– Они и мне неожиданны, – простодушно сознался Карл. – А вы сегодня одна? В смысле… ээ… вас никто не сопровождает?
– Ну как вам сказать… Если и сопровождает, то не меня. – Ответ был невнятен, однако ничего лучше Лора не придумала.
– Пойдемте, я покажу вам кое-что, – решительно проговорил Карл и, цепко ухватив Лору за локоть, повлек ее за собой.
Он провел ее через пару комнат и открыл дверь в дубовый кабинет-библиотеку. Стены, не занятые шкафами с книгами, были увешаны картинами.
– Посмотрите на мое последнее приобретение. – Карл протянул руку почти в торжественном жесте, указывая на одно из полотен: – Бэкон, один из самых, самых… во всех смыслах, включая цену.
Это был огромный портрет в золоченой раме, на котором был изображен сам хозяин дома в полный рост, с тростью в правой руке и почему-то в пижаме, из которой вылезал разверстый живот с неаппетитными внутренностями. Сходство было поразительным, несмотря на далеко не реалистичную манеру письма.
– Ну как? – хитро прищурился Карл.
– На картине на вас намазано краски гораздо больше, чем в жизни, – задумчиво произнесла Лора. – Но это, наверно, нормально – все-таки живопись.
Карл разразился таким громоподобным смехом, как если бы он в жизни ничего смешнее не слышал – даже хрустальные бра на стенах отозвались легким позвякиванием.
– Никогда не слышал более точной оценки произведения искусства, – веселился он как ребенок.
Лоре же было не до смеха, у нее кружилась голова, а саму ее слабо подташнивало.
– Пойдемте, я выведу вас на воздух, – галантно подставил ей свой локоть Карл.
На террасе воздух был такой плотности и влажности, что его хотелось распробовать небом и языком. К тому же сильно пахло какими-то экзотическими цветами. Искусственно подсвеченная бирюзовая вода в бассейне и алмазные звезды в черном небе на мгновение давали ложное ощущение свежести и прохлады. Лора набрала полные легкие этой невидимой субстанции, называемой воздухом, и попыталась задержать ее там как можно дольше. Туман в голове немного рассеялся.
– Состояние влюбленности, – выдала Лора глубокомысленно, – это когда у вас выдернули задницу из-под спины. Извините за грубое слово.
– И эта сентенция стоила вам долгих размышлений? – полюбопытствовал Карл.
– Нет, так говорит моя подруга. А она знает толк в жизни.
– О! Глубоко! Поэтесса?
– Нет, нормальная. Как и все мы млекопи-тающая-сявая, – запуталась Лора в сложном слове, окончание которого извивалось, как хвост ящерицы.
– А что еще она говорит из того, что вам нравится?
– Еще она говорит, что это женская народная забава – сама придумала, сама обиделась, – выдала Лора.
– Наболело? – посочувствовал Карл.
– Натерло, – зло отмахнулась Лора. – И тут же спохватилась: – Простите меня ради бога, у меня сегодня с головой совсем плохо…
– Что вы, что вы, – расхохотался Карл. – У меня давно не было такой интересной собеседницы. А вашу подругу я, похоже, знаю, она не художница?
– Вот именно – Томки.
– Ну конечно же, она полна мудрых мыслей – у нее разум не проблесками, а целым стратегическим массивом, – констатировал Карл и направился к бару, расположенному тут же.
Вынув из него бутыль темного стекла и два стакана, Карл плеснул в каждый из них янтарной жидкости.
– Вот выпейте, вам сразу полегчает. Волшебный нектар, магическое снадобье – растворяет наши безумные трагедии, обращая их в простые недоразумения. Тридцатилетней выдержки. Для особо почетных гостей.
Лора сделала глоток и почувствовала, как жидкость расплавленным золотом потекла по пересохшей гортани в желудок и тут же растеклась по жилам.
Ох уж эти фиалковые сумерки – самое опасное время.
После второго глотка ей стало ужасно весело и дурашливо беззаботно. Карл стоял к ней в профиль, и Лора впервые заметила в нем каменную рубленность ацтека – такой профиль можно было высечь на скалах. И руки – большие, красивые, очень мужские руки. И вдруг подумала, что неплохо было бы попасть в их объятия.
Лора обошла по кромке бассейна, покачиваясь на высоченных каблуках кораллового цвета туфелек, и, дойдя до Карла, пошатнулась, как бы потеряв на мгновение равновесие. Он немедленно подхватил ее своими сильными руками, и она оказалась у него в объятиях. Длинный киношный поцелуй оказался неизбежным завершением. Ей понравилось. В следующую секунду они оказались на ближайшем шезлонге целующимися с неподдельной подростковой страстью.
В этот момент на террасе появилась фигура. Сделав шаг в их сторону и вступив в отблеск света, исходящий от бассейна, темный силуэт стал более определенным и принял очертания Дэниса. Он сделал еще пару шагов к шезлонгу и остановился как вкопанный, вглядываясь в целующуюся парочку, не замечавшую в тот момент ничего вокруг. Потом резко повернулся и скрылся в доме.
Сама же Лора, целуясь со страстью прыщавой гимназистки с этим далеко не молодым человеком, почувствовала нечто странное – ей показалось вдруг, что она выпала. Выпала из пространства, из времени, из своего собственного тела, как птенцы выпадают из гнезда. Но вместо того чтобы шмякнуться об землю, она поплыла, очутившись в некой нерациональной реальности, качаясь на волнах потока, несущего ее в неведомое. Лора попыталась ухватиться за края этого эластичного мгновения, но они уплывали у нее из рук, исчезая в прошлом и будущем. Ощущение было настолько сильным и необычным, что проще было смириться с промелькнувшей мыслью о кратком обмороке, в котором потеря сознания была неполной.
«…И голос вечности зовет с неодолимостью нездешней» – прошелестели у нее в голове знакомые строки.
Оторвавшись наконец от своего партнера, Лора заглянула ему прямо в глаза – проверить свои ощущения – вдруг и с ним происходило нечто подобное? Но увидела в них только подростковый восторг и откровенное вожделение. И тут же беззаботно решила, что ничего против подобных чувств не имеет. К сексу надо относиться как к веселой игре, вспомнила она один из тезисов неиссякаемой Томки. Плюс алкоголь и смутное желание отомстить женатому любовнику. И Лора сделала нечто, абсолютно ей несвойственное – практически оседлала Карла, задрав свою легкую шелковую юбку, и попыталась развязать ему галстук, чуть при этом не задушив. Карл счел, что разумнее будет освободиться от галстука самому, а Лора с таким нетерпением раздернула его рубашку, что отлетевшие пуговицы разлетелись в стороны как расстрелянные гильзы. Карл нежно поцеловал ее в шею и, расстегнув заколку, рассыпал темно-медовую гриву волос по ее плечам. Лора почувствовала себя сидящей на вулкане, принялась за ремень на его брюках и молнию.
В этот момент на террасу с хохотом вывалилась целая группа гостей с бокалами и бутылками шампанского. Раздалась пара хлопков от открытых бутылок, и в бассейн полетели пробки. На обжимающуюся в темноте парочку никто не обратил внимания. Тем не менее Карл счел за лучшее не обнаруживаться. Он быстро запахнул рубашку и, заправив ее в брюки, застегнул молнию.
Гости, прокричав что-то вроде «гип-гип-ура!» и опустошив бокалы, вернулись в дом.
Атмосфера, однако, была безнадежно испорчена. К тому же у Лоры возникло новое чувство, практически уверенность, что за ней кто-то наблюдает. Причем непонятно откуда. И именно за ней, а не за ними обоими. Это было настолько же ирреально, как и предыдущее ощущение «выпадения». И настолько же реально.
– Пожалуй, мне пора, – сказала она и решительно встала, стараясь сделать это максимально изящно, что было непросто в ее состоянии.
– Куда? Это нечестно, – запротестовал Карл, – мы даже не доцеловались.
– На сегодня с меня хватит, я и так уже нарушила все мыслимые правила приличия. Мало мне одного члена семьи!
– Ничего, от него не убудет, – беспечно ответил Карл, подтверждая тем самым ее подозрения, что абсолютно все были в курсе ее связи с зятем шефа. – Он, кстати, только что нас застукал.
– К тому же кокетничать с собственным боссом – пошлость и безвкусица. Это я о себе.
– Так это было только кокетство?
– Можете считать это попыткой изнасилования собственного начальника.
– О господи, пусть вас это не заботит! Вы находите, что в данный момент я похож на босса? Скорее на влюбленного мальчишку. В меня, похоже, только что выпустил весь свой запас стрел резвящийся Амур. И если бы в вашей прелестной и умной головке не поселился мой болванский зятек, вы бы это заметили.
– Вы считаете, что он болван? Муж вашей дочери и главный консультант вашего банка.
– Абсолютный долбоеб, извините за грубость. Но на деньги нюх хороший. И что вы… Можно на «ты»? И что ты в нем нашла?
– А ваша дочь? Твоя единственная дочь?
– Ну, она специальный случай. Ей главное сделать назло мне. Она этому практически всю свою жизнь посвящает.
– Стра-а-нно… – протянула Лора. – Она выглядит такой благополучной и уверенной в себе, что я ей почти завидую.
– Завидовать тут совершенно нечему. И не следует доверяться первому впечатлению, которое производит человек. А уж моя дочь тем более.
Теперь Лоре показалось, что то, что за ней наблюдало, как-то странно хихикнуло.
– Вы уверены, что в кустах никто не затаился? И не наблюдает за нами? У меня какое-то странное чувство, будто мы здесь не одни.
– Если за нами кто-то и наблюдает, то не из кустов, а сверху. И, похоже, с явным удовлетворением от результатов своего труда.
– Значит, это у меня с нервами что-то – мне показалось, там, в кустах, кто-то хихикает. Что неудивительно после такого количества выпитого. Сейчас мной можно легко воспользоваться. И в качестве жертвы я буду неотра-зима. – Лора поняла, что ее «несет», что язык ворочается у нее во рту сам по себе, без всякого контроля. Еще немного, и она отправится прямиком в постель к своему новому и неожиданному поклоннику. Тело ее горело, в животе сладко сжималось, а голова была наполнена гелием.
А из кустов продолжалось невидимое подмигивание.
– Легкие мячи не ловлю, – неожиданно отчеканил Карл. – Ненавижу пользоваться временными слабостями. Я рассчитываю на нечто большее. Например, что ты останешься навсегда. И совсем не в качестве жертвы. – У него в этот момент было чувство, что он летит головой в пропасть. И самое странное, что он от этого полета был в восторге.