еделках, где нашей жизни грозила опасность. Но ничто никогда меня так не потрясало, как сегодняшняя прогулка по палубе.
Холмс пошевелился и взял в руки книгу, лежащую перед ним.
— В этой книге написано о столкновении?
Фредерик кивнул, Холмс открыл книгу и принялся изучать ее. Мы хранили молчание. Я протянул руки к огню, чтобы он прогнал из них остатки холода. Воспоминание об этом корабле превратится со временем в неприятное, но смутное видение и ничего более.
Но вот Холмс отложил книгу и вздохнул.
— Боюсь, я ничем не могу помочь вам, господа.
— Что? — спросил доктор Серлинг. — Вы хотите сказать, что не желаете помочь нам?
— Я этого не говорил. Я сказал, что не могу.
— Но… — на этот раз Фредерик остановил своего товарища.
— Мистер Холмс, — начал Фредерик, — так вы говорите, что не знаете причину, по которой произошло изменение хода истории?
— По существу, да. Это я и говорю. — Холмс похлопал по книге. — Здесь описано во всех подробностях, что произошло на корабле той ночью, за исключением, разумеется, того, что корабль, который мы посетили, не утонул. Я могу назвать сотни вероятных причин происшедшего.
— Например? — сказал Серлинг. Он вовсе не скрывал паники и страха.
— Например, кто-то или что-то повернуло айсберг на долю градуса, — Холмс беспомощно развел руками. — Такое действие мне не кажется возможным, но ведь я и не предполагал о возможности путешествий во времени до сего дня.
Перед тем как гости смогли вымолвить слово, Холмс продолжил:
— Перемена хода истории могла произойти и раньше. Когда капитан приказал увеличить скорость, выполнение приказа могло задержаться на несколько секунд, а этого достаточно, чтобы в момент сближения айсберг находился в совершенно иной позиции и, следовательно, причинил меньший урон.
Наши гости, очевидно, поняли, что хотел сказать Холмс. Доктор Серлинг вздохнул:
— Мы просто надеялись. И ничего более.
Доктор Фредерик кивнул, поникнув головой.
— Глупая, дурацкая надежда, если говорить по правде.
Серлинг встал и подошел к Холмсу, который также встал. Протянув ему руку, доктор сказал:
— Я хотел бы поблагодарить вас за ваши старания и за уделенное нам время. Это очень щедро с вашей стороны.
Холмс кивнул и ответил на рукопожатие. Затем Серлинг повернулся ко мне. В это время Холмс прощался с Фредериком.
— Куда же вы теперь направитесь? — спросил я, протягивая руку Серлингу.
— Мы оставили маяк в номере нью-йоркского отеля. Вернемся туда и постараемся не очень исказить ход событий.
Он отвернулся и подошел к чемодану. Доктор Фредерик, пожав мне руку, тоже остановился возле своего устройства.
Холмс протянул им книгу. Фредерик отрицательно покачал головой.
— Оставьте ее себе как подарок. Сейчас она не более чем фантастическое произведение.
— Благодарю вас, — сказал Холмс и, положив книгу на стол, прикрыл ее ладонью.
Доктор Серлинг улыбнулся нам, нажал несколько кнопок в своем чемодане, и они оба исчезли.
Единственным звуком при этом был треск полена в камине. Я бессмысленно уставился на то место, где они только что находились.
— Занятное дело, не правда ли? — спросил Холмс.
Я обернулся и увидел, как Холмс буквально рухнул в кресло. Положив книгу на колени, он смотрел на нее как на некое чудовище, которое предстояло приручить.
Я налил нам обоим по чашке горячего кофе и по бокалу бренди, а потом опустился в кресло рядом с ним. Он продолжал смотреть на обложку, даже не поблагодарив за напитки.
— Мне кажется, — сказал я, — что эта ночь измотала вас так же, как и меня.
Холмс, соглашаясь, только хмыкнул.
Я отхлебнул бренди, чувствуя, как тепло от него разливается по всему телу.
— Какая удача, что вы не нашли ответы на их вопросы.
Холмс перевел взор на меня, и только теперь я увидел его глаза — влажные и горящие почти безумным огнем.
— Мой дорогой Уотсон, — сказал он низким голосом, почти не сдерживая себя, чего я никогда ранее за ним не замечал, — я знаю, что послужило причиной перемен.
— Что вы говорите?! — я едва не упал с кресла, дернувшись в сторону Холмса, и пролил горячий кофе на брюки.
Он медленно покивал головой.
— Я им солгал. На самом деле решение было довольно простым.
Он похлопал по книге, но рассказывать дальше вроде бы не собирался.
— Пожалуйста, Холмс, я должен знать.
Я подвинулся на край кресла и заглянул ему в лицо.
Он что-то проворчал и только теперь протянул руку за бренди. После долгого глотка он устремил свой взор прямо на меня.
— Это кошмарное знание.
— Но мне и так будут сниться кошмары.
Он медленно сказал:
— Сначала я прочитал ответ тут. Здесь говорится, что когда первый офицер Уильям Мердок увидел приближающийся айсберг, он отдал приказ «полный назад» и «право руля». Такой маневр развернул бы корабль влево.
Я кивнул. Я немного разбирался в судовождении, чтобы понять этот основной принцип.
— Но, — сказал Холмс, — этот корабль так огромен, что требуется некоторое время, чтобы выполнить команду «полный назад», а в таком случае поворот осуществлялся бы медленнее задуманного. «Титаник» столкнулся бы с айсбергом непосредственно бортом и получил бы такие повреждения, что никак бы не смог остаться на плаву.
— Я совсем не могу понять, — сказал я. — Неужели так и случилось? Тогда почему он не потонул?
— Нет, — ответил Холмс. — Машинное отделение продолжало выполнять команду «полный вперед» и потому предоставило судну чуточку больше возможности маневрировать и позволило ему всего лишь поцарапать борт об айсберг.
— Значит, первый офицер Мердок каким-то образом изменил свой приказ? Но как?
Холмс покачал головой.
— Нет, он отдал приказ «полный назад», как и описано в книге. Когда я услышал, как он отдает эту команду, я понял, что наши гости правы. Той ночью корабль должен был потонуть.
Он еще глотнул немного бренди.
— Поэтому вам и нужно было посетить машинное отделение?
Холмс утвердительно кивнул головой.
— Телеграфист, передающий команды от капитана в машинное отделение, не был человеком из нашего времени. Он проигнорировал приказ и таким образом спас судно. И изменил возможное будущее.
Я в удивлении смотрел на Холмса.
— Как вы узнали, что он из другого времени?
— Очень просто. У него тоже были так называемые «контактные линзы», подобные тем, что носил доктор Серлинг.
Я перевел взгляд на свой бокал бренди. То, что сказал Холмс, совсем сбило меня с толку. Наконец я собрался с духом и задал вопрос, который, по всей видимости, Холмс ожидал.
— Если ход истории и в самом деле изменился той ночью, то почему вы его не исправили?
Холмс почти рассмеялся.
— У меня была такая возможность. Помните, что доктор Серлинг говорил нам о существовании нескольких вариантов будущего после принятия определенного решения?
— Развилка на дороге, — сказал я.
И снова в глазах Холмса мелькнул огонек безумия, но он постарался сдержать себя.
— Мы просто находимся в том ответвлении, где я не остановил человека из будущего.
Он допил бренди, изучающе осмотрел хрустальный бокал и неожиданно со всей силы швырнул его в огонь, выбив сноп искр из пламени.
Затем он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Побелевшими от напряжения пальцами он мертвой хваткой сжимал книгу.
— На другой дороге я остановил этого человека, обрек огромный корабль на гибель и убил тысячу пятьсот с лишним человек. Я знаю, что существует такая дорога и что я пошел по ней.
Голова моя закружилась при одной мысли о том, что предполагал Холмс. Я отпил бренди и посмотрел в камин, где блестели осколки бокала.
— Вы хотите сказать, что в том мире мы сейчас сидим в нашей гостиной и обсуждаем то, как вам удалось остановить того человека и погубить сотни жизней?
Холмс утвердительно кивнул.
— Но вы не смогли бы пойти на такое! — я хотел вытрясти из него подобные безумные мысли.
Он открыл глаза, и я увидел, что они светятся энергией и новыми силами.
— Мой дорогой Уотсон, я определенно мог пойти на такое. И в том, другом мире, на другой дороге, я, совершенно очевидно, сделал другой выбор.
Он снова закрыл глаза и еще глубже погрузился в мягкое кресло, словно на него давил невидимый груз.
И я понял, что это за груз. Сегодня на плечи моего друга взвалили бремя будущего всего мира. Такой груз не под силу ни одному человеку. Даже если этот человек — Шерлок Холмс.
Джон ДешансиРичмондская загадка
Когда я просматриваю свои заметки о тех делах, в которых мой друг Шерлок Холмс принимал участие как детектив, я вижу, что многие из них являются рядовыми случаями, некоторые могут быть названы «особыми» и совсем немногие «необычными». Но мне кажется, что тот случай, который за неимением лучшего названия я мысленно именую «Ричмондской загадкой», только один из всех может быть определен как исключительный. Я вспоминаю его не для того, чтобы опубликовать очередной рассказ и даже не для той или иной формы публичной огласки — думаю, что публика сразу же подняла бы меня на смех, — но ради собственного развлечения и исходя из некогда принятого решения записывать любой случай, в котором Шерлок Холмс проявил свои гениальные способности к наблюдению и логическим выводам; поэтому не буду делать исключения и на этот раз.
Все началось в весеннее хмурое утро 1896 года. Я только что спустился вниз и увидел в гостиной Холмса, стоявшего у окна и игравшего на скрипке. Мелодию я узнал сразу: отрывок из концерта Бетховена для скрипки, третья часть, я полагаю.
Я ничего не говорил, до тех пор пока он не окончил игру. Затем он небрежно положил смычок на столик с многочисленными пятнами от кислоты, стоявший в «химическом уголке», посреди разнообразных приборов.