[55]. Во-вторых, термин цзи употреблялся китайцами на протяжении десятков веков для обозначения весьма разных по содержанию и жанровой принадлежности сочинений. Он входит в названия канонических [например, Ли цзи («Записи установлений»)], исторических [например, Ши цзи («Исторические записки»] Сыма Цяня, У дай ши цзи («Записки по истории Пяти династий») Оуян Сю и др., известные теперь под более поздним названием Синь у дай ши («Новая история Пяти династий») и др.]; географических [например, Да Тан Си юй цзи («Записки о краях, лежащих к западу от Великой Тан) - путевые заметки Сюань-цзана, Си ю цзи («Записки о Путешествии на Запад, записанные Ли Чжичаном со слов Цю Чуцзи, и др.]; литературных сочинений [например, собрание древних рассказов Соу шэнь цзи («Записки о явлении духов»), бяньвэнь Бао энь цзи («Записки о воздаянии за милости»), роман У Чэнъэня Си ю цзи («Путешествие на Запад»), пьеса Ван Шифу Си сян цзи («Западный флигель»), роман Лао Шэ Мао чэн цзи («Записки о кошачьем городе») и др.]. Таким образом, термин цзи встречается в названиях сочинений и «высокой» литературы и «низкой», в заголовках произведений разных литературных жанров, разных эпох (от времени до нашей эры до XX в. включительно), так что аргументация Г. Дадбриджа представляется недостаточно обоснованной.
Наличие разночтений в текстах шихуа и цзи, добавление к названию цзи слов «заново вырезанные», два названия произведения - все это, несомненно, говорит о неоднократных изданиях и переизданиях сочинения. Поэтому вполне естественно предположить, что одно из названий появилось или позднее, или дано другим издателем, исследователь же обязан учитывать оба названия.
Нам представляется, что текст цзи первичен по отношению к шихуа и его следует рассматривать не только как наиболее ранний, но и, возможно, как авторский. Мы имеем дело не с первым его изданием (или редакцией), а как минимум со вторым, о чем говорит начало китайского названия текста (синь дяо)[56]. Кроме того, доски для этого текста были вырезаны обычные, с крупными иероглифами, что тоже, по нашему мнению, свидетельствует о более раннем происхождении этого издания, так как «карманные» более дешевые издания с мелкими знаками - это чаще всего перепечатки. И, наконец, иероглиф цзи в названии сочинения может служить своеобразной отсылкой к первоисточнику - путевым заметкам Сюань-цзана, записанным после его возвращения из Индии с его слов монахом Бяньцаи (VII в.) - первому письменному свидетельству о путешествии[57].
Ван Говэй писал: «Эта книга по форме более или менее одинакова с У дай пинхуа, Цзинбэнь сяошо ("Рассказы, изданные в столице") и Сюань-хэ и ши... ("Забытые события годов Сюань-хэ"). Она называется шихуа (повествование со стихами ши. - Л. П.), но это не так называемые шихуа танских и сунских ученых, поскольку в ней содержатся стихи ши и прозаическое повествование (хуа. - Л. П.), она и получила название шихуа; произведения же, в которых имеются стихи цы и прозаическое повествование, называются цыхуа. В каталоге Еши юань шуму зарегистрировано шестнадцать цыхуа сунских авторов, одно из них Сюань-хэ и ши...»[58].
Хотя Ван Говэй сравнивает шихуа с тремя сочинениями, имеющими разное терминологическое обозначение - пинхуа, сяошо и иши, - он, в общем, прав, ибо действительно все эти произведения достаточно близки по форме (прозаический текст перемежается стихами, сходно организовано повествование, литературный язык сочетается с разговорным) и относятся к так называемой простонародной литературе (су). Однако эти произведения имеют и свои особенности, отраженные в терминологических обозначениях - пинхуа, сяошо. С «Забытыми событиями годов Сюань-хэ» дело обстоит сложнее. В каталоге XVII в. Еши юань шуму произведение отнесено к разделу литературы и названо среди цыхуа, поскольку составитель акцентировал внимание на стихотворных фрагментах повествования. Позднее библиографы отнесли его к разделу истории как неофициальное историческое сочинение[59]. Б. Л. Рифтин рассматривает «Забытые события годов Сюань-хэ» как «переходное явление от неофициального исторического сочинения к народной книге (пинхуа. - Л. П.)»[60], но и он, следуя уже сложившейся в литературоведении традиции, включает сочинение в ряд пинхуа, как делают это и остальные авторы, учитывая его объем и историческую тематику. Более подробно мысль о схожести произведений при их терминологическом различии высказал Сунь Кайди: «Если исходить из того, кому предназначены повествования, то это суцзян (повествования для простолюдинов. - Л. П.); если исходить из того, что по манере изложения это сюжетный рассказ, то это шохуа (рассказ какого-то сюжета. - Л. П.); если исходить из того, что здесь поются или скандируются цы, то это цыхуа (повествование со стихами цы. - Л. П.); если исходить из оценки излагаемых событий прошлого и настоящего, то это пинхуа (повествование с авторской оценкой. - Л. П.), если исходить из того, что основой авторского изложения являются книги или исторические сочинения, то это шошу (рассказ по книгам. - Л. П.) - названия разные, суть одна»[61]. Таким образом, Сунь Кайди подчеркивает, что каждый вновь появляющийся термин нес определенную нагрузку, отражавшую некий общественный или творческий сдвиг в литературном процессе.
Исследуемое сочинение представляет собою повествование о путешествии монаха Трипитаки в Индию за священными книгами. В нем излагаются события, приключившиеся с героем и его спутниками в дороге. Каждая глава - это один или несколько новых пунктов на пути следования, новые событии, опасности, приключения. Такая форма повествования близка форме путевых заметок - цзи - Сюань-цзана. Китайская повествовательная литература всегда отличалась историчностью. Даже самые невероятные события и чудеса авторы изображали как достоверные, указывая точно где, когда и с кем произошли те или иные события, кто их сообщил и т. д. Позднее шошуды - рассказчики по книгам - стали заимствовать для своих повествований форму пересказываемых произведений и вводить в них в подтверждение достоверности рассказываемого и названия сочинений. Так, например, в пинхуа - народных исторических повествованиях - изложение ведется в порядке хронологии событий и названия пересказываемых исторических сочинений входят в названия ряда произведений этого жанра, например, Сань го чжи пинхуа (Пинхуа по «Истории Трех царств»), Цянь Хань илу пинхуа (Пинхуа по «Истории династии Ранняя Хань»), Синь бянь У дай ши пинхуа (Заново составленное пинхуа по «Истории Пяти династий»), хотя повествование в них подчас достаточно далеко отходит от названного исторического источника или, как это установлено для «Заново составленного пинхуа», основывается на другом, не упомянутом в названии, источнике[62]. Поэтому нам представляется возможным предположить, что в исследуемом сочинении мы имеем дело с явлением близким названному выше - с заимствованием элементов формы и элемента названия из сочинения Сюань-цзана.
Путешествие Сюань-цзана имело весьма благочестивую цель и, когда оно стало темой литературы, часть названия сочинения Сюань-цзана - цзи - и благочестивая цель его путешествия, не раскрытая в названии его путевых заметок, нашли свое выражение в заглавии народного повествования - «Записки о том, как Трипитака Великой Тан добыл священные книги»[63].
Что касается термина шихуа, то представляется неправильным не учитывать его, тем более что сохранившееся до наших дней произведение с этим обозначением - единственное. О других повествовательных произведениях с таким же жанровым обозначением ничего неизвестно, и, хотя Сунь Кайди отождествил термины шихуа и цыхуа как абсолютно равнозначные[64], нам все - таки хотелось бы установить те особенности текста повествования о Трипитаке, которые позволили обозначить его термином шихуа.
В нашем тексте, как и в произведениях других жанров простонародной литературы, таких, как, например, пинхуа, хуабэнь, роман, - прозаическое повествование перемежается стихами. Но в шихуа стихи однородны (только - ши), их количество, место и функция в повествовании иные, чем в произведениях названных жанров. В шихуа на долю стихов приходится почти пятая часть повествования[65], а в одной из глав, в тринадцатой, стихотворная часть (65 знаков) даже превосходит прозаическую (57 знаков). Вступительных стихов к главам нет, они начинаются с прозаического изложения, но каждая глава (или определенный смысловой период внутри нее) непременно завершаются стихотворением. Стихи сочиняют и произносят (иногда и то и другое коллективно) персонажи повествования[66] (это оговаривается в тексте, например: «Обезьяна - странник сложил стихи: ...», «Учитель закона Трипитака ответил такими стихами: ...» и т. д.), стихи заменяют прямую речь, образуя стихотворные монологи и диалоги. Все стихи семисложные (за исключением двух строк, где в одной вместо семи три слота, в другой - шесть), как правило, это четверостишия или восьмистишия, но имеется по одному стихотворению с десятью (глава 13) и д