А как в Японии обстояло дело на фронте классовой борьбы?
В Японии существует коммунистическая партия. Вернее, сейчас там есть некое подобие коммунистической партии.
По численности одна из крупнейших неправящих компартий в мире — более 300 000 членов. Возникла она в условиях роста рабочего движения после победы Октябрьской революции 1917 года в России. В ту пору это была немногочисленная, но весьма воинственная организация. В тридцатые годы, еще в Великой Японской Империи партия пережила тотальный разгром. После Второй Мировой войны партия была реорганизована и развернула активную деятельность в профсоюзах и других массовых организациях — но тут же была запрещена американскими оккупационными властями. В первой половине 1950-х годов в условиях антикоммунистической деятельности правительства и в результате внутренних разногласий в партии назрел раскол. Самая агрессивная часть японских коммунистов требовала начать партизанскую борьбу. Они намеревались подвигнуть народные массы на вооруженные действия против класса эксплуататоров и рассчитывали повторить путь, успешно пройденный китайскими коммунистами во главе с Мао Цзэдуном во время гражданской войны в Китае. Данное требование было отвергнуто партийным руководством, а все силы партии были брошены на парламентскую борьбу. Этим японская компартия и занимается на протяжении последних семидесяти лет — парламентской борьбой. Никаких видимых успехов на этом поприще за семьдесят лет японским коммунистам достигнуть не удалось. С начала 60-х годов японская компартия дистанцировалась от СССР, стремясь доказать японской общественности, что является самостоятельной силой, а не подотчетна советскому руководству. В 1966 году японская компартия полностью разорвала отношения с коммунистической партией Китая. В нынешнем виде японская компартия — это аналог нашей КПРФ, то есть оппортунистическая социал-демократическая организация, вдобавок ко всему еще и изолированная от влияния мирового коммунистического движения.
Еще более скверно дело обстоит с профсоюзами. В отличие от профсоюзов Европы и Америки, исповедующих отраслевой производственный принцип организации, подавляющее большинство японских профсоюзов объединяют трудящихся не по профессиональному признаку, а по принципу корпоративной идентичности.
Это значит, что у каждой японской корпорации есть свой собственный профсоюз. В крупных компаниях, владеющих несколькими предприятиями, разбросанными по стране, на каждом из них также создается свой профсоюз. Именно этим обусловлены раздробленность рабочего движения Японии и соглашательский характер профорганизаций. Забастовкам и другим активным формам борьбы профсоюзные лидеры предпочитают компромиссы с администрацией. Организованные по такому принципу профсоюзы не интересы трудящихся защищают, а обслуживают корпорации, на которые они работают. Профсоюзный комитет — это фактически особый отдел, занимающийся вопросами трудовых взаимоотношений внутри компании.
Это простое и гениальное решение проблемы обострения классовой борьбы. Рабочее движение в Японии оказалось в западне. Поскольку в наше время трудящиеся Японии во многих отношениях имеют гораздо лучшие условия труда, чем в остальном мире, поднять японские профсоюзные массы на ожесточенную борьбу против класса эксплуататоров очень нелегко.
В шестидесятые годы в Японии, точно так же, как в Америке и Европе, поднялась волна «нового левого» движения («Синсаёку»).
Студенты большей части университетов Японии, выступая против войны во Вьетнаме, перезаключения американо-японского договора безопасности, повышения платы за обучение и навязывания буржуазных ценностей, срывали занятия, занимали университетские корпуса, собирали митинги. По всей стране вспыхивали продолжительные столкновения с полицией.
На фоне недееспособных японских коммунистов и профсоюзных деятелей «новые левые» выглядели грозной и решительной силой. И даже казалось, что у них есть реальная возможность переломить в пользу трудящихся масс опасную соглашательскую тенденцию в классовой борьбе. Проблема была в том, что движение «новых левых» в Японии имело непреодолимую склонность к дроблению, а это привело к тому, что в Японии возникло целое скопище левых организаций, совершенно неспособных к каким бы то ни было организованным и скоординированным действиям.
В 1957 году выходцами из Коммунистической партии была основана Троцкистская лига Японии, и она быстро распались на сторонников Четвертого Интернационала и антисталинистскую Революционную коммунистическую лигу.
В 1958 году от Коммунистической партии откололась маоистская группа.
В 1959 году набрала силу студенческая ультралевая лига «Дзенгакурен» (Национальная федерация студенческого самоуправления). Радикально настроенные студенты, состоявшие в этой лиге, ворвались в японский парламент во время обсуждения Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности между США и Японией — и таким образом резко прибавили себе очков популярности в широких массах населения Японии.
В 1963 году Революционная коммунистическая лига треснула надвое — образовались Фракция среднего ядра, также именуемая Национальным комитетом Революционной коммунистической лиги, и Фракция революционных марксистов Революционной коммунистической лиги.
В 1965 году Молодежный альянс Социалистической партии создал «освободительную фракцию», которая отвергла троцкизм и топила за люксембургианство.
В 1969 году к делу подключились еще и анархисты, не желавшие присоединяться ни к каким из существовавших политических групп.
Рехнуться можно. Это был просто адский замес.
К началу семидесятых годов в левом движении Японии воцарилась совершенная неразбериха. Нелегко же было японским трудящимся разобраться в этом бардаке — кто с кем и против кого.
В итоге «новые левые» усугубили ситуацию. Поставленных задач они так и не решили, заявленных целей не достигли, результатов не добились. Зато дров наломали изрядно.
Начало пути
31 марта 1970 года пассажирский «боинг» рейса 351 авиакомпании «Japan Airlines», известный под обозначением ЁДО-ГО, совершал регулярный перелет из Токио в Фукуоку. На борту находились 122 пассажира и 7 членов экипажа.
Среди пассажиров на борту оказались 9 террористов. Они были вооружены самурайскими мечами и трубчатыми бомбами. Трубчатая бомба — это разновидность самодельного взрывного устройства, представляет собой тупо обрезок водопроводной трубы, заполненный взрывчатым веществом. Вещь столь же распространенная, как и коктейль Молотова, применяется различными преступными и террористическими группировками, проста в изготовлении, компоненты легко добыть, но опасна даже для самого сборщика таких устройств, в неумелых руках может сработать еще на стадии сборки.
Угрожая самурайскими мечами и самодельными бомбами, террористы потребовали у экипажа направить самолет в Пхеньян, в КНДР.
Эти 9 парней состояли в рядах организации под названием «Сэкигун-ха» — Фракция Красной Армии Японской Коммунистической Лиги — леворадикальной группировки троцкистского толка. В ФРГ Фракция Красной Армии еще только зарождалась, Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Ульрика Майнхоф еще только строили планы, а их единомышленники в Японии уже приступили к активным действиям. Разумеется, с Фракцией Красной Армии в ФРГ у японской организации, кроме названия, ничего общего не было, они возникли параллельно, независимо друг от друга, хотя мыслили примерно в одном и том же направлении. Идейным лидером японской Фракции был молодой троцкист по имени Такая Сиоми — амбициозный и воинственный студенческий вожак. Бросил учебу в Киотском университете, чтобы работать организатором протестного движения. Осенью 1968 г. на студенческой конференции он встретил радикалов из других стран. Идеология Сэкигун-ха развилась в результате долгих дискуссий Сиоми и его ближайших соратников по борьбе в конце 1968 и начале 1969 г. Можно сказать, что Такая Сиоми — это японский аналог Руди Дучке. Такой же вдохновитель революционной молодежи.
Если коротко, то воззрения Сиоми были следующими:
— Революция уже началась и идет полным ходом, просто не все осознают значение развернувшейся во всем мире борьбы.
— Революционный процесс должен подняться в периферийных и недоразвитых странах, чтобы затем постепенно перекинуться на империалистические державы.
— От массовых партий нужно переходить к малочисленным группам.
— От демократического голосования и свободных дебатов нужно переходить к жесткой иерархической системе.
Откуда все это растет? Ну, конечно же, из теории перманентной революции незабвенного Льва Давидовича. Есть ли тут сходство с воззрениями немецких красноармейцев из состава РАФ? Конечно, есть. Но с одной важной оговоркой. Фракция Красной Армии в Западной Германии поддерживала национально-освободительные движения в странах Третьего мира, но планировала перенести боевые действия из колоний и полуколоний в метрополии, поэтому развернула городскую герилью на территории родной страны. Японская Красная Армия выбрала обратную стратегию. Если нет возможности эффективно действовать в Японии, то нужно действовать в странах третьего мира. Революционное движение требует интернационализации.
А вся беда в том, что плазменные японские революционеры придали неверное значение происходящим в мире процессам, неправильно оценили реальное положение дел. Их представление о наступлении мировой революции было заведомо ошибочным, но они упорно продолжали выдавать желаемое за действительное.
Сиоми спланировал операцию по захвату самолета, но не смог принять в ней участие. Перед тем, как Фракция приступила к выполнению его плана, Сиоми был арестован полицией и отправлен за решетку. Боевую группу, захватившую самолет по плану Сиоми, возглавил его сподвижник Такамаро Тамия. На что рассчитывали захватчики? Они намеревались обосноваться в Северной Корее и использовать ее как базу для создания повстанческого движения в Южной Корее, чтобы в дальнейшем оттуда перекинуть свою деятельность на всю Во