ны! Тут, знаете ли, такое творилось!..
— Знаю, все знаю, — сочувственно проговорил незнакомец и нахмурился. — Но вы не волнуйтесь, Николай Николаевич, виновник будет наказан.
— Виновник? Какой виновник?
— Да мой бортинженер. Он большой шутник и непревзойденный специалист в черной и белой магии. Ну ничего, это его последний рейс, я предупреждал.
— Магия? Вы что, хотите сказать…
— Да, вы подверглись воздействию магии. Вы уж извините, Николай Николаевич.
Я махнул рукой. Хороши шуточки, нечего сказать! Да за такие дела… Словом, рыбалка не удалась, оставаться здесь не имело смысла. Пришелец понимающе улыбался, глядя на моя сборы.
— А по поводу того, уважаемый Николай Николаевич, с кем мне вступать в контакт, дискутировать не будем. У меня приказ, и я его выполню.
— Какой еще приказ? — насторожился я.
— Доставить вас на нашу планету. Именно вас, Николай Николаевич, а не какого-нибудь ученого или политического деятеля.
— Что?! — возопил я, не веря своим ушам.
— Тише, тише, Николай Николаевич, не надо так волноваться. Вам абсолютно ничего не грозит. Я доставлю вас на нашу планету всего на недельку, не больше. Потом я же лично верну вас на Землю. Клянусь!
— Нет, нет и нет! — отрезал я. — Выкиньте все это из головы! Не хочу я ни на какую планету! У меня жена, сын, квартира, любимая работа, так сказать. Да меня просто уволят за вашу недельку. Нет! Протестую!
— Не упрямьтесь, — произнес пришелец и сел на поваленный березовый ствол. — Неужели у вас нет ни капли любопытства? Ведь земляне так любознательны. А по поводу неприятностей дома и на работе не беспокойтесь: устрою все в лучшем виде.
— Да уж вы устроите! — огрызнулся я.
— Клянусь! Никто ничего не узнает. Секретность в наших интересах. Вы единственный человек, которому мы решили довериться. Ну не ломайтесь же как красна девица. Полетели, а?
Я отрицательно замотал головой, хотя и без прежней решительности. Палатка, рюкзак, рыболовные снасти были уложены, пора на станцию.
— Николай Николаевич! Соглашайтесь! — умолял командир звездолета. — Не пожалеете.
Моя вновь обретенная лысина покрылась капельками пота. В волнении я принялся расхаживать вдоль берега, не зная, как отделаться от этого типа. Лететь я никуда не хотел. Наконец я остановился и сел рядом с ним.
— Да поймите, гражданин гуманоид, не для меня все это. Вот лет этак двадцать назад я бы вас и сам отсюда не выпустил! А сейчас… Я привык к спокойной, размеренной жизни.
— К прозябанию, — уточнил пришелец.
— Да ну вас!
— А что ж еще?! Прозябание и есть. С работы — домой, из дома — на работу. Замкнутый круг. Единственное, на что способны, — раз в неделю на рыбалку съездить. Вы где-нибудь, кроме Москвы, бывали?
— А как же! Крым, Кавказ, Прибалтика…
— Давно?
— Да… нет… в Прибалтике — лет пятнадцать назад, в Крыму… не помню. — Крыть мне было нечем.
— Вот-вот, не помните. И крыть вам действительно нечем. А ведь живете в огромнейшей стране. Жизни не хватит всю объехать. А вы… Вы на Урале бывали?
— Нет…
— Почему?
— Да все работа… как-то не пришлось.
— А отпуск? Ведь у вас отпуск — двадцать четыре рабочих дня, плюс отгулы за ДНД, ДПД, день — как донору, да еще за работу в колхозе. Дней сорок — сорок пять в году набирается. И что, не хватает времени страну повидать? Никогда не поверю! Понимаю, ремонт квартиры, строительство дачи, прочие домашние дела. Но ведь не каждый же год! А все почему? Потому что и здесь замкнутый круг. Все куда летом едут? На юг! И вы — туда же! А там и без вас полстраны животы на солнце греет. Куда уж вам из круга вырваться! Засосала вас привычная размеренная жизнь… Ну что, летите?
Я вытер платком лысину и залепетал:
— Не могу я. Не готов к поездке… к полету. Поймите меня.
Пришелец безнадежно махнул рукой, резко встал, достал часы из жилетного кармана, щелкнул крышкой, присвистнул и властно сказал:
— Все! Больше ждать не могу. Очень жаль, но придется применить силу. Собирайте вещи и следуйте за мной. У меня приказ, и не выполнить его я не могу.
— Нет! — завопил я в ужасе. — Это произвол! Не имеете права! Я буду жаловаться в ООН!..
Я осекся под пристальным взглядом командира звездолета. Взгляд обжигал лицо, пронизывал насквозь.
— Не имеете… — начал было я, но тут же взвалил на спину рюкзак, палатку, подобрал снасти и, ни слова не говоря, зашагал прочь от водохранилища. Ноги сами несли меня к звездолету. Воля моя была парализована. Сзади, тоже молча, шел инопланетянин и буравил мою спину всесильным, немигающим взглядом.
— Сожалею, Николай Николаевич, что пришлось применить силу, но другого выхода не было, — оправдываясь, произнес командир, когда мы вышли к картофельному полю.
Я не ответил. Язык мои не ворочался, прилип к горлу. В голове — ни единой мысли. Влекомый чужой волей, я шел по свежевспаханной земле к звездолету.
Как только люк захлопнулся, заработали двигатели. Чьи-то руки сняли с меня рюкзак и палатку. Я обернулся, но ничего не смог разглядеть в темноте. Потом в лицо ударила волна теплого воздуха, послышалось мерное, тихое жужжание. Вспыхнул свет.
Глава 3
Просторное помещение в виде цилиндра. Сводчатый потолок. Часть стены занята стеллажами с книгами. Слева и справа от стеллажей — несколько картин, удивительных, чудесных и необычных одновременно. Пара глубоких кресел да небольшой журнальный столик под изящным торшером. Тяжелые бархатные портьеры. Помещение заливал мягкий голубоватый свет. Нежные, чуть слышные звуки, напоминающие музыку, навевали сон.
В одном из кресел сидел командир звездолета. Он лениво листал какой-то красочный журнал.
— Добро пожаловать! — отложив журнал, сказал он и приветливо улыбнулся. — Чувствуйте себя здесь как дома.
И тут меня прорвало.
— Вы террорист! — завизжал я фальцетом. — Вы мафиози! Такие, как вы убили Альдо Море и Улофа Пальме! А Кеннеди? Зачем вы убили Кеннеди?
Далее я понес такую чепуху, что всякий нормальный человек не выдержал бы и минуты, но командир слушал и лишь вежливо улыбался.
Выговорившись, я рухнул в кресло и вытер со лба пот.
Командир встал, подошел к стене и раздвинул портьеры.
— А теперь, любезнейший Николай Николаевич, соблаговолите взглянуть сюда.
За толстыми стеклами иллюминатора среди черной бездонной пустоты светился голубой шар.
— Что это? — почему-то шепотом спросил я.
— Ваша Земля, — ответил командир, снова уселся в кресло и взял журнал.
Я бросился к иллюминатору. Да, это действительно была Земля. Я узнал бы ее, наверное, среди тысячи других таких же шариков, узнал не глазами, а сердцем. Я ощутил, как невидимая нить, связывающая меня с чем-то родным и дорогим, натянулась и вот-вот оборвется… Голубой шар заметно уменьшался.
«Значит, все это не сон!..»
— Конечно, не сон! — подхватил мою мысль инопланетянин. — Теперь вы, Николай Николаевич, надеюсь, поняли: никакие мы не террористы…
— Самые настоящие террористы! Космические террористы! Вы похищаете людей Не удивлюсь, если вы продаете их в рабство на соседние планеты. Не на Марс ли вы меня везете, черт побери?..
— Марс уже позади. Смотрите, вся ваша Солнечная система давно растаяла в бесконечности… Николай Николаевич, давайте поговорим серьезно. — Тон командира стал суровым. — Наша встреча не случайна. Я прилетал именно за вами. Именно вас мне было приказано доставить на нашу планету. Теперь могу признаться: свое согласие на этот полет я дал слишком поспешно. Не думал, что придется вступать в конфликт с совестью. Душой я на вашей стороне, хотя не в состоянии понять, почему вы противитесь столь редкой, пожалуй единственной в вашей жизни, возможности посетить чужую планету. Ну да бог с ней, с возможностью. Уговаривать вас больше не буду, это бессмысленно. Ваши доводы меня не убедили и не убедят, так же как и мои вас. Давайте останемся каждый при своем мнении, тем более что наши судьбы вершит Совет. Его сила и мысль движут этим звездолетом, а я всего лишь исполнитель его воли. Приказ должен быть выполнен. Во что бы то ни стало. Я человек долга. Простите меня…
Командир поднялся с кресла и подошел к иллюминатору.
— Я ведь звездный разведчик, а не боевик из группы захвата, — произнес он тихо, глядя в бездонную тьму. — Нет, я больше не соглашусь на подобные авантюры. Хватит! Третья сотня на исходе… Не так я представлял себе нашу встречу, совсем не так. Не думал, что придется применять к вам силу… Еще раз простите меня.
Я смутился.
— Ну, будет вам, — проворчал я сочувственно. — Что ж, я понимаю… Приказ… Сам в армии служил… Святое дело…
— Вы правда не сердитесь? — обрадовался командир, порывисто схватив меня за руку. — Клянусь, вы не пожалеете об этом полете!
— Нет, почему же, верю, — пробормотал я. — Да и ничего другого не остается…
— Вот и отлично! Верьте! Верьте, Николай Николаевич! Прекрасно проведете время! А пока я расскажу вам кое-что о нашей планете.
— Валяйте — Я устало махнул рукой и плюхнулся в кресло. Я сдался А что еще оставалось делать?..
— Итак, — начал командир, устроившись в кресле напротив меня, — мы обитаем на далекой планете, которая вашей науке еще неизвестна…
Более часа сначала рассеянно, а потом все более и более увлекаясь, я слушал его. О своей планете, которую звездолетчик называл Большим Колесом, он говорил с упоением и гордостью.
Земля и Большое Колесо почти ничем не отличаются друг от друга. Их радиус, масса, химический состав практически одинаковы.
— И в этом нет ничего удивительного, дорогой Николай Николаевич. Наши звездные системы имеют одинаковую структуру. Они похожи, как единоутробные близнецы. Наше Солнце имеет девять планет, и Большое Колесо, так же как и ваша Земля, вращается по третьей от центра орбите. Наш год равен вашему, наши сутки — вашим суткам. Ну а теперь скажите, дорогой Николай Николаевич, почему наши планеты, столь похожие с точки зрения астрономической науки, должны отличаться по другим параметрам? Не знаете? Так я вам отвечу. Не только не должны отличаться, они обязаны быть один