2 процента людей — думает, 3 процента — думает, что они думают, а 95 процентовлюдей лучше умрут, чем будут думать.
Худший враг любой пропаганды — интеллектуализм.
Сирена грубо вырвала Лизу из сна. И она, вздрогнув, открыла глаза иприслушалась. Не может быть! Боевая! Лиза выскочила из стазисной люльки ипонеслась к креслу пилота. Впрыгнув в него, она тут же взяла управление насебя. В голове было пусто и ее не оставляло ощущение какой-то нереальностипроисходящего.
— Нет! — категорически заявил тридцатидвухлетний учитель Алан Дюпре.
— Это очень важно, — мягко, но твердо возразил Граф.
— А я говорю — нет! — повторил Дюпре, — Я не буду нянчиться с этой избалованнойкуклой из Содружества, у которой в голове вместо мозгов опилки.
— А разве не это входит в ваши профессиональные обязанности? — улыбнулсясоветник, — Нянчится с детьми, у которых в голове опилки? Вы ведь, в концеконцов, учитель.
— Да, — флегматично согласился Дюпре, — Я прежде всего учитель. И я не считаюцелесообразным тратить львиную долю своего рабочего времени на одну ученицу вущерб другим ученикам. По итогам равного для всех обучения она пройдет тест иполучит строго тот уровень гражданского доступа, который заслуживает. Вамвообще не ко мне. Экзамены принимает экспертная система "Аристотель". Вот с ееоператорами и договаривайтесь. Я всего лишь преподаю "Основы социальной этики ирационального мышления".
— Всего лишь! — всплеснул руками Граф, — С каких это пор преподавателиобязательной государственной школьной дисциплины стали склонны ксамоуничижению?!
— С тех пор как к ним зачастили назойливые дипломаты? — ехидно предположилДюпре.
— Так ведь не от хорошей жизни, — вздохнул советник, — Вы ведь сами знаете,вмешиваться в процесс сдачи экзаменов на уровень гражданского доступа этоуголовное преступление. А вот если бы какой-нибудь учитель решил уделить однойзаблудшей девушке немного больше внимания… — Граф выдержал паузу.
— И с чего бы мне это делать?
— Ради своей страны?
Алан Дюпре фыркнул.
— Не знал, что мою страну зовут Александр Граф, и она является старшимдипломатическим советником.
— Ну, можно сказать, что на данном этапе интересы Графа и Мирры совпадают, —безмятежно улыбаясь, ответил советник.
— Да неужели?! А вот в конституции Мирры сказано, что преподавателиобязательной школьной программы являются одной из ветвей государственной властии блюдут стратегические интересы государства. Вы же мне тут пытаетесь доказать,что некая мелкая тактическая выгода для Мирры важнее, чем один из столпов еегосударственного устройства. Как непатриотично.
— Да я же не прошу вас присягу учителя нарушать! Но ситуация такова, что…
— Вот и славно, что не просите, — прервал Дюпре советника, — А что доостального — получайте официальную санкцию комитета национальной безопасности.Договаривайтесь с конституционным советом. И я с исполненным радости сердцемпомогу нашему любимому государству в вашем лице.
— Вы же понимаете, что это абсолютно нереально. Даже если чудом удастсяподобную санкцию получить. На следующий же день об этом будет трубить всяпресса Мирры. Это юрисдикция департамента образования. А у них паранойя на счетнезависимости от других госструктур. Ваш министр протокол о секретности неподпишет никогда. С таким же успехом можно просто по всем центральным новостнымканалам объявить, что мы считаем Лизу Сивот полной дурой. И что в результате?Девчонку просто заклюют насмешками сверстники. А ее родители, схватив обожаемуюдочурку в охапку, тут же покинут Мирру.
— Конечно, понимаю, — легко согласился Дюпре, — Я не понимаю лишь, почему этодолжно быть моей проблемой.
— Но у вас как у преподавателя обязательной школьной госпрограммы огромныеполномочия. Вы сами можете принимать решение о том, кому из учеников вашегокласса требуется повышенное внимание, и всем остальным придется с этимсмириться.
— Я и руку себе отрезать могу. Теоретически. Но то, что я что-то могу,абсолютно не означает, что я буду это делать.
— Вот взгляните, — Граф включил голопроектор своего найзера, положил на стол инад его поверхностью заплясали различные графики и диаграммы, — Это прогнознаших пси-аналитиков. Если Лиза Сивот не получит хотя бы начальный гражданскийдоступ, она устроит своим родителям грандиозную истерику и заявит, что не можетжить в таком гадком-прегадком государстве, которое не признает за ней дажеэлементарных гражданских прав. И, конечно же, души не чающие в дочуркеродители тут же начнут паковать чемоданы. Вы знаете, чем занимается ее отец?Когерентные волновые удары через микроизмерения пространства. Один из ведущихспециалистов галактики. Он нужен Мирре. Очень нужен.
Дюпре мысленно отдал команду своему искину на ассоциативный кластерный розыск исоставление аналитического отчета. Пару секунд выждал. Ознакомился срезультирующей матрицей поиска слегка покореженной в местах, где его искинуотказали в допуске к секретной информации. Затем не спеша достал из карманасвой найзер и тоже включил голопроектор.
— Парло Сивот конечно хорош, но как бывший военный аналитик я вижу, что выможете пойти и другим путем, — Дюпре ткнул пальцем в одну из диаграмм, — Вотэти несколько специалистов плюс дополнительные вложения в программуисследований вполне могут его заменить. Или я еще чего-то не знаю?
— Да это же сотни миллионов кредитов!
— Ну, можете заплатить мне где-то одну десятую от этой суммы, — не скрываясарказма в голосе, ответил Дюпре, — И тогда можно будет подумать о вашейпросьбе насчет Лизы. С поста учителя мне, разумеется, придется уйти. Но я и какрепетитор очень хорош. Представьте, какая будет экономия для страны. Толькосправочку от антикоррупционного комитета мне выдать не забудьте. Во избежаниенедоразумений.
— Очень смешно! — буркнул Граф, — Министерство никогда не пойдет на созданиеподобного прецедента. Даже если в этом частном случае государство и понесетпотери. Стоит один раз раскошелиться и очередь желающих доить бюджет выстроитсядо горизонта. Меня за такие фокусы финансовый отдел живьем сожрет. И кстати упреподавателей обязательной школьной госпрограммы и так зарплаты зашкаливают.Одни из самых высоких среди федеральных служащих. Военные и то меньше получают.
— Какова работа такова и оплата, — равнодушно пожал плечами Дюпре, — Ктовладеет умами детей — тот владеет будущим. Инвестировать деньги в будущеевполне разумная стратегия для тех, кто собирается в нем жить. Миррскиеналогоплательщики собираются.
— Да-да… Я в курсе важности вашей работы, но не могли бы вы…
— Не мог бы. Мы учителя очень не любим, когда в нашу работу вмешиваются другиеведомства. Как вы очень верно заметили, стоит уступить одному подобномупросителю и очередь из пронюхавших об этом последователей выстроится догоризонта.
— А может вы просто боитесь эту девочку? Не верите в свои силы? Нет, она,конечно, получила прекрасное образование у себя на родине. Была участницейшкольного ораторского клуба. Победила в дебатах в рамках школьной олимпиады.Опасный противник в дискуссии… Но вы?! — Граф округлил глаза, — Профессионалтакого уровня?!
— Именно что профессионал, — лениво согласился Дюпре, — И если вы не забылизаглянуть в мое досье, то должны быть в курсе. До того как стать школьнымучителем, я был военным пси-аналитиком. Специализация на сообществахфеодально-кланового типа. Думаете, я не знаю, как стимулировать объект спомощью лести, упирая на иерархические социальные инстинкты? Или не знаю, какподобным попыткам противостоять? Боюсь, вашего вводного курса дипломатическойпсихологии тут явно недостаточно.
— Да. Кажется, так и есть, — на удивление легко согласился Граф, — Явнонедостаточно. Что ж — последняя попытка, — Граф взял свой найзер со стола инажал на клавишу вызова, — Ты был прав, Красс, — сообщил он невидимомусобеседнику, — Твой парень меня только что послал. Относительно вежливо, нонепреклонно. Твой выход.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел полковник Красс.
Дюпре вскочил, замерев по стойке смирно, но потом опомнился и, нахмурившись,сел назад в свое кресло, жестом указав полковнику на свободный стул.
— Вообще-то я уже давно на гражданке, — пробурчал он, — И твоим приказам большеподчиняться не обязан.
— А я тебе, капитан в отставке Алан Дюпре, приказывать и не собираюсь, — веселоответил Красс.
— Знаю, — мрачно заверил его Дюпре, — Все еще хуже — ты меня просто попросишь.
Когда за советником закрылась дверь, Дюпре помолчал немного, а потомусмехнулся.
— Этот твой Граф, как бульдог — вцепится, не отдерешь. В министры метит?
— Ему не нужно. Министры приходят и уходят, а он остается, — ответил полковник.
— А что ему нужно?
— А тебе? Вот ты лично, Алан, почему стал учителем? — спросил Красс улыбаясь.
— Это намного безопаснее, чем бегать с тобой под пулями, — буркнул Дюпре.
Красс приподнял бровь, не отводя взгляда от лица Дюпре и продолжая молчать.
— Ты хоть знаешь, сколько мне теперь платят?! — повысил тот голос.
Красс продолжал безмятежно улыбаться.
— Ну ладно! — сдался Дюпре, — Просто эта работа мне нравится! В этом все дело.
— Вот и Графу нравится его работа, — спокойно объяснил полковник, — И в этомвсе дело. А еще Граф плохо тебя знает. Он не видел, как ты вербуешь людей. Самосуществование неглупой, но несогласной с тобой девчушки для тебя вызов. Ведь неуспокоишься, пока не вобьешь ей в голову свой образ мыслей. Так? Вижу что так.Советник лишь зря время тратил на уговоры. Эта Лиза тест на гражданский доступсдаст. Для тебя это дело чести.
— Что ж ты советнику об этом не рассказал?
— А зачем лишать человека вкуса пусть маленькой, но победы? Уж ты-то как бывшийпси-аналитик должен понимать. К тому же выходит я оказал Графу услугу, и он мне