— Ух ты! — в третий раз говорит Таня, а Аня задумчиво произносит:
— Ну и как это? Мне так интересно!
Тема и его друг Сеня стоят на ночной улице у Таниного дома.
— Не понял, — говорит Сеня, — она что, кинула тебя, да?
— Ну типа да, по ходу, — отвечает Тема.
— А ты чего? Паришься по этому поводу?
— Ну да, есть децл.
— Много кэша на нее потратил?
— Да нет, не так чтобы, — помедлив, говорит Тема.
— Тогда о чем спич? — спрашивает Сеня. Наступает молчание, а потом Тема наконец неуверенно начинает:
— Ну понимаешь… я…
— Ты что, влюбился? Блин! Скажи нет! Скажи, будь пацаном!
— Ну, понимаешь, дело в том, что, короче… да!
— Нет! — вскидывается Сеня. — Да ты чо! Ты чо! Ты чо, чмо, что ли? Отряд не заметил потери бойца!
— Ну и чего теперь? — спрашивает Тема. — Теперь я что, не человек разве?
— Ну не знаю я, какой ты человек, но то, что не пацан, это точняк! Ты сбился с пути, брат. Втрескался в нее, а она видеть тебя не хочет. Что ж ты так, надо, блин, аккуратнее. Круто ты попал на тиви.
— Ну да! А что делать? Понимаешь, мне без нее ну совсем никак. Совершенно.
— Ты плохо читал форум пикаперский, как я погляжу, — говорит Сеня, — а скорее всего, вообще не читал! Блин, учишь дурака, учишь! Ты что, забыл, что такое — «некст»?! «Следующая» по-английски! Если с этой не прокатило, все, плюнь и забудь! Смотри, сколько их вокруг крутится.
— А я не хочу следующую, — говорит Тема, — я хочу ее. Понимаешь?
— Похоже, ты крепко влип, парень! — Сеня хлопает Тему по плечу. — Короче, тебя вылечит только одно! Т10Д!
— Это что еще за дурь?
— Ну как? Это же… Трахни других десять девушек! Все четко, как в аптеке!
— Ты что, серьезно? — спрашивает Тема.
— Ну да! А что? Пойми, друган, ты на крючке, пора слезать! На этом катке рыба не водится!
— Ты когда-нибудь так сильно… — начинает Тема, но Сеня перебивает его:
— Я что, дурак? Ты точно не читал форум пикаперов… А надо бы как «Отче наш» его усвоить. Новые времена, новые молитвы. Короче, трахни еще десять девочек, и как-то срастется у тебя все. Тебе ясно? Ю андестенд ми?
— Сеня! А пошел бы ты! — говорит Тема, закипая.
— Я-то пойду, — бросает Сеня, — а хреново-то не мне, хреново-то тебе… Я как друг, ептыть!
— Хорош друг! Катись отсюда! — Темины кулаки сами собой сжимаются.
— Не думаю, что имеет смысл! — парирует Сеня, а Тема уже почти кричит:
— Это все твои штучки-дрючки! Главное вставить, остальное чепуха… Так?
— Ты лузер, Тема!
— Зато ты гондон рваный!
— Хватит! — цедит сквозь зубы Сеня. — Похоже, дружба кончилась. А жаль… И это из-за какой-то там…
Сеня не успевает закончить, потому что Тема бьет его под дых. Сеня падает, поднимается, завязывается драка.
Девочки, Таня и Аня, выглядывают в окно.
— Смотри! — кричит Аня, и Таня вторит ей:
— Ой, да!
— Видишь! Ну, что делать-то будем?
— Я к нему не пойду! — говорит Таня.
— И правильно, — подхватывает Аня, — пусть получит по башке! Нечего было тебя так…
— Ага, пусть получит! — соглашается Таня.
Тем временем Сеня бьет Тему в лицо. Похоже, нос сломан.
— Смотри, кровь! — кричит Аня.
— Все, пошли! — Таня вскакивает. — Где моя куртка?
— Ты что! — Аня хватает подругу за руку. — Ты забыла, что Тема тебе сделал?! Пусть ему еще Сеня врежет! Ну!
— А черт, обойдусь и без куртки! — говорит Таня и босиком выбегает из квартиры. Аня бросается за ней, крича:
— Таня! А как же женская гордость! Ты что, так к нему и побежишь? Хоть обуйся, дура!
Таня не отвечает. Стремительно спустившись по лестнице, она вылетает из подъезда и бежит к пацанам:
— Эй, вы!
Те, заметив ее, замирают от неожиданности. Они даже перестают драться.
— Таня! Таня, ты пришла, — радостно выдыхает Тема.
— Блин, — презрительно кривится Сеня, — сопли потекли ручьями.
— Ты пришла! — не обращая на него внимания, повторяет Тема. — Ты все-таки!..
— Да! — просто отвечает Таня.
— Таня! — снова говорит Тема.
— Я сто лет Таня!
— О, еще одна! — вдруг кричит Сеня, указывая на Аню, которая идет к ним, протягивая Тане ее тапочки:
— Ты забыла, Таня.
Таня берет тапочки из рук подруги, но забывает обуться. Она не сводит глаз с Темы, а он смотрит на нее. Они улыбаются друг другу, как могут улыбаться только те, кто впервые влюбился.
Тема счастлив. И Таня тоже.
Презрительно окинув эту парочку взглядом, Сеня сплевывает и уходит.
— Светает, — говорит Аня, — скоро утро…
Но ей никто не отвечает.
Наташа Апрелева. Брекеты, брекеты
Ангелина Сергеевна щелчком закрыла авторской работы зонт на деревянной ручке, несколько раз встряхнула его и открыла тяжелую дверь. Чуть левее и выше двери размещалась официального вида табличка «МОУ школа № 132 с углубленным изучением ряда предметов»; Ангелина Сергеевна поморщилась даже с какой-то внутренней мукой, но шагнула вперед, высокий каблук звучно стукнул по серому бетону. Нечистые потоки воды ринулись было внутрь с оформленного в терракотовых тонах крыльца, но Ангелина Сергеевна оказалась проворнее: дверь быстро захлопнулась, чуть прихватив ее пальто цвета мятой зелени.
Высвободив пальто, она последовательно преодолела несколько ступеней, отделанных чем-то скользким под мрамор, а может быть, и мраморных, судя по размеру благотворительного взноса, запрошенного с нее в начале года.
По вечернему времени просторный вестибюль был совершенно пуст: никакая уборщица не возила грязь по серым и черным линолеумным квадратам, никакой толстеющий охранник в пятнистой униформе не пялился бессмысленно в стену перед собой. Пахло неожиданно для школы: парфюмированной водой и немного — кофе.
Ангелина Сергеевна в некоторой растерянности остановилась перед большим зеркалом, в середине которого был дефект амальгамы или что-то такое, не отражающее, в форме почти идеального круга диаметром около трех сантиметров. Ангелина Сергеевна поправила черную шляпку на голове; для правильного надевания этой шляпки требовалось изрядно времени. Глаза, профессионально оттененные в новой осенней палитре «Шанель», выглядели тонко нарисованными эмалью, это было действительно красиво. Светлые прямые волосы чуть приподнимались мягким воротником пальто и были влажными. Казалось бы, каких-то десять метров прошла от автомобиля…
— Что вы хотели, женщина? — неожиданно и пугающе прозвучало откуда-то справа, Ангелина Сергеевна вздрогнула и осторожно повернулась. Вот и он, толстеющий охранник, приближается, активно что-то пережевывая. Выбросил в ажурную мусорную корзину желто-красную этикетку. «Батончик НАТС — заряди мозги, если они есть», — вспомнила Ангелина Сергеевна и невольно улыбнулась.
— Мне бы директора, — ответила она раздумчиво, — или завуча.
— Они в кабинете все, — толстеющий охранник неопределенно махнул рукой, обессиленно рухнул на мягкий стул, дополнительно оборудованный голубым байковым одеялом в стилизованные ромашки, и надолго сомкнул веки.
Ангелина Сергеевна не двигалась с места около минуты, надеясь на более толковое объяснение маршрута, но его не последовало. Входная дверь стукнула раз, и другой, и почему-то третий, наверное, рикошетом. Друг за другом вошли двое. Девочка в узких голубых джинсах, высоких сапогах и короткой белой куртке с разноцветным мехом на воротнике. За ней грузно ступала женщина в темно-красной куртке и синей юбке немыслимого покроя годе. Ангелина Сергеевна округлила от удивления глаза: такой одежды она не видела лет примерно двадцать. Юбка-годе, надо же, и не в музее моды.
У женщины стандартным нокиевским рингтоном зазвонил телефон. Не сразу выцарапав его из внутреннего курткиного кармана, она прокричала в трубку что-то невообразимое, под стать ее юбке:
— Так, парики не меняем, болванки не трогаем, если старуха начнет выступать, ткни ей в рожу приказом Главного от какого-то там октября, и мне не звонить! Не звонить! Все вопросы порешаем завтра, вы поняли? Нет, вы поняли? А мне плевать, что не совсем!..
Девочка усмехнулась; за тонкими бледно-розовыми губами размещались немного кривоватые, но чистые зубы. Ей явно необходима консультация хорошего специалиста-ортодонта и временные брекеты, ничего страшного, своим сыновьям Ангелина Сергеевна установила такие уже более полугода назад.
Юбка-годе яростно нажала на отбой и недовольно посмотрела на Ангелину Сергеевну. Сморщила лоб под беретом из коричневого фетра, угрожающе колючего на вид, и спросила мрачно:
— Это вы, надо думать, мать братьев Тимофеевых?
Ангелина Сергеевна шевельнула плечом, безусловно соглашаясь. Девочка остро глянула на нее из-под пестрого меха и сняла капюшон; ее волосы оказались заплетены в две недлинные косы цвета меда.
— Пойдемте, что толку стоять, — бросила женщина глухо, проходя мимо Ангелины Сергеевны, — там и поговорим… при свидетелях чтобы…
Девочка быстро-быстро задвигала тонкими джинсовыми ножками, Ангелина Сергеевна вздохнула и пошла следом, немного отставая. Игнорировать требования учителей явиться в школу стало невозможно — мальчишек сегодня уже не допустили к урокам, а учиться надо. По-любому, как сейчас принято говорить. Ангелина Сергеевна чуть склонила голову в изысканной шляпке и тихо вздохнула. Вульгаризмов она не признавала. Юбка-годе впереди уже вламывалась в хорошую дверь, шпонированную деревом, и Ангелина Сергеевна разглядела часть обстановки — как бы офисной, но бедноватой.
В просторном, скудно обставленном кабинете находятся две женщины и мужчина. Какое-то вполне продолжительное время они молча созерцают давно выученные наизусть дипломы на стенах и печатный орган школы, газету с названием заштампованным, как паспорт многоженца: «Через тернии к звездам». Одна женщина опускает глаза и смотрит на наручные часы, прикидывая, что у нее есть максимум час, ну полтора от силы, учитывая дорогу до дома, и быстрее бы все это началось. Мужчина решительно встает, звонко кашляет несколько раз, доходит до дверей, чеканя шаг, и объявляет, что он уходит, никакого желания участвовать в этом лживом фарсе у него нет. Две женщины в два прыжка оказываются рядом и хватают его за два рукава, лишая возможности двигаться. В большое окно заливает дождь, и никогда темнота не бывает столь насыщенной, как в первый день новолуния.