– Не совсем.
– Вот дерево, – указал на стоящее рядом дерево. – На его верхушку ты же сумеешь забраться?
– Смогу. Ничего сложного.
– Вот так и переместиться сразу туда же сможешь, а вот если бы, например, у тебя силы и ловкости не хватило для этого, то и переместиться туда не смогла бы. Понятно?
– Это что получается, в любое место, куда я в обычном состоянии смогу забраться, неважно, на какой высоте или просто труднодоступное место, при помощи дара я смогу туда переместиться? – А глаза-то как загорелись, уже и о минусах забыла.
– Так и есть. Только ты не забывай о «силах», они же не бесконечны, – с улыбкой наблюдал он, как у нее настроение повышается. – Чем труднее тебе туда в обычном состоянии придется забираться, тем больше сил и дар на это заберет. Потому и говорю, чтоб занятия не забрасывала, они тебе в дальнейшем пригодятся.
– Спасибо большое, – с чувством его поблагодарила, нет бы меня так, за то, что жемчуг ей предоставил. Аж завидки слегка взяли.
– Да мне-то за что? – и в мою сторону косой взгляд бросил. Он что, мысли читает? – Давайте чай разливать, уже настоялся.
Пока пили чай, разговаривали о всяких мелочах, в основном он расспрашивал наших новичков, как они сюда попали. Тут и Вика неожиданно разговорилась, в первый раз за все это время. Оказывается, третий ребенок не ее, а соседский. Соседка сама привела его к ней. Говорит, что совсем плохо стало, а муж на работе. Вот и попросила Вику присмотреть за ребенком, пока она в больницу сходит. А потом Вика с детьми с третьего этажа по простыням спускалась, через дверь выйти не получилось, в нее уже обращенные соседи ломились.
– Тебе такой совет дам. – Как чай допили, ко мне снова обратился знахарь. – Как я уже тебе и сказал, силу свою ты на себя завернул, на другого человека ни капли потратить не сможешь.
– Я же не специально, так получилось…
– Еще бы ты специально, – усмехнулся он. – Пей горох через день в течение недели, потом неделю перерыв делай и опять начинай, только уже через два дня на третий принимай его, и все твои проблемы решатся.
– Какие проблемы… Понял! – кивнул ему. Вспомнил, как в городе штормило.
– А откуда вы знаете, что у него горох есть? – Шельма такая Шельма.
– А я и не знаю. Я говорю, что ему помочь может, а там пусть сам решает, где горох брать. Со временем, – опять ко мне повернулся, – ты научишься видеть не только силу жизни, но и более тонкие потоки, тогда и сможешь людям подсказывать, если что неправильное в них увидишь. Но самому лечить других людей тебе никогда не суждено, сколько бы ты в дальнейшем гороха и жемчуга ни съел.
Ничего. И так неплохо будет, хотя, конечно, обидно, неплохой бонус был бы.
– В даль на сколько видишь?
– На сорок метров.
– Неплохо. Еще метров на десять, может, и увеличишь со временем расстояние и все, на большее не надейся.
– И так хорошо будет. Мне, главное, в городе чтоб была возможность применять его, а то в прошлый раз чуть не попали.
– Вы сказали, других людей, а себя, значит, он сможет лечить? – Вот что значит врач, вернее фельдшер, а я как-то мимо ушей эти слова пропустил.
– Поэтому и назвал его эгоистом. Сможет он со временем. Вот как тонкие потоки научится видеть, так и лечить себя сможет.
– А я лечить смогу? Вот так, как вы рассказываете, чтоб без лекарств – силой?
– В будущем, может, и сможешь, а сейчас у тебя другой дар формируется. – Повернулся ко мне и ошарашил. – Не упускай эту девочку, парень, она для тебя хорошая пара будет.
Я с изумлением посмотрел на начавшую краснеть после этих слов Ольгу. Симпатичная, конечно, девчонка, на улице на таких внимание обращают, но все-таки она немножко не в моем вкусе. Я люблю, чтоб было, за что подержаться, а Ольга этим похвастаться явно не могла. Опустил взгляд ниже – вообще не могла.
– Ты куда уставился, бестолочь?! – И совершенно неожиданно отвесил он мне подзатыльник. – Я не в этом смысле говорил, а о том, что она усилит… Не так, она дополнит твой дар. Понятно тебе?
Я только закивал: понятно, конечно, ни о чем таком и не думал даже.
– А ты – повернулся он к Ольге, которая сидела рядом красная, как мак. – Ты, дева, не журись зря твоей беде, как ты об этом думаешь – хотя это и не так, поверь мне. Так вот, тебе любой знахарь может помочь, тут руки-ноги заново отращивают, не то что… отращивают, короче. Не печалься, дева, это все мелочи… М-да. Как же тяжело с вами, девицами, всегда, что раньше было, что сейчас, – вздохнул он тяжко, да к кружке с остывшим чаем приник.
А Ольга алела не только лицом, но уже и шея покраснела. Шельма тоже сидит, меня взглядом прожигает. Я-то тут причем?
– А о нас что можете сказать?
Хомячище, в стаб придем, я тебе бочку поставлю, нет, две бочки, так вовремя он этим вопросом на себя внимание перевел. А то, вроде, и не виноват ни в чем, а виноватым себя чувствую.
– С тобой не все так просто, у тебя дар только начинает зарождаться, в какую сторону он повернет, сейчас непонятно. А вот у тебя уже видно, – повернулся он к Белому. – Утонуть тебе не суждено.
– В каком смысле? Долго плавать и не тонуть смогу?
– Нет. Тонуть как раз ты и сможешь. Ты водяной! – Мы все дружно на Белого глаза вытаращили. – Можешь долго без воздуха под водой обходиться, тело само его из воды сможет извлекать.
– И как долго я смогу под водой находиться?
– Сначала недолго, но дольше, чем раньше мог и только в неподвижном состоянии, а в дальнейшем… Пока не пойму, он у тебя еще не сформировался до конца. Потом тоже к знахарю подойдешь, он поможет и активировать его, и расскажет более подробно.
– Вы так и не сказали, что у меня за дар? – Ольга отошла уже, вернула себе нормальный цвет лица.
Не понял? Это что за взгляды в мою сторону? Нужно срочно в стаб бежать, а то кажется тут всякое.
– Ты, дева, сенсор сильный в будущем будешь.
– А откуда вы знаете, вы будущее видите? – Тут же Шельма за слово уцепилась.
– Нет. Будущее я не вижу. Я вижу, как у вас тела и… тела короче, будут развиваться. Вот он, – указал на меня, – тоже со временем сможет за здоровьем у других проследить, только исправить ничего не в состоянии, только подсказать. Если, конечно, учиться начнёт.
На что я кивнул утверждающе. Такому стоит научиться, сколько б оно ни стоило.
– У тебя тоже вижу, что лет через пять новый дар сможет проснуться. Никак не раньше.
– То есть, через пять лет я смогу новый дар пробудить? А говорите, будущего не видите.
– Не вижу. Если выживешь, пробудится новый дар, а нет, так и дара никакого не будет.
– А…
– А у вас я ничего не вижу, еще не определить, что выйдет.
Я только теперь внимание обратил, что за всю беседу, кроме нас, никто больше в разговоре не участвовал. Как это Дмитрий Анатольевич и Елена Алексеевна смогли столько молчать и только теперь голос подали?
– Я не о том хотела спросить. Как к вам обращаться, а то неудобно?
Действительно. Как встретились, по именам и не обращались друг к другу и со знахарем не познакомились. Неудобно получилось.
– Имя не столь важно, сейчас оно одно, потом другое. Что вы хотели спросить?
– И все-таки, а то неудобно. Меня Елена Алексеевна зовут.
– Ну, если вы настаиваете… Меня Жнецом сейчас зовут.
– А были и другие имена? – Тут же Шельма уточнила.
На что он только тепло улыбнулся ей и повернулся опять к Елене Алексеевне.
– Вот еще вопрос: почему у вас у всех такие… прозвища? Почему я не могу свое имя себе оставить?
– Вы – можете. Женщинам в этом мире это позволяется, а мужчинам обязательно новое нужно. И примите на веру, этот обычай не на пустом месте возник, со старыми именами мужчины тут долго не живут. В новом мире у него должно быть новое имя.
– Но почему не назваться… Вот Игорь, например, почему ему не назваться Сашей? Почему обязательно такое прозвище придумывать? Вот вы тоже – Жнец?
– Новый мир, новые условия жизни и новые имена. Хотя иногда и встречаются такие, как вы и сказали, но очень редко. Не принимает Стикс наши прошлые имена, стирает… – и после небольшой паузы продолжил, – вместе с носителем. Многие женщины тоже, кстати, имена меняют на другие, но все же чаще на земные. К вам мир в этом отношении милосерднее относится.
– Хорошо. С этим понятно, хотя, если честно, то не очень. Скажите – назад в наш мир вернуться есть возможность?
Как все замерли, даже дышать перестали.
– Нет! Назад вы не вернетесь! Это теперь ваш мир и учитесь поскорей его воспринимать таким, какой он есть, как принимали прошлый.
– Но тут же убивают…
– Таков этот мир, и его не изменить. Если вы хотите выжить здесь, то учитесь, пока у вас есть крестный, который вас за руку водит.
А ведь действительно, я получается крестный у них у всех, а Шельма крестная, выходит. Вот она уже и мамой стала, будет повод подколоть.
– Ну что ж, – поднялся он на ноги. – Отдохнули, поговорили, теперь у каждого своя дорога. Будем прощаться. И да… Идите по дороге. Сегодня, правда, вы далеко уже не пройдете, а завтра до полудня из леса выйдете, а там и до стаба недалеко.
Когда мы собирались расходиться, распрощавшись с ним, он сначала отвел в сторону Ольгу, о чем-то переговорил с ней, а потом и меня отозвал.
– Отдашь Хельге ее, понял! – И до этого пронзительный взгляд сейчас, казалось, в самую душу мне смотрел, отпечатывая его слова.
Я, если честно, ничего не понял.
– Кого ее?
– Отдашь Хельге! – повторил он, и больше я ничего спросить у него не успел. – Прощай.
И он, не оглядываясь, легким шагом пошел по дороге прочь. А чуть погодя из леса выскочили и те двое монстров, которых мы до этого видели, окинули нас плотоядным взглядом, оскалились, показав внушительные клыки, и кинулись нарезать круги вокруг Жнеца, удаляясь по дороге вместе с ним.
И что это сейчас было? Этот вопрос и еще много других нецензурных слов крутилось у меня в голове, пока я смотрел вслед столь необычной компании.