— Сударыня, — сказала Аликс, — я считаю совершенно недопустимым, чтобы наш гость оставался под одной кровлей с вами. Если об этом узнают, факт нельзя будет отрицать. Потребуются объяснения, а всякое объяснение смертельно для репутации молодой девушки, особенно когда она является самой богатой наследницей в округе.
— Три года тому назад, — сказала Маргарита нашему герою, — в роковой битве при *** я имела несчастье потерять обоих братьев. С тех пор моя мать страдает внезапными и сильными обмороками; один из таких припадков случился с ней сегодня ночью. Я побежала к ней, а в это время вы проникли в мою комнату таким странным образом. В этой галерее, сударь, имеется несколько любопытных картин. Прошу вас, — добавила она, — взглянуть на некоторые из них.
Шевалье посмотрел на нее. «Неужели ум ее расстроен? — подумал он. — Это было бы очень прискорбно».
С этой мыслью он последовал за ней.
— Вот молодой воин в доспехах, которые ныне уже не употребляются; это наряд старинных рыцарей. Но портрет ценится очень высоко.
Шевалье остолбенел от изумления: перед ним был его собственный портрет. Он взглянул на Маргариту; серьезное и благородное выражение ее лица не изменилось.
— Мне кажется, — заметил шевалье, — что это случайное сходство.
— Не знаю, — сказала Маргарита, — но только это портрет Ремона де Сент-Имье, корнета королевской гвардии; он был приобретен старшим из моих бедных братьев, герцогом де Кандалем, который захотел четыре года тому назад собрать у себя портреты всех наших родственников, бывших тогда в живых.
Как видите, — обратилась Маргарита к Аликс, — нет ничего невозможного в том, чтобы моя мать дала приют одному из наших родственников, господину де Сент-Имье, которого преследуют за непростительное преступление — дуэль.
При этих словах лицо Маргариты в первый раз за все время осветилось чарующей улыбкой.
— Пусть будет так, как вам угодно, — ответила Аликс. — Конечно, будить княгиню после ужасной ночи, которую она провела, сейчас невозможно. Умоляю вас об одном: приказывайте мне, но не спрашивайте у меня совета.
— Я испорчу себе все удовольствие, которое мне доставил этот портрет, если допущу, чтобы из-за преувеличенного чувства родства, к сожалению, весьма отдаленного, вы предприняли какие-нибудь действия, не вызывающие одобрения мадмуазель Аликс.
— Если вы желаете уйти, — сказала Маргарита с невыразимо очаровательной улыбкой, — то я, право, не знаю, как вам помочь. Особняк охраняется привратником, бывшим солдатом, который торжественно именуется комендантом; он каждый вечер обязан класть себе в изголовье ключи от всех наружных дверей, а главное, в этот час маленькая дверца, которую вы нашли только прикрытой, теперь заперта на ключ. Внутри дома тоже есть привратник, я сама видела, как вчера в полночь он принес все ключи моей матери, которая положила их на маленький мраморный столик у камина. Может быть, Аликс пойдет и возьмет на столике ключ, необходимый для того, чтобы выпустить вас из дома?
— У кровати княгини дежурят четыре или пять женщин, — сказала Аликс, — и такой поступок был бы верхом неосторожности.
— Тогда придумайте сами способ, как выпустить из дома нашего родственника, господина де Сент-Имье, здесь присутствующего.
Они долго совещались, но так и не могли ничего придумать. Аликс, поставленная в тупик возражениями своей госпожи, внесла несколько необдуманное предложение:
— Вы знаете, сударыня, что в покоях герцога де Кандаля, оставшихся нетронутыми, лежит шелковая лестница с деревянными перекладинами, которая, кажется, имеет сорок футов в длину. Она совсем не тяжела, и мужчина может без труда поднять ее. По этой лестнице шевалье спустится в сад. Если его там и найдут, то это не так уж сильно вас скомпрометирует; ведь в доме столько женщин! Кроме того, в самом конце сада, около церкви Иисуса Христа, есть место, где стена не выше восьми футов; в саду можно найти всякого рода лестницы. Шевалье нетрудно будет взобраться на эту стену, а чтобы спуститься с нее, ему придется только отрезать кусок шелковой лестницы.
Выслушав этот план военных действий, придуманный мудрой Аликс, Маргарита громко рассмеялась.