– Дело завершено лишь наполовину, с подробностями можно повременить. Уповаю, лорд Квантлмир, удовольствие, которое доставит вам возможность сообщить про этот успешный результат в высоком кругу, куда вы возвратитесь, хоть немного искупит мой розыгрыш. Билли, проводи его милость и скажи миссис Хадсон, что я буду рад, если она как можно скорее подаст обед на двоих.
Дом с тремя башенками
Мне кажется, что ни одно из моих приключений с мистером Шерлоком Холмсом не начиналось так неожиданно и так драматически, как история, связанная с «Домом с тремя башенками».
Я уже несколько дней не видел Холмса и не имел понятия о том, в какую сторону была направлена его деятельность. Это утро он был в болтливом настроении и, усадив меня в старое кресло у камина, сам уютно устроился в кресле напротив и закурил трубку. В это самое время и явился наш посетитель. Правильнее было бы сказать, что к нам ворвался бешеный бык. Дверь раскрылась настежь, и в комнату вбежал огромный негр. Он был бы комической фигурой, если бы не был так страшен. На нем был серый костюм в очень крупную клетку и развевающийся галстук цвета лососины. Он как-то вытянул вперед широкое лицо с плоским носом, и черные глаза его, горевшие злым огнем, перебегали с Холмса на меня.
– Кто из вас мистер Холмс? – спросил он,
Холмс, лениво улыбаясь, вынул изо рта трубку.
– Ах, это вы, да? – сказал наш посетитель, обходя стол крадущимися шагами. – Послушайте-ка, мистер Холмс, не вмешивайтесь вы в чужие дела и оставьте других людей в покое. Поняли, мистер Холмс?
– Продолжайте, – сказал Холмс, – это великолепно!
– Ах, вы говорите, что это великолепно? – зарычал негр. – Это не будет уж так чертовски великолепно, если мне придется заняться вами. С такими, как вы, я справлялся и раньше. Уж не слишком-то великолепно они выглядели, когда я, бывало, посчитаюсь с ними. Взгляните-ка на это, мистер Холмс!
Он поднес к самому носу моего друга огромный узловатый кулак. Холмс с большим интересом разглядывал этот кулак.
– Вы так и родились? – спросил он. – Или он у вас со временем стал таким?
Может быть, подействовала ледяная холодность Холмса, а, может быть, и легкий стук кочерги, которую я взял в руки. Во всяком случае, манеры нашего посетителя стали менее порывисты.
– Так имейте в виду, что я вас предупредил, – сказал он. – Один мой приятель заинтересован в Харроуильдском деле, вы знаете, о чем я говорю, и он не желает, чтобы вы совались. Поняли? Вы – мне не закон, и я вам – тоже, но если вы вмешаетесь, так будете иметь дело со мной. Помните это!
– Я давно хотел с вами встретиться, – сказал Холмс. – Я не попрошу вас садиться, потому что мне не нравится ваш запах. Ведь вы, кажется, кулачный боец Стив Дикси?
– Да, так меня зовут, мистер Холмс, и вы убедитесь в этом, если дадите мне повод.
– Вам совершенно не нужно убеждать меня в этом, – сказал Холмс, пристально глядя на отвратительный рот нашего посетителя. – Но убийство молодого Перкинса у входа в Холаборн-бар… Как! Вы уже собираетесь уходить?
Негр отскочил назад, и лицо его стало серым.
– Я и слушать не хочу, – сказал он. – Что мне до какого-то Перкинса, мистер Холмс? Я тренировался в Бирмингеме, когда этот мальчишка попал в беду.
– Да, вам придется рассказать про это судье, Стив, – заметил Холмс. – Я следил за вами и за Барнеем Стокдэлем…
– Мистер Холмс…
– Довольно. Убирайтесь вон. Я найду вас, когда вы мне понадобитесь.
– Прощайте, мистер Холмс. Надеюсь, вы не сердитесь на меня за мой визит?
– Буду сердиться, если вы не скажете, кто вас прислал.
– Да тут нет никакого секрета, мистер Холмс. Это тот самый господин, о котором вы только что упомянули.
– А кто его подослал к вам?
– Поверьте мне, мистер Холмс, что я не знаю этого. Он только всего и сказал: «Стив, отправляйтесь к мистеру Холмсу и скажите ему, что жизнь его не в безопасности, если он отправится в Харроу»… Вот вам вся правда.
Не дожидаясь дальнейших расспросов, наш посетитель выскочил из комнаты почти так же стремительно, как и ворвался. Холмс со спокойной улыбкой вытряхнул пепел из трубки.
– Я рад, что вам не пришлось разбить его бестолковую голову, Ватсон. Я следил за вашими движениями с кочергой. Но на самом деле он весьма безобидное существо, большой, мускулистый, глупый ребенок, и его легко укротить, как вы сами видели. Он из шайки Спенсера Джона и недавно принял участие в одном грязном деле, которое я могу разоблачить, когда у меня будет время. Его ближайшее начальство, Барней, существо более опасное. Они специализируются на нападениях, запугивании и тому подобном. Я только хотел бы знать, кто прячется на этот раз за их спиной.
– Но почему они хотят запугать вас?
– Причина – случай в Харроуильде. Придется мне взяться за это дело. Если кто-то считает нужным так беспокоиться, значит, тут что-то есть,
– Но что это может быть?
– Я собирался рассказать вам, когда произошла эта комическая интермедия. Вот письмо миссис Маберлей. Если бы вы захотели поехать со мной, мы бы телеграфировали ей и могли сейчас же отправиться.
Я прочел:
«Дорогой мистер Шерлок Холмс. Со мной, в связи с этим домом, произошел ряд странных случаев. Мне очень дорог был бы ваш совет. Вы меня можете застать завтра в любое время. Мой дом находится неподалеку от станции Уильд. Мне кажется, что мой покойный муж, Мортаймер Маберлей, был одним из ваших первых клиентов.
Обратный адрес: «Три башенки», Харроуильд».
– Ну вот, – сказал Холмс. – А теперь, если вы свободны, Ватсон, мы можем отправиться в путь.
Короткое железнодорожное путешествие и еще более короткий путь в экипаже привели нас к вилле, выстроенной из бревен и кирпича. Дом стоял на запущенном участке земли. Три небольших выступа над верхними окнами были слабой попыткой оправдать название дома. За ним был унылый лесок невысоких сосен, и вся усадьба производила впечатление грусти и бедности. Несмотря на это, дом оказался хорошо обставленным, и принявшая нас леди была очень приветливой пожилой особой. Во всех ее движениях и словах чувствовались утонченность и культура.
– Я хорошо помню вашего супруга, мадам, – сказал Холмс, – хотя прошло и много лет с тех пор, как он в каком-то незначительном случае воспользовался моими услугами.
– Вам, вероятно, больше знакомо имя моего сына, Дугласа?
Холмс посмотрел на нее с большим интересом.
– Да неужели вы мать Дугласа Маберлея? Я знавал его. Но его, ведь, знал весь Лондон. Что это за выдающийся человек! Где он теперь?
– Он умер, мистер Холмс, умер. Он был атташе в Риме и умер там месяц назад от воспаления легких.
– Как мне жаль его. Представление о смерти как-то не вязалось с ним. Я никогда не видел такого полного сил человека. Он жил напряженно, всеми фибрами своего существа.
– Слишком напряженно, мистер Холмс. Это было его гибелью. Вы помните его таким, каким он был – беззаботным и блестящим. Вы не видели раздражительного, мрачного, задумчивого человека, в какого он превратился. Его сердце было разбито. В течение одного месяца мой чистый мальчик превратился в измученного циника.
– Любовная история?.. Женщина?
– Или враг. Но я пригласила вас не для того, чтобы говорить о моем бедном мальчике, мистер Холмс.
– Доктор Ватсон и я к вашим услугам.
– Тут было несколько очень странных происшествий. Я живу в этом доме уже больше года. Мне больше по душе уединенный образ жизни, и я мало встречалась с соседями. Три дня тому назад меня посетил человек, назвавшийся агентом по продаже домов. Он сказал мне, что этот дом как раз подошел бы для одного из его клиентов, и что, если я захочу расстаться с ним, за деньгами дело не станет. Мне это показалось очень странным, так как в продаже находилось несколько домов не хуже этого. Но меня, конечно, заинтересовали его слова. Я назвала ему цену на пятьсот фунтов стерлингов – бо́льшую, чем заплатила сама. Часть мебели здесь из моего прежнего дома; как вы видите, она очень хорошая, и поэтому я назначила крупную сумму. Он на это сразу согласился. Я всегда мечтала о путешествиях, и эта продажа была такой выгодной, что могла бы обеспечить меня до конца моих дней.
Вчера этот человек снова приехал и привез готовый договор. К счастью, я показала его мистеру Сутро, моему адвокату, живущему в Харроуильде. Он сказал мне: «Это очень странный документ. Вы не обратили внимания на то, что, если вы его подпишите, вы не имеете права вынести что бы то ни было из дому, даже ваши личные вещи?» Когда этот человек вернулся вечером, я указала ему на это и сказала, что собиралась продать только мебель.
«Нет-нет. Именно все», – заявил он.
«Но мои платья? Мои драгоценности?»
«Ну, что ж, некоторые уступки могли бы быть вам сделаны, если говорить о ваших личных вещах. Но ничто не будет вынесено из этого дома без разрешения. Мой клиент – очень щедрый человек, но у него есть свои капризы, а в делах – известные привычки. Он желает получать все или ничего».
«Тогда лучше пусть будет ничего», – сказала я. На этом было покончено. Но вся эта история показалась мне такой необычайной, что я думала…
Тут рассказ ее был прерван странным происшествием.
Холмс поднял руку, давая этим знак, чтобы все замолчали. Потом он пересек комнату, распахнул дверь и втащил внутрь высокую худую женщину, которую схватил за плечо. Она вырывалась неловкими движениями, точно неуклюжий цыпленок, выхваченный из курятника.
– Оставьте меня! Что вы делаете?! – кричала она.
– Что такое, Сюзанна, в чем дело? – удивилась хозяйка.
– Да что же это, мадам! Я шла, чтобы спросить, останутся ли гости на завтрак, а этот человек бросился на меня.
– Я уже минут пять слышал ее за дверью, но не хотел прерывать ваш в высшей степени интересный рассказ. У вас одышка, Сюзанна, правда? Вы дышите слишком тяжело, чтобы исполнять такого рода работу?