Дело о русской шахматной доскеТайна Шерлока Холмса, раскрытая только теперь
Все персонажи, действующие в данном произведении, вымышленные. Любое сходство с реальными историческими лицами является случайностью.
Благодарности
Прежде всего я должен заявить, что своим появлением на свет эта книга обязана гению сэра Артура Конан Дойла, создавшего жанр историй о Шерлоке Холмсе и других ключевых персонажах цикла, – без них данное произведение просто невозможно представить.
Кроме того, мой роман был вдохновлен историческими документами, касающимися царского Охранного отделения в России и анархистских коммун в викторианском Эссексе. Столь странные события невозможно выдумать – и я их не выдумал.
Дополнительным источником для создания исторического фона послужил роман «Девушка среди анархистов» (1903), написанный Оливией Россетти Агрести под псевдонимом Изабель Мередит; Оливия принимала участие в деятельности русских политэмигрантов в поздневикторианском Лондоне, где как раз и разворачивается действие «Дела о русской шахматной доске».
За исключением всех этих источников вдохновения, сюжет книги является исключительно плодом воображения автора.
Глава 1Зловещее послание
За время моего долгого партнерства с Шерлоком Холмсом я видел, как великий детектив на моих глазах распутал множество темных тайн. Но лишь некоторые из них внушали мне такое глубокое чувство ужаса, как это дело, начавшееся с неожиданного визита мрачным ноябрьским вечером.
Внизу зазвонил дверной звонок, затем на лестнице раздались быстрые шаги.
– Кто бы это мог быть? – удивился Холмс. – У нас сегодня не назначены посетители.
Он шагнул на лестничную площадку, куда вскоре поднялась темноволосая молодая женщина лет двадцати пяти в скромном наряде мышиного цвета.
Она выглядела чересчур прилежной, как библиотекарша, которая проводит свои дни в хорошо знакомом, уютном, тихом мире книг. Но сейчас на ее лице читалось выражение страха и горя. Посетительница крепко прижимала к груди газету.
Мой друг указал ей на свободный стул.
– Мистер Холмс! – воскликнула гостья. – Мне очень жаль, что я так внезапно оторвала вас от дел. Но я в чрезвычайном отчаянии, и никто, кроме вас, не сумеет помочь мне в столь необычной и запутанной проблеме. – Она решительно посмотрела на Холмса, как будто собирая все свои силы, чтобы убедить его.
– Мадам, я понимаю, что у вас трудности, – сказал сыщик мягко, – как и у многих посетителей, которые обращаются ко мне за услугами. Это мой коллега, доктор Уотсон. В его присутствии вы можете говорить так же откровенно, как и наедине со мной.
– Меня зовут Виктория Симмондс, – представилась наша гостья, на мгновение овладев собой. Но уже в следующую минуту она судорожно вздохнула, будто готовясь вот-вот расплакаться. – Мне нужна ваша помощь, чтобы спасти сестру. Спасти от того, что происходит в доме, из которого она только что прислала мне жуткое письмо. Спасти от невыразимого ужаса, который недавно толкнул нашу общую с ней подругу к смерти.
Виктория Симмондс протянула нам газету. Это был вечерний выпуск, и буквально полчаса назад я прочитал указанную гостьей статью: молодая женщина бросилась под колеса мощного локомотива, прибывавшего на станцию Юстон. Она умерла страшной смертью на глазах у множества испуганных очевидцев, толпившихся на платформе, с которой женщина только что прыгнула. При обследовании обезображенного трупа был обнаружен русский паспорт. Полиция просила откликнуться всех, кто знал женщину.
– Ее зовут Софья, и мы обе – моя сестра Анджела и я – с ней дружили. Софья жила в «Либерти-хаус», том самом пансионе, куда сейчас переселилась Анджела. – Виктория Симмондс замолчала, чтобы сдержать подступившие слезы, затем продолжила: – Вчера Софья неожиданно пришла в мою квартиру в Блумсбери, беспрерывно рыдая. Я была очень удивлена, увидев ее, поскольку считала, что сейчас она в России, куда недавно уехала. Софья умоляла меня позволить ей остаться на ночь, всего на одну ночь, потому что была в отчаянии и по какой-то причине не могла вернуться в «Либерти-хаус», который служил ей пристанищем в Лондоне. Я спросила, что там случилось, но она умоляла меня не заставлять ее говорить об этом сейчас и пообещала рассказать обо всем утром. А теперь в «Либерти-хаус» живет моя сестра Анджела… – Гримаса боли исказила черты лица Виктории Симмондс, она, казалось, снова была близка к тому, чтобы расплакаться.
Наша гостья продолжила рассказ. Она не видела никакого смысла требовать немедленного ответа от Софьи, чей английский к тому же был небезупречен, и поэтому решила подождать до утра. Всю ночь Виктория просыпалась от звука рыданий Софьи в соседней комнате – приступы судорожного плача подруги все больше тревожили нашу клиентку. Около пяти утра Виктория Симмондс наконец погрузилась в глубокий сон. А когда она поднялась с постели, то обнаружила, что гостья уже покинула квартиру.
– Итак, вы не получили никаких объяснений ее страдания? Неужели она не оставила даже записки? – осведомился Холмс.
– Действительно, Софья оставила записку. Но не для меня. Послание было адресовано еще одной русской женщине, с которой все мы знакомы. Единственная строчка была написана латиницей, но, очевидно, состояла из русских слов. Так как я не знаю русского, то не была уверена, надо ли захватить записку с собой.
Холмс бросил на посетительницу резкий внимательный взгляд.
– Я полагаю с достаточным основанием, что ее изучение было бы весьма полезным, – сказал он. – Я мог бы попросить одного специалиста перевести текст.
Вместо ответа Виктория Симмондс вернулась к своему рассказу:
– Затем я ушла, чтобы провести уроки – я преподаю биологию в женском колледже. И по пути домой… – Ее лицо снова исказила боль. – По пути домой я увидела это. – Она шлепнула ладонью по газете, как будто та была ненавистным врагом. – А когда вернулась к себе, нашла записку от Анджелы, в которой сестра сообщала, что окончательно переезжает в «Либерти-хаус». Раньше она останавливалась там время от времени, в частности, две последние недели Анджела провела в этом пансионе, но в основном жила у меня в Блумсбери. А теперь… Ее послание испугало меня до дрожи. Я не могу удержать сестру, но боюсь, что решение Анджелы как-то связано с Софьей, вернее, с тем, что заставило ее броситься под поезд. – Девушка посмотрела на Холмса с отчаянием.
– Вы принесли записку сестры? – спросил сыщик.
– Да, она у меня, – ответила Виктория Симмондс и передала Холмсу сложенный лист бумаги. – Пожалуйста, посмотрите сами. Я прочла ее уже слишком много раз. – Виктория Симмондс вздохнула, и слезы выступили у нее на глазах.
Прославленный детектив медленно прочитал письмо:
Дорогая Виктория, я должна попрощаться навсегда. Произошли события, которые вынуждают меня ступить на путь, откуда нет возврата. Я ничего тебе не рассказывала об этом, и лучше тебе и теперь не знать. Ради твоего же блага ты никогда-никогда не должна даже приближаться к «Либерти-хаус», а уж тем более пытаться что-нибудь выяснить. Считай меня погибшей и скорби, если сможешь, о сестре, которой я была тебе когда-то. Со своей стороны я с твердой решимостью принимаю все, что должно стать моей судьбой. Врата ада открываются для меня, но я шагаю вперед, не дрогнув, как воин, приговоренный к смерти, для которого худшее уже произошло.
Я взяла с собой паспорт и несколько вещей, которые мне еще нужны. С остальными поступай на свое усмотрение. Мои ключи ты найдешь под почтовым ящиком.
Пожалуйста, держись подальше от всего этого. Спасибо тебе за все.
Прощай,
Мы на мгновение погрузились в полное молчание. В камине горел, потрескивая, уголь. За окном с темнеющих туманных небес на Бейкер-стрит струился могильный мрак.
Холмс сжал губы.
– Это письмо весьма настораживает. Вы понимаете, что Анджела имеет в виду? – Наша клиентка отрицательно покачала головой. – Что касается ужасной смерти Софьи, то не следует строить необоснованных догадок, – продолжил детектив. – Мы не знаем, от чего она бежала, когда прыгнула под поезд: возможно, Софья спасалась от преследования или от какой-либо сложной ситуации, допустим в «Либерти-хаус», из-за которой так страдала, что не могла больше этого выносить. Однако перевод ее записки мог бы пролить некоторый свет на истину. – Холмс посмотрел на мисс Симмондс: – Вы откликнулись на просьбу полиции, разыскивающей тех, кто знал Софью?
– Мистер Холмс, мне нужно спасти сестру. Я пришла к вам как к частному детективу. – Виктория Симмондс сделала акцент на слове «частный». – Если я обращусь в полицию, она отправится прямиком в «Либерти-хаус», и тогда Анджела бог знает во что еще может быть втянута. – Она умоляюще посмотрела на знаменитого сыщика.
Тот прищурился.
– Я думаю, мисс Симмондс, вы помогли бы мне, если бы объяснили, как ваша сестра связана с «Либерти-хаус».
Все началось, как выяснилось, с того, что Виктория Симмондс посетила лекцию в публичной библиотеке Хэмпстеда, организованную Обществом друзей русской свободы. Мисс Симмондс была покорена энергичной молодой русской женщиной, которая поведала о тирании царского правительства в России. На следующую лекцию Виктория привела свою сестру Анджелу. По ее завершении они подошли к этой женщине, познакомились с ней и получили приглашение на встречу сообщества русских изгнанников в Лондоне и их английских сторонников. Впоследствии русская женщина звала их на подобные вечера регулярно. Это была та самая Анна Перовская[9], которой Софья адресовала записку, оставленную ею в квартире Виктории Симмондс буквально перед своей ужасной гибелью под колесами поезда.
– Можете ли вы объяснить мне, чем вызван ваш интерес к этим встречам русских? – спросил Холмс.