Во мне проснулась отчаянная решимость, выкованная агонией голода. Страх никуда не делся, он сидел ледяным комком в животе, но решимость была сильнее.
Я бесшумно, миллиметр за миллиметром, сполз с нар. Босые ноги коснулись ледяного земляного пола, и я зашипел от холода. В казарме стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь разномастным храпом.
Двигаясь тенью, используя весь свой опыт перемещения по забитой персоналом кухне ресторана в час пик, я прокрался к выходу.
Старая деревянная дверь поддалась с таким громким, душераздирающим скрипом, что у меня замерло сердце. Я застыл на месте, превратившись в статую, уверенный, что сейчас вся казарма проснется. Но нет. Храп продолжался. Никто не пошевелился.
Ночь была холодной, темной и безлунной. Я ежился в своей тонкой холщовой рубахе и продолжал идти, держась в тени строений. Моя цель — кухня. Вернее, не сама кухня, запертая на тяжелый засов, а то, что находилось за ней. Мусорная яма.
Место, куда сбрасывали все: овощные очистки, испорченные продукты, кости, объедки. Я знал, что это отвратительно. Знал, что это унизительно и опасно — если поймают, Прохор меня просто убьет, но голод был сильнее брезгливости, сильнее страха.
Запах ударил в нос еще на подходе. Резкий, кислый дух гниения. Я подошел к краю неглубокой ямы и, зажав нос, спрыгнул на мягкую, упругую кучу отбросов.
На ощупь начал шарить вокруг. Мокрые, склизкие капустные листья… мягкие, водянистые картофельные очистки… что-то твердое и острое — кость…
И вот, удача. Мои пальцы наткнулись на что-то твердое, шершавое и знакомое по форме. Корка хлеба. Большая, с половину моей ладони. Настоящее сокровище. Правда, она была покрыта сине-зелеными бархатистыми пятнами плесени.
Я выбрался из ямы и сел на мерзлую землю, прислонившись к холодной бревенчатой стене кухни. Внутри все боролось.
Часть меня, та, что была шеф-поваром Алексом Волковым, кричала от ужаса и отвращения. Есть плесень? Еду из помойки? Это было падение ниже любого дна.
Другая часть, та, что была голодным, доведенным до животного состояния заморышем Алексеем, требовала немедленно впиться в эту корку зубами.
Голод победил. С дрожью, которая сотрясала все тело, я поднес хлеб ко рту. Я уже чувствовал на языке этот призрачный, отвратительный, землистый привкус плесени…
И тут случилось неожиданное.
В тот самый миг, когда мои зубы готовы были сомкнуться на заплесневелой корке, прямо перед моими глазами, в воздухе, вспыхнул прямоугольник мягкого, неземного голубого света. Он не слепил, он просто светился изнутри, идеально ровный, размером с планшет, словно нарисованный на невидимом стекле.
Я замер, держа хлеб в сантиметре ото рта. Мое сердце пропустило удар, а потом заколотилось с бешеной скоростью.
Что это? Галлюцинация? Предсмертный бред от голода? Я яростно моргнул. Прямоугольник не исчез.
Я зажмурился так сильно, что перед глазами поплыли цветные пятна, потряс головой. Открыл глаза. Он по-прежнему висел в воздухе, излучая неземное, успокаивающее сияние.
Это было невозможно. Нереально. Но в то же время, это было реальнее всего, что я видел в этом проклятом мире.
Внутри светящегося прямоугольника появились четкие, совершенные буквы:
[Обнаружен потенциальный источник пищи.]
[Сознание носителя обладает необходимыми компетенциями.]
[Активировать Дарование Кулинара?]
[Да / Нет]
Глава 4
Я замер, сгорбившись на холодной земле. Мир сузился до двух невозможных, несовместимых реальностей.
Первая — это кусок заплесневелого, отвратительно пахнущего хлеба в моей дрожащей руке, символ моего падения, единственная, жалкая надежда на выживание.
Вторая — это парящий в паре сантиметров от моего лица идеальный, светящийся голубым светом прямоугольник, внутри которого горели четкие буквы, предлагающие нечто немыслимое.
[Да / Нет]
Мозг, еще секунду назад затуманенный голодом, взорвался фейерверком панических, рациональных мыслей.
Галлюцинация.
Это единственное логичное объяснение происходящего. Продукт истощенного организма, отравленного токсинами плесени, которые я вдыхал, копаясь в этой яме. Я читал об этом. Экстремальный стресс и голодание могут вызывать яркие, сложные видения. Мой разум, цепляясь за последнюю соломинку, решил подарить мне эту абсурдную, утешительную фантазию перед тем, как окончательно угаснуть.
Я яростно зажмурился, так сильно, что в глазах вспыхнули цветные пятна, и потряс головой, пытаясь стряхнуть наваждение. Открыл глаза.
Оно никуда не делось.
Голубой прямоугольник по-прежнему висел в воздухе и излучал мягкое, уверенное сияние, которое казалось единственным источником порядка в этом хаотичном мире.
Скептик во мне, ученый, шеф-повар, привыкший к законам физики и химии, требовал проигнорировать это безумие. Другая часть меня, та, что отчаянно цеплялась за жизнь, шептала: «А что ты теряешь?».
Я заставил себя мыслить трезво, как на кухне во время полного завала, когда горят заказы и паникуют повара. Разложить ситуацию на ингредиенты. Без эмоций. Только факты.
Факт первый: мое положение безнадежно. Рацион, который мне дают, — это медленная смерть от истощения. Да я уже на грани смерти.
Попытка украсть еду — быстрая смерть от рук Прохора. Этот кусок хлеба из помойки — вероятная, мучительная смерть от пищевого отравления. Все пути в текущей реальности ведут в одну точку.
Факт второй: передо мной — аномалия. Нечто, что не подчиняется законам этого мира. Оно обращается ко мне и оно использует слово, которое является ключом к моей сущности, к моей душе. «Дарование Кулинара».
Не воина, не мага, не лекаря.
Кулинара.
Это слишком личное, слишком точное, чтобы быть случайным бредом.
Что, если выбрать «Нет»? Я останусь наедине с плесневелым хлебом и своей безнадежностью. Унизительная агония продолжится.
Что, если выбрать «Да»? Неизвестность. Возможно, ничего не произойдет, и видение исчезнет. Возможно, я окончательно сойду с ума. Возможно, это ловушка какого-то местного злого духа, который поглотит остатки моей души, но в этом «возможно» был и шанс. Один на миллион. Единственный путь, который не был отмечен знаком неминуемой гибели.
Мой выбор был выбором между известным адом и неизвестным чистилищем и я, который всю свою жизнь строил на риске, на смелых экспериментах со вкусами и текстурами, решил сделать последнюю, самую безумную ставку.
«Если я и умру, — подумал я, и решимость вытеснила страх, — то я хочу знать, чем закончится эта история».
Я перестал дышать. Сконцентрировался всем своим существом, всей своей волей на одном-единственном слове, вкладывая в него все свое отчаяние и последнюю надежду.
Да
Голубой прямоугольник исчез. Вместо него вспыхнули новые. Они появлялись и исчезали так быстро, что я едва успевал их прочесть, но информация словно впечатывалась прямо в мозг.
[Активация… Поиск уникальных навыков…]
[Навык «Шеф−повар (Земля, класс А+)» обнаружен. Адаптация…]
[…Ошибка совместимости протоколов. Невозможно полное перенесение навыка.]
[Запуск базовой конфигурации на основе ключевых компетенций…]
[Дарование Кулинара активировано!]
[Получен базовый навык: [Анализ Ингредиентов] ур. 1]
[Получен базовый навык: [Создание Рецепта] ур. 1 (заблокировано до получения первого ингредиента)]
Последнее окно зависло в воздухе, сияя в темноте:
[Анализ Ингредиентов] ур. 1. Позволяет получить базовую информацию о физических, вкусовых и скрытых свойствах любого объекта, который вы считаете ингредиентом.
Дальность: касание.
Затраты: отсутствуют.]
Я смотрел на это описание, и мой мозг, еще секунду назад затуманенный голодом, начал работать с невероятной, кристальной ясностью и скоростью. Словно кто-то прочистил забитые трубы. Скрытые свойства? Любого объекта, который я считаю ингредиентом?
Взгляд упал на кусок хлеба в моей руке. «Я считаю это ингредиентом», — подумал, концентрируясь на навыке и на корке.
И мир изменился.
Все вокруг словно подернулось серой дымкой, а хлебная корка в руке вспыхнула собственным, едва заметным свечением. Прямо в моем сознании, не перед глазами, а внутри, развернулся новый информационный блок, подробный и четкий, похожий на этикетку продукта из супермаркета.
[Объект: Хлебная корка (ржаная).
Качество: Испорченное (биологическое заражение).
Основные свойства: Углеводы (низкое содержание), клетчатка (высокое содержание), влага (повышенное содержание).
Скрытые свойства: Токсины (умеренные). Примечание: Плесень вида Penicillium roqueforti. При правильной термической обработке с использованием «дара» микотоксины разрушаются.]
[Предупреждение: Употребление в сыром виде с высокой вероятностью вызовет сильное расстройство желудка, диарею, обезвоживание и может привести к летальному исходу при ослабленном состоянии организма.]
Я смотрел на эту мысленную надпись, потом на хлеб, потом снова на надпись. Диарея, обезвоживание… в моем состоянии это был бы смертный приговор. Но… правильная термическая обработка? Токсины разрушаются?
Это не было просто предупреждением. Это инструкция. Рекомендация к действию. Можно сказать, что это рецепт.
С использованием дара, надо же…
Мой взгляд, обретший новую резкость, метнулся по сторонам. Куча гниющих очистков. Бочка с мутной дождевой водой. Старые, истлевшие мешки из-под муки, брошенные у стены. Камни фундамента. Раньше я видел здесь только мусор и грязь.
Теперь, с этим новым, невероятным даром, я смотрел на все это другими глазами.
«Анализ», — подумал я, дотронувшись до края бочки.
[Объект: Вода (дождевая).
Качество: Загрязненное (органические примеси, бактерии).
Скрытые свойства: При длительном кипячении становится условно-безопасной для питья.]
Мой взгляд упал на сорняк у стены. Я сорвал листок. «Анализ».
[Объект: Подорожник (молодой).