— Извини, как тебя зовут? — Алена обратилась к девушке в очках.
— Саша.
— Саша, почему ты так говоришь?
— Ты хорошая девчонка, пока не поздно, попроси своего папу, наверняка у него есть связи, чтобы перевести тебя в гимназию напротив.
— Зачем ты так?
— Не обижайся, но я из лучших побуждений.
— А, тогда, конечно, спасибо, — язвительно ответила Алена, присаживаясь на место.
— Я предупредила. Решать тебе.
— Зачем вы так с Ковтуном? — спросила она, бросая взгляд на дверь.
— Это не мы, — Саша пожала плечами. — Это девки, — кивнула головой в сторону пустой парты. — И старшеклассницы. С ними лучше вообще не связываться.
— А как его зовут?
— Кого?
— Ковтуна.
Саша сделала паузу и удивленно посмотрела на Алену.
— Олег. Его зовут Олег. Но никто не называет его по имени.
— А как его называют?
— Ты сама слышала, — Саша отвернулась и уткнулась в учебник.
— Падальщик, — шепотом сказала Алена.
После уроков Саша догнала Алену в коридоре и отвела в сторону.
— Не обижайся, ты мне действительно понравилась, поэтому я так резко и сказала.
— Логично, — с сарказмом сказала Алена.
— Просто постарайся держаться от них подальше.
— Ты это всем новеньким говоришь?
— Нет, только тебе, — с улыбкой сказала Саша и направилась к лестнице. Через несколько секунд остановилась и вернулась. — Кстати, Олег хороший парень, просто судьба у него такая, — после этих слов она быстро ушла.
Алена не спешила домой. Весь путь от школы занимал минут пятнадцать, но она специально бродила дворами и закоулками, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Мокасины немного натирали, вынуждая останавливаться каждые десять метров.
Каштаны и дубы длинной вереницей стояли вдоль аллеи. Они росли так близко друг от друга, что могли легко дотянуться до соседнего дерева и прошептать свои мысли собратьям. Алене было уютно. Старые пятиэтажки, утопающие в зелени, создавали отдельный мир, в котором не было места пыльным дорогам, шумным машинам и непрошенным ворчливым прохожим. Здесь было тихо и спокойно. Алена вдыхала ароматы земли и травы, которые еще источали запах лета, и прикрывала глаза от счастья. В такие мгновения часто вспоминала детство, беззаботное и счастливое. Порой жестокое и ранимое. Каждый день которого был наполнен смыслом, понятным только детям.
«Скорей бы каникулы, уеду к бабушке», — подумала она, почувствовав, как внутри разливается тепло.
Алена присела на скамейку и сбросила мокасины.
— Какое счастье! — сказала, кривясь от боли.
Пятки были стерты до крови. Алена с ужасом смотрела на туфли, которые нужно было снова обуть. Оглядевшись по сторонам, заметив вдалеке лишь несколько старушек, прогуливавшихся по аллее или сидящих на скамейках возле подъездов, она взяла туфли в руки и босиком побежала к дому. В белоснежной рубашке, модной джинсовой юбке, с распущенными длинными волосами и новой сумкой.
Глава 2
— Ты допрыгалась, Синичка, — плюхаясь на парту, сказала Катя. На ее лице играла злая усмешка.
Алена оторвалась от учебника и посмотрела на соседку.
— Ты о чем?
— Тебе забили стрелку. Сегодня. В два часа за школой.
— Что забили? — Алена в недоумении посмотрела на Катю, хотя интуиция подсказывала, что ничего хорошего это не означает.
— Бить тебя будут, — громко сказала она, привлекая внимание остальных одноклассников.
Алена чувствовала, как у нее задрожали пальцы, а кожа на лице побелела от страха.
— За что? — спросила еле слышно.
— Вот этого я не знаю, — пожала плечами Катя, доставая из портфеля учебники.
Катя была единственная из компании подруг, кто ходил с рюкзаком. Таня носила «знания» в лакированной бежевой сумке, у Карины была не менее модная фиолетовая кожаная сумка с длинными ручками, усеянная маленькими металлическими колечками. Алена тоже носила сумку. Портфель спрятала в шкаф еще в седьмом классе, категорически заявив родителям, что отныне будет носить сумки, как у мамы. А портфель, как трофей о юных школьных годах, сохранила на память, забросив его в угол шкафа в коридоре.
— Я не знаю, что ты натворила, но должна прийти.
— Во-первых, ничего не успела натворить за месяц учебы, а во-вторых, я никуда не пойду.
— Если не придешь, будет только хуже. Они просто вы-щемят тебя где-нибудь во дворах после школы.
Страх постепенно стал отпускать, и Алена начала злиться.
— Что за бред? Ты можешь объяснить толком, за что меня будут бить? Я как бы против этого.
— Таковы правила…
— Опять правила? — Алена не дала ей закончить. — Мы что в тюрьме? У вас здесь везде правила! Не школа, а казарма какая-то!
— Короче, слушай сюда, — Катя наклонилась так близко, что Алена почувствовала запах несвежей одежды, пахнущей потом и жареными котлетами. — Я реально не знаю, что ты сделала, но тебя хочет видеть Вероника Кораблева. Она из 11 «В». С ней лучше не связываться. Поговаривают, что ты понравилась Пряникову, а она на него уже давно глаз положила.
— Я даже не знаю, кто это! — вскрикнула Алена.
— А для кого ты так наряжаешься каждый день? — с наигранным недоверием спросила Катя.
— Ты на Таню посмотри! Но ее ведь не бьют.
— Таня авторитет. И Пряников ей не интересовался.
— И что мне делать? — с ужасом в голосе спросила Алена.
Катя откинулась на спинку стула и начала раскачиваться на нем.
— Мы пойдем с тобой. Попробуем поговорить с ней. Ты главное помалкивай и слушай нас.
Алена худыми, длинными пальцами крутила тетрадку на столе. Старалась не выдать растущее волнение, но паника с каждой секундой охватывала ее все больше. Это был чужой мир. Она не знала, как вести себя среди этих людей, соблюдать их правила или нет; хотела противостоять всем, как всегда делала, но чувствовала, что на этот раз у нее не хватит для этого сил.
Алена так и не рассказала родителям о случае с Ковтуном. Ей было стыдно. За девочек, за себя. Она словно видела ужас в глазах мамы, если бы услышала эту историю.
«Нет! Ни за что!», — подумала она.
— Эй, ты чего зависла? — Катя не сводила с нее глаз, наслаждаясь смятением и страхом одноклассницы.
— Я в порядке, — Алена невзначай поправила волосы и подняла глаза на Катю. — Буду признательна, если вы поможете мне, — говоря эту фразу, чувствовала, что это лишь начало. Начало ее новой жизни. И она ей совсем не нравилась.
Школьный двор был неподходящим местом для разборок. Окна классов и учительской выходили вовнутрь. «Стрелка» была назначена за соседней девятиэтажкой. Двор спал, ветер слегка раскачивал качели, раздражая редких прохожих скрипом.
— Всем стоять! — резко сказала Таня. — Перекур, — она начала медленно подниматься по ступенькам, ведущим к заднему подъезду дома. Девочки посеменили за ней. Алена аккуратно переступала брошенные на ступеньки окурки, будто шла по минному полю, боясь нарваться на неразорвавшийся снаряд. Площадка перед входом в подъезд была завалена мусором. Повсюду виднелись засохшие следы слюны, а запах сообщал о том, что задний вход использовался не только для перекуров.
— Какие мы брезгливые, — подкуривая сигарету, ухмыльнулась Таня.
Катя и Карина последовали ее примеру, вызывающе чиркнув зажигалками, испачкав свежий сентябрьский воздух.
— Угощайся. — Катя бросила пачку в сторону Алены.
Та. не ожидая броска, не успела ее поймать, и сигареты рассыпались по грязным ступенькам.
— Черт! — выругалась Катя. — Ты что, криворукая?
— Я не знала, что ты бросишь! — огрызнулась Алена. — Тем более вы знаете, что я не курю.
— Не курит она, — Катя с досадой разглядывала испорченные сигареты. — С тебя новая пачка, — она сильно ткнула в Алену пальцем.
Девушка молча начала собирать сигареты.
— Ты думаешь, я буду их курить? — Катя выкатила глаза.
— Нет. Я просто убираю мусор.
Девочки переглянулись и громко рассмеялись.
— Делать тебе больше нечего. Оставь! Ковтун придет с родаками и соберет.
Алена быстро собрала сигареты и, не найдя урну, положила пачку в сумку.
— Значит, все-таки куришь! — глаза Карины блестели.
Алена удивленно приподняла бровь.
— Предки денег не дают, поэтому ты и собираешь окурки?
Девочкам так понравилась шутка, что еще минуту из-за дома доносился смех.
Алена терпеливо молчала, стараясь сдержать эмоции. Она понимала, что сейчас нуждается в их помощи и должна стерпеть унижения. А потом она обязательно придумает, что делать дальше.
— Пойдемте, — она посмотрела на часы. — Мы опаздываем.
— Не переживай, побить тебя всегда успеют, — Таня так резко рассмеялась, что подавилась сигаретным дымом и громко закашляла.
— Ладно, пойдемте, — Карина бросила бычок в сторону, и он, пролетев несколько метров, приземлился на еще зеленый газон. — А то Кораблева развоняется, потом не отмоемся.
Высокая, худощавого телосложения, с длинными спутанными волосами, завязанными в хвост, Вероника сидела на детских качелях и курила.
— Ну и где они шляются? — она плюнула на землю, затем сделала длинную затяжку и бросила окурок в сторону песочницы.
Двое девчонок и парень стояли позади нее и, не обращая внимания на подругу, что-то живо обсуждали.
— Эй, вы меня слышите? — Вероника бросила камень, валявшийся возле ее ног, в сторону подруг. Камень попал в спину, и черноволосая девушка резко обернулась.
— Ты охренела? — она потерла ушибленное место.
— Это вы охренели! — Вероника спрыгнула с качелей. — Я вас зачем сюда позвала?
— Если честно, то мы сами не понимаем, — ответила вторая девушка, направляясь в сторону Вероники. — Зачем тебе все это?
— Что значит зачем? — Вероника начала злиться.
— Чего ты доколебалась до этой малой?
— Саша, ты ее видела?
— Видела. Обычная девка. Она даже не смотрела на твоего Пряникова.
— А вот он с нее, кстати, глаз не сводит! — ухмыльнувшись, сказала Настя, небрежно поправив убитые краской рыжие волосы.