С усилием успокоившись, вождь обошел широкий стол и плюхнулся в командирское кресло.
– Что вы к нам лезете? Зачистили Упырей под ноль. Понятное дело, те зарвались со своей дурью. А мы чем насолили?! Я к вам на планету лезу? Я прихожу к тебе домой и говорю, как тебе надо жить? Диктую свои законы? Нет. Даже и не думаю. Когда же вы подавитесь кровью и перестанете лезть во все дыры?!
– Любой индивидуум или группа, приносящие невосполнимый урон человеческому обществу, подлежат «просвету».
– Ну и какой же я такой вред причинил ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ, что половина моего флота превратилась в груду металла, и стая лишилась трети ветеранов! Конченой дурью не балуемся, от работорговли отошли, так чего ВАМ еще надо?
– На вас решения Совета нет, – раздраженно ответил Немезис, не понимая, куда клонит вождь своим эмоциональным всплеском. – Если ваша деятельность не нарушает трех законов Ордена, нет цели для «просвета».
– Очень интересно, – зло усмехнулся вождь, – тогда чья это зверушка резвится… Ли, готово? Врубай!..
Когда Крафт уяснил, зачем явился Немезис, то облегченно улыбнулся. Возвращение долга звучало не так буквально, как в послании. Что-что, а организовать встречу не составило труда. Тем более что Волки сами горели желанием поговорить по душам и разобраться, что за «беспредел творят красноглазые», и за что стая «огребла ни за что» как раз в тех координатах, что так интересовали воина.
Но чем больше Крафт слушал старого знакомого, тем больше не понимал происходящего диалога. Стая приписывает Ордену полномасштабные зверства, едва ли не «просвет» стаи, а единственный их воин оказался здесь совсем недавно. И слушая ответы Немезиса, торговец все больше недоумевал.
Тем временем освещение в рубке погасло. В центре темноты засияла громада планеты-гиганта с подвижными прожилками водородных бурь атмосферы, а вокруг кружили горошины спутников, и как раз девятый показался в центре.
Белоснежная поверхность придавала спутнику сходство с жемчужиной. В кадре показался обтертый временем и разгильдяйством добывающий комплекс, с конструктивом даже не слышавший о принципах аэродинамики. Неравномерными выхлопами разнокалиберных дюз платформа стремилась плавно зайти на орбиту жемчужины, а навстречу ей поднимался такой же близнец, только тянущий гирлянду цистерн из болванок свежей выплавки.
Шелест приветствий в эфире сменился паническим вскриком пилота и отборной руганью операторов добытчика. Обычная встреча двух буксиров нарушилась резким маневром ухода с орбиты пустой платформы.
Из тени спутника выплыл хищный силуэт «Акулы». Потушенные габаритные огни, отсутствие фиолета кокон-поля успокоило шахтеров, но когда эсминец украсился выхлопом маневровых двигателей, пилоты запаниковали.
Разом вспыхнули отстреливающие заряды, и цистерны рассыпались брошенными бусами. Сжигая ресурс маршевых двигателей в ноль, платформы удирали с пути боевого корабля.
– Когда мне доложили о брошенном эсминце, я вначале не поверил, – мрачно пробасил Рык, пройдясь вокруг проекции, просунул руку в объемную картинку. – На корабле не работали генераторы кокон-поля, а вот эти сквозные пробоины нарушили геометрию, и никакой герметичности тут не могло быть в помине…
Разводы от помехи улеглись, и на корпусе проступили рваные изгибы глубоких борозд на треть корпуса, словно эсминец вырвался из клыкастой пасти гигантского зверя.
– Такой подарок, да без кокон-поля. Не иначе Бездна услышала наши молитвы и побаловала своих детей щедрым подарком. Эх, лучше бы за торгашом погнался…
Картинка дрогнула, и запись пошла с другого спутника.
Три пиратских крейсера в окружении роя черных «крестов», виражами сумасшедших пчел стремительно заняли позиции для заключения эсминца в сферу.
Заняв вершины треугольника, крейсера прикрывали свору истребителей, готовых покусать зверя, а если дернется, то загрызть добычу насмерть. Рои «крестов» налетели с трех сторон и, маневрируя в опасной близости от обшивки, провели разведывательный полет без потерь.
– Вроде бы корабль не живой. Рубка пуста, на панорамных палубах темно. Ни одного светящегося иллюминатора… но кто же произвел маневр разворота?
– Смотри, смотри. Гарантирую, брат… ТАКОГО финта ты еще нигде не видел.
От крейсеров оторвались тяжело бронированные катера десанта и, опираясь на иглы маломощных двигателей, устремились к покореженной поверхности эсминца, с надписью во всю двухсотметровую высоту борта: «Пандора 1–5».
– И вообще, что это за Пандора такая? – не оборачиваясь, спросил Крафт.
– А я откуда знаю, – отмахнулся вождь, плеснув в бокал темной жидкости из графина. По рубке разнесся терпкий аромат дорогого вина, – по каталогам нигде не значится. И вот нет чтобы мне насторожиться. Так нет, погнался за халявой, дурень старый.
И тут поверхность эсминца пошла рябью.
Сквозь пробоины, разломы и трещины потекла бурая масса.
Обтягивая эсминец пузырившейся и твердевшей буквально на глазах пеной, пульсирующая масса покрыла корпус корабля сплошным покровом.
В течение считаных секунд на месте эсминца дышало и пульсировало огромное веретено, с каждым мгновением все больше походившее на огромного червя. Верхний покров испускал пузыри, чадил быстро замерзающими облаками пара, под которыми темнели плотно пригнанные сегменты пластин, похожих на хитиновые образования.
Корабли десанта рванули было обратно, но червь расцвел белесыми щупальцами.
Обвивая гибкими жгутами трепыхающиеся рывками катера, веретено втянуло добычу в разломы хитиновых плит, напоминающих жаберные щели. Эфир взорвался воплями ужаса и криками о помощи.
Первый шок и ошеломление прошли, и на чужака накинулись рои истребителей.
Чернота звездной бездны заиграла росчерками кинетических залпов и инверсионными следами заходивших на форсажную атаку истребителей.
Червь меланхолично подрагивал от попаданий. А когда совмещенный залп нескольких троек пришелся на один участок, тело вздрогнуло, и туша пустилась в вялое вращение вокруг оси. Потоки разряженной плазмы, кислотные снаряды, разогнанные до космических скоростей тугоплавкие снаряды вызывали только незначительное потемнение верхнего покрова или едва заметные облака хитиновой пыли.
Крейсера отошли на дальние дистанции. Истребители прыснули в стороны. И рейдеры заработали дальнобойными эмиттерами. Косматые шары плазменных сгустков сияющими гирляндами устремились к огромному червю с шести сторон. Следом ушли стаи начинённых мезонитом торпед.
Израсходовав весь боекомплект торпед, спалив защиту эмиттеров, крейсера прекратили огонь. И пока стаи дроидов меняли выгоревшее оборудование, рейдеры настороженно маневрировали на удалении.
Врезаясь в чешуйчатую поверхность, плазма взорвалась океаном энергии десятков солнц. Утопая во вспышках боеголовок, левиафан исчез из виду в стремительно разросшемся облаке аномалии взбесившейся энергии.
Фильтры повысили чувствительность.
Внутри вспышки проступил силуэт червя, бившегося в судорогах.
Эфир взорвался радостным ревом экипажей. Посыпались поздравления от вынырнувшей с провалов эскадры подкрепления. К спутнику стянулись полтора десятка крейсеров и туша авианосной матки, несущей грозди шести сотен истребителей.
– Я многое слышал сказок о демонах. Вы изуродовали себя и пытаетесь всех подгрести под долбаные законы своей религии, – пробасил вождь, наполняя бокал до краев. – Но то, что вы породили, это уже не причуды религиозных фанатиков. Это настоящее чудовище. И создать такое по силам только выродкам, забывшим, кто такой человек…
Остатки энергетического шторма растворились в пространстве, и червь проступил под ошарашенными взглядами во всей своей уродливой красе и мощи. Потемневшая чешуя, вялое дрожание. И вращение замедлилось.
Радостные крики и призывы оставить хоть часть трофеев наполнили эфир гулом и ощущением победы. Рейдеры потянулись к неподвижному левиафану, укрытому воронками и спёкшимся хитином.
Червь вздрогнул. Один раз. Другой.
Толчками и судорогами обгоревшая туша стала увеличиваться.
Трещины покрыли чешую ровной паутиной и, не выдержав очередного вздутия, хитиновая броня лопнула, разлетаясь миллионами острых таранов.
В секунды преодолев разделяющее пространство, хитиновые обломки с треском вломились в строй кораблей. Пробивая толщу брони навылет, шипы застревали в корпусах второй линии, а следом летели все новые и новые осколки.
Разом потеряв первую линию обороны, эскадра начала спешно выстраивать защиту от торпедной атаки. В космос устремились цистерны с «янтарем».
Врываясь и распускаясь плотным облачным покровом, защита наливалась плотностью и росла в размерах.
Маневрируя и укрываясь за молочным пологом, успешно поглощавшим смертоносные шипы, остатки флота спешно перестраивались и перезаряжались. Стая понесла потери, умылась кровью, но не собиралась сдаваться.
А тем временем, выползая из обломков, червь вновь принялся вращаться и сбрасывать остатки старой чешуи.
И как только поверхность левиафана заблестела новой чешуей, поверхность туши треснула провалами. Блеснули влажные подобия жировых складок, заблестели глубокие щели, заполненные вязкой жидкостью, и после хлестких судорог в космос устремились тучи спор.
Вылетая сморщенными зернами, личинки теряли прозрачность и, обгорая в свете солнца, наливались прочностью твердеющих панцирей. Укрывшись трещинами, споры затрепетали подобием жабр, скорлупа отвалилась, и на свет вылупилась скомканная плоть. Наливаясь зеркальным блеском, живые полотнища затрепетали и распустились подобием огромных крыльев.
– Это не орденские технологии, – ошеломленно сказал воин. – Тут биологическая полиморфия. Они используют излучение солнца напрямую. Это противоречит всем законам биологии! Такое невозможно!
– Чего?! А это тогда что?
Наливаясь силой и мощью, уродцы с крыльями сбивались в стаи. И вскоре вокруг червя носился растревоженный рой хищных тварей.
Единым порывом прекратив бестолковое мельтешение, игнорируя безвоздушное пространство, «бабочки» заработали крыльями и бросились на чужаков живой лавиной.