Я медленно обошел бандита, тщательно его осматривая.
Он не может так стоять, даже будучи скульптурой! Законы физики – против. Точка опоры одна, а центр тяжести удален от нее в сторону по диагонали – пара сил, плечо, крутящий момент… Нет здесь равновесия. Получается, тело практически висит в воздухе, нарушая базовые принципы механики.
Смутная догадка шевельнулась в голове.
Рывком я поднес к глазам циферблат наручных часов.
Точно! Секундная стрелка в мертвом состоянии. Как и все мое нечаянное окружение. Так это не тела застыли в пространстве, это пространство залипло во времени.
Время остановилось.
Во как!
По крайней мере, это многое объясняет.
Это что – снова начинаются возмущения темпоральной аномалии? Той самой, что когда-то швырнула меня в прошлое? Совсем недавно, по меркам вселенной: каких-то одиннадцать лет назад. Тогда, когда я по необъяснимой причине угодил в свое собственное детское тело. Как в лужу сел…
А временны́е возмущения, стало быть, происходят только сейчас?
Ну и что? Будто бы есть какие-то писаные правила! И словно я здесь что-то решаю. Можно подумать, подобный сюрреализм происходит со мной впервые. Бывало и хлеще. В моем положении пора бы и перестать удивляться. Забыл уже, как прыгал вспять по времени какие-то три года назад? На четверть часа в прошлое – стоило лишь перепугаться. Было ведь дело!
На этот раз даже проще – никто никуда не прыгает.
«Ша! Никто уже никуда не идет».
И что дальше?
Гул в ушах с каждым шагом нарастал по экспоненте. Мне нестерпимо захотелось вернуться назад и встать на свою исходную точку – перед громилой с ножом. Где была тишина. И еще была смертельная опасность. Туда, где на меня как раз и обрушилось это вселенское безмолвие. А на окружающих – бездвижие. А на всех разом… я потянул воздух носом – безза́пашье, здравствуй, новое слово. Я имею в виду – вони ведь тоже нет! Ни тебе хлорки, ни… всякой другой сортирной гадости. Молекулы вонючей взвеси тоже замерли, прервав свое броуновское движение! Хоть я и продолжал дышать. В отличие от всех.
Поразительно.
Я все острее осознавал, что надо обязательно вернуться туда, где стоял раньше. До навязчивости. До острого дискомфорта в мышцах и физических колик где-то в области груди. И еще – пульсирующий гул в ушах. Он гнал меня на место. Туда, где время обязательно должно очнуться от этой аномальной спячки. И очнется! Я знал это почти наверняка.
Шестое чувство.
Я осторожно шагнул на вожделенный пятачок и вновь повернулся лицом к громиле. Животом к ножу. Гул в ушах постепенно затихал, будто кто-то плавно выворачивал звуковой резистор на ноль.
И снова наступила тишина. На этот раз хоть не так резко.
Дальше было просто.
Спокойно, как на тренировке, я шагнул вперед и от души врезал ребром ладони по запястью бандита. Сверху вниз.
Все верно – на входе снова загалдели: время ожидаемо рвануло вперед. Так я и думал. Не подвело шестое чувство, прорезавшееся во мне по случаю и при чрезвычайно замысловатых обстоятельствах.
Тайм-аут!
Это был тайм-аут в точке экстремума. Аномалия дала мне время на размышления, дабы не сгинул ее любимчик в расцвете сил. Такое вот новое свойство организма.
Отрадно. Во всяком случае, я успел придумать, как выкрутиться из тупиковой ситуации достаточно изящно. Нужно сказать, что ударил я врага по запястью аккуратно и целенаправленно. Не абы как, а исключительно в область точки под названием «Ян-Чи». В переводе – «Светлое озеро», ребята-китайцы такие романтики! Любое мордобитие разукрасят живописными сантиментами. Кстати, точка не столько болевая, сколько парализующая – фиксирует сухожилия лучезапястного сустава. Причем – в состоянии разогнутых пальцев, чего нам всем сейчас больше всего и хочется: нож жизнерадостно зазвенел по кафелю, благо все уже замечательно двигалось согласно физическим законам Ньютона.
Все вернулось на круги своя, сэр Исаак!
Не прерывая движения, я ухватил гопника за отвороты куртки и с силой дернул на себя. Постарался, чтобы и чуть вверх получилось – настолько, насколько мне позволял мой собственный рост: все же я значительно ниже этой махины. Тем не менее вывести вражину из состояния равновесия у меня получилось: он качнулся вперед. Осталось только подставить левую стопу на уровне его правого голеностопа – так сказать, воспрепятствовать его естественному желанию шагнуть вперед, куда зачем-то тянет его этот несостоявшийся терпила.
«А вот зачем!»
Утробно хрюкнув, громила распластался в воздухе, начиная свой печальный полет.
Передняя подсечка.
Классика.
Прием, который, на мой взгляд, следует изучать самым первым во всех видах единоборств. Потому как – дешево и сердито. И очень эффективно!
Чем-то неприятно хрустнув, разбойный элемент тяжко врезался в желоб мочеотвода. Или как там называется это гидротехническое устройство в советских туалетах – этот «арык» для оправления мужских естественных потребностей? Тех, которые «по-маленькому». Надо будет спросить потом у громилы – теперь-то он с этим арыком очень близко знаком.
Я, кстати, сам чуть не упал. Пока закручивал этот центнер злобного мяса, пришлось неуклюже заземлиться на одно колено. Довольно болезненно. И вновь в какую-то сырость! И тетрадка куда-то отлетела. Драгоценность моя, на сей момент единственная. А, ладно – зато путь свободен. Почти. Думаю, со вторым гопником будет проще договориться.
Вскочил на ноги, развернулся, но… почему-то вперед не рванул.
Прислушался.
Между прочим, пререкания на улице стали на порядок громче. И несколько раз отчетливо прозвучало слово «милиция». А ведь опорный пункт МВД – всего в ста метрах от общественного гальюна! Около паромного причала. Милиция сейчас была бы некстати. Очень-очень некстати!
Из арыка за спиной внезапно яростно зарычали.
Любопытно. Как можно одновременно и реветь, и матюкаться? Для этого талант нужен! Лингвистический. А ведь я, тормозя и прислушиваясь, свое преимущество, обретенное благодаря вновь обретенным свойствам, постепенно терял – наш брат-славянин, будь он хоть благородный защитник Родины, хоть бандюга-уголовник – никогда не смирится с первым поражением. Такая уж у нас особенность, у русских мужиков, – хорошо это или плохо, но с первой плюхи никогда не доходит. Бывает, что и со второй. А то даже и с третьей…
Ревущее и слегка мокрое существо уже качнулось в мою сторону.
Алкает мести. Что ж, его можно понять.
А на входе уже замельтешили какие-то темные силуэты – контуры человеческих фигур на фоне светлого прямоугольника свободы. Одна из них практически вручную заталкивала грустного наркомана внутрь общественного туалета. Или просто пыталась сама прорваться к вожделенным отверстиям в полу. А ее не пускали. И снова тема про милицию отчетливо зазвучала в пространстве. И ее снаружи бодренько так многоголосо продублировали! Плохо.
А где же все-таки мой конспект? Что-то не вижу поблизости.
Я похолодел.
Только не это! Перед ударом по «светлому озеру» темной личности я, если честно, выпустил тетрадку из своего поля зрения. Так. На полу нет, в писсуаре… тоже нет. А за спиной уже снова назревает опасность. Друг, не до тебя! Что такое есть разъяренный бандит-подранок в сравнении с потерей заветных конспектов? Где? Где ты… моя прелесть?
Мне вцепились в спину.
В бешенстве я крутанулся на месте и что было сил заехал приставучему громиле в ухо открытой ладонью. Аж рука онемела. Уголовный элемент, качнувшись и втянув голову в плечи, попятился, пританцовывая, к излюбленному арыку. Неловко присел туда, теперь уже ничем не хрустя в своем позвоночнике. Вот там тебе и место!
Матерное рычание прекратилось. Думаю, ненадолго.
Где конспекты, гады?
Поубиваю всех!
В туалет все-таки ворвался какой-то мужичок, судорожно рвущий пуговицы на ширинке. Второй за грудки держал наркомана, приперев его к дверному откосу. Весело там у них! Не то что у меня. Что же это делается, люди добрые? Полгода студенческого труда! Одну тетрадь чаем залили, а вторая просто исчезла. И где? Среди дерьма!..
Я обомлел.
У наркомана, трепыхающегося под напором обиженного туалетоюзера, в правой руке обнаружилась… моя красная заветная тетрадь! Когда успел, проныра? Пока я, стоя на коленке, равновесие свое по крохам собирал? Или когда врага по ушам шлепал?
Да какая теперь разница?
– Стой! – заорал я в панике. – Не шевелись!
Кому это предназначалось – сам не понял.
Скорее всего, тому, кто вручную удерживал гаденыша в рамках приличия.
Лучше бы я не орал! Только вспугнул ситуацию. И все испортил. Мужичок вздрогнул от моего крика и оглянулся недоуменно, а наркоша напротив – выпал из ступора и ударил сверху вниз по удерживающим его рукам, освобождаясь от захвата.
Я бросился к нему.
Да что там! Не к нему, конечно. К тетради! На кой ляд мне этот люмпен-пролетарий?
Тетрадь!
Вот только, освободившись, чахлик – не будь дураком – заметив мой рывок, толкнул на меня мужичка и исчез на выходе. Был таков, что называется. Когда я выскочил наружу, отбившись наконец от еще одной помехи, которая и меня пыталась схватить за грудки, того уже и след простыл. О боги, вместе с моими конспектами!
Этого не может быть. Нет! За что мне все это?
А! Это еще не все? Глумление мироздания еще не закончено? Поскрипывая портупеями, поблескивая хромом сапог и сверля меня свинцовыми взглядами, к туалету споро приближался милицейский наряд.
Группа быстрого реагирования, будь она неладна!
«Здравствуй, племя младое, незнакомое…»
А день-то как заиграл! Всеми красками украденной у нас радуги.
И вовсе и не скучно… оказывается.
В ноябре.
Глава 5Сохнем
Задержали четверых – меня со слегка подмоченным громилой, мужичка с оторванной пуговицей на ширинке, и любителя хватать людей за грудки, который неожиданно оказался профессором гидробиологии. Аквариумист с дипломом, долгих лет ему рыбьей жизни. Из-за него, между прочим, и убежала моя священная тетрадь на вражьих наркомановских ножках!