Шарлатаны — страница 3 из 75

— Мы должны сделать все как полагается, — невозмутимым тоном возразила доктор Лондон. — Мне нужно задать несколько вопросов. У вас никогда не было проблем с сердцем и легкими?

— Нет.

— Вам давали наркоз?

— Ни разу в жизни.

— Вы сегодня ничего не ели?

— Мне говорили, что будет спинальная анестезия.

— Верно. Секретарь доктора Мейсона предупредила нас, что оперирующий хирург рекомендовал спинальную анестезию. Вы согласны, мистер Винсент? Вам известно, что это такое?

— Да. Вообще-то, я знаком почти со всеми анестезиологами нашей больницы и их помощницами, они много всего рассказывали о разных видах анестезии.

— А, подкованный пациент! Отлично. Тогда вы понимаете, мистер Винсент, что мы должны заранее получить ваше согласие на общую анестезию в том случае, если возникнут проблемы со спинальной.

— Что за проблемы, доктор?

— Шансы, что они появятся, невелики, и все же следует предусмотреть все варианты. К примеру, если операция продлится чуть дольше, чем мы рассчитывали, и действие спинальной анестезии закончится, придется перейти на общую. Для этого нам и требуется ваше согласие. Итак, следующий вопрос: как у вас с легкими?

— С легкими все нормально!

— Заболевания желудочно-кишечного тракта: гастрит, язвенная болезнь, панкреатит?

— Я в полном порядке, честное слово. Вы уверены, что мы не задерживаем доктора Мейсона?

— Поверьте, это последнее, о чем нам стоит беспокоиться. Теперь что касается позвоночника. Вы понимаете, что я должна буду сделать вам пункцию, чтобы ввести анестетик?

— Да-да, конечно. Ассистент доктора Мейсона все подробно рассказал. Он заверил, что я ничего не почувствую.

— Совершенно верно. Я позабочусь о том, чтобы уберечь вас от боли. Но вы должны сказать, есть ли у вас проблемы со спиной, о которых мне следует знать.

— Нет. Ни малейших.

— Хорошо. Мы попросим вас сесть на операционном столе, наклониться вперед и положить голову на специальную опору. Вы почувствуете легкий укол в нижней части спины, когда я подкожно введу местный анестетик, прежде чем вводить спинальную иглу в субарахноидальное пространство. Затем мы поможем вам лечь на столе. Еще вопрос: во время операции вы хотите оставаться в сознании? Тогда, если доктор Мейсон не будет возражать, сможете наблюдать за ходом манипуляций по монитору. Или предпочтете спать? В любом случае боли вы не почувствуете, и я постоянно буду находиться рядом с вами.

— Предпочту спать! — быстро ответил Брюс. Хотя больничная обстановка была ему знакома и не внушала страха, он все же не имел ни малейшего желания следить, как нож хирурга вторгается в его плоть.

— Отлично, значит, будете спать. Спрашиваю еще раз: вы ничего не ели сегодня с полуночи и до настоящего момента?

— Нет.

— Аллергия на медикаменты?

— Her.

— Принимаете какие-нибудь лекарства?

— Нет.

— Хорошо. Сейчас я поставлю вам внутривенный катетер, и мы отправимся в операционную. Вам все понятно? Или есть вопросы?

— Нет, ничего не приходит в голову, — сказал Брюс. Впервые за все это время легкий холодок страха заставил его поежиться. Постепенно до сознания начало доходить, что он находится в руках хирургической бригады и больше не контролирует собственную жизнь.

Доктор Лондон поставила внутривенный катетер с такой быстротой и ловкостью, что Брюс и охнуть не успел. Он не скрывал, что никогда не любил уколов и даже при виде иглы старательно отводил глаза.

— Ух ты, виртуозно! — прокомментировал Брюс.

— Да, неплохо получилось, — улыбнулась Ава. Она знала, что отлично умеет делать свою работу. Также доктор Лондон была внимательна к психологическому состоянию пациентов и заметила перемены в поведении Брюса. — Как вы себя чувствуете? Волнуетесь?

— Есть немного, — сознался тот. Голос его, до сих пор звучавший уверенно и бодро, дрогнул.

— Могу сделать вам инъекцию седативного, чтобы снять напряжение, — предложила Ава.

— Да, не откажусь, — без колебаний согласился Брюс.

Ава достала из кармана ампулу, специально припасенную на такой случай, и ввела четыре миллиграмма мидазолама — препарата, который предпочитала использовать для премедикации[2]. Затем выбросила ампулу и упаковку от катетера в корзину и, не дожидаясь санитара, вывезла каталку в главный холл и направилась прямиком в операционную.

— Лекарство подействовало, — объявил Брюс, глядя в потолок на проплывающие над головой лампы дневного света. Страх, еще несколько секунд назад сковывавший мышцы, чудесным образом испарился, сменившись желанием поболтать с врачом. — А когда мы увидимся с доктором Мейсоном?

— Совсем скоро, — заверила Ава. — Он уже готов и ждет вас.

Если бы кто-нибудь спросил Брюса, что он чувствовал, прибыв в операционную номер восемь, он сказал бы, что был немного навеселе. Почти год назад, когда создание многофункциональных операционных залов в новом корпусе только-только завершилось, Брюс побывал здесь с экскурсией, поэтому сейчас его не удивил причудливый вид помещения с подвешенными на консолях аппаратами, мерцающими мониторами и огромным окном, за которым виднелся пульт дежурного. Скосив глаза, Брюс заметил операционную сестру, деловито раскладывающую инструменты на стерильном столе. Под маской трудно было разглядеть ее лицо, зато Брюс сразу узнал вторую сестру, рослую и широкоплечую Дон Уильямс, которая водила белый «форд-фьюжн». Девушка тоже узнала Брюса.

— Добро пожаловать, мистер Винсент, — весело сказала она, подходя к каталке и помогая Аве переместить больного на операционный стол. — Обещаю, мы хорошенько позаботимся о вас, как и вы заботитесь о наших машинах. — Дон захихикала.

— Спасибо, — сказал Брюс, усаживаясь на краю стола, как велела ему Ава, и поглядывая по сторонам в поисках хирурга. — А где доктор Мейсон?

— Придет, как только мы сообщим ему, что вы готовы, — заверила Дон.

— Все еще не закончил с предыдущим? — тихо спросила Ава, пока они помогали Брюсу нагнуться и упереться лбом в специальную круглую подставку, которую в просторечье называли бубликом. Правило гласило: анестезия не начинается, пока хирурга нет на месте. Операционная бригада должна была убедиться, что все готовы к работе. К сожалению, когда речь шла о докторе Мейсоне и еще нескольких врачах, принадлежавших к местной хирургической аристократии, правило постоянно нарушалось, поскольку звездные доктора часто работали одновременно в нескольких операционных.

— Да, все еще в четырнадцатой, — кивнула Дон. — Но передал через дежурного, чтобы мы приступали.

— Хорошо, — покорно вздохнула Ава. Она надела стерильные перчатки и занялась спиной Брюса. Не в первый раз, имея дело с доктором Мейсоном, Аве приходилось начинать анестезию, когда хирурга даже поблизости нет. И ей это не нравилось. Доктор Лондон предпочитала действовать в соответствии с инструкциями, считая, что соблюдение правил — залог безопасности пациента. Изменение протокола казалось ей нарушением правил хорошего тона.

Откровенно говоря, Ава вообще не любила работать с эгоистичным и самоуверенным доктором Мейсоном. Профессиональная расхлябанность, которую он позволял себе, пользуясь статусом суперзвезды, приводила ее в смущение. Ава прекрасно понимала: случись нечто экстренное, особенно связанное с риском для жизни пациента, Уильям Мейсон ни за что на свете не возьмет ответственность на себя, свалит все на коллегу — недостаточно опытного анестезиолога. Тем не менее непрофессиональное поведение хирурга, раздражавшее само по себе, не было главной причиной нелюбви Авы к совместной работе с ним. Ава Лондон — одна из немногих женщин-анестезиологов в больнице и уж точно самая молодая — вызывала живейший интерес у доктора Мейсона. Он открыто пытался флиртовать с ней, как флиртовал со многими молодыми медсестрами. Несколько раз Мейсон звонил Аве домой под предлогом обсуждения предстоящей операции и предлагал «заскочить» на полчасика, поскольку живет неподалеку, на что неизменно получал вежливый отказ. И хотя столь откровенные атаки были ей неприятны, Ава молчала, опасаясь получить в лице хирурга могущественного и коварного врага. Также она не обмолвилась ни словом и заведующему анестезиологическим отделением доктору Мадху Кумару, поскольку тот, будучи известным в своей области специалистом, принадлежал к когорте избранных, как и его коллега Мейсон. Именно доктор Кумар давал наркозы ВИП-пациентам Уильяма. Менее статусные больные, вроде Брюса Винсента, не интересовали заведующего, и он отдавал их Аве и другим анестезиологам.

Ава протерла поясницу Брюса антисептиком и с помощью препарата для местной анестезии создала небольшой подкожный валик в том месте, куда предполагалось ввести иглу. Убедившись, что стилет — игла большого диаметра для прокола кожи — установлен правильно, она ввела через него более тонкую спинальную иглу.

— Вы ощутите небольшое давление, — предупредила Ава. Через несколько секунд она почувствовала, как острие проткнуло желтую связку, а еще через мгновение провалилось в субарахноидальное пространство. Из павильона иглы начал капать ликвор. Ава ввела анестетик — бупивакаин. Пока все шло гладко. Врач осталась довольна своей работой. Они с Дон помогли пациенту лечь на операционный стол.

— Чувствительность в ногах осталась прежней, — сообщил Брюс. Он явно опасался, что анестетика может оказаться недостаточно.

— Потребуется минуты три, чтобы препарат подействовал, — успокоила его Ава, подключая ко всем устройствам наблюдения за жизненными показателями, какие только имелись в ее распоряжении. Убедившись, что ЭКГ, сатурация и остальные процессы в норме, она добавила пропофол в качестве снотворного. В 9:58 Брюс Винсент закрыл глаза и уснул. Ава снова привычно бросила взгляд на монитор: цифры на дисплее остались прежними. Она перевела дух и немного расслабилась. Начало анестезии всегда было для нее самым напряженным моментом из-за возможной нестабильности пациента.

Однако следующие сорок минут Ава провела в раздражении, которое стремительно нарастало. Несмотря на многочисленные звонки в операционную № 14 и ответные заверения, что доктор вот-вот придет, Мейсон так и не появился. Время шло. Ава корила себя за то, что согласилась начать анестезию без хирурга. И хотя она была уверена, что введенного препарата хватит часа на два — вполне достаточно для небольшой операции по пластике грыжи, — сам факт, что пациент вынужден дожидаться врача, которому следовало находиться в операционной к моменту его прибытия, возмущал до глубины души.