— Подожди, сейчас я тут с Никитосом разберусь и тебе перезвоню, — сказала я Полине в трубку и двинулась за угол.
— Танька, в кино пойдем? — выпалил Препяхин и даже на секунду зажмурился.
— Что? — спросила я.
Вот уж чего-чего, а этого не ожидала! Если камнем по ноге, или там в грязь толкнуть, или, например, волосы скотчем к парте приклеить, это я понимаю. А в кино??? Как на это реагировать?
— Пойдем, — неожиданно для себя самой согласилась я.
Никитос буркнул себе под нос, что сеанс в «Авроре» в пять, и сбежал, пиная ногами все, что попадалось ему на пути.
— Полина, ты щас упадешь! — заявила я в телефон, глядя, как Препяхин перепрыгивает через заборчик. — Прикинь, меня Никитос в кино пригласил.
— Реально? — оторопела Полина. — Точно втюрился. А как пригласил?
— Ну… Подошел и говорит, пойдем в кино, все дела…
— Что, так и сказал? Ну ващееее…
В голосе подруги было столько зависти, что я заметно приободрилась и приняла важный вид. Сумку перекинула через плечо и зашагала по школьному двору легкой походкой манекенщицы.
Все-таки женщины — это стресс. Папа так всегда говорит, пообщавшись с мамой и моей старшей сестрой.
Вот и после приглашения Лопахиной в кино я полчаса на скамейке сидел, в себя приходил. Есть у нас возле школы такая удобная скамейка, под ивами. Идеальное шпионское место. Ты всех видишь, а тебя — никто. То есть ноги-то твои, понятно, видны, но что такое ноги? По ногам шпиона не разоблачишь.
Вот, значит, сижу я, дрожу мелкой дрожью… Нет, не от страха! Просто от нервов! Дрожу и по сторонам поглядываю.
И тут — вышла!
В смысле, Лопахина.
Я бы раньше на нее и смотреть не стал, но тут такое дело… Короче, смотрю — и ничего понять не могу. Неужели она всегда так ходит? Она что, и в кино со мной так же пойдет? Может, отменить все, пока не поздно?
Но тут ко мне подсел Радомский.
— Слышь! — сказал он, не сводя глаз с Лопахиной. — А чего она задом так виляет?
— А я ее в кино позвал.
— Понятно.
И мы еще долго провожали взглядом Таньку — пока она о бордюр не споткнулась.
А под ноги смотреть надо!
Когда я пришла домой, настроение стало стремительно ухудшаться. Вместо радостного предвкушения романтического свидания появилось, и быстро разрослось в душе, гадкое тревожное ожидание.
В чем пойти? Я вывернула весь шкаф, и удрученно уставилось на его содержимое. Джинсы? Грязные… Школьные штаны? Не обсуждается. Юбку, что ли, надеть…
Юбка у меня одна, зато очень красивая, коричневая с золотистыми звездочками. Правда, с кроссовками выглядит не очень… Я вытрясла из шкафа туфли на каблуках. Любимые. Жаль, ходить я в них не могу. Но свидание — это серьезно, ради такого дела можно и потерпеть.
Теперь самое главное — прическа и макияж. Я вспомнила, как красиво выглядела Милка Кислицына, когда пришла на вечер 8 марта, и уверенно взялась за мамину косметику. Через полчаса я была чудо как хороша, местами даже красивее Милки.
Только мелкая Дашка чуть мне настроение не испортила, ее как раз бабушка из садика привела, а я прическу заканчивала делать. Она как заорет:
— Ой, Танька, ты зачем краской испачкалась? Или ты на дне рождении была? Ты клоуном будешь?
У меня чуть разрыв сердца не случился, когда я представила, что будет, если меня заметит бабушка, поэтому я быстро всунула Даше в зубы конфету, попросила помалкивать и тихо смылась из дома.
— Баааб, я гулять!
И дверью «хлоп». Если что — позвонит. По телефону лица не видно.
Далее следовало решить финансовый вопрос. Карманные деньги у меня, конечно, были, но все они предназначались для интернет-кафе… Жертвовать партией в «Контру» ради похода в кино? Еще чего!
С отцом разговор вышел короткий.
— Пап! Дай денег!
— Зачем?
— В кино иду. С девушкой.
— Ага, конечно! Тебе на твой компьютерный клуб деньги выделили? Выделили. Нечего клянчить!
— Но я правда…
— Не выдумывай! «С девушкой» он идет! Кавалер!
С мамой все кончилось еще быстрее. Как только она услышала слово «деньги», тут же замахала руками:
— К отцу! К отцу!
Удача пришла, откуда и ждать не мог. В коридоре меня подкарауливала сеструха. С таинственным видом она уволокла меня к себе в комнату.
— Ты чего, реально с девчонкой идешь?
— Реально!
— С симпатичной?
— Нормальной.
— Покажи на фото!
Тут было два выхода: в очередной раз поругаться с сестрой или попытаться развести ее на деньги. Я выбрал второй путь — и не прогадал. Хотя душу она мне перед этим достала. Долго и придирчиво рассматривала на классном фото Лопахину; придиралась, что та якобы на полголовы выше; спрашивала, почему я Таньку в кино веду, а не Иришу. Пришлось отбрехиваться:
— Да нормальная Лопахина!.. И рост нормальный, я за лето ее обогнал, а фотография-то весенняя! А Ириша только на фото хорошо получается, а в жизни — ничего особенного.
Про Иришу я врал. Она и в жизни была очень даже. Первая красавица. Но Иришу я позвать не мог… Потому что… Ну… Не мог — и все!
Словом, не сразу, но удалось доказать сестре, что иду на самое романтичное в мире свидание. Вручая купюры, она строго приказала:
— Потом расскажешь, как все прошло! На тебе еще сто рублей, угостишь ее мороженным!
Поскольку из дома я убежала на полтора часа раньше, делать мне было нечего. Минут десять я пошлялась по двору, а потом набрала Милкин номер.
— Привет! Ты до…
— Ты, говорят, сегодня с Никитосом в кино идешь? — перебила меня Милка.
Я аж рот открыла от неожиданности. Ну, Полька, ну, трепло!
— Ну, иду, — равнодушно сказала я.
Типа, делов-то, с парнем в кино сходить! Типа каждый день хожу.
— Целоваться будете? — по-деловому спросила Милка.
— А надо?
Меня аж холодный пот прошиб, я чуть не забыла, что на свиданиях надо целоваться!
— Во даешь! — захихикала Милка. — А зачем он тебя, по-твоему, звал? Заходи, короче, буду тебя образовывать…
За час, который я провела с Милкой, я узнала больше, чем за всю предыдущую жизнь.
— Мил, — спросила я, — а откуда ты это все знаешь?
Милка кокетливо махнула челкой и хихикнула.
— А ты со многими целовалась? — Я попыталась спросить так, чтоб было не слышно, что я завидую. Получилось плохо…
Милка как будто ждала этого вопроса.
— Я целовалась с Павликом, с Лопухом, с Киреевым, с Дробышевым… Ну и там… Короче, остальных ты не знаешь. Ну и еще пару, но они целовались не очень.
— Миииил, — округлив глаза, спросила я. — Слушай, а как ты определяешь, кто их них хорошо целуется, а кто нет?
Кислицына нервно дернулась.
— Ну, ты что вообще? Что ты дурацкие вопросы задаешь? Ну ты даешь…
А я посмотрела на ее розовые щеки и внезапно поняла, что всё она врет…
В очереди за билетами стояло всего два человека. Сначала какая-то тетенька долго выспрашивала, где лучше рассадить класс, чтобы все всё видели — и чтобы она всех видела. А прямо передо мной брал два билета хмурый молодой мужик. Молоденькая кассирша бросила на него быстрый взгляд и невинно поинтересовалась:
— На последний ряд?
— Не надо, — буркнул мужик, — я с женой.
Но идея мне понравилась. Когда мужик освободил окошечко, я чуть-чуть прокашлялся и сказал грубовато:
— А мне на последний! Я без жены!
Кассирша фыркнула, но билет выбила. Правда, не на «Шрэка», а на новый боевик, но я не стал спорить.
Уже выходя на улицу, я вдруг осознал, что случилось. Мы с Лопахиной окажемся на последнем ряду. В полной темноте.
И тогда…
У меня даже во рту пересохло, и я потратил часть сестринских денег на «Спрайт». Выдул всю бутылку одним залпом, но во рту мокрее не стало.
Хоть Милка мне и рассказывала, что вовремя приходить нельзя, я не выдержала. Честно стояла за углом минут пять, а потом пошла к кинотеатру.
Мне показалось, что если Никитос придет, и не найдет меня, то развернется и уйдет. А что я потом Милке расскажу? И Полине… И Анжеле с Пекаревой?
Я решила, что дойду до касс, и если Препяхина там нет, то развернусь, и уйду. И буду ходить туда-сюда, за угол и обратно, каждый раз делая вид, что только что пришла.
Препяхин был. Он посмотрел на меня мутным взглядом, нахохлился и отвернулся.
«Не заметил» — поняла я, приободрилась, выпрямила спину и двинулась прямо на него, мысленно проведя по земле прямую линию. Я дома перед зеркалом репетировала, очень изящно получалось.
Препяхин даже глазом в мою сторону не повел. Тогда я решила привлечь его внимание:
— Никитос! — проблеяла я странным, совершенно не своим голосом.
Испугалась сама, дернулась, зацепилась каблуком… Хорошо, что быстро восстановила равновесие!
А то Никита так за меня испугался!
Не успел выйти во двор, как на меня налетел Витька.
— Ты че, реально с Лопахиной в кино пойдешь?!
Я мрачно кивнул. Я бы уже и отказался, но — дело принципа.
— Да гонишь!
Я стал злиться.
— Забились? — я протянул руку Витьке. — На твою флэху!
Витька заколебался. Флешка у него была знатная, в виде пистолета.
— А с тебя что? — подозрительно спросил он.
— Мой «Колл оф дьюти»!
Витька торопливо схватил мою ладонь.
— Забились!
…У входа в кино я проклял все на свете: и свой длинный язык, и Витьку, который торчал с дружками в отдалении, и Лопахину, которая нагло опаздывала. Вокруг болтались какие-то люди, и они раздражали еще больше. Одна девица — явно старше меня — действовала на нервы больше всех. Постоянно бродила вокруг с видом лунатика и чуть на меня не натыкалась.
И вдруг это чучело накрашенное говорит человеческим голосом:
— Никитос…
Я чуть на стенку не полез от неожиданности. Приглядевшись, узнал Лопахину. И с ужасом понял, что она действительно на полголовы выше меня.