– Чем еще я могу тебе помочь?
– У меня уже есть все необходимое. – Холмс похлопал себя по карману.
– Тогда позволь пожелать вам успеха. – Майкрофт поднялся и протянул ему руку. – От тебя зависит безопасность королевской семьи Элфбергов, а правительство Ее Королевского Величества и я будем с великим волнением ожидать результатов твоей миссии.
Мы обменялись рукопожатиями и направились к дверям, но Майкрофт задержал нас на еще одно короткое мгновение.
– Не забывай о том, что Руперт Хентзосский – коварный и решительный тип, не стоит его недооценивать. Умоляю тебя, будь все время настороже.
И вот из клуба «Диоген» в осенний вечер вышли два джентльмена, мистер Хокинс и мистер Мюррей, и направились вперед, навстречу самому опасному приключению в их жизни.
Глава девятаяПутешествие
К восемнадцати часам того же вечера мы с Холмсом уже сидели в собственном купе первого класса в Юго-восточном экспрессе, который направлялся через земли графства Кент к Дувру, где мы должны были успеть на поздний паром в Остенде, – это был первый этап нашего путешествия в Стрельсо. Солнце быстро садилось, и закат разливал золотистые волны по полям.
Когда мы вернулись из клуба на Бейкер-стрит, Холмс тут же занялся приготовлениями к поездке: просматривал карты и географические справочники, что-то искал в своих газетных вырезках. К тому же он собрал довольно странную коллекцию ингредиентов из своих химических запасов, не забыв о сундучке с гримом. Мне же было нечем заняться, кроме упаковки своего багажа и моральной подготовки к приключениям. Я бесцельно пролистывал газеты до тех пор, пока не наткнулся на экстренное сообщение в «Вестминстер газет»:
Этим утром тело руританского дипломата, полковника Хельмута Сапта (58 лет) было обнаружено горничной в его номере в отеле «Чаринг-Кросс». Медицинская экспертиза установила, что он скончался в результате сердечного приступа.
Я показал заметку Шерлоку Холмсу.
– Это работа Майкрофта, – коротко ответил он.
Теперь, когда Лондон остался позади, Холмс выглядел расслабленным. Он сидел возле окна, курил сигару и рассматривал проплывавший мимо предзакатный пейзаж.
Я взглянул на часы и на расписание.
– Через час и десять минут мы будем в Дувре.
Холмс кивнул и вынул сигару изо рта.
– Уотсон, нам предстоит дальняя дорога. Я очень надеюсь, что вы не будете всю дорогу сверяться с расписанием.
– Разумеется, не буду, – обиделся я и захлопнул крышку карманных часов.
– Расслабьтесь, дорогой друг, мы сейчас находимся на самом легком этапе нашего путешествия. Совершенно ни к чему истощать свою нервную систему в данный момент, потому что позже она нам очень пригодится. К тому же мы находимся в надежных руках работников железной дороги. Пусть они волнуются о том, успеваем ли мы идти по графику, а мы пока отдохнем.
– Конечно, – согласился я, все еще обижаясь на колкость Холмса.
Оставшаяся часть поездки прошла в молчании. Холмс докурил сигару и уснул, а я сидел у окна и смотрел, как неотвратимо завершается день.
В Дувре мы пересели на паром. Пересадка прошла без приключений, впрочем, и не особенно гладко. Из-за того что мы не смогли забронировать места заранее, нам не досталось мест в каютах первого класса и пришлось ночевать в тесном и набитом битком общем отделении. Холмс обладает замечательной способностью либо обходиться совершенно без сна, если в этом есть необходимость, либо засыпать в любое время и любом месте. Пока я лежал и сверлил взглядом потолок над моей головой, он сладко посапывал во сне.
К утру мы снова ехали на поезде. Выехав из Остенде, мы направились в Кельн, чтобы там сесть на экспресс «Голден лайон», который должен был отвезти нас в Стрельсо через Дрезден. Вскоре после того, как мы отъехали от Остенде, Холмс и я отправились в вагон-ресторан, где плотно позавтракали. Наслаждаясь кофе, я решил расспросить Холмса о том, что он намерен делать, когда мы прибудем на место.
– В данный момент все наши действия будут спонтанными. В этом деле слишком много неизвестных нам величин и неучтенных факторов, но кое-что нам необходимо сделать как можно быстрее. Тарленхайм и королева Флавия должны немедленно узнать о замыслах Руперта. И мы должны разыскать Рассендила.
– Наверняка его содержат в штабе Синих, в крепости Зенды, разве не так?
– Возможно, – задумчиво ответил Холмс. – Хотя это было бы слишком просто, и поэтому не в стиле Руперта. Рассендил – его главный козырь, и выбор места, где он его прячет, не должно быть настолько очевидным. К тому же нам нужно узнать у королевы о запланированных мероприятиях, связанных с официальным визитом короля Богемии. Эта информация будет… – и мой друг резко замолчал, когда к нам подошел официант, чтобы долить нам кофе.
– Est-ce le petit dejeuner vous a plu?[2] – спросил он.
– Tres bien[3], – ответил Холмс, и больше не проронил ни слова, пока официант не отошел на достаточное расстояние. – Я думаю, нам стоить оставить обсуждения до тех пор, пока мы не вернемся в наше купе. Мы же не знаем, сколько глаз и ушей стремятся уловить наш разговор.
Я внимательно осмотрел вагон-ресторан. Все присутствовавшие пассажиры казались мне вполне невинными и ничем не примечательными, хотя, и я это понимал, именно так и должен был выглядеть хороший шпион. Даже мы с Холмсом были тому подтверждением: ни один из нас ничем не проявлял ни истинной личности, ни цели поездки.
Когда мы вернулись в купе, я спросил Холмса, действительно ли он считает, что за нами наблюдают. Он предпочел ответить уклончиво:
– Даже не знаю, Уотсон. Но вы же помните, что сказал Майкрофт перед расставанием? – спросил он и уселся перед окном со своей первой на этот день трубкой. Я сел напротив него, приуныв от мысли, что еще один день придется провести в безделии. Я не мог ни читать, ни разговаривать на какие-либо темы, кроме руританского дела. Холмс же был не в настроении разговаривать и, поскольку купил на вокзале в Остенде несколько газет, погрузился в их тщательное изучение.
В Кельн мы прибыли только после полудня. Там нас ожидала пересадка на Голден лайон экспресс. Наш поезд опаздывал из-за работ на железнодорожных путях, и в результате оставалось совсем немного времени, чтобы пройти через весь вокзал и сесть на нужный поезд.
Кельнский вокзал оказался высоким, мрачным и довольно неухоженным зданием, в котором к тому же было немыслимое количество людей. Мы вышли из своего поезда, неся багаж в руках, и пошли сквозь суетящуюся толпу к платформе номер 5, где нас ожидал Голден лайон. Помня, что у нас совсем не много времени, мы продвигались решительно, пока среди гомона толпы, шипения пара из котлов, гудков поездов и криков носильщиков я не услышал нарастающий гул волнения толпы позади нас. Я обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, когда в меня врезался вырвавшийся из толпы крупный молодой нахал. Я покачнулся, а грубиян воспользовался этим, выхватил чемодан из моих рук и пустился наутек.
– Haltet den Dieb![4] – крикнул кто-то из толпы.
Не произнеся ни слова, я и Холмс бросились за молодым воришкой, уже смешавшимся с толпой других пассажиров. После целого дня отдыха и бездействия наши силы были свежи, и мы легко нагнали его. Пока мы неслись друг за другом, люди на нас едва ли обращали внимание.
Я потом вспомнил, что такой вид воровства был весьма распространен в тех местах, впрочем, как и на лондонских вокзалах. Уставший и немного лишенный ориентации путешественник становится легкой добычей опытного молодого налетчика, который к тому же хорошо знает окрестности. Правда, когда мы бежали за воришкой, я больше беспокоился не о том, как вернуть свой багаж, а о том, как бы нам не опоздать на поезд. Потом и я, и даже Холмс пришли к выводу, что погнались за вором, движимые больше простейшим инстинктом, нежели осознанно.
Чем дальше мы отбегали от основных платформ, тем меньше там было людей и проще передвигаться, и мы смогли сделать рывок в попытке догнать молодого грабителя.
Перед тем как направиться в глубь самого дальнего угла вокзала, бандит мельком оглянулся на нас, затем одним прыжком перелетел через ограждение и пропал в сумраке. Мы последовали за ним и оказались в грязной и почти не освещенной зоне, которая, судя по всему, использовалась для погрузки и разгрузки товарных вагонов. По обе стороны платформ, на которые мы выскочили, стояли именно такие вагоны. Вокруг не было ни души. При таком скудном освещении мы не могли видеть вора, но звук удаляющихся шагов позволил нам определить направление движения. Когда нам оставалось до него не более двадцати футов, он резко повернул влево, обегая замерший на путях локомотив и направляясь на узкую платформу, освещенную только тускло-желтыми пятнами света от редких газовых фонарей. Слева от нас нависала тень товарного состава, а справа высилась кирпичная стена. Казалось, воришка намеренно загоняет себя в угол.
Вдруг он сделал нечто совершенно неожиданное. Добежав до середины платформы, он резко остановился и развернулся к нам. Его лицо оказалось в одном из пятен света, и мы увидели, что парень улыбается.
В ту же секунду Холмс схватил меня за руку и дернул в сторону.
– Быстрее, – прошипел он, оттаскивая меня от света, поближе к стене и стоящему возле нее грузовому паллету. Из-под наших ног брызнули в стороны многочисленные крысы. Не говоря ни слова, Холмс указал на то место платформы, где мы только что стояли. Из темноты возле двигателя локомотива медленно появлялись четыре зловещие фигуры, и каждый нес в руках некое подобие дубинки. Зрелище было устрашающим.
– Уотсон, это ловушка!
И тут нам все стало предельно ясно. Кража моего чемодана была всего лишь уловкой, крючком, с помощью которого нас выманили из основной людной части вокзала в этот уединенный уголок. Прямо в руки этой банды, навстречу уготованной нам участи.