несравненных чудесах, виденных ими в обители мудрецов, — факт, доказывающий, что некоторые люди действительно находили Беловодье.

К этому священному месту на земле обращались в помыслах сердца бесчисленных паломников. Легенда постепенно росла в сознании верующих, устремляясь от сердца к сердцу, ширилась и преображалась в мечту о скрытом глубоко в горах чудесном огненном цветке — Жар-цвете. Ходили слухи, что где-то за Иерусалимом, а может быть, в Антиохии, или в Абиссинии, или, скорее всего, далеко на Востоке все еще живут патриархи, не отступившие от правой веры. Некоторым святая обитель братства грезилась в Сибири, среди лесистых склонов Алтайских гор, другим — в Тибете или Индии. И всегда находились ведомые духом паломники или странники, пускавшиеся на поиски этой «земли обетованной».

Еще в XVII веке среди старообрядцев ходили слухи о некоей стране на Востоке, где со времен раннего христианства обитает высшее духовенство (архиереи): «Есть на земле места сокровенные, Богом спасаемые грады и обители, где твердо и нерушимо соблюдается древнее благочестие и епископы правоверные сияют как солнце». В конце XVIII века в старообрядческом мире широко распространилась рукопись некоего инока Марка, повествующая о его паломничестве через Сибирь и пустыню Гоби в «Опоньское государство» посреди океана. Разыскивая с великим рвением и терпением землю, где сохранилось древнее благочестие, он будто бы, наконец, нашел ее в «Японии», в которой, помимо всего прочего, сохранялся и православный церковный уклад. Эту страну он и считал Беловодьем. «В местах тамошних татьбы и воровства и прочих противных закону не бывает. Светского суда не имеют; управляют народы и всех людей духовные власти… Бог наполняет сие место».

О том, сколь глубокие корни пустила в сознании старообрядцев мечта о святой земле праведников, можно судить хотя бы по тому факту, что под личиной посланников Беловодья выступали даже лжеапостолы, спекулировавшие на этой наивной вере народа. Так, во второй половине XIX века некто Антон Пикульский, именовавший себя отцом Аркадием, основал секту, названную им «Иерархией Беловодья», приверженцы которой, несмотря на преследование церкви, широко распространились по Приуралью. Аркадий торжественно возвестил, что рукоположен в архиепископы всея Руси и Сибири в самом Беловодье, которое он якобы обнаружил в Индии, и что высшее духовенство там сохранилось еще со времен апостолов.

«Уверенность в действительности этой легенды доходила до того, — свидетельствует русский писатель В. Г. Короленко, — что в 1807 году один поселянин Томской губернии подал правительству о «Беловодских епископах» особую записку. В 1839 году о том же заявлял Семеновскому исправнику один старообрядец-бродяга, а в сороковых и потом в шестидесятых годах были известны случаи, когда из деревень Алтайского округа (Бухтарминской волости) люди уходили за китайскую границу для отыскания «Беловодья». Надо думать, что это тихое, малозаметное просачивание русского населения в китайские и тибетские пределы никогда не прекращалось. Так, некоторые путешественники, исследовавшие Алтайский край в конце позапрошлого века, сообщали, что и по сей день известны случаи попыток проникнуть в Беловодье через таинственные хребты и пустыни Средней Азии. Некоторые из этих искателей возвращаются обратно, претерпев всякие бедствия, другие же не возвращаются вовсе. Нет сомнения, что они погибают где-нибудь по пути: или в необъятном Китае, или в суровом и практически не доступном для европейцев Тибете. Но людская молва находит этому исчезновению иное объяснение: мол, эти пропавшие без вести люди нашли то, что искали, и навсегда остались в блаженном Беловодском царстве. И это обстоятельство влечет все новых и новых мечтателей, толкая их на опасности и гибель».

В XVIII–XIX веках существовало такое поверье: «Тот, кто пойдет по следам завоевателей-татар в Монголию, найдет Беловодье (предположительно, озеро Лобнор — «белое озеро», покрытое слоем соли, откуда тропа вела в предгорья Кунь-Луня)». Н. Рерих в своих записях приводит одну из легенд, где говорится о том, что дорога в Беловодье лежит через Алтай: «Отсюда пойдешь между Иртышем и Аргунью. Коли не затеряешься, то придешь к соляным озерам.

И дойдешь ты до гор Богогорши, а от их пойдет еще трудней дорога. Коли осилишь ее, придешь в Кокуши. А затем возьми путь через самый Ергор, к самой снежной стране, а за самыми высокими горами будет священная долина. Там оно и есть, самое Беловодье».

В этой связи интересен такой факт. Выдающийся исследователь Центральной Азии Н. М. Пржевальский в отчете о своих экспедициях упоминает о том, что около 1860 года сто тридцать старообрядцев с Алтая дошли до озера Лобнор близ тибетской границы, «наверное, в поисках обетованной земли Беловодья». Выносливые алтайские пахари и охотники поселились около развалин города Лоб. В этом суровом чужом краю, пишет он, все еще можно наткнуться на могилы этих русских богоискателей.

К слову сказать, сам Пржевальский, не без основания считавший, что Беловодье (Шамбала) является истоком цивилизаций Востока — Китая, Индии и Тибета, тоже предпринимал свои экспедиции не без тайной мысли обнаружить если не саму «святую землю», то хотя бы пути, ведущие в нее. В ходе одной из экспедиций у реки Черчен в Афганистане (1879) он обнаружил руины двух засыпанных движущимися песками городов, возраст которых превышал три тысячи лет. Как ему рассказали местные жители, в них якобы были огромные хранилища древних книг и жили истинные мудрецы. Но эта нить не привела исследователя к средоточию знаний мира. В конце концов он пришел к выводу, что всего-навсего идет по следу красивой легенды о приобщенных к тайнам Вселенной.

Неутолимый дух искательства был особенно живуч в одной из сект уральских казаков (никудышники) — движении, которое полностью отрицало все существующие церковные формы. Казаки мечтали не только о чистом учении Христа, но и об особой иерархии, проповедующей это учение. Рассказ о путешествии Марка показался им до такой степени правдоподобным, что в 1860-х годах они специально провели несколько сходок, на которых решали вопрос об отправке делегации на Восток. Наконец для этой цели избрали казака Барышникова, который через Суэцкий канал добрался до Восточной Индии, но, ничего там не найдя, вернулся обратно.

И все же имеется одна, весьма убедительная версия раннего паломничества в Землю Белых Вод, которая была опубликована в Америке в 1949 году в русскоязычном журнале. Это, пожалуй, наиболее древняя история поисков Шамбалы, известная в России, к тому же проливающая свет на сами истоки этой легенды или саги. Рассказ этот был обнаружен в 1893 году в Вышенско-Успенском монастыре под Шатском в Тамбовской губернии. Ссылается на эту историю и известный английский ученый Эндрю Томас в своей книге «Шамбала — оазис света».

Итак, если верить этому рассказу, легенда о Беловодье впервые «пошла быть на Руси» из Греции, из монастыря на горе Атос, известном своей старинной библиотекой и строгой дисциплиной среди монахов, склонных к мистицизму. Откуда на самой заре христианской эпохи греческим монахам стал известен факт существования «земли обетованной» где-то далеко на Востоке, остается лишь догадываться. Так или иначе, но эта весть дошла до слуха молодого русича Сергия, который прожил здесь много лет до своего возвращения на родину через Византию в первые годы русской христианизации. Прибыв в Киев, отец Сергий, которому тогда было не более 30 лет, рассказал князю Владимиру легенду, связанную с таинственным царством Белых Вод, где правят добродетель и справедливость. То было время, когда русский князь отправлял послов в Византию и Рим с целью связать Русь с христианской цивилизацией.

Владимир был настолько очарован историей о легендарной земле, что в 987 году снарядил представительную экспедицию во главе с монахом Сергием на поиски этой азиатской страны. Он считал, что путешествие можно завершить в три года. Однако лишь в 1043 году в Киеве появился очень старый человек, объявивший, что он — монах Сергий, которого Владимир послал открыть Страну Чудес. Он поведал странную историю, которая, должно быть, сохранилась и продолжилась в памяти христианских мистиков России.

Отец Сергий рассказал, что в конце второго года их трудного пути на Восток экспедиция потеряла много людей и животных. В пустынной местности, которая, судя по описанию, могла быть Казахстаном, они встретили множество скелетов людей, лошадей, верблюдов и мулов. Члены экспедиции были до такой степени напуганы, что отказались идти дальше, за исключением двух человек, согласившихся следовать за Сергием. Но в конце третьего года путешествия пришлось покинуть и этих верных товарищей из-за того, что их здоровье было окончательно подорвано.

Сам отец Сергий тоже был на пределе своих сил, но решил продолжить путь или умереть. Судя по рассказам местных Жителей тех районов, через которые он шел, искомая им легендарная страна — не химера. Один из проводников, возможно монгол, уверял его, что знает дорогу в Священное царство, которое называют Охраненной Землей, Землей Белых Вод и Высоких Гор, Землей Лучезарных Душ, Землей Живого Огня, Землей Живых Богов и Страной Чудес. Еще через три месяца отец Сергий достиг границ Беловодья — белого озера, покрытого слоем соли. Его проводник отказался идти дальше, слишком напуганный мыслью о невидимых стражах снежных вершин. Русский монах остался один, слишком утомленный, чтобы испытывать страх перед смертью, но полный веры в существование великих святых. И он решил идти до конца, тем более что сил на обратный путь ему все равно не хватило бы.

Через несколько дней к нему внезапно подошли два незнакомца. Он понимал их, хотя они говорили на незнакомом языке. Сергия отвели в селение, где, после того как он отдохнул, ему дали работу. Затем его отвели в другое селение, где его приняли как брата. Проходили месяцы и годы. Русский монах приобрел большие знания. Он был переполнен радостью от того, что, наконец, нашел этих мудрецов, терпеливых, сочувствующих, всевидящих и работающих на благо всего человечества. Ничто не ускользало от них из того, что происходило во внешнем мире.

Отец Сергий говорил, что множество людей, пришедших из самых разных стран, безуспешно старались войти в эту область. Существовал строгий закон, по которому посещать ее разрешалось только семерым людям за столетие. Шестеро из них должны возвратиться во внешний мир после того, как получат секретные знания, седьмой же оставался в обители, где жил, не старея, так как для него время переставало существовать. Так Сергий благополучно прожил в этой стране много лет, научившись многим ремеслам. Рядом с ним жили и трудились люди самых разных национальностей. Но что это была за страна и где она находилась, Сергий точно не знал. Однажды уснув, он проснулся далеко за ее пределами и вскоре благодаря такому чудесному обстоятельству вернулся домой, в Киев. Видимо, с тех пор на Руси и бытовало поверье о Беловодском царстве.

При всей кажущейся фантастичности и детской наивности в этой вере русского народа нашло сокровенное, несокрушимое и столь же насущное, как вера в Христа, убеждение в существовании чудесной земли на Востоке. Поэтому понятно просветленное «безумие духа» народа-богоискателя, на протяжении веков заставлявшее многих и многих верующих покидать насиженные места и устремляться на Восток. Их, как и средневековых искателей Грааля, влекло туда сердечное томление о наисвятейшем месте на земле, где царит высшая справедливость и где вечно стоит на страже во благо человечества братство совершенных людей.

Как знать, не эти ли сокровенные мечты своеобразно преломились в сердце русского поэта-философа Владимира Соловьева, сочинившего свою «шуточную» песнь о Кукуноре:

Ах, далеко в Тибетском плоскогорье

Живет мой друг.

А здесь один томлюсь в тоске и горе я.

Темно вокруг.

И лишь порой в тумане сновидения

Я вижу то,

Что видеть мог без всяких затруднений я

Тому лет сто.

Иль, ослабев, умру с тоски и горя я

Судьбе в укор,

Иль путь найду в Тибета плоскогория

Чрез Кукунор.

Неужели весь этот огнь сердечных устремлений, кристаллизовавшийся в легендах, напрасен и бесцелен? Неужели все это лишь романтически-наивные мечты, не имеющие под собой реальной основы? Беспочвенная фантазия может ввести в заблуждение голый интеллект, но интуицию по-детски чистого сердца, сердца, которому Христос указал место в Царствии Небесном, обмануть невозможно, ибо чистое сердце знает.

Пресвитер Иоанн

И все же, если община Грааля действительно существовала, неужели о ней не осталось никаких исторических свидетельств? Если бы даже братство жило в полной изоляции, обособившись от остального мира, сведения о его существовании все равно должны были сохраниться и дойти до нас.

Действительно, такие данные имеются, и их можно обнаружить в анналах европейской истории. К сожалению, в европейском сознании в последние века настолько господствует догматический образ мышления, что любую высшую истину, не укладывающуюся в догматы христианского вероучения или не согласующуюся с «научным» мировоззрением, оно принимает крайне скептически. Поэтому сознание среднего европейца так и не восприняло известные в Европе сведения об упомянутом братстве. Но в Средние века, когда человеческое мышление еще не подпало под власть материалистического мышления, когда ко многим явлениям еще подходили с детской верой и доверяли чистому чувствознанию сердца, люди знали многое такое, что позже было отвергнуто как миф или сказка, то есть знали, что высшее братство существует.

Но если таинственное братство Грааля реальность, где же его искать? Там, где его искало сердце русского богоискателя, — на Востоке. Многие исследователи признают, что первоначальное ядро легенды о Граале имеет чисто восточное происхождение и в конечном итоге именно на Востоке следует искать ее реальные корни. Некоторые ученые полагают, что в мавританскую культуру Испании эта легенда пришла из Аравии или даже из Персии, а некоторые считают родиной этой легенды Индию. Именно поэтому в ряде эпических песен Грааль после долгих скитаний возвращается из греховной Европы назад, в Индию,

Сам Вольфрам фон Эшенбах утверждает, что при написании своего сочинения он опирался на утерянную поэму провансальского поэта Киота, источником которой послужила не чисто христианская легенда, а арабское повествование о Граале, написанное «язычником» Флегетаном «из рода Соломона», жившим в Толедо. Ознакомившись с его трудом, Киот пытался разыскать по латинским книгам то место, где должно было обитать «племя чистых сердцем», призванное служить Граалю. Он проштудировал хроники различных европейских стран и в городе Анжу обнаружил рассказ о предках Парсифаля.

Однако многие ученые все же полагают, что эта легенда родилась в далекие времена в Испании или же на родине древних кельтов, и идею братства связывают с рыцарями Круглого стола короля Артура. Хранители Грааля — это герои из числа рыцарей Круглого стола, а сам Артур и есть король Грааля. Летописец XII века Аланус де Инсулис утверждает даже, что король Артур был более популярен в Азии, нежели в Европе. «Кто же не говорит о нем! — восклицает летописец. — Он более известен в Азии, чем в Британии, как нас уверяют наши паломники, возвращающиеся из восточных стран. Восток и Запад полны им. Египет и Босфор не молчат. Рим, владыка городов, воспевает его дела. Антиохия, Армения, Палестина прославляют его подвиги».

Судя по всему, древний летописец, говоря о популярности короля Артура на Востоке, смешивает его с какой-то другой полулегендарной-полуисторической личностью Востока, несомненно связанной с верованиями и легендами о Граале. И такая личность действительно существовала. Она известна в истории как пресвитер, или священник, Иоанн (Presbyter Johannes). Литературовед Хаген в своем труде о Граале предпринял даже попытку доказать, что Вольфрам фон Эшенбах, как и Кретьен де Труа, опирался именно на легенду о пресвитере Иоанне, особенно на широко известные письма Иоанна, написанные на латыни, и многое заимствовал из нее.

В Средние века люди верили, что далеко на Востоке живет некий таинственный христианский правитель, который, так же как и король Грааля, имеет священнический сан и которому будто бы подвластны многие другие правители и государства. Сама личность его была окружена ореолом таинственности. Средневековому христианскому сознанию он представлялся идеалом правителя, соединившего в себе духовные и физические достоинства, который, подобно Христу, принесет на землю мир и благодать. И хотя личность пресвитера Иоанна во многом окутана легендами и вымыслами, все-таки в его лице мы имеем дело с персонажем не столько вымышленным, сколько историческим, поскольку этот духовный владыка Востока был связан со многими известными лицами, а его жизнь — с конкретными фактами.

В исторических хрониках личность пресвитера Иоанна впервые упоминается в начале XII века, а слухи о нем имели хождение вплоть до конца XVII века. Сколь большое значение придавали личности Иоанна и вере в его существование, видно хотя бы из того, что этой теме отводилось много места во всех старинных церковных хрониках, энциклопедиях и даже географических изданиях того времени. Под влиянием этой легенды в средневековой Европе проснулся интерес к далекой Азии и ее обитателям. Да и многие путешественники сами признавали, что первым импульсом, под влиянием которого сформировалось их решение отправиться в Азию, послужили слухи о личности таинственного восточного правителя.

Несомненно, что эти слухи возникли в ходе Крестовых походов, когда европейский христианский мир вступил в непосредственное соприкосновение с Востоком. Это было воистину время религиозного безумия и видений, когда подстрекаемые церковным фанатизмом или движимые авантюризмом и жаждой наживы смельчаки устремлялись в Святую землю — Иерусалим или, точнее сказать, просто на Восток. Именно в это время на Запад попали индийские, персидские и арабские легенды и сказания. Особую популярность приобрела книга о Синдбаде-мореходе, безудержные фантазии которой как нельзя лучше отвечали духу предприимчивого века рыцарей. До Запада, хотя и в измененном виде, дошли даже жизнеописания великих духовных подвижников Востока — например житие Будды в повести о Варлааме и Иоасафе.

Более того, высокомерных христианских крестоносцев, отправлявшихся на Восток, исполненных презрения и предубеждения к сарацинам, прежде всего поражала та высокая культура, которую они там встречали и которая во многих отношениях превосходила европейскую. Вместо язычников, исповедующих многобожие, они столкнулись с верой в единого Бога, терпимостью и человеколюбием — качествами, которыми сами европейцы, а тем более крестоносцы, вряд ли могли похвалиться.

Именно этот романтический дух культуры Востока и оказал сильное влияние на сознание всех просвещенных людей того времени, вызвав живой интерес и уважение к этой части света, которые со временем выкристаллизовались в легенды и сказания о замке Грааля. Вместе с крестоносцами и паломниками, которые много наслышались о пресвитере Иоанне и христианском государстве на Востоке, эти легенды пришли в Европу, где, переплетясь с чисто христианскими элементами и расцвеченные воображением поэтов, претворились в сказание о Граале, органично влившемся в духовную традицию Европы.

Какого же рода сведения о личности таинственного пресвитера Иоанна сохранила для нас история? Первые упоминания о нем мы встречаем в хронике Оттона Фрейзингенского от 1145 года. Он якобы слышал от сирийского епископа из Габалы сказание о царе-священнике Иоанне, царство которого лежит за Персией, а все подданные его, как и сам он, христиане. Этот могущественный восточный правитель будто бы собирался отправиться со своим войском в Иерусалим на помощь христианской церкви, чтобы поддержать ее в борьбе с сарацинами. Можно представить себе, с какой радостью были восприняты эти слухи в Европе, поскольку все чаще походы крестоносцев заканчивались весьма и весьма плачевно. Согласно хронике, Иоанн будто бы происходит из рода древних волхвов (магов) или мудрецов Востока, которые, как свидетельствуют Евангелия, приходили навестить новорожденного Христа. Властвует он над теми же народами, что и эти восточные мудрецы, владеет несметными богатствами, а слава о нем гремит по всем восточным землям.

Все эти сведения Оттон Фрейзингенский сообщил лично Папе Евгению III во время частной аудиенции, что подчеркивает, сколь большое значение придавал им глава католической церкви. Двадцатью годами позже Альберик в своей хронике от 1165 года не только повторяет эти факты, но и упоминает об удивительных письмах «индийского» царя Иоанна на латинском языке, которые тот якобы посылал целому ряду христианских правителей Европы, в первую очередь императору Византии Мануилу Комнину и римскому императору Фридриху I. Согласно позднейшим хроникам, такие же письма от царя Иоанна получали и другие европейские самодержцы, например французский король Людовик VII, Папа Александр III, португальский король и так далее. (Любопытен в этом отношении и такой факт: Гете в статье «Три святых царя» также упоминает, что ему попадались сведения о том, что пресвитер Иоанн в 1380 году посылал в Рим своих послов.)

В письме к византийскому императору Мануилу пресвитер Иоанн называет себя могущественнейшим монархом под солнцем, царем всех царей во «вселенной Земли» и вместе с тем — смиренным христианином и защитником всех христиан. В начале своего письма Иоанн укоряет императора за его гордыню: «Мы хотим знать и спрашиваем, есть ли у тебя общая с нами истинная вера и придерживаешься ли ты во всех делах Иисуса Христа? Ибо, хотя мы и знаем, что твои легионы считают тебя Богом, между тем нам известно, что ты смертен и подвержен человеческой бренности». В одном из вариантов письма царство пресвитера изображается как страна высших духовных ценностей: «Нашу страну именуют страной истины, ибо мы все любим друг друга и следуем истине и ни одного порока нет среди нас». Здесь нет ни нищих, ни воров, ни лицемеров, ни прелюбодеев и никто не лжет, ибо солгавший тут же умирает. В одной из рукописей царь даже именует жителей своей земли ангелами. Здесь же находятся и источник бессмертия, и замок из драгоценных камней, и так далее, и тому подобное, короче — все те чудеса, какие грезились средневековому воображению.

И все же за всем этим буйством фантазии пытливый исследователь усмотрит элементы подлинного первоначального текста письма, который искажался и перерабатывался переписчиками, возможно даже сознательно, поскольку человеческой природе свойственно воспринимать духовные ценности и силы в категориях физических, то есть в виде материальных богатства и могущества. То, что это письмо не вымысел, а имеет под собой вполне реальную почву, подтверждают как благоговейная убежденность средневековых летописцев в реальности его автора, так и популярность самого письма. В крупнейших библиотеках Западной Европы до наших дней сохранилось более ста различных рукописей с его текстом. Его неоднократно переводили на старонемецкий язык, благодаря чему оно оказало огромное влияние на произведения Альбрехта фон Шарфенберга и других авторов того времени.

Папа Римский Александр III тоже чрезвычайно заинтересовался этим таинственным царем после того, как ему о нем поведал личный лейб-медик Папы Филипп, только что возвратившийся из Азии. Желая втайне привлечь Иоанна к католической церкви, Александр III в 1177 году направляет к нему из Венеции Филиппа с письмом к «возлюбленному, во Христе пребывающему Иоанну, прославленному и благородному царю Индийскому, епископу преосвященному», в котором призывает его примкнуть к католицизму. В письме Александр просит передать с послами ответную депешу. О дальнейшей судьбе Филиппа история умалчивает, и до сих пор неизвестно, удалось ли ему отыскать эту таинственную личность.

В начале XIII века имя царя Иоанна всплывает вновь: в Палестине стали распространяться упорные слухи, что на помощь терпящим поражение крестоносцам идет наперсник царя, покоривший уже не одно государство. Впоследствии оказалось, что этим «наперсником» был Чингисхан, правитель монголов, который действительно в 1244 году взял Иерусалим.

Известно также, что Папа Иннокентий IV посылал на Восток целых три миссии, последнюю — в 1253 году во главе с Вильгельмом Рубруком. Сохранилось описание этого путешествия. Всем миссионерам, помимо прямого задания обращать монголов в христианскую веру, было дано также тайное поручение найти пресвитера Иоанна и его царство. Однако все, что смогли узнать посланники, сводилось к тому, что слухи об этой личности относятся к какому-то правителю катаев, или кидушей, и найманов, которого несториане называли царем Иоанном. Но более точных сведений о существовании этого правителя ни от кого получить не удалось.

Можно отметить и письма францисканца Монте Корвино, датированные 1305 и 1306 годами, где он упоминает о живущем в Индии несторианском царе Георгии, называемом также индийским пресвитером Иоанном, которого он якобы обратил в католическую веру. О нем же говорит в описании своих путешествий по Азии и знаменитый Марко Поло, который считает Георгия шестым царем со времени пресвитера Иоанна. В конце XV века король Португалии, посылая знаменитого мореплавателя Васко да Гама в Индию вокруг Южной Африки, дал ему также поручение и к царю Иоанну. Однако, как видим, никто из этих людей так и не нашел легендарного правителя и даже не отыскал более или менее точных путей к нему.

В Средние века очень популярным было описание путешествия Иоганна Мондевиля (1356), где изображалось царство могущественного священнослужителя Иоанна далеко на Востоке, «вблизи от рая». А Иоганн Гесе в своей фантастической повести «Итинерариус» (ок. 1489) распространяет власть царя-священника «до самых крайних пределов земли», включая в его царство и земной рай, который находится на вершине огромной горы Эдем, настолько крутой, что взобраться на нее невозможно. По вечерам, когда солнце заходит за гору, видна очень прозрачная (ледяная?) и красивая стена рая. В этой стране находится и чудесный остров блаженных, называемый Radix paradysi («корень рая»), где три дня пролетают как три часа. Так воображение поэта стремится слить воедино различные представления о стране обетованной своего сердца.

Но на этом слухи и упоминания об Иоанне не иссякли. В XV веке появилась новая версия этой легенды. Марко Поло в своих трудах называл Среднюю Индию Абасией, каковре название позже начали смешивать с Абиссинией, потому и пресвитера Иоанна стали искать в Эфиопском государстве. Туда отправляются посольства, признавшие абиссинского правителя, обладавшего в то время большой властью и имевшего сильное влияние на другие народы Африки, в качестве царя Иоанна. Вот почему абиссинский негус до последнего времени к прочим своим титулам прибавлял и эпитет «царь царей». Такой взгляд господствовал до XVII века, когда Абиссиния именовалась еще «царство пресвитера Иоанна» (Regnum Presbyteri Johannis). Однако, в конце концов, и эта версия была признана ошибочной.

Таким образом, о личности пресвитера Иоанна высказывались самые различные, иногда совершенно противоположные мнения. Взгляды и интерпретации ученых очень разнятся. Многие отождествляют Иоанна с одним из монгольских, татарских или китайских ханов или императоров. Иные приравнивали его даже к правителю Тибета Далай-ламе, а его сказочную власть — к тибетской иерархической структуре, о которой в сознании европейцев сложилось самое фантастическое представление.

Сказание о пресвитере Иоанне оставило неугасимый след и в русском сознании. Интерес к таинственному Востоку всегда был присущ русскому народу, постоянно соприкасавшемуся с племенами и народами Азии. Но наиболее ярким олицетворением образа Востока неизменно выступала Индия, «страна несметных богатств и чудес», откуда с паломниками и купцами доставлялись на Русь самые фантастические сведения и легенды. Считается, что первым русским путешественником, добравшимся до Индии, был тверской купец Афанасий Никитин (XV в.). Несомненно, однако, что и до него было немало отважных странников-дальнепроходцев, о которых история умалчивает. Первый посол из Индии, от Великого Могола Бабура, впервые прибыл в Москву в 1533 году. Он вручил русскому царю послание, в котором предлагал великому повелителю России дружбу и братство. С тех пор взаимные контакты обеих стран становятся все более частыми. Поэтому понятно, что легенда о восточном царе Иоанне в конце концов тесно переплелась в русском сознании с представлениями об Индии и претворилась в своеобразное «Сказание об Индийском царстве» — легенду, которая с XV века была очень распространена в русской литературе и оказала заметное влияние на народные традиции. Эта легенда сохранилась в 47 списках, которые часто очень несхожи в своих деталях. Да и тот факт, что первоначальный латинский текст письма пресвитера Иоанна перерабатывался в древнерусских вариантах вновь и вновь, говорит о том, что на протяжении веков эта легенда вызывала в русском народе незатухающий интерес.

В царстве индийского царя Иоанна нет ни воров, ни завистников, ни лжецов. Над этой страной, полной материальных и духовных богатств, «Бог руку свою держит». Здесь собраны величайшие чудеса, самым примечательным среди которых является магическое «зерцало праведное»: кто глядит в него, видит все когда-либо содеянные им злые и добрые дела, и не только собственные грехи, но и все то, что какой ни есть человек творит в доме своем, а также дружеские или враждебные действия других стран против русского народа.

Во дворце же хранится и чудесный камень кармакаул (камень Грааля!), «господин всем камениям драгим, в нощи же светит, аки огнь горит», освещая тьму, а днем он как чистое золото. Там же находится и «нетленное» Древо Жизни. Помазанный его миррой человек больше не старится, и взор его никогда не слабеет. Больной, если его вносят в Золотой зал дворца, тотчас выздоравливает, глухой обретает слух, а к немому возвращается дар речи.

Так русское сознание превратило пресвитера Иоанна в православного царя, который повсюду охраняет и поддерживает христиан; он «над всеми царями царь», и ему принадлежат все пространство, все земли, и там границы его государства, где «небо сходится с землей». В пределах его страны, по-видимому, находится и рай земной. Вблизи него раскинулось песчаное море с высокими необозримыми горами. Пс одной версии, король Иоанн живет на острове вместе с браминами — мудрыми, благородными, высоконравственными, всепонимающими, исполненными смирения и милосердия людьми.

Как напоминает этот образ Белого царя восточного правителя из «Голубиной книги», знаменитого памятника русско-православной письменности! Он ведь тоже «над всеми царями царь» и «стоит за веру христианскую, за дом Пресвятыя Богородицы. Все орды ему преклонилися, все языцы ему покорилися..; Область его превеликая надо всею землею, надо всею землею, над вселенною…»

То, что предчувствовали многие сердца, вновь и вновь подтверждалось доходившими с Востока вестями, которые приносили паломники: мол, где-то в Азии, среди неприступных гор, действительно обитает некое братство рыцарей духа, которые хотя и остаются невидимыми, укрывшись от глаз любопытствующих, но, тем не менее, принимают самое деятельное участие в судьбах наций. Это братство есть незримый духовный благодетель человечества. А руководит им владыка, который силой своего духа и могуществом превосходит всех правителей и царей мира сего. Никто из исторических личностей не видел этого владыку, но все были убеждены в его существовании.

Действительно, листая страницы истории, всякий раз поражаешься той непоколебимой уверенности, с какой з Средние века не только народы, но и представители духовной и светской власти верили в существование пресвитера Иоанна, хотя многочисленные поиски этого легендарного правителя так и не увенчались успехом. Вера в то, что где-то на Востоке среди гор обитает могущественный и духовно просветленный владыка, глава какого-то таинственного святого братства, не ослабевала на протяжении нескольких столетий. Только в более поздние времена, времена поголовного скептицизма, стали возникать сомнения в его существовании. Но так или иначе до сих пор остается открытым вопрос: где таятся реальные истоки этой легенды и где следует искать ключ к решению этой загадки?

Аполлоний Тианский

Теперь самое время обратиться от мира легенд и полуисторических фактов к рассказам очевидцев, которым посчастливилось проникнуть в братство или в один из его ашрамов. В европейской литературе таких свидетельств немного, но они есть. Самым древним документом такого рода является книга греческого софиста Филострата о жизни великого греческого мудреца Аполлония Тианского, где подробно описано его путешествие в Индию.

Личность Аполлония Тианского, жившего в I веке н. э., поистине удивительна. Философ-пифагореец, софист, странствовавший из страны в страну, он своими речами оказывал мощное воздействие ка сознание слушателей. «Был ли среди людей, — пишет о нем в книге «Жизнь Аврелиана» римский историк Вописк, — человек более безупречный, более чтимый, более значительный и более божественный? Умершим он возвращал жизнь; он сделал и сказал многое такое, чего не в силах сделать и сказать люди». При жизни Аполлоний был необычайно популярен, его считали провидцем и магом-чудотворцем и обожествляли наравне с Христом, а римские императоры в его честь даже воздвигали храмы и чеканили монеты. Да и стоит ли этому удивляться, если сам Аполлоний, как он сказывал своему ученику, знал не только все людские наречия, но и понимал человеческое молчание, то есть язык мыслей!

Правда, некоторые историки усматривают в его жизнеописании много «ненаучных», вымышленных событий и даже суеверий. Но точно так же и жизнь Христа можно считать «ненаучной», поскольку и в ней много «чудотворных» деяний, не вписывающихся в рамки повседневного опыта. Однако любой духовно чуткий человек воспринимает житие этого святого подвижника как воистину евангельское. Жизнь Аполлония овеяна такими сиянием и мудростью духа, какие присущи только великим мировым учителям.

Так вот, согласно Филострату, Аполлоний совершает путешествие в Индию к таинственному братству мудрецов — браминов, во время которого с ним происходит немало необычного и удивительного. В Индии Аполлония и его ученика Дамида сердечно принимает царь-философ Фраот, ученик упомянутых браминов. Фраот рассказывает Аполлонию о глубоком уважении, какое индусы питают к философии, и о серьезных испытаниях, какие налагают на взыскующих знаний их учителя, а также высказывает ряд мудрых замечаний о положении философского познания на родине Аполлония, в Элладе, замечаний, чье значение остается непреходящим и по сей день: «У вас есть законы о смертной казни для фальшивомонетчиков и еще о какой-то казни за приписывание себе несуществующих детей, но за подлог и порчу философии (т. е. истины) не карает никакой закон, и никакая власть этому не препятствует».

Затем царь Фраот рассказывает Аполлонию о браминах, или подлинных мудрецах, к которым хочет отправиться и Аполлоний, и о том, какие трудности ждут на этом пути непрошеных гостей. Даже Александру Великому, когда он вторгся в Индию, было отказано в доступе в этот край, который находится где-то между реками Гифас и Ганг. «Если бы даже Александр и переправился через Гифас и покорил всю округу, — говорит Фраот, — он все равно не мог бы взять крепость, где обитают мудрецы, будь с ним хоть десять тысяч Ахиллов и тридцать тысяч Аянтов, ибо мудрецы не бьются с пришельцами, но отражают их, посылая знамения и бедствия». Именно так были изгнаны Геракл Египетский и Дионис, с оружием в руках вторгшиеся в Индию и пытавшиеся захватить это священное место с помощью своих осадных машин. «Мудрецы, казалось, пребывали в покое, но лишь только воины приблизились, тотчас низверглись на них громы и молнии, прогоняя их и выбивая из рук оружие».

При расставании царь Фраот дает Аполлонию рекомендательное письмо к старейшине браминов, Иарху, в котором просит принять гостя дружественно как божественного мужа. Вот что говорится в этом письме: «Царь Фраот учителю своему Иарху и сотоварищам его. Радуйтесь! Аполлоний, муж премудрый, полагает вас мудрее себя и явился, дабы поучиться у вас. Итак, отошлите его не прежде, чем узнает он все, ведомое вам, и не пропадет ничто из науки вашей, ибо превосходит он всех людей памятливостью… Спутники его также достойны похвал за преданность свою столь великому мужу. Желаю тебе и товарищам твоим всего наилучшего».

После долгого путешествия по странам, полным чудес, Аполлоний и его спутники прибывают в богатую и цветущую местность и наконец видят вдали скалы, на которых стоит крепость мудрецов. Здесь проводник в благоговейном ужасе падает ниц, ибо простые индусы боятся этих мудрецов больше, нежели своего царя. Да и сам царь, правящий этой страной, часто обращается к мудрецам за советом, почитая их за выразителей слова Божьего. Когда путники приближаются к селению, расположенному неподалеку от холма, на коем обитают мудрецы, они видят юношу, спешащего им навстречу. Неизвестно, какими путями, но мудрецам заранее было известно о прибытии Аполлония, и они послали ему навстречу проводника, чтобы тот указал им путь к святому месту. Путешественников поражает, что юноша говорит с ними по-гречески. Аполлоний оставляет своих спутников в Селении, а сам вместе с учеником следует за молодым человеком на холм, ибо «так велели свами».

Холм мудрецов, высотой с афинский Акрополь, окружен обрывом и окутан облачным туманом; здесь и обитают мудрецы, становясь по собственному желанию то видимыми, то невидимыми. Поднимающиеся на гору в первую очередь видят колодец, излучающий голубое сияние, — его вода считается святой. А у самой вершины расположен огнедышащий кратер, у которого индусы очищаются от невольных прегрешений. Огню здесь поклоняются как святыне и получают его непосредственно от лучей солнца. Поэтому ежедневно в полдень здесь поют светилу гимны.

Гору недаром считают центром Индии, ибо на ее вершине обосновались мудрецы-брамины, «сверхземные существа», по словам Аполлония, хотя и живущие на земле: «Они обитают на земле и не на земле, без стен оборонены и не владеют ничем, кроме всего сущего». Во время совершения священных обрядов в честь Солнца они, не предпринимая к тому никаких усилий, легко поднимаются в воздух на два локтя от земли. Днем мудрецы просят Солнце сделать землю цветущей и счастливой, а ночью просят солнечный луч, который они чудесным образом сохраняют, не оставить людей во мраке. Они по желанию вызывают дождь или разгоняют тучи и получают солнечный свет. Без каких-либо приготовлений и видимых усилий они получают все, чего только ни пожелают.

Внешний облик самих браминов прост, но величествен. Они носят длинные волосы, голову повязывают белой повязкой, а их «священное одеяние», как называет его автор, сделано из одного куска ткани, «из самородной шерсти, которую производит земля». Ходят они босиком. У каждого брамина имеются перстень и посох, обладающие чудесными свойствами, и с их помощью мудрецы могут добиться всего, но эти знания они хранят в тайне.

Когда Аполлоний входит в обитель, мудрецы идут ему навстречу, а старейшина братства по имени Иарх остается сидеть в своем украшенном резьбой кресле. Видимо, имя Иарх является сокращением греческого слова hierarchies — «владыка», хотя некоторые исследователи возводят его к санскритскому arhat (архат), высшей духовной степени в буддизме. Разговор ведется на греческом языке. Аполлоний со всеми присущими ему сердечностью и искренностью говорит, что не сомневается в том, что знания браминов намного глубже и божественнее его собственных, поэтому он и предпринял столь далекий путь, какого досель ни один из его соотечественников не совершал. Начиная беседу, Иарх говорит, что не станет его ни о чем расспрашивать, ибо ему все уже известно. Он сообщает Аполлонию некоторые подробности его жизни, и последнего глубоко поражают ясновидческие способности старейшины святой общины. Иарх говорит, что и Аполлоний может приобрести эту мудрость и что он, Иарх, готов его обучить этому.

После обряда поклонения Солнцу, когда все присутствующие хором исполнили гимны, на несколько минут зависнув в воздухе, начинаются философские беседы. По традиции, заведенной в греческой философии, мудрецам, утверждающим, что им ведомо все, Аполлоний предлагает вопрос: ведают ли они о себе? Вопрос этот далеко не случаен, ибо познание себя греки считали наиболее трудным делом жизни. Иарх отвечает: «Мы потому и всеведущи, что, прежде всего, познали самих себя; никто бы из нас не предался сему любомудрию, не постигнув прежде самого себя». Тогда Аполлоний спрашивает: «Кем же вы себя считаете?» — «Богами», — отвечает Иарх. «А почему?» — «Потому, что мы добрые люди».

Далее, спрошенный, что он думает о душе, Иарх отвечает, что тут его взгляды совпадают с учением Пифагора и египтян, то есть он верит в реинкарнацию и даже помнит свои прежние воплощения. Аполлоний тоже помнит, что в прошлой жизни он был кормчим на египетском судне (так на языке символов называли правителя Египта).

Аполлоний гостит у индийских мудрецов четыре месяца и знакомится с их жизнью и учением. К сожалению, они переданы лишь в немногих фрагментах, да и то пропущенных через призму субъективного восприятия. В этом учении нашли отражение и пифагорейство, и неоплатонизм, да и элементы греческого политеизма, похоже, тоже ему не чужды. Иарх говорит, что они, в отличие от греков, признают пять стихий, а не четыре; пятая — это эфир, который они считают «первоначалом богов». Ибо все, что вдыхает воздух, смертно, но все, что пьет эфир, бессмертно и божественно. Космос, по его мнению, — живое существо, причем двуполое, поскольку совмещает в себе женское и мужское начала. Первопричина космоса — Бог, хотя части света управляются многими другими божествами. В сущности, весь мир наполнен богами (т. е. духами).

Далее в своей беседе они касаются астрологических вопросов, обсуждают искусство ясновидения и предсказания — мантику. О людях, которые привержены искусству мантики, Иарх говорит, что те, благодаря ему, становятся божественными и трудятся во спасение человечества. Но стать пророком может лишь тот, кто совершенно чист душою, чей разум чужд малейших зла и тщеславия и чей разум никогда не замутнен. «А стало быть, нечего дивиться, — говорит Иарх Аполлонию, — ежели ведома сия премудрость и тебе, чья душа преисполнена эфиром».

Дар пророчества тесно связан с целительной силой и врачеванием. Сам Иарх также обладает исключительными способностями врачевания. А потому в ашрам нередко наведываются разные люди и просители, которые ищут совета и помощи. Так, приходит одна женщина, сын которой одержим демоном, и Иарх дает ей средство для изгнания злого духа. Затем Иарх исцеляет хромого, слепому возвращает зрение, помогает советом роженице и обучает отца, как вызвать в детях отвращение к вину. В пище члены общины довольствуются малым — лишь сушеными плодами, кореньями и злаками.

Иарх дарит Аполлонию семь перстней, на которых начертаны имена семи планет, причем каждое кольцо надлежит носить в определенный день неде-, ли. Затем он знакомит его с удивительными животными и редкими самоцветными камнями, которые притягивают все предметы и так сияют, что превращают ночь в день. Иарх вообще относится к Аполлонию с большим уважением, называя его возвышенным и божественным человеком. Наконец, прощаясь, Иарх говорит гостю, что не только после смерти, но еще при жизни многими он будет почитаться как бог.

Эти месяцы, проведенные у индийских мудрецов, дали Аполлонию очень многое для достижения полной зрелости духа. Он возвращается в Элладу, воистину просветленный духом, и с этого момента начинается его беззаветное служение на благо человечества. Многое в учении Аполлония напоминает Христово Евангелие смирения сердца. А одна из основных его заповедей гласит: любите друг друга и помогайте друг другу. Его проповеди исполнены человеколюбия и любви ко всем живым существам. С терпимостью и уважением относился он ко всем религиям, но своей миссией считал их очищение и укоренение философского подхода к ним. Аполлоний объехал весь культурный мир того времени, от Вавилона до Испании, и повсюду учил нравственности и истинной вере, творя чудеса, пророчествуя и исцеляя, закладывая благодетельные и несокрушимые оплоты духа в сердцах людских. Подобно Христу, он тоже воскрешал из мертвых и прекращал болезни и эпидемии, которыми были поражены многие страны. «Как это происходит, — изумляется современник Аполлония Юстин Мученик, — что талисманам Аполлония… присуща сила охранять от разъяренных, бушующих волн, от буйных ветров и от нападений хищных зверей? И в то время как чудеса Господа нашего (Иисуса) сохраняются только в преданиях, чудеса Аполлония являются нам как действительные и многочисленные факты наших дней». Воистину, многие страницы жизнеописания Аполлония читаются как высочайшее провозвестие.

Однако и Аполлония, как, впрочем, всех святых подвижников, включая и Христа, не миновала чаша мученичества. В конце концов у него появляется немало врагов, особенно в среде римского жречества. Подобно христианам, он начинает подвергаться жестокому преследованию со стороны императоров Нерона и Домициана. Когда последний вызывает его на суд, Аполлоний не скрывается, хотя и знает, что ему грозит смерть. Он мужественно направляется в Рим и позволяет арестовать себя, после чего с великой стойкостью духа претерпевает многочисленные надругательства. Его заковывают в кандалы и заключают в тюрьму до дня суда.

В зале же суда неожиданно для всех происходит чудо: Аполлоний внезапно исчезает, доказав таким образом, как свидетельствует летописец, свою божественную природу. В тот же день вечером, спустя несколько часов, его видят среди друзей в городе Путеола, хотя дорога из Рима до этого места занимала три дня.

Существуют три версии об уходе Аполлония Тианского с земного плана. Согласно первой, через два года после своего чудесного спасения Аполлоний умер в Эфесе — «если только он умер», добавляет Филострат. Согласно второй, его захватили жрецы в храме на острове Родос и заковали в кандалы. Но мудрец внезапно исчез в святилище: двери храма сами собою раскрылись ему навстречу и захлопнулись за ним, а до слуха собравшихся донесся хор девичьих голосов, который пел: «Оставь землю, вознесись на небо!» По третьей, наиболее вероятной версии, которая приведена в книге «Криптограммы Востока», Аполлоний на склоне лет опять отправился в братство индийских мудрецов, где уже побывал в юности, и остался там навсегда.

Деяния и путешествие Аполлония Тианского в Индию оказали влияние и на древнерусскую литературу. В частности, оно прослеживается в известной легенде о жизни святого старца Зосимы. Этот преподобный святой отшельник, который, как гласит житие, водил дружбу со всякими животными и живыми тварями, просит Бога дозволить ему увидеть, как живут блаженные люди, брамины. Тогда к нему является ангел Господень и велит отправиться в некую страну — честь, которой удостаиваются лишь очень немногие. Когда после многих приключений старец подходит к широкой реке, деревья склоняются над водой подобно мосту, и по ним он перебирается на ту сторону. На том берегу Зосиму встречает человек с ангельским лицом, облаченный как бы в молнии, перед которым отшельник благоговейно простирается ниц. Тот приводит его в стены братства, к мудрецам, которые кажутся ему подобными Сынам Божьим. Зосима живет среди них семь дней, знакомясь с их жизнью и учением. Бог избрал их и поместил на этой земле, напишет он потом; они безгрешны, но не бессмертны, хотя живут многие сотни лет и умирают без болезней и без страха. Ангелы пребывают с ними и извещают их о людских делах, а они денно и нощно молятся Богу за людские грехи.

Нельзя не сказать и о том, что представление о стране «блаженных браминов» некогда было широко распространено даже среди простого народа, особенно среди украинцев, что нашло отражение в особых ритуалах, так называемых «(б)рахманских праздниках», которые они отмечали весной.

Все вышесказанное опять же наводит на вопрос: неужели все эти описания являются плодом воображения летописцев или целых народов и не имеют под собой никакого реального основания? А если такое основание имеется, не представляет ли оно собой доподлинно и реально существующую «общину просветленных мудрецов» — Шамбалу?

Голос Востока

В то время как сознание среднего европейца, проникнутое материализмом, рационализмом и скептицизмом, требует вещественных доказательств того, что подчас не поддается никаким доказательствам, ибо находится в сфере, куда можно проникнуть и которую можно постичь только духом или более тонко организованным чувствознанием, на Востоке, где сознание людей не сковано панцирем сухого интеллекта, где оно мыслит сердцем и подходит к явлением с простотой и доверчивостью ребенка, существование высшего братства на Земле никогда не вызывало сомнения.

Восток — земля мощных духовных традиций и опыта. Недаром именно Восток считают колыбелью изначальной мудрости, прародиной всех религий и философских идей. (Вспомним хотя бы, что христианское учение тоже пришло с Востока.) На какие бы высоты ни вознесся тот или иной народ или та или иная цивилизация мира, в их культуре или духовных достижениях всегда можно найти некий элемент, или прообраз, или научный принцип, некогда разработанный на Востоке.

Это неудивительно, ибо духовная культура Востока формировалась в непосредственной близости, если не в соприкосновении с носителями более высокого и совершенного сознания, чем наше, сознания, перед которым человек Востока всегда испытывал трепет и благоговение. Поэтому он, как никто другой, отличается преданностью по отношению к тем высоким духам, которые на долгом пути опыта накопили свет и излучают его на других. Недаром великий индийский поэт Рабиндранат Тагор говорит о своей родине: «В нашей стране тот, кто искренно любит Бога, пользуется таким уважением, которое на Западе может казаться почти кощунством».

На Востоке понятие духовного учителя все еще сохранилось во всей своей изначальной красоте благодаря многовековой традиции передачи знания от учителя (гуру) к ученику (чела). Есть нечто волнующе-возвышенное в том, как ученик относится к своему наставнику, своему водителю жизни, в котором он видит сияющий, радужный мост, ведущий его к высшим мирам. Это великое благоговение индусов перед посвященными очень наглядно передает немецкий исследователь Эванс Венц в книге, посвященной великому отшельнику и наставнику Тибета Миларепе:

«Некогда европейских святых считали громоотводами, которым приходится отвращать Божью немилость. Это мнение сродни распространённому среди индуистов и буддистов убеждению, что великие риши были и впредь пребудут хранителями человечества. И по сей день цейлонский буддист молится, чтобы его новое рождение произошло среди богов Гималаев.

Один бенгальский отшельник показывал мне снежные горы поблизости от Кайласы, на которых пребывают боги, в неусыпном дозоре направляя духовный рост человечества. Хотя эти существа и остаются незримыми для обычного человеческого ока, однако зрячие узнают их, ибо они открываются тем, у кого чистое сердце. Молчаливыми стражами взирают они в своем божественном сострадании с гималайских высот на землю, пока не завершится долгая ночь Кали-Юги и не займется заря пробуждения над всеми народами. Связанные с человечеством на земле… они выполняют более важную задачу, нежели все короли и правители человечества».

Вот почему взоры миллионов индийцев с величайшим благоговением обращены к лучезарным вершинам Гималаев, а в их сердцах пламенеет сокровенная мечта о том, чтобы хотя бы раз в жизни посетить священные горы и прикоснуться к тем местам, которые воистину очищают и освящают. Для индуса уже сами Гималаи — символ великих риши. Там буквально каждая тропа и каждый камень пропитаны их знанием и благой мыслью. Поэтому паломнику-индусу Гималаи представляются поистине вестниками небес. Ведь там родина Богов, «престол Божий», святая гора Спасения, где ведут битву невидимые подвижники духа. В силу этого индусы бережно хранят память и легенды о тех мировых Учителях, которые в начале своей миссии посетили Гималаи и, вступая на путь подвига, унесли с собой их благословение. Это тем более так, что, как мы увидим в дальнейшем, многие великие Учителя, несущие учение Шамбалы и непосредственно связанные с ней, избрали местом своего постоянного жительства Гималайские горы.

И по сей день немало паломников, приближаясь к святой горе Кайласа, которая для их сердца является самым сокровенным местом на земле, последний участок пути вокруг закованной в лед горы нередко проходят на коленях. В пещере над пропастями Кайласы некогда медитировал Миларепа, там предавались духовному созерцанию ученики Будды, да и по сей день в пещерах на горных склонах путник нет-нет да и встретит отшельника, который в глубоком отрешении медитации стремится достичь слияния с Высшим.

Белый Остров

У каждого народа есть свои особые, священные книги, книги-воспитатели. Если у европейцев это Библия и Евангелия, то у индусов — это два великих религиозных эпоса, «Рамаяна» и «Махабхарата», где в музыкальных, строго выверенных поэтических формах сокрыты высшие знания. Органичной частью «Махабхараты» является, в частности, священная книга индусов — «Бхагавадгита», представляющая собой диалог между царем Арджуной и его возничим Кришной, в ходе которого последний (учитель) раскрывает своему сюзерену (ученику) великие тайны и откровения жизни. Эти эпические сказания ознаменовали целую эпоху в росте сознания индийского народа, и в них же содержатся первые недвусмысленные указания на Белый Остров.

В «Рамаяне» предводитель темных сил царь Равана, странствуя в поисках достойного противника, встречает на своем пути божественного мудреца Нараду и спрашивает его: «Я знаю, что ты вечный странник по свету; скажи мне, где могу я встретить героя, в поединке с которым я мог бы утолить свою жажду сражения?» Нарада отвечает: «Здесь находится великий Белый Остров (Шветадвипа) вблизи Млечного океана (Кширода), где обитают великие, могучие люди, прекрасные, как лунный свет. Они стройны и плечисты, наделены великой и физической, и духовной силой, и голос их подобен грому. Силой безраздельного внимания, преданностью и постоянным созерцанием, обращенным единственно к богу Нараяне, они заслужили возможность жить в этой счастливой стране. О Равана, я вполне уверен, что каждый из этих людей докажет, что он может быть противником твоей силе и твоему мужеству; так направляйся туда, и да благословит тебя Бог!»

И вот Равана направляется туда, исполненный предвкушения и жажды скорой битвы. Это чудесное место пронизано таким ослепительным светом, что взор смертного не в силах выносить его. Но вокруг этого места свирепствует страшная буря, да и все пространство оказывает столь мощное сопротивление и противодействие, что воздушный корабль Раваны не может к нему пробиться, а его полководцы, охваченные ужасом, отказываются воевать. Сам Равана все же ухитряется попасть на остров, но это путешествие кончается для него плохо.

В «Махабхарате», другой эпической поэме, написанной несколькими столетиями позже «Рамаяны», «седой мудрец» Нараяна наставляет Нараду в том, где следует искать Белый Остров: он-де расположен в Центральной Азии, к северо-западу от горы Меру, обители богов и полубогов. Вдохновленный Нараяной Нарада, владеющий высшим мастерством и силой йоги, внезапно возносится в пространство и мгновенно достигает вершины горы Меру. Здесь в северо-западном направлении перед ним открывается необыкновенный, чудесный вид. На северной оконечности Млечного океана он замечает обширный остров — Шветадвипа. Мудрец посещает этот остров и встречает его обитателей с лицом белым, как лунный свет, крепких, словно выкованных из стали, обликом и поведением подобных Богу, очищенных от всех грехов, наделенных самыми благими качествами, с таким светлым, спокойным характером, который чужд как порицания, так и лести, и в таком лучезарном сиянии, при виде которого слепнут глаза грешника. Они достигли спасения и служат всеединому Нараяне, душа которого выявляется на Белом Острове. Только благодаря высшему устремлению и преданной, жертвенной любви они обретают возможность лицезреть Его и жить в слиянии с Его сущностью.

А в другом месте говорится:

Достигнув большого Белого Острова, Нарада,

владычный риши,

Тех людей светлых, сияющих подобно месяцу, увидел;

Он почтил их, склонив голову, и почтен был

мысленно ими.

Желая созерцать (Бога), пройдя через все самоистязания,

шепча молитвы, стойкий,

На одном сосредоточась, певец, воздев руки,

погруженный (в священное исступленье),

Вездесущему, бесконечно-качественному начал хваленье.

Достигнув великий Белый Остров,

узрев непреходящего Хари

И возвратясь оттуда, о раджа, Нарада поспешно

отправился на Меру,

Сложив в сердце драгоценную ношу того,

что ему изрек запредельный Атман;

Этим словом его дух (атма) был сильно взволнован,

о раджа…

И в обширную область Бадари с воздуха быстро спустился,

Тогда он увидел обоих богов, древних,

превосходных риши,

Творящих превеликий подвиг, утвержденных в Атмане,

(блюдущих) великие обеты,

Превосходящих блеском озаряющее весь мир солнце…

Те, что собираются там, которых все существа

почитают,

Которых я видел на Белом Острове, похожи на этих

двух превосходных риши…

Приведем и еще один примечательный отрывок из «Махабхараты», где рассказывается о том, как эту страну посетили три индийских паломника — муни, то есть аскеты и мудрецы:

«На севере Молочного моря есть светозарный

Шветадвипа,

Там преданные Нараяне люди, сияющие, как месяц,

Нераздельной сутыо благоговейно отдались

Пурушоттаме; Они проникают в тысячелучистого вечного бога,

Свободные от индрий, благоуханные, не отливающие,

не вкушающие пищи.

Единому преданы те люди, жители Шветадвипы.

Муни, туда идите, там явлюсь вам».

Тогда все мы, выслушав тот бесплотный голос

Отправились в ту страну по возвещенной дороге,

Великого Белого Острова достигли, того (бога)

вожделея видеть, о нем размышляя…

И далее следует уже знакомое нам описание великих мудрецов — Махатм, «отмеченных всеми добрыми знаками, светлых» и исполненных такого сияния, что путники так и назвали этот остров — «обитель сиянья».

О Белом Острове свидетельствуют не только перечисленные поэмы, на свидетельства которых, конечно же, трудно ссылаться, поскольку все эти образы вполне могли быть плодом народного воображения, но и более авторитетные источники. Так, свидетельства о том же острове можно найти и в «энциклопедии» эзотерического знания — «Тайной Доктрине» Е. П. Блаватской.

Когда-то, сообщает автор, ссылаясь на древнюю легенду, по всей Центральной Азии, к северу от Гималаев, простиралось огромное море, посреди которого находился несравненной красоты остров, населяемый последними остатками третьей коренной расы. Эго была раса, способная одинаково легко жить в воде, в воздухе и в огне, ибо она обладала неограниченной властью над стихиями природы. Истинно, это были «Сыны Божьи», Элохимы, которые открывали людям высшие знания. Остров этот, согласно традиции, существует и по сей день в виде оазиса, вокруг которого простирается огромная пустыня Гоби, лишенная малейших следов человеческого жилья. В те времена с этим островом не было никакого морского сообщения; на него можно было попасть только через подземные ходы, известные одним лишь водителям. Память об этом острове, как далекий отзвук, сохранилась в сердцах некоторых людей Востока. Впрочем, даже иерофанты греческих школ владели знанием о том, что такой остров существует и поныне.

О том, что некогда в Центральной Азии находилось обширное море, которое затем в результате катаклизмов превратилось в пустыню, и что там существовал недоступный остров Shamballah, где обитали Сыны Света, утверждается и в письмах Махатм. Более того, восточные легенды утверждают, что этот центр Азии и, одновременно, всей планеты существовал всегда, с незапамятных времен, что его не коснулись ни «всемирный потоп», ни другие мировые катаклизмы и что он пребудет там до конца нашего планетного цикла.

Возможно, древнегреческий поэт Гесиод тоже каким-то образом был приобщен к знанию о существовании этой обители духа, поскольку в своей поэме «Работы и дни» он воспевает очень похожие на Белый «острова блаженных на краю земли, близ океанских пучин», землю обетованную духовных устремлений человечества, где после ужасных войн нашли прибежище некоторые избранные четвертого поколения, или расы. Это был «божественный род героев», которых в древности именовали «полубогами на многодарной земле». Другой знаменитый грек, Платон, на этих островах созерцает души, которые очистились во многих кругах жизни и чья жизнь на земле была праведна и свята. Вообще, «острова блаженных»,

или Елисейские поля, первоначально представлялись древним грекам как обитель бессмертных героев и полубогов, а не как «царство мертвых», и только впоследствии они слились в их сознании с понятием загробного рая.

Предания о священном острове хранила и память древних китайцев. Так, в трудах Лао-цзы и его учеников встречаются упоминания о том, что где-то в раю бессмертных, скрытые от этого мира, обитают святые люди, наделенные сверхъестественными способностями. Они обладают непостижимой властью над своим телом, словно это и не тело вовсе, а лишь драгоценная оправа для духа. Ни холод, ни солнечный зной не могут причинить им вреда, ни одно оружие не может нанести им раны. Они всесильны, всезнающи, вездесущи — боги над всеми богами, богочеловеки, достигшие бессмертия. Во времена правления императора Ханя (III век н. э.) китайцы верили, что существует некий земной рай, обитель богочеловеков, расположенный на востоке мира, где-то на островах, затерянных в океане.

Об острове высоких учителей повествует и один древний даосский текст, где рассказывается о правлении императора Яо (XXIV век до н. э.): «Император Яо много заботился о народе и думал, что правит идеально. Но после того как он посетил четырех Учителей на далеком острове Куши, он признал, что он все только портил».

Писал о некоем острове, который населяют Высшие Разумы человечества, и немецкий мистик Эккартсхаузен, причем за сто лет до Е. П. Блаватской. Вот небольшой фрагмент этого описания: «С древних времен были люди, которые искали мудрость в чистоте своего сердца; но жили они скрытно и творили добро без шума. Некоторые из них были осмеяны, другие стали жертвой предрассудков и заблуждений, но мудрость всегда оставалась мудростью, и ее приверженцы трудились согласно великому божественному плану на благо всего человечества. Моря отделяют страну, населенную мудрецами, от земли детей заблуждения. Их остров лежит вдали от известных земель и останется неоткрытым до тех пор, пока глаза людей не будут способны вынести свет божественного солнца. Редко кому из смертных удается ступить на их святые берега. Но время от времени их послы отправляются в разные части мира. Их дело — распространять свет, ища его повсюду, где он только может излучаться. Эти посланники стремятся незаметно насаждать божественную мудрость. Им известны сокрытые тайны природы. Они сближаются с людьми, которые идут по пути добра и правды, делятся с ними тайными знаниями и ведут их к свету, к способности постижения, к мудрости».

Если забраться еще дальше в глубь европейской истории, нельзя не признать, что сведения о Белом Острове, или Горной Обители, были известны и многим членам эзотерических и оккультных братств, причем еще со времен Средневековья. Правда, средневековые авторы, в основном философы-оккультисты, опасаясь инквизиции, скрывали свои знания под сложными алхимическими формулами или символикой, например той, которой пользовались розенкрейцеры и которая была понятна только членам этого братства. Но даже такой известный «сын огня», то есть алхимик и натурфилософ, как Томас Воган, живший уже в «просвещенном» XVII веке и писавший под псевдонимом Евгений Филалет (Eugenius Philalethes), в книге «Свет света» (Lumen de Lumini) упоминает о герметическом Высшем братстве и его адептах: «Софист их (братьев) мало ценит, потому что они не обнаруживают себя в миру, из чего он заключает, что подобное общество вообще не существует, ведь он сам не является его членом. Если и найдется такой читатель, который будет настолько справедлив, что допустит причины, по которым они скрываются и не показываются открыто, то безумцы сразу же кричат: «Выходите же!» Никому нет дела до них из-за мирских интересов… Много ли людей исследуют природу, дабы познать Бога?»

В одном из первых трудов Воган описывает Невидимую гору, где обитают мудрецы, и путь, ведущий к ней. Конечно, этот образ можно трактовать по-разному, например как символ духовного преображения или эволюции, но сам Воган, должно быть, за этой символикой усматривал нечто другое, вполне реальное. Эта гора мудрецов находится в центре мира, одновременно и далеко, и близко. Там хранятся богатейшие сокровища, которые мир, впрочем, не считает для себя ценными. Человек если и сможет добраться до нее, то лишь путем тяжкого труда и неустанных усилий. Бесстрашному путнику следует отправляться туда темной ночью, но его будет вести и охранять проводник. По дороге на него будут нападать ужасные звери (т. е. его собственные страсти), но с помощью проводника он их одолеет. В грозной буре, землетрясении и огненном пламени испепелится его земное имущество, и на рассвете откроется желанное сокровище, «благородная Тинктура, при помощи которой можно было бы придать миру, если б он служил Богу и был достоин такого дара, другую окраску и обратить его в чистейшее золото». Эту гору мудрецов Воган уподобляет древнееврейской божественной горе Хорив.

Легенды о Шамбале

Понятие «Шамбала» священно для любого жителя Азии. Тысячелетиями его сердце хранило и лелеяло в своих недрах то, что таится за этим словом, как нечто самое дорогое и священное. Один лишь звук этого названия наполняет сердце азиата священным трепетом.

«Народы Азии сохранили память о братстве, — говорится в одной из мудрых восточных книг. — Каждый по-своему, на своем наречии, своими возможностями, все народы в глубине сердца хранят мечту о Прибежище верном. Не выдаст сердце свою думу о спасительной Общине, но среди горестей вспомнит, что где-то за вершинами живут Предстатели о народах. Одна дума о них уже очищает мышление и наполняет бодростью. Так будем уважать тех, кто не выдаст свое лучшее сокровище».

С этим словом на Востоке связываются самые благоговейные чувства, оно открывает врата дружбы и величайшего доверия. Излишне говорить, что братство Грааля, Беловодье, Белый Остров, царство пресвитера Иоанна и десятки других названий, как они складывались в народном сознании со сменой эпох, рас и наций, преломляясь соответственно их духовному развитию, пониманию и национальному характеру, неизменно связаны именно с этой Твердыней Света, испокон веков овеянной самыми возвышенными надеждами и сокровенными чаяниями всех людей всех времен и народов.

Так, например, читая в древнекитайских священных писаниях, что император Юй Великий (XXIII в. до н. э.), благочестивый мистик и великий адепт, получил свое знание от «великих Учителей снежной горной цепи» в Сицзане (Тибете), где с незапамятных времен существовал центр высшего знания, мы, без сомнения, свяжем это именно с Шамбалой. Если ведантисты и буддисты говорят о небесах Траястринша, или о Таулитяне, священной обители тридцати трех богов древних Вед, или о Тушите, где пребывает грядущий Будда Майтрейя, Владыка Мира, или о Нирманарати, небесах Вайкунтха, или о Деджунге, «источнике блаженства и мудрости», или же о священной горе богов Кайласа или Меру, с которыми конкретное сознание народа связывает представление об этой святой обители, то христиане говорят о Небесном Иерусалиме и горе Сион, а мусульмане — о Небесной Каабе и сокровенном чертоге Собрания Святых, который является прототипом Земной Каабы. Так или иначе, но все они связаны с этим высоким понятием.

Есть также и тибетские легенды о Шамбале, где говорится, что эта страна исчезла с лица Земли много веков назад. В некоторый момент все общество Шамбалы стало просветленным, и царство пропало, перейдя в иную, более возвышенную сферу бытия. Согласно этим историям, цари Шамбалы, или ригдены, продолжают надзирать за делами человечества, но когда-нибудь они вернутся на Землю, чтобы спасти человечество от гибели. Многие тибетцы убеждены, что великий царь-воин Гэсар, живший примерно в XI веке и управлявший провинциальным царством Линг, находившимся в провинции Кхам в Восточном Тибете, был вдохновлен и руководим ригденами и мудростью Шамбалы, и эта убежденность отражает веру в существование небесного царства.

После царствования Гэсара сказания о его достижениях как воина и правителя начали возникать по всему Тибету и в конце концов составили величайшую эпическую поэму в тибетской литературе. В некоторых легендах говорится, что Гэсар вновь появится из Шамбалы и поведет за собой войско, чтобы победить силы тьмы во всем мире. В последние годы некоторые западные исследователи выдвинули предположение, что царство Шамбалы, возможно, на самом деле было одним из реально существовавших в истории царств древности, таким, например, как царство Чжан-Чжун в Центральной Азии. Однако большинство ученых считают истории о Шамбале совершенно мифическими.

Среди множества учителей тибетского буддизма длительное время существовала и до сих пор продолжает существовать традиция, согласно которой Шамбала рассматривается не как особое внешнее место, а как основа, или корень, духовного пробуждения и душевного здоровья, которые потенциально существуют в каждом человеке. С этой точки зрения не так уж и важно, что именно представляет собой царство Шамбалы — миф или реальность. Главное — осознать представленный понятием Шамбалы идеал просветленного общества и всемерно способствовать его осуществлению.

Что же касается тибетского народа, то он до сих пор свято верит, что царство Шамбалы укрыто в уединенной долине где-то в Гималаях и что его все еще можно найти.

О том, сколь многозвучна эта симфония сознаний, в которую народы и религии мира облекли идеал своих предчувствий, чаяний и мечтаний, свидетельствует Николай Рерих в очерке «Сердце Азии»:

«Значит, и Азары и Кутхумпа относятся к Шамбале? — Да.

И пеликие Махатмы и Риши? — Да.

И воинство Ригден Джапо? — Да.

И многое из цикла Гэсариады? — Да.

И, конечно, Калачакра? — Да.

И Арьяварта, откуда ожидается Калки Аватар? — Да.

И Агарти с подземными городами? — Да.

И Мингсте? И Великий Яркас? И великие держатели Монголии? И жители Кама? И Беловодье Алтая? И Шабистан? И долина Лаодзина? И черный камень? И Грааль, Lapis Exilis, блуждающий камень? И чудь подземная? И Белый Остров? И подземные ходы Турфана? И скрытые города Черчена? И подводный Китеж? И Белая Гора? И субурган Хотана? И священная долина посвящения Будды? И Агни Йога? И Деджунг? И книга Утайшаня? И Ташиламы? И место трех тайн? И Белый Бурхан?

Да, да, да! Все это сошлось в представлении многих веков и народов около великого понятия Шамбалы, Так же как и вся громада отдельных фактов и указаний, глубоко восчувствованная, если и недосказанная».

Народы Азии хранят много чудесных легенд, пророчеств и сказаний о том высшем состоянии сознания, воплощением которого на земле является братство мудрых, сокрытое от глаз людских, но незримо направляющее эволюцию человечества. Эти легенды и верования собрал Николай Рерих в своих знаменитых книгах о Шамбале (в русском издании «Сердце Азии», в английском «Шамбала»), и об этом же сокровеннейшем понятии Азии он говорит и в дневниках своей центральноазиатской экспедиции 1925–1932 годов, изданных в виде книги под названием «Алтай — Гималаи».

Рерих, гражданин мира, с великой любовью и чуткостью относился к монголу, тибетцу и индусу, воспринимая их как своих братьев, он с глубокой человечностью и доброжелательностью вслушивался в голос их сердец, в их молитвы и чаяния, и эти высочайшие сердечные вибрации нашли отражение и вылились в страницы книг и очерков, которые и поныне пробуждают священный трепет у читающего их. Вот что говорит Рерих о том, как это сокровенное понятие отражается в восточном сознании:

«Если будет произнесено здесь (в Европе) самое священное слово Азии «Шамбала», вы останетесь безучастны. Если то же слово будет сказано по-санскритски — «Калапа», вы также будете молчаливы. Если произнести здесь имя великого Владыки Шамбалы Ригдеи Джапо, даже это громоносное имя Азии не тронет вас.

Но это не ваша вина. Все сведения о Шамбале так рассеяны в литературе. На Западе нет ни одной книги, посвященной этому краеугольному понятию Азии.

Если же вы хотите быть поняты в Азии как желанный гость, вы должны встретить хозяев ваших самыми священными словами. Вы должны доказать, что эти понятия для вас не пустой звук, что вы цените их и можете ввести их в понятие эволюции.

Бурятский ученый Барадийн в своем недавнем труде о монастырях Монголии и Тибета сообщает, что в последнее время в Тибете, а главное — в Монголии, основываются монастыри в честь Шамбалы. В уже существующих монастырях учреждаются особые отделы Шамбалы — Шамбалин-дацан.

Для случайного читателя это сообщение будет звучать метафизически, отвлеченно или ненужно. Современному скептику эти новости не покажутся ли каким-то предрассудком? Не суеверие ли это? Эти дацаны Шамбалы потонут среди политических и коммерческих спекуляций нашего времени.

Но для знатока положения, который потрудился пройти необъятные просторы Азии, дацаны Шамбалы зазвучат как рог призыва. Для знающего новость эта получит значение реальности, многозначительной для будущего…

Древнейшие Веды и последующие Пураны и прочая самая разнообразная литература выдвигают необычайное значение для Азии таинственного слова «Шамбала».

И в крупных азиатских центрах, где священные понятия произносятся уже со стыдливой оглядкой, и в безбрежных пустынях Монгольской Гоби слово о Великой Шамбале, или таинственной Калапе индусов, звучит как символ великого будущего. В сказаниях о Шамбале, в легендах, преданиях и песнях заключается, быть может, наиболее значительная весть Востока. Кто ничего не знает о жизненном значении Шамбалы, не должен утверждать, что он изучал Восток и знает пульс современной Азии…

В Азии, если я начну говорить во имя красоты и знания, я буду спрошен: «Какая красота и какое знание?»

Но когда я отвечу: «Во имя знания Шамбалы, во имя красоты Шамбалы», тогда я буду выслушан с особым вниманием».

Короче говоря, тому, кто хочет по-настоящему понять рвение лучших сердец Азии, следует самому прочесть эту книгу откровений Н. Рериха.

А вот сцена, свидетелем которой стал Рерих во время экспедиции через Трансгималаи: «Пройдя четыре снеговых перевала, уже в пустынном нагорье, мы опять увидели картину будущего. В долине, окруженной высокими острыми скалами, сошлись и остановились на ночь три каравана. При закате я заметил необычную группу. На высоком камне была помещена многоцветная тибетская карти-на, перед нею сидела тесная группа людей в глубоком почтительном молчании. Лама в красных одеждах и в желтой шапке, с палкою в руке что-то указывал зрителям на картине и ритмично сказывал объяснения. Подойдя, мы увидели знакомую нам танку Шамбалы. Лама пел о бесчисленных сокровищах Владыки Шамбалы, о Его чудесном перстне, обладающем великими силами. Далее, указывая на битву Ригден Джапо, лама говорил, как без милости погибнут все злые существа перед мощью справедливого Владыки.

Горят костры, эти светляки пустыни. Опять сгрудились у огня разноплеменники. Все десять пальцев в восхищении подняты высоко.

Может быть, говорится, как Благословенный Ригден Джапо является, чтобы отдать приказ своим вестникам. Вот на черной скале Ладака появляется могущественный Владыка. Со всех сторон стремятся к нему вестники-всадники, чтобы в глубоком почтении принять приказ, а затем понестись по всему миру, неся заветы великой мудрости».

А вот еще одна такая же картина, заимствованная из более поздней книги Рериха «Держава Света»:

«Опять валит снег. Высокие острые скалы окружают стан. Гигантские тени отбрасывались на их гладких поверхностях.

Вокруг огней сидят закутанные фигуры. Издалека вы можете видеть, как они поднимают руки и в красных струях огня блестят все десять пальцев. С восторгом что-то говорится. Считается необозримая армия Шамбалы. Говорится о непобедимом оружии этого чудесного войска. Утверждается, что великий победитель, Сам Владыка Шамбалы, предводительствует. Шепчется, что никто не знает, откуда приходит сила Шамбалы. Но воины Шамбалы уничтожают все несправедливое, и с ними приходят счастье и благоденствие стран. Вестники Владыки Шамбалы уже появляются повсеместно… В молчании пустыни рассказывается священная история о победе Света… Никакое воображение не сможет описать мощь Владыки Мира».

Рерих был убежден в том, что путь в чудесную страну существует. Многие исследователи этих мест, в том числе Н. М. Пржевальский, Г. А. Франк, А. Дэвид-Нил и другие, отмечали в своих путевых записках странное поведение туземцев, которых они не могли заставить пойти в некоторые районы. В книге Э. Томаса встречаем следующее высказывание: «Один русский из экспедиции Рериха говорил мне, что в глубине Азии без видимых причин тибетцы, монголы и китайцы отказывались перейти некоторые места Северного Тибета. Он признался, что и сам, не понимая почему, не испытывал никакого желания идти дальше. Рерих же, несмотря на все, проехал на эту территорию на пони. Его отсутствие продолжалось несколько дней, и, когда он появился, азиаты простерлись у его ног, восклицая, что он «бог», потому что ни один человек не может перейти границу Шамбалы без божественного пропуска».

Многое открылось Николаю Рериху во время его путешествий, где проводниками были местные жители и даже ламы. В одном из районов пустыни Такла-Макан, расположенном к северу от горной цепи Каракорум, ему сказали, что «за этой горой живут святые люди, которые спасают человечество своей мудростью; многие старались увидеть их, но им это не удавалось — как только они поднимались на вершину, то не могли найти дороги». Индусский проводник сообщил Рериху о существовании в горах Каракорум обширных пещер, где собраны сокровища с самого начала истории. Он утверждал также, что там видели белых людей высокого роста, которые исчезали внутри этих скальных галерей. Сам Рерих не раз находил оазисы в таких местах Тибета, где это казалось попросту невероятным. Вот как он сам писал об этом: «В этих оазисах, затерянных среди колоссальных снежных массивов, бьют горячие источники, благодаря которым буйно развивается разнообразная растительность. А вокруг только лед и скалы».

А вот достоверное свидетельство одного члена Монгольского ученого комитета: «Вы знаете, что мы имеем несколько лам, обладающих большими духовными силами. Конечно, они не живут в городах или больших монастырях. Обычно они обитают в удаленных хутонах в горных убежищах. Лет шестьдесят или пятьдесят тому назад одному из этих лам было доверено большое поручение. Он должен был выполнить его лично и перед смертью должен был передать миссию доверенному лицу по своему выбору. Вы знаете, что величайшие поручения даются Шамбалой. Но на земле они должны быть выполнены человеческими руками в земных условиях. Вы также должны знать, что подобные поручения всегда сопровождаются великими трудностями, которые должны быть преодолены силою духа и преданностью. Случилось, что лама частично выполнил свое поручение, но затем заболел и потерял сознание; в этом состоянии, конечно, он не мог передать поручение достойному преемнику. Великие Держатели Гималаев знали о его затруднении. Так как поручение должно было быть выполнено на данных условиях, то один из Великих Держателей предпринял в величайшей поспешности утомительное путешествие от тибетских нагорий в наши монгольские степи. Поездка была так спешна, что Держатель оставался в седле по 60 часов, но таким образом прибыл вовремя. Он временно вернул ламе сознание, так что тот оказался в состоянии докончить вверенное ему поручение достойным образом. Вы видите, как Великие Держатели помогают человечеству. Сколько самопожертвования и какие земные трудности они принимают на себя, чтобы помочь великому будущему».

«Эти мудрые Махатмы, — рассказывает другой свидетель, — в вечных трудах направляют нашу жизнь. Они управляют внутренними силами и в то же время выглядят как совершенно обычные люди. Они появляются в разных местах и здесь, и за океаном, и по всей Азии».

Рерих приводит и другие примеры, когда обычные люди лично встречали Махатм, Великих Душ, членов Высшего Братства. Конечно, многие из тех, на чью долю выпало это счастье, вряд ли кому поведают об этом, а если и поведают, то самым близким и доверенным людям, поскольку это знание глубоко сокровенное, которое должно оставаться сокрытым в глубине сердца. И хотя многие знают о существовании этих высших существ, но присущая жителям Востока духовная скромность и великое уважение к самому священному покрывают эту тему молчанием, и потому путешествующему по Азии редко случается вплотную столкнуться с этим вопросом. Рерих был одним из тех, кто смог затронуть чуткую струну сердца азиата…

Вот еще несколько фрагментов из книги Рериха «Сердце Азии»: «Пройдя эти необычные нагорья Тибета с их магнитными волнами и световыми чудесами, прослушав свидетелей и будучи свидетелем, вы узнаете о Махатмах. Я не собираюсь начать убеждать в существовании Махатм. Множества людей их видели, беседовали с ними, получали письма и вещественные предметы от них… Впрочем, вообще не пытайтесь убеждать. Знание входит в открытые двери. Если предрассудок существует, он должен быть изжит изнутри».

«Поистине, стираются условные границы. Вы заметили, что понятие Шамбалы соответствует лучшим западным научным исканиям. Не темноту суеверия и предрассудков несет с собою Шамбала, но это понятие должно быть произносимо в самой позитивной лаборатории истинного ученого. В искании сходятся восточные ученики Шамбалы и лучшие умы Запада, которые не страшатся заглянуть выше изжитых мерок. Как драгоценно установить, что во имя свободного познания сходятся Восток и Запад».

«Во имя мира всего мира, во имя мира для всех, во имя взаимного понимания радостно произнести здесь священное слово «Шамбала»».

В изданном на английском языке сборнике очерков «Шамбала» Рерих обращается к этому самому возвышенному для жителей Азии понятию в двух статьях, самая знаменательная из которых — «Шамбала Сияющая» — сочетает в себе высокую поэзию и великую силу священного созерцания. Высокоторжественное мудрое спокойствие и глубочайшее чувство преданности, с каким написаны эти диалоги, волнуют и духовно чуткое сердце европейца. Здесь представлена беседа представителей двух миров — Запада и Востока, двух носителей духовного сознания: благородное сердце Европы общается с яснейшим сердцем Азии. Вопросам европейца чуждо любопытство — лишь глубокое благоговейное желание прикоснуться к источнику тайны тайн. (См. статью Н. Рериха «Шамбала Сияющая» в Приложении.)

Еще один очерк в том же сборнике носит название «Подземные жители». Выше мы уже упоминали легенды об ушедших под землю замках света, о граде Китеже и народе чудь. Встречаются подобные легенды и на Востоке. Это прежде всего сказания о чудесном подземном государстве Агарте, населенном святыми мудрецами, хранителями высшего знания, и о таинственных ходах и пещерах, в которых будто бы обитают святые отшельники. Эти легенды тоже имеют какую-то, пусть опосредованную и сказочно истолкованную народным воображением, связь с обителью братства высших мудрецов.

Наконец, упомянем еще одно очень важное свидетельство, на которое указывает Н. Рерих в «Сердце Азии». В России, в Костроме, после первой мировой войны умер старый монах, который, как оказалось, некогда ходил в Индию, в Гималаи. «Среди его имущества была найдена рукопись со многими указаниями об учении Махатм. Это показывает, что монах был знаком с этими, обычно охраняемыми в тайне вопросами. Так неожиданно разбросаны личные наблюдения и доверительные указания». Об этом же говорит Н. Рерих и в книге «Твердыня Пламенная»: «В 1925 году на Волге, в городе Костроме, скончался старец, в бумагах которого нашли путь к святыням светлых обителей Гимавата».

Дело отца продолжил сын Николая Рериха — Юрий, крупный ученый-востоковед. В своем монументальном труде «По тропам Центральной Азии», где он с широкой эрудицией ученого описывает ход азиатской экспедиции, которой руководил его отец, и в другой книге, «К изучению Калачакры», он уделяет много внимания исследованию этого центрального для всего Востока понятия — «Шамбала». Автор указывает, что учение Калачакры, разные версии и комментарии которого приписываются различным владыкам Шамбалы, произошло из священной обители Белого Братства (другое название Шамбалы). Интересно, что наряду с большим количеством трудов о Калачакре на тибетском языке имеется и особая литература, где описан путь в эту страну. «Поиск пути в царство Шамбала и духовное общение с правителями Шамбалы, — пишет автор, — всегда были излюбленной темой отшельников и святых людей Тибета. Веками легенды и богатейшие устные традиции складывались вокруг этого вопроса».

Другие свидетельства

Уже в те годы, когда на Западе была основана ложа теософов, Е. П. Блаватская впервые открыто провозгласила сокровенное название Шамбалы. Н. М. Пржевальский, выдающийся путешественник и первый русский исследователь Тибета, услышал в суровых и пустынных тибетских нагорьях знаменательное «предсказание о Шамбалыне, той обетованной земле буддистов», богатом острове в Северном море, куда со временем, уклоняясь от врагов, перейдут из Тибета все последователи Будды. Их примет владыка Шамбалына, который, собрав войско, прогонит всех врагов и восстановит буддизм во всех подвластных землях. Этот будущий владыка мира, живое воплощение божества, в данное время живет в Западном Тибете. У этого святого имеется чудесный конь, на котором он за одну ночь летает в обетованную землю и обратно. Легенда еще сообщает, что у него был работник, который однажды ночью вздумал съездить к себе домой и воспользовался для этого чудесным конем. Но тот внезапно взвился стрелой и понесся вдаль. Показались совершенно незнакомые места. Всадник, испугавшись, повернул коня обратно. Наутро об этом узнал его хозяин и сказал ему: «Ты немного не доехал до счастливой земли Шамбалын, куда только мой конь и знает дорогу».

Следует отметить и статью в английской газете «Эдинбургское обозрение» (The Edinburgh Review/ № 352, 1890), где описано сочинение одного тибетца под названием «Путеводитель в Шамбалу» (A Guide for the Journey to Shamballa). Там говорится: «Шамбала — это не мирской город. Он находится, как полагают, на территории Монголии, и каждый паломник, посещая Лхасу и призывая великих божеств, просит позволить ему в следующем воплощении родиться среди благословенных рощ Шамбалы».

Это сокровенное слово принес в Европу и буддийский священнослужитель, калмык База Гелонг, человек чистейшей души, который в 1891 году из астраханских степей отправился в паломничество в Тибет. В оставленных им записях он упоминает, что в пути, в 40 верстах от Урги, он посетил седовласого духовно возвышенного ламу, который, желая выказать гостю свое расположение, сказал: «Я слышал, что к востоку от ваших кочевий ночью показывается белый свет; этот свет есть свет рая Шамбалы». Так каждый, кому довелось близко соприкоснуться с этим понятием, ищет местонахождение Шамбалы согласно своим представлениям.

Два десятилетия спустя паломничество в Тибет совершил бурятский ученый-востоковед Гомбожаб Цыбиков, впоследствии профессор педагогического факультета Иркутского государственного университета, автор порядка 30 научных трудов. Это путешествие, предпринятое на средства Русского географического общества, продолжалось 888 дней. В своей объемистой книге «Буддист-паломник у святынь Тибета» он пишет: «Шамбала — легендарная страна, в которой в 2335 году произойдет война между буддистами и иноверцами (лало). Знаменитый банчэн (т. е. панчен — «переродившийся»), современник императора Цяньлуна, родился в 1740 году и назывался Балдан-Ешей. В своих сочинениях он, между прочим, развил мысль, на которую намекали его предшественники: что банчэн будет 25 ханом Ригдан-дагбо (Ригден Джапо), будет главенствовать над буддистами в так называемой «северной войне Шамбалы». В Шамбале в 1777 году исполнилось царствование 19-го хана Намнона. Каждый хан властвует там 100 лет. После Намнона до 25 хана должно пройти пять столетий. Во время царствования 25 хана Шамбалы, Ригдан-дагбо, по одним исчислениям, на 51 году, а по другим — на 8 году, т, е., по нашему летоисчислению, в 2335 году по P. X., произойдет война между буддистами и лало. Война Шамбалы — нечто похожее на приход еврейского Мессии и второе пришествие Христа у христиан». Верующий буддист, уточняет он, и по сей день обращается в своей молитве к владыке Шамбалы, чтобы тот в будущей священной войне принял его в число своих воинов.

Это пророчество перекликается с текстом «Махабхараты», где также предсказано появление предводителя из Шамбалы, который возглавит борьбу против нечестивых: «Повинуясь срокам, дважды рожденный, по имени Калики — слава Вишну! — явится могучий, отважный борец премудрый. Он будет из деревни Шамбхала, прекрасной обители браминов. Силой его мысли возникнут колесницы, воители, войска, оружие, доспехи: он все повернет (по-иному), прекратит ту Югу. Окруженный браминами, дважды рожденный, он уничтожит отовсюду пришедших, презренных, толпы пришельцев» — и на земле вновь воссияет совершенный век.

Эту же легенду, но в другой версии, встречаем и в недавно вышедшей книге о Гэсэрхане (Гэсаре): «Использовав легенду о городе Шамбале, Панчен-лама Балдан-Еши выдвинулся на первое место среди буддийского духовенства. Легенда о Шамбале была очень популярна у буддистов. Шамбала — мифический город севера, где будто бы второй раз должен возродиться буддизм после великой битвы с иноверцами (лало). Эту великую битву будущего должен был возглавить Панчен-лама, переродившись в качестве 25 хана города Шамбалы. К этой битве все буддисты должны были готовиться и молиться Балдан-Еши как будущему хану Шамбалы».

Автор современной книги о Тибете А. Д. Цендина формулирует эту легенду так: «Космология буддизма изображает мир следующим образом. В огромном внешнем океане стоит гора Сумеру. Вокруг нее расположены четыре больших материка и восемь маленьких. На южном материке есть озеро Мапам, из него течет река Джамбу. По ее имени материк назван Джамбудвипа. На Джамбудвипе есть пять священных стран, где живут буддисты: в центре — Ваджрасана, на востоке — Утай, на юге — Потала, на западе — Уддияна, а на севере — Шамбала. Шамбала — страна счастья и благоденствия. Столица Шамбалы, Калапа, построена из драгоценностей. Еды и вещей там изобилие. Не бывает голода, всего растет вдоволь. Ее обитатели красивы, никогда не болеют и живут до ста лет. Они исполнены силы и ума, а также обладают различными магическими знаниями. После ухода Будды в нирвану там будут править семь царей учения и 25 царей благородных. При последнем из 25 царей — Риггдандагве (примерно 2377 год по европейскому исчислению) начнется большая война между буддистами и мусульманами. Ее назовут Шамбальской войной. Сначала будут сильнее мусульмане. Но в конце концов победят буддисты, и все люди обратятся в учение Будды. Наступит полное счастье. Даже обители рая будут мечтать родиться в Шамбале».

Помимо Пржевальского и Рериха найти легендарную страну пытались и монгольские экспедиции Г. Н. Потанина и П. К. Козлова. В дневниковых записях этих путешественников часто встречаются похожие рассказы о запретных для посещения местностях, связанные с верой местного населения в расположенный здесь таинственный центр мудрецов, существующий с незапамятных времен в охранительной изоляции песков Гоби. Эти исследователи обширных монгольских степей упоминают случаи, когда проводники отказывались вести экспедиции в «запрещенные местности в пределах Хангая и Гоби».

Один из ценнейших трудов по этому вопросу — «Путь в Шамбалу» (XVIII в.) — написан Таши-ламой Третьим Лобсангом Палденом, одним из наиболее почитаемых руководителей духовной и политической жизни Тибета (издан на немецком языке в 1914 году в переводе профессора А. Грюнведеля). «Кто хочет направиться в эту страну, — возвещает автор, — тот должен обладать силой заслуг добродетели и знанием тантр; если этого нет, он должен опасаться, что злые существа осилят его на пути». Чем не полный опасностей и тяжелой борьбы путь Парсифаля к замку Святого Грааля! Судя по описанию, царство Шамбала расположено в труднодоступном горном районе, укрытом со всех сторон мощными массивами со снежными вершинами. Книга содержит много ценных сведений по древней географии, однако трудность изучения этого текста заключается в том, что необходимо проделать крайне тщательную работу по отождествлению древних географических названий с современными. К тому же трактат содержит большое количество названий тибетских монастырей, приводимых без какой-либо четкой системы, что наводит на мысль о том, что на самом деле речь идет о пути духовного усвоения тайного буддийского знания, а не об описании реальной дороги в Шамбалу.

Достоин упоминания и еще один замечательный труд китайского священнослужителя высокого ранга, настоятеля монастыря Утайшань, «Красный путь в Шамбалу», в котором описываются некоторые вехи пути в это таинственное место. К сожалению, книга эта до сих пор не переведена ни на один европейский язык. Видимо, на него же ссылается и знаменитый русский исследователь буддизма В. Васильев, который в своем переводе труда Таранатхи упоминает о некоем «Дорожнике на Шамбалу».

Мимо этого самого священного понятия народов Азии не прошла и знаменитая путешественница и исследовательница Тибета А. Дэвид-Нил, которая написала несколько книг о своих странствованиях и духовной культуре Тибета. В статье о Гэсэрхане, о сверхчеловеческой жизни этого легендарного героя, с чьим именем связаны самые глубокие чаяния и надежды народов Срединной Азии и образ которого имеет много общего с владыкой Шамбалы Ригден Джапо, она говорит: «Гэсэрхан — это герой, новое воплощение которого произойдет в Северной Шамбале. Там он объединит своих сотрудников и вождей, сопровождавших его в прошлой жизни. Они все также воплотятся в Шамбале, куда их привлечет таинственная мощь их владыки или те голоса, которые слышимы лишь посвященными». Надо отметить, что название «Северная Шамбала», судя по всему, возникло в Индии как указание на ее расположение к северу от Гималаев.

Это сокровенное название изредка, чаще всего случайно, встречается и в других трудах по тибетскому буддизму, так же как и в описаниях путешествий по Тибету. Особо следует отметить уже упоминавшегося выше немецкого тибетолога Грюнведеля, который в одном из своих сочинений касается этого понятия в связи с Калачакрой — учением владык Шамбалы.

А. Ф. Оссендовский, который во время русской революции попал в Монголию, в своей нашумевшей книге «И звери, и люди, и боги» последнюю главу «Тайна тайн. Владыка мира» посвящает тому же вопросу. Хотя в его повествовании об Агарте, которое, несомненно, было навеяно очерком французского оккультиста Сент Ива д'Альвейдра «Миссия Индии в Европе», много фантастических измышлений, все же он приводит и такие факты, которые подтверждаются ранее упомянутыми авторами. «Агарта, — пишет он, — это страна, где учение самое высокое и самое чистое из всех и где по приказанию Владыки мира появляются травы и кустарники; старые и слабые люди становятся молодыми и крепкими, а мертвые снова пробуждаются к жизни». Сначала Оссендовский не придавал этой легенде большого значения, но снова и снова прислушиваясь к часто противоречивым сведениям монголов, он помимо воли начал понимать, что это «реалистическая и могущественная сила, способная влиять на развитие политической жизни Азии». Он рассказывает, что первосвященники Лхасы и Урги неоднократно посылали своих вестников к Владыке мира, но те не находили его.

Известно также, что барон Унгерн, предводитель белых войск в Монголии, дважды посылал доверенных людей на поиски обители Владыки мира. Первый раз его посланник возвратился с письмом от Далай-ламы. Но когда барон послал его во второй раз, тот больше не вернулся.

Нельзя обойти стороной и весьма интересную книгу французского писателя Жана Марка Ривьера «Под сеныо тибетских монастырей». Автор сам никогда не бывал в Тибете, но полюбил эту страну как свою истинную родину, изучил тибетский язык и с глубоко проникновенной силой описал паломничество смиренной души к духовным высотам Тибета. В одном месте духовный учитель так говорит своему ученику: «Это объединение намного совершеннее любой религиозной организации, оно полностью духовно, хотя и существует на нашей земле; это великая тайна. Знай, что над всею землею и над всеми ламами правит Он, пред Которым преклоняет главу даже сам Tarn и-лам а, Он, Кого мы называем Владыкою Трех Миров. Его земное царство скрыто, и мы, прочие из «страны снегов», представляем собою Его народ. Царство Его для нас — обетованная земля, Непемаку, и все мы в сердце лелеем мечту об этом крае мира и света как о своем родном доме… Святейшие среди нас уже ушли в Непемаку, в обитель мудрости Владыки Трех Миров… Для Него день — что для нас цикл. Бессменно Он властвует над сердцами и душами всех людей. Он знает их самые тайные думы и помогает защитникам мира и правды».

Есть и такое свидетельство. В эзотерическом сочинении «Тайна Шамбалы» (2003) известного английского писателя Джеймса Редфилда, автора известных бестселлеров «Селестинское пророчество» и «Десятое пророчество», содержится следующее определение Шамбалы: «У тибетцев бытует поверье, что за границами физического, материального мира незримо для нас существует некая иная, более духовная реальность и что Шамбала, находящаяся здесь, на Земле, живет уже в этой духовной реальности. Обитатели Шамбалы составляют особую общину избранных, живущих на более высокой ступени развития. Они служат как бы образцом устройства жизни, которого остальному миру еще предстоит достичь…» И дальше, уже от имени «избранных», он говорит: «Мы должны хранить эти священные знания в тайне, ибо ожидаем время, когда Шамбала явит себя миру и станет открытой для всех людей. Ведь Шамбала — первоисточник многих легенд, а также множества пророчеств в истории человечества. Мы помогаем другим культурам обретать духовную информацию. Нам известно также, что возможность видеть нас, открытая для всех людей, — всего лишь дело времени. Ведь Шамбала — это модель будущего для всего человечества».

«Храм жизни» Лаодзина

Попытаемся теперь прикоснуться к современным источникам, которые дают уже более прямые свидетельства того, что такая община мудрых, или братство Грааля, существует и в наши дни.

Кому-то может показаться неправдоподобным тот факт, что в наше время, когда весь земной шар практически полностью исследован и описан, когда все высочайшие вершины мира покорены, а материалистическая наука считает, что на Земле почти не осталось каких-либо нерешенных географических проблем, вдруг заходит речь о каком-то локализованном во времени и пространстве месте или клочке земли, о котором мало что известно и добраться до которого мало кому дано.

С другой стороны, в этом нет ничего удивительного, ибо некоторые регионы Земли, прежде всего горные области, настолько необъятны и мало заселены, что не только ученые-географы, но даже многие поколения местных жителей очень смутно представляют себе, что делается за пределами их жизненной сферы, в труднопроходимых или вообще недоступных долииах и ущельях в сердце гор. К тому лее, если быть до конца честным, наука еще не разрешила ни одной проблемы, относящейся к сфере тончайших духовных энергий или трансцендентных явлений. Однако какой разумный человек отважится отрицать, что и эта сфера как часть великого непознанного не может стать объектом точного научного исследования, поскольку именно такое исследование и является целью науки?

Да, прошло почти две тысячи лет со времени путешествия Аполлония Тианского в священную обитель восточных мудрецов, и потому в наши дни, дни повального скепсиса и тотального неверия во все необычное, что якобы не поддается научной логике и всестороннему лабораторному анализу, нас с особой силой поражает, что до сих пор встречаются подобные свидетельства, во многом совпадающие с описанием, дошедшим до нас из седой древности. В годы после Первой мировой войны большое внимание общественности привлекла к себе опубликованная в газете Shanghai Times статья известного монгольского ученого-археолога доктора Лаодзина. В ней ученый рассказывает о том, что он посетил не доступный для обычных людей «храм жизни», находящийся в малоизвестном нагорье Куньлунь в самой труднодоступной части Тибета. В походе его сопровождал некий непальский йог, которому он однажды спас жизнь и который в благодарность за это признался, что остаток своих дней хочет провести в «храме жизни», куда он готов указать дорогу своему благодетелю.

В путешествии по Тибету путникам пришлось столкнуться и преодолеть невероятные трудности. «После двух месяцев пути по пустыне Гоби и ужасным горным хребтам Северного Тибета, — сообщает автор, — мы, наконец, достигли какого-то заснеженного нагорья на высоте около 15 тысяч футов над уровнем моря. Велико же было наше изумление, когда вдруг далеко внизу мы увидели зеленеющую долину, плодородная природа и тепло которой являли разительный контраст с пустынными снежными горами, среди коих мы находились. В этой долине мы увидели много зданий своеобразной архитектуры, вызвавших наше удивление».

«По одну сторону долины мы увидели большое скопление красивых зданий, которые возвышались над верхушками деревьев. Здесь-то, как я узнал после, и находился упомянутый «храм жизни» вместе со зданием библиотеки, астрологической башней (наподобие тех, какие строились халдейскими мудрецами), зданиями лабораторий и прочим. Эти постройки, сложенные из черного базальта и серого гранита, стоят сейчас так же, как они стояли еще во времена Чингисхана. Они древнее Великой китайской стены, древнее самых старинных индийских пагод и, возможно, даже древнее египетских пирамид».

Все отшельники, которые жили в этом уголке, давали обет абсолютного молчания. Потому-то это место, «хотя оно многие века являлось обителью великих духовных учителей — Махатм — и пророков, осталось до наших дней одной из величайших мировых тайн».

«Случайные путники, которые достигали этого священного места, или оставались там навсегда, или умирали от голода и трудностей на обратном пути в цивилизованный мир. Те же немногие, которые возвратились живыми, давали клятву не разглашать ничего из того, что они видели и слышали в святилище».

«Храм жизни», который показал Лаодзину йог-проводник, предназначен для исследования человеческого духа и его силы. «Может быть, это единственное место на земле, где люди различных религиозных верований и убеждений могут встречаться на нейтральной почве и сосредоточить все свои силы и способности на разрешении проблем, имеющих величайшее значение для блага всего человечества».

Обитатели этой долины живут совершенно обособленно от остального мира. Все необходимое для каждодневной жизни они производят своим собственным трудом… Самая большая ценность святилища — библиотека со множеством рукописей, а также картами и инструментами, необходимыми для необычайно тонких научных исследований. Лаодзин в своей статье останавливается главным образом на физических явлениях, ибо о поразительных духовных теориях и феноменах, которые там происходят, ему было запрещено писать. Он только упоминает, что адептам присущи ясновидение, телепатия и другие высшие способности, причем сам ученый присутствовал при многих научных опытах. Среди всего прочего он видел, как адепты поднимались в воздух и даже становились невидимыми для физического глаза. Все они живут многие столетия, однако выглядят как люди средних лет. Разумеется, все это является результатом многих веков духовной дисциплины и кропотливого накопления высшего знания.

Все сказанное мы пока что оставим без комментария и возвратимся к нему чуть позже, когда перейдем к реальным свидетельствам очевидцев, побывавших в «долине бессмертных» и находившихся в непосредственном контакте с самими «бессмертными» — Махатмами.

Позванные Братством

Заключая этот длинный ряд свидетельств, упомянем еще один замечательный труд — книгу Ж. Сент-Илера «Криптограммы Востока», в которой приведены апокрифические сказания о Христе, Будде, Аполлонии Тианском, святом Сергии, Матери Мира и другие восточные легенды, волнующие нас ощущением реальности и своей духовной силой. Заканчивается книга волнующими сердце «апокалипсическими» пророчествами о Шамбале и Майтрейе.

«Можно найти песок золотой, можно найти драгоценные камни, но истинное богатство (учение Шамбалы) придет лишь с людьми Северной Шамбалы, когда придет время послать их…

Мы не знаем страха. Мы не знаем уныния. Подумайте чистыми мыслями, подумайте светлыми мыслями! Когда шествие с изображением Шамбалы пойдет по землям Будды и вернется к первоисточнику, тогда наступит время произнесения священного слова «Шамбала».

Завершился круг несения изображения! В местах Будды, в местах Майтрейи пронесено изображение. «Калагия» произнесено. Как знамя развернулось изображение!..»

В этой книге проникновенно повествуется о том, как великие учителя человечества — Будда, Христос и Аполлоний Тианский — перед началом своей великой миссии отправлялись в гималайскую святую обитель. Выше мы уже приводили рассказ Филострата о путешествии Аполлония Тианского в ашрам (обитель) мудрецов в Северной Индии, рассказ, который, несомненно, во многом надуман и разукрашен воображением автора. Здесь же дана несколько иная картина, которая покоряет своей реальностью и благородством.

«Еще будучи молодым человеком, Аполлоний слышал от одного ценителя и собирателя необыкновенных историй о существовании обители Братства. Тогда он не обратил на это внимания, но со временем, когда ему пришлось многое узнать и многое увидеть, он вспомнил и в тайне духа решил посетить север Индии.

У него был друг, большой ученый, принявший многие степени посвящения; к нему и обратился Аполлоний за советом. Старец задумался и обещал узнать.

И вот через год пришел ответ. Старец обратился к Аполлонию: «Друг мой, воистину счастье с тобою. Мне пишут, ты можешь собираться в путь. В Кашмире ты встретишь одного моего друга, он может дать тебе необходимые указания. Итак, собирайся в путь».

Путь Аполлония был долог. На пути встречались разные люди. Один из встречных, как бы угадав намерение Аполлония, сказал: «Могу быть тебе полезным. Лицо, к которому ты направляешься, мне знакомо. Прошу тебя воспользоваться моим домом, когда достигнешь древней Гандхары». И встречный подал Аполлонию хранительницу даров. Аполлоний так и не узнал имени незнакомца.

Достигнув Таксилы, Аполлоний нашел дом незнакомца и, подойдя к двери, ударил молотком. Дверь открылась, и молодой индус пригласил гостя войти. Тут только Аполлоний вспомнил, что не знает имени владельца дома. Привратник, видимо, ждал. Аполлоний, чтобы объяснить свой приход, показал хранительницу даров. Привратник сделал знак рукой и провел его в комнату, где стояли стол и два кресла.

Через некоторое время открылась дверь, и в комнату вошел высокий человек. На нем был кафтан со знаками достоинства конного начальника. Вошедший назвался братом незнакомца и, как бы зная, зачем пришел Аполлоний, сказал: «Мои люди завтра проводят тебя».

Наутро Аполлоний увидел на дворе несколько воинов и коней. Тронулись в путь и спешно доехали до Северных гор. Здесь воины оставили Аполлония».

Сохранился и краткий рассказ о возвращении учителя на закате жизни «к тем берегам, где он уже побывал с пользою для духа».

Совершенно в ином ключе изображено отправление Владыки Будды в ашрам. Это произошло еще в молодости, когда он, глубоко осознав великую майю (иллюзию) земных власти, богатства, блеска и личного счастья, тайно оставил свои царские покои и отправился на поиски высшего знания, которое спасло бы людей от гнета страданий неведения.

Владыка Будда действительно покинул родной город. Действительно предавался созерцанию под деревом мудрости. Действительно учил в Бенаресе. Действительно завершил учительство в Кушинагаре, но века прибавили к этим реальным событиям много басен.

Владыка покинул родной город на коне в сопровождении посланного слуги. Дорога лежала на севе-ро-запад вдоль долины реки. Две недели продолжался ускоренный путь. Когда миновали горные проходы, кончилась горная дорога, и дальше вела охотничья тропа. Здесь явленный слуга оставил его, но на прощание сказал: «Брат царевич, иди и, когда найдешь хижину охотника, передай ему этот кусок дерева». И дал ему кусок дерева с тремя знаками.

Владыка шел по тропе семь дней. На восьмой дошел до хижины. Дверь была открыта, и высокий старик, охотник, одетый в старую грязную поддевку, стругал палку.

Владыка обратился с приветствием согласно обычаю Индии. Но охотник рассмеялся и указал на палку. Владыка вспомнил о куске дерева и передал ему. Старик внимательно осмотрел знаки и добродушно указал на стол в хижине. Владыка понял приглашение и отведал дичи и меда. Затем старик знаками указал Владыке отдохнуть.

Когда Будда проснулся, солнце только что озарило снега. Охотника не было в хижине, но со двора раздавался стук его топора. Но вот он показался в дверях и подал Владыке питье из меда. Затем старик взял суму и копье и указал на солнце. Владыка понял, что пора в путь, и, взяв посох, вышел из хижины. Старик трижды поклонился Ему и указал следовать за ним.

Подойдя к кустарнику, он раздвинул ветви; за ними обнаружилась узкая тропа. Старик, сделав Владыке знак не отставать, быстро пошел вперед, указывая на солнце. Так шли они до полудня; лес начал редеть, и стал доноситься шум реки: они вышли на берег.

Старик натянул лук и послал стрелу. Молча ждали они. Владыка снял с себя оставшиеся украшения и подал старику. Но тот указал бросить их в реку.

Вот появился на другом берегу высокий человек, выдвинул челн и направился к ним. Кафтан его был оторочен мехом; лицо очень смуглое, широкое. Достигнув берега, незнакомец поклонился Владыке и пригласил в челн.

Владыка хотел проститься с охотником, но тот незаметно исчез. Незнакомец также хранил молчание. Достигнув берега, они сели на коней и стали подниматься в гору. Ночью достигли они предела снегов и на рассвете спустились в обитель.

Эту же восточную легенду упоминает и Н. Рерих в книгах «Пути Благословения» и «Алтай — Гималаи»: «По преданию, Будда принял посвящение в присутствии высших. Место посвящения названо «святейшей ступой», но где оно, не указано. Известны места подвигов Будды на Ганге. Известны места рождения и смерти Учителя в Непале. По некоторым указаниям, посвящение совершилось еще севернее, за Гималаями, ибо на подвиг Будда пришел с севера».

И наконец, — говорится в легенде, — туда же, куда шел Будда, отправился и Христос: может быть, по той же самой долине горной реки в окружении вершин, по той же самой крутой и почти недоступной тропе на склонах Гималаев. Три года пробыл Христос в этом священном месте, куда его спутнику, провожавшему его из Аравийской пустыни до Лахора, не было разрешено войти.

Вот как рассказывается об этом в «Криптограммах Востока»:

«Надо помнить день конца самого безрадостного приношения. Христос, который только давал, не приняв ничего. Эта решимость с ранних лет провела Его через распаленную пустыню, и ноги Его горели так же, как у простого погонщика.

Мы ждали Его, но, как бывает всегда, минута Его прихода была неожиданна. Мне подвели коня, и собирался я проститься с семьей, когда слуга заметил оборванного путника. Его длинное лицо было бледно, и волосы были спущены узкими прядями ниже плеч. И только серый холст покрывал Его тело. Даже тыквы для питья я не заметил.

Но жена первая пошла Ему навстречу, и, когда после я спросил, почему она устремилась, она сказала: «Как [будто] звезда загорелась в моей груди и жар до боли брызнул жилками от нее». Ибо ходил высоко путник, когда подошел к шатру. И я понял, Кто пришел.

После пустыни принял Он лишь маисовый хлеб и чашу воды. И спросил коротко: «Когда пойдем?»

Я ответил: «Когда Звезда позволит». И мы ждали знака Звезды, и молчал Он, только говоря: «Когда?» И, наблюдая звезды, я сказал: «В рыбах кровь». Он только кивнул головой.

Так ждали мы три года каждый день, и свет Звезды над нами сиял.

Мне помнится, Он говорил очень мало о видении Света, когда маленький мальчик принес Ему меч, и как свет радугой лился перед Ним и беззвучно голос посылал Его идти.

Мне также указано было проводить Его, куда я сам не мог еще войти.

На белом верблюде выехали мы ночью и ночными переходами дошли до Лахора, где нашли, казалось, ждавшего нас последователя Будды.

Никогда не видел такой решимости, ибо были в пути три года. И три года пробыл Он там, куда я не мог войти.

Мы ждали Его и провели до Иордана. Так же белый холст покрывал Его, и так же одиноко пошел Он под утренним солнцем. Над Ним была радуга».

Путешествие Христа в Индию и Гималаи также отражено, хотя и по-другому, в «Тибетском евангелии» (манускрипте, найденном русским ученым Н. Нотовичем в одном из тибетских монастырей), где повествуется о том, как жил святой «Исса, лучший из сынов человеческих». В этом манускрипте дается разгадка того, где был Христос между двенадцатым и тридцатым годами своей жизни, о чем хранят молчание канонические Евангелия.

Здесь говорится, что еще в детстве Он будто бы тайно покинул своих родителей и вместе с иерусалимскими купцами отправился в страну Инда, «чтобы усовершенствоваться в божественном слове и изучить законы великого Будды». По пути он посетил несколько восточных стран (в том числе побывал и у последователей Зороастра в Персии), учился сам и учил других, исцелял и творил чудеса. В милосердии своем будущий Учитель человечества больше всего обращался к индийской касте отверженных, к шудрам, восстановив этим против себя браминов, и, преследуемый, отправился в Непал и Гималайские горы.

Николай Рерих в книге «Алтай — Гималаи» приводит и другие версии пребывания Иисуса в Тибете; в частности говорит, что Он будто бы посетил древний храм мудрости около Лхасы, где некогда жил Минг-сте, великий мудрец Востока, и ознакомился там со многими рукописями. Вообще в Гималаях монахи и люди низшей касты принимали великого Учителя с сердечным ликованием. Древняя благоговейная память об Учителе Иссе и поныне жива среди тибетцев, а имя его произносится с большим уважением.

В Трансгималаях, под сенью древнего Тибета, на земле незапамятной Арьяварты, родины духовной культуры индийской «Ригведы», наряду с великими риши и йогами учили и возвышенные герои Тибета, носители высшего разума: Падма Самбхава, поэт Миларепа, духовный реформатор Цонгкапа и многие другие, чьи имена до нас не дошли, но духовная энергия которых так мощно насыщает восприимчивое сознание, что даже самый темный ламаист наших дней, погрузившийся в сумерки суеверия и вырождения, не может отрицать это воздействие.

Кто знает, какие еще исполины духа, махатмы, риши, архаты и святые подвижники в веренице давно забытых эпох шли по тому же пути туда, в сияющую святыню Гималаев, в твердыню высшего знания и любви!

О выдающемся враче XVI века, одном из величайших врачевателей всех времен Парацельсе, объехавшем за свою жизнь чуть ли не полсвета, ходили слухи, что он из Европы отправился на Восток, посетил Константинополь и там будто бы получил от некоего адепта алхимии философский камень. Его ученик Ван Хельмонт даже уверял, что Парацельс в течение восьми лет был пленником татарского хана и там был посвящен в учение буддизма. Историческая традиция утверждает, что ученый действительно посетил тибетское братство и провел некоторое время в одном из его ашрамов. Оттуда он и вынес те удивительные знания по медицине, которые позлее обнародовал в многочисленных трудах, часто, увы, будучи вынужден прибегать к языку символов, дабы уберечься от обвинений в ереси со стороны инквизиции. Неслучайно поэтому Парацельс всю жизнь сохранял благоговейную память о Востоке и столь глубоко проникся силой священного воздействия Гималаев, что вложил в уста араба Али такие слова: «Иди, сын мой, в горы Индии и в их каменоломни и добудь там драгоценные камни, которые растворяются в воде» (кристаллы духовности, которые преображаются в сознании).

Известно также, что и живший в XIV веке великий Христиан Розенкрейц, основатель эзотерического братства розенкрейцеров, о ком сохранились лишь полулегендарные сведения, долгие годы провел в Срединной Азии и по возвращении оттуда, подобно Парацельсу, был вынужден преподать учение Востока в «полухристианском обличье», чтобы защитить своих учеников от преследования и мести фанатиков и ханжей.

О таинственном и выдающемся государственном деятеле XVIII века графе Сен-Жермене, жившем накануне Французской революции и признанном эзотерической наукой одним из Учителей гималайского братства, биографы рассказывают, что он бывал и в Восточной Индии, и в Китае, и далее в Японии, и кто знает, не посетил ли он по пути и тибетский ашрам? Это и в самом деле была поистине легендарная личность, универсальный дух, виртуозно владевший познаниями едва ли не во всех видах искусства и наук то-4- Шамбала го времени. В великосветском обществе о нем господствовало мнение, которое можно выразить словами Вольтера (сказанными, правда, с улыбкой): «Это человек, который знает все и который никогда не умирает». В самом деле, о его рождении и возрасте нет никаких достоверных сведений; ходили самые фантастические слухи, что он живет уже целые столетия, что владеет «эликсиром жизни», и их еще более подкрепляли рассказы многих очевидцев, свидетельствовавших, что в своем «преклонном» возрасте граф неизменно сохранял чуть ли не юношеский вид.

Уход графа из этого мира тоже был весьма загадочным. Хотя день его смерти отмечен в церковных книгах, где сказано, что его похоронили через три дня после кончины, однако какие-либо подробности его смерти отсутствуют. Даже его друг и покровитель герцог Карл Гессенский, в доме которого граф жил последние дни, мало что мог рассказать об его уходе. Высказывалась уверенность, что на склоне лет Сен-Жермен отправился в тибетское братство. Это, между прочим, подтверждают и его слова, сказанные им перед расставанием Францу Греферу: «Я оставляю вас. Не старайтесь меня увидеть… Я уйду завтра вечером… Я исчезну из Европы и появлюсь опять в Гималайском царстве. Мне необходим отдых. Меня снова увидят через восемьдесят пять лет определенно».

Сен-Жермен сказал это в 1790 году. Интересно отметить, что спустя 85 лет, в 1875 году, было основано Теософское общество, причем руководители этого движения неоднократно встречались с некоторыми гималайскими Махатмами. В мире великих посвященных нередки случаи, когда какой-либо адепт по окончании своей миссии среди человечества устраивал себе мнимые похороны, чтобы еще в физическом теле присоединиться к братству. Поэтому на кладбищах сохранились пустые гробницы, откуда погребенный, находившийся в состоянии летаргии, был затем изъят своими последователями, либо туда вместо него клали тело другого человека.

Игуменья Кведлинбургского монастыря Амалия (сестра прусского короля Фридриха II), с которой Сен-Жермен состоял в дружеской переписке, как-то спросила графа, из какой страны он прибыл. «Я из той страны, — ответил он, — которой никогда не правил ни один чужеземец».

В связи с этим уместно упомянуть и о Николя Фламеле (1330–1417), французском алхимике-филантропе, в отношении которого народная молва терялась в догадках, откуда он берет средства на постройку такого количества богоугодных заведений: больниц, богаделен, церквей и монастырей. Не находя других объяснений, ему приписывали способность изготавливать золото при помощи философского камня. По гражданским актам Фламель считался умершим в 1418 году. Однако некоторые авторы утверждают, что еще в расцвете сил он покинул Париж и пустился на поиски своей жены Пернель, которая за пять лет до этого отправилась в Азию, но из странствия так и не вернулся. Удивительно здесь вот что: в книге французского путешественника и дипломата Поля Лукаса «Путешествие в Турцию», написанной в 1719 году, то есть через триста лет после официальной даты смерти Фламеля, приводится рассказ о том, что автор в одном из алхимических обществ в Малой Азии встретился с узбекским дервишем, который утверждал, что Фламель и его жена все еще живы, хотя на родине их считают умершими; что их гробницы в свое время оказались пустыми, а сами они с помощью философского камня сумели продлить свою жизнь; и что после мнимой смерти они отправились в Индию, на родину посвященных, где живут и по сей день. Дервиш уверял, что ему посчастливилось встретиться там с Фламелем и его женой и близко сойтись с ними.

Нельзя обойти молчанием и другого великого духа, уже упоминавшегося выше автора алхимических сочинений Томаса Вогана, которому молва приписывала обладание философским камнем, коим он, как универсальным целебным средством, лечил больных и превращал одни металлы в другие. О нем, как и о Сен-Жермене, тоже никто не мог сказать, «откуда он пришел и куда идет». Большую часть жизни он провел в дальних путешествиях, причем, по некоторым сведениям, побывал даже в Америке и, между прочим, также и в Восточной Индии.

Если углубиться в еще более далекое прошлое, можно назвать имя Пифагора, который, как известно, обучался в Индии у мудрых индусских гимнософистов — возможно, в одном из гималайских ашрамов, ибо пифагорейцы знали о существовании «братства бессмертных».

Это же можно сказать и о Елене Петровне Блаватской, родоначальнице теософского движения: каждый человек из близкого окружения нашей соотечественницы, сопровождавший ее в свое время в Индию, мог засвидетельствовать, что она имела счастье провести несколько лет в одной из священных обителей братства, куда вход для других ее последователей был закрыт; там, по их словам, она и довела до совершенства свои несравненные эзотерические знания.

II. ОТ МИФА К РЕАЛЬНОСТИ