— Что ты имеешь в виду? — спросил Жоакин Фернандо.
— Я практически уверен, что настоящий убийца — Карлос Ранжел и что у него имеются веские основания, чтобы история пятнадцатилетней давности всплыла именно сейчас.
На основании каких трех фактов адвокат сделал вывод, что ружье нашлось не случайно? Зачем Карлосу было нужно, чтобы об этом убийстве заговорили вновь?
9. Японские городовые знают свое дело
В крупной электронной корпорации «Панашива» все были взволнованы неслыханным происшествием: из кабинета генерального директора Тагути Масады пропал компакт-диск с полной версией новой компьютерной игры, еще не поступившей в продажу. В корпорации сразу же заговорили о происках конкурентов.
Как только Масада, как обычно, придя на работу первым, обнаружил дверь в свой кабинет грубо взломанной, он вызвал полицию. Полицейские оцепили весь этаж и принялись исследовать место происшествия. Поскольку это было дело особой важности, расследование поручили блистательной Нобуко Таяма. Эта хрупкая молодая женщина считалась лучшим во всем Киото следователем по особо важным делам. Нобуко сразу приступила к делу.
— Ну что ж, — сказала она, осмотрев дверь, — ее взломали, потому что не смогли открыть ключом. Здесь на замке есть свежие царапины. Вор нервничал, пытаясь вставить ключ в замочную скважину. Когда же у него ничего не вышло, взял первый попавшийся под руку металлический предмет и взломал дверь. Тагути-сан, есть ли у кого-нибудь еще ключ от этой двери?
— Нет, только у меня. Вот он,
— Масада показал следователю ключ.
— Возможно, с него сделали некачественный слепок, — предположила Нобуко. — А где находился диск с игрой?
— В ящике моего стола. Он даже заперт не был: я всегда доверял своим сотрудникам.
— Нобуко-сан, — позвал инспектор Танака следователя, — могли бы вы посмотреть то, что мы нашли.
Даме пришлось пройти в мужской туалет. Окно в туалете было разбито, а из подоконника торчал металлический крюк с отрезанной веревкой.
— Вероятно, вор закинул крюк с соседнего здания, — сказал инспектор Танака, глядя в окно, — и по веревке пробрался в туалет. Но для этого, Нобуко-сан, он должен обладать воистину железными нервами: все-таки, что ни говори, сто десятый этаж…
Нобуко внимательно осмотрела подоконник и крюк в виде небольшого якоря.
— А стекла разве уже прибрали? — спросила она.
— Да нет, здесь никто ничего не трогал. Мы же приехали сразу после звонка Масады, а служащие корпорации только-только приходят на работу. К тому же этаж находится под охраной полиции.
Поскольку в кабинете работала следственная группа, Тагути Масада расположился этажом ниже, в комнате отдыха. Туда же пришел и его первый заместитель Нарасима. За ним в комнату вошли Нобуко и инспектор Танака.
— Знакомьтесь, господа, это моя правая рука Нарасима-сан. Может быть, вы читали в газетах: месяц назад Нарасима совершил восхождение на Фудзияму по самому сложному маршруту и водрузил на вершине флаг нашей корпорации.
Нарасима поклонился.
— Он уже в курсе того, что у нас случилось, — продолжал Масада. — Теперь ждем моего второго зама Рютаро, чтобы решить, что нам делать дальше.
Инспектор Танака, отличавшийся буйным нравом, сделал шаг вперед.
— Стало быть, вы альпинист? — спросил он Нарасиму.
— В некотором смысле… — улыбнулся Нарасима.
— Арестуйте его! — скомандовал Танака своим подчиненным.
И хотя директор Масада пробовал протестовать, а Нобуко пыталась остановить инспектора и приватно с ним переговорить, все было напрасно. Свирепый Танака самолично сопроводил бледного как полено Нарасиму в полицейский участок. Директор Масада отправился следом выручать своего заместителя.
Минут через двадцать в комнате отдыха появился второй заместитель Масады Рютаро, которого Нобуко, несмотря на прошедшие годы, узнала сразу: с этим представительным молодым человеком она когда-то училась в одном классе. Рю тоже сразу узнал свою однокашницу, они обнялись, немного поговорили. Вскоре Рютаро отвлекся на длительный телефонный разговор, а Нобуко отправилась осматривать этаж. Стены и потолок совсем недавно были перекрашены.
«Всего один кабинет на этаже. Вероятно, Тагути-сан любит уединение. Кабинеты заместителей этажом ниже. А это что? — Нобуко приоткрыла одинокую дверь, расположенную у самого входа на этаж. — Что-то вроде кладовой. Понятно, здесь хранится ремонтный инвентарь: побелка, краска, кисти. Вообще-то на пол могли бы хоть бумаги постелить. Входить не буду!» Нобуко еще раз оглядела помещение, закрыла дверь и вернулась в комнату отдыха. Рютаро как раз заканчивал разговор.
Тем временем полицейские расспросили всех служащих и составили протокол. Нобуко хотела отправиться в полицейский участок, чтобы переговорить с инспектором Танакой, но ее остановил Рютаро.
— Может быть, пообедаем вместе, я знаю один неплохой ресторан, здесь, неподалеку, — предложил молодой человек.
— Ну что ж, если это не займет много времени, — согласилась Нобуко, — только сделаю один телефонный звонок.
Вначале, за аперитивом, поговорили о том о сем, вспомнили школу, посмеялись. Но разговор неизбежно привел к утреннему происшествию.
— Кто бы мог подумать, что Нарасима вор! — сказал Рю. — Я знал его только с лучшей стороны.
— Честно говоря, я сомневаюсь в виновности Нарасимы. Этот номер с альпинистским крюком меня совсем не убеждает. Выходит, что вор пробрался ночью в соседнее здание-близнец, чтобы потом, рискуя жизнью, на высоте ста десяти этажей, по веревке перебраться в здание «Панашивы»…
— Интересно. И что ты хочешь этим сказать?
— Все было проще: вор остался в здании корпорации. Но ему нужно было где-то переждать, пока уйдет трудолюбивый Масада.
— Да, поиск истины — процесс кропотливый, но иначе не узнаешь, кто так неловко взломал дверь, — сказал Рю.
— Кстати, я нашла место, где скрывался вор. Это комнатка рядом со входом на этаж директора — грязнющая! — Нобуко рассмеялась. Ее визави, наоборот, казался смущенным.
Подозвав официанта, Рютаро заказал суши, но вскоре посмотрел на часы — «бизнес есть бизнес!» — и, извинившись перед Нобуко, покинул ресторан.
Нобуко достала мобильный телефон, позвонила инспектору Танаке и железным голосом произнесла:
— Теперь во все глаза следите за клиентом. Рютаро Ямаи необходимо арестовать и доставить в полицейский участок. Перед Нарасимой извинитесь и выпустите немедленно на свободу.
Чем Рютаро выдал себя и почему следователя не убедил номер с альпинистским крюком?
10. Что наша жизнь — игра!
Прогуливаясь по тихим улочкам родной Марианхамины, писатель-фельетонист Микко Лехтонен дышал балтийским воздухом и размышлял о последних трагических событиях. Около месяца назад маленький финский город потрясло убийство, какого никогда не знали Аландские острова. Добропорядочная христианка Мария Синерво, спутавшись с русским моряком, укокошила своего престарелого мужа Эйно, стукнув его, как было отмечено в полицейском протоколе, «чем-то тяжелым по голове». Микко сам писал об этом в газете.
Общественность не волновалась бы так, если бы Мария со своим сообщником предстала пред ясные очи присяжных. Но сложность заключалась в том, что подозреваемые исчезли. Как сквозь землю провалились. Некоторые поговаривали, что парочка уже давно перебралась в Швецию. Другие возражали, что на лодке этого сделать невозможно, а ни одно судно с момента убийства в городской порт не заходило. Полиция в лице двух сонных городовых немного поискала любовников и снова погрузилась в блаженное оцепенение. И только добропорядочные христианки, бывшие подруги Марии, нет-нет, да и принимались, лузгая тыквенные семечки, заново полоскать эту историю.
Нагуливая аппетит, Микко дошел до самой окраины городка.
В пивной уже сидел актер-любитель и силач Юлиус Ахо, человек бурный и наивный. Микко поздоровался с ним и заказал себе сосиски с пивом.
— Как дела в газете, господин Лехтонен? — спросил Юлиус и прополоскал свои соломенные усы в кружке пива. — Мне кажется, вы мало пишете о театре. О том, что Антон Чехов написал новую пьесу, мы узнали только от пастора Тиккенена, который побывал на большой земле. Хотите, я сам буду писать о новостях культурной жизни?
— Что ж, пожалуйста, — нехотя ответил Микко. Ему не хотелось разговаривать с Юлиусом, он пребывал в творческом кризисе.
— Поговаривают, царь Николай собрался воевать с Японией… — не унимался Юлиус.
«Я прожил в этом городе всю свою жизнь, и он ничуть не изменился, — размышлял Микко, разглядывая приземистые деревянные здания, — вот дома, которые я знаю с самого рождения. Здесь живет мясник Паккала, его жена Эмма сама сшила эти дурацкие плюшевые занавески. А здесь, в этом опустевшем доме, еще пару месяцев назад жил аптекарь Койвисто, уехавший за лучшей долей в Америку. Только горшок красной герани от него и остался. Да, скучно в нашей местности, что ни говори».
— У нас скоро спектакль, приходите. Уильям Шекспир. Я играю короля Лира. Должен был Эйно играть, но… Кто же знал, что его женушке подвернется под руку эта чертова кочерга? Ну так что, придете? — Юлиус с надеждой посмотрел на фельетониста, который, казалось, неожиданно очнулся ото сна.
— Приду, обязательно приду. Кстати, вы не знаете, когда приходит русский пароход? — спросил Микко.
— Завтра, а что?
— Да нет, ничего. Спасибо, приятного аппетита.
Надев шляпу, Микко удалился из пивной, а Юлиус в очередной раз укрепился во мнении, что все писаки — сумасшедшие.
В полицейском участке одиноко сидел городовой по кличке Медведь. Его начальник, швед Стефанссон, наверное, доил в это время корову. Медведь крепко спал, сидя за столом, посвистывая и похрапывая. Микко взял со стола связку ключей, коими полагалось отпирать и запирать камеры для заключенных, и погремел ею над Медвежьим ухом. Городовой проснулся.
— А покажи-ка мне, дружок, протокол с места убийства Эйно Синерво.