того самого арифметика множественного числа,
про которого надо бы высоко, неэвклидово,
только не здесь, авкакой-то иной беседе,
а здесь возвратимся квопросу оперечне,
о реестре, который нам что-то живо напоминает,
возможно, он чуть ли не сразу
собой расписание поездов южно-скифской
железной напоминает дороги,
он быстро, он, всущности, мигом
вернее, не расписанье, аописанье
поездки по таковой, каковое читаем
у южного же стихотворца того замечательного
столетья, что только что, вот те на,
увлеченное ветром истории, отлетело,
что называется, прочь, отлетело бездумно,
будто бы некий лист
лист, скорее всего, древесный сухой,
из демисезонной лирики, да, скорее,
хотя варианты возможны: листом отлетело,
положим, численника, отрывного календаря,
отслужившим оно отлетело листом
исполнительным, подписным, больничным,
учёта оно отлетело использованным листом
в беспримерную даль, наконец, отлетело
реестром, списком
а лучше не отлетело, ачто, аоно отмелькало,
а будто бы вёрстами той чугунки, аточно б
за неумытыми, мутными окнами допотопных
и, разумеется, тусклых, но сердцу-то,
разве сердцу хотя бы чуть-чуть не милых,
оставьте, уж потрудитесь не сомневаться,
ибо как раз довольно-таки, вельми,
если только не чересчур, не мучительно милых
вагонов ея отмелькало за окнами очень vivace,
ти́-та-та та́-та-та, та́-та-та ти́-та-та,
живописует поэт, апейзаж
а пейзаж безупречен
и втом же примерно духе насчет реестра,
по поводу списка причин ивещей:
никаких, мол, претензий, но что касается
данного разговора, то не хотелось бы упускать
из виду, что это не главное рассуждение,
это лишь изложение его замысла,
главное рассуждение следует и, конечно,
гораздо будет конкретней, подробней,
и приступить кнему наша прямая обязанность,
и ведь приступим, приступим,
осталось только понять,
как, собственно рассуждая, мыслить,
в каком то есть стиле, ключе
покашливая: выбор достаточно узок,
но выбрать, как это нередко случается, нелегко,
ибо все варианты по-своему хороши, достойны,
во-первых, порывами, что порывами,
мыслить можно порывами, встиле ветра,
но не истории, апростого, обыденного,
который из воздуха,
это во-первых
потом можно встиле реки, то есть плавно
и вместе стем несколько, что ли, лукаво,
поскольку река, безусловно, сизлуками,
и, наконец, скрупулезно итщательно, так,
как мыслит тростник, можно мыслить
на вашем месте мы выбрали бы стиль тростника,
желательно европейского, иотом никогда бы,
что говорится, не горевали, вы, кслову,
осознаёте, насколько он зыбок изябок,
он, мыслящий по берегам, скажем, боден-зее,
не слишком отчетливо, нам ведь не довелось
побывать на означенном зее, авам, инам,
а вот мы посетили, иоказалось,
что все так иесть, все сходится:
на указанном зее тростник зябок изыбок сугубо,
и если судить по его рассужденьям,
то мыслит не просто он скрупулезно,
а скрупулезно поистине ипритом
упоительно не спеша, потому что спешить ему
некуда ровным счетом,
ибо куда же
ведь вышло, наверно, так, что тростник
догадался осамом важном: он понял,
что то, что должно было сбыться,
уже сбылось итворением завершилось,
и если складывается впечатление, будто
что-то еще происходит, творится,
то это именно впечатление,
то есть не более, чем
ибо все это было однажды вбудущем, но,
побыв, миновало, кануло, обернулось былым
и бытует лишь вкачестве заблуждений, иллюзий,
а что касается настоящего, то поскольку оно
без зазрения ускользает, постольку
пребыть внем ничто не всилах
и понял, что так как творением завершен,
то по-своему совершенен ичто существа,
что мелькают всреде его, существа типа птиц,
насекомых типа, которые, вобщем-то,
всё мельтешат, всё мелькают,
они совершенны тоже итоже поэтому
более или менее зябки изыбки, знобки ихрупки
и сним одинаково одиноки
простите за откровенность, но, право же,
нам весьма ивесьма отрадно, что вы не из тех
линнеев, которые насекомых иптиц,
лишь на том основании, что вторые
пернаты всегда, апервые зачастую,
приводят кобщему знаменателю,
вносят вединый реестр, увы нам,
таких арифметиков далеко не мало,
особенно меж конторских служащих,
ах, сколько вних еще верхоглядства,
начетничества
нет-нет, вы другой, вы ужасно чуткий,
мы выражаем вам нашу истинную приязнь,
и знайте: нам также небезразличен удел природы,
и если вернуться на берега, ктростнику,
то естественно будет спросить:
да про что же он там себе рассуждает,
поверите ли, про всё на свете, приятно слышать,
а что рассужденье, которое существует пока
только взамысле, было бы любопытно узнать,
имеются ли вэтом деле подвижки,
а выражаясь конкретней,
когда икак вы надеетесь изложить нам
главное рассуждение
мы надеемся изложить его не спеша,
но вразумные сроки, точнее, как только,
так сразу, едва внем затеплится необходимость,
не позже, не дожидаясь потом,
потому что потом, как подмечено прежде,
всечасно случаются отлагательства, заедают
текучка, быт, местоимеет сиюминутность,
короче, всё как-то некогда, акогда
рассуждение наконец изложено,
выясняется, что теперь оно ни кчему,
ибо вмоде не рассудительность,
почитаемая смешными умниками вроде нас
основаньем всех истин,
но истинное безрассудство
и это как раз на такие, не нужные никому
рассужденья где-либо нет-нет да укажут:
извольте, вот рассуждения, что никому
не нужны, потому что излишни, исе:
запоздалым каким-то календулам
рассуждения эти подобны
а где-нибудь вовсе не там идругими устами
и будто бы об ином, апо сути как раз об этом,
в той же связи: искренне, искренне тебе говорю:
неумолимы кифары, плачущие втростниках
титикаки
и на вопрос: погодите,
да где вы тут уловили связь,
отвечается: потому что неправда,
что существуют событья ивещи,
явленья исущества, которые состальными
явлениями исуществами никак не связаны,
это не правда, аложь,
ибо связано все на свете:
что ни возьми, то исвязано
так что вот так вот, таким приблизительно
образом, раз уж такое дело,
позвольте только заметить, что связано
столь взаимно имастерски, что перехватывает
дыхание, не хватает воздуха, света, тепла,
пусть чаще всего ивчуже,
что ж, вам виднее,
и это пусть тоже,
пусть
и если на то пошло, то водном из бесчисленных
перечней огорчительных опечаток,
быть может, втом, который сутра до вечера
малую представляет собой брошюру,
а всумерках оборачивается большой,
как всуровых снах малограмотного циклопа,
энциклопедией всех ошибок вообще,
всех решительно, втом числе оговорок, одумок,
оплошностей памяти ифантазии,
там пусть, вчастности, говорится
подумалось: неумолимы кифары,
а следует мыслить: неопалимы жирафы,
помыслилось: плачущие, анадо: пылающие,
почудилось: в тростниках титикаки, аты не верь
и касательно всяких таких нелепостей,
право же, не грусти,
потому что грустить ведь на самом деле
совсем не надо, ты слышишь,
ты лучше скорее проснись ирассмейся,
воспрянь ивоскликни:
не верю, дудки-с:
в папирусах лимпопо
типа.
Газибо
А что там,
поскольку, что ли, осведомились,
спросили то есть по поводу,