Голос распорядителя несся из скрытых в толще купола динамиков.
Акустика порождала слабое эхо.
— Мне пора, — сказал Клим. — Не передумаешь?
— Нет.
Коротко кивнув, Горин двинулся к барьеру по пологому спуску радиального прохода.
Трибуны быстро заполнялись.
Я заметил, что зрительские места разделены на четыре сектора. Выходов тоже четыре. Подозреваю, что попасть на арену можно разными путями. Разумно, учитывая требования к эвакуационным планам и пожарной безопасности.
У многих в руках светились телефоны.
Подавляющее большинство лицеистов, несмотря на угрозу нелицеприятной характеристики, открыли приложение тотализатора и начали делать ставки. Уверен, что процентов девяносто верит в безоговорочную победу Вагнера. Репутация, устрашающий вид, опыт и достаточно высокий ранг. Мне уже доложили, что арийский друг прокачался в своем классе до дхараны. А папочка-бретер натаскивает эту машину смерти на уничтожение всего живого. Думбадзе знали, с какой семейкой связались.
Секунданты выдвинулись с противоположных концов цирка.
Сошлись в центре.
Несколько минут длилось обсуждение, затем наши представители покинули круг. Распорядитель вновь взял слово и озвучил происходящее:
— Прием ставок завершен. Бой насмерть. Никто не захотел разрешить конфликт миром. В поединке используются классические дуэльные ножи, предоставленные администрацией лицея. Любая магия разрешена. Покидать круг нельзя. Родственники отказываются от мести в случае смерти одного из дуэлянтов — соответствующие расписки оформлены в онлайн-режиме. Любые проявления вендетты считаются противозаконными и караются тюремным заключением на срок до пятнадцати лет. Поединщики — в круг!
Я неспешно двинулся по проходу.
Опоздавшие зрители продолжали прибывать. По моим прикидкам, уже две трети трибун были заполнены. Вот он — момент славы.
Пересекаю барьер.
По коже пробегают мурашки.
Условие о запрете вендетты выдвинул я. Перестраховался, ясен пень. Вагнеры подвоха не заметили — они видят во мне низкорангового демонолога. Борца с духами, но не с людьми. Инцидент в столовой многими воспринимается, как досадный промах Герхарда и подлые уличные приемчики с моей стороны. Сейчас, когда можно применять магию и клинки, Керт разделает меня под орех. Так они думают.
Останавливаюсь в пяти шагах от лысого мордоворота.
Справа и слева — секунданты.
Между мной и противником — распорядитель.
— Вам понятны условия поединка? — спрашивает бородач.
— Да, — отвечает Керт.
— Понятны, — киваю я.
В руках у секунданта Вагнера — лакированный деревянный чемоданчик. По негласным правилам клинок выбирает сторона, принявшая вызов.
Секундант шагнул ко мне и откинул крышку кейса.
Я увидел пару «Комбатов Боуи» — тяжелых ножей с зубодробительными сабельными гардами. Этакая помесь испанского дуэльного ножа с кастетом. Прорезиненные обкладки, широкие лезвия. Выступающие из рукоятей заточенные уголки вместо закругленной пятки.
Беру нож.
Пробую прямой и обратный хваты.
Тем временем секундант передает кейс Горину. Клим подходит к Вагнеру, тот извлекает клинок из футляра. Смотрит мне в глаза — и натыкается на пустоту.
Секунданты покидают арену.
— Бой начинается, — сообщает распорядитель.
И технично сваливает из центра площадки.
Я укрепляю мышцы и кости, окутываюсь призрачной броней. Можно и гибкий доспех добавить, но это нечестно. У придурка и так нулевые шансы. Пусть подергается.
Махина вздувается мышечными буграми.
Не знаю, что там эти Вагнеры развивают, но они смахивают на берсерков, обожравшихся мухоморной настойки. Глаза безумные, мускулы переплетены в тугие жгуты, форма чуть ли по швам не трещит.
Керт выбирает прямой хват ножа.
Большой палец выставлен вперед — и это не совсем правильно. Я понимаю, что чувака так обучили родители, но у нас оружие, предоставленное школой. С сабельными гардами, потенциал которых следует использовать. Я, к примеру, на обратном хвате. Большой палец убран с пятки, чтобы не порезаться.
Свечение татуировок вражины усиливается.
Защита выставлена.
Рязкий прямой тычок в область печени, удар в висок и косой взмах. Эта комбинация похоронит любого новичка. Я просто разорвал дистанцию шагом и отклонился назад. Керт тут же вычертил размашистую восьмерку, ничего не добившись. Перебросил нож в левую руку и ткнул лезвием мне в лицо. Должен был попасть в глаз, но вновь промахнулся.
Моя очередь.
Горсть песка телепортируется в глаза оппоненту.
Керт отшатнулся, на миг потеряв ориентацию. Я с подскока пробиваю в голень с ноги, вырастив из ударной поверхности металлический шип. Вкачиваю прану в усиление. И наслаждаюсь погружением шипа в мягкую плоть противника. Кабан пыхтит, но держится. Он что, вообще боли не чувствует?
Бью гардой справа.
Апперкотом в челюсть.
Предсказуемый блок.
Левая ладонь срастается в лезвие и входит в бедро Керта. Выдергиваю клинок, расшвыривая по песку кровавые капли. В зоне повреждения вспыхивает желтое сияние. Ты лечиться пробуешь? Нет, не годится. Бью наотмашь по горлу, слегка раскрывшись. Рискованный прием, но прокатывает. Берсерк отклоняется. Недостаточно быстро. Горло спасает, но лезвие вспарывает кожу на подбородке.
Животные рев.
Ага, ты не под мухоморами.
Сближаюсь шагом и подшагом. Керт едва стоит на ногах — еще немного, и колосс рухнет. Наношу удары с двух рук. Справа — два взмаха. Вена на запястье, надбровная дуга. Точные попадания. Слева идут тычки — в печень и ребра. Успех.
Отступаю на пару шагов.
Туша падает, заливая арену кровищей.
На трибунах — суета. Разочарованные выкрики. Еще бы — прямо сейчас азартные недоноски лишаются очков рейтинга. Зовут врача? Нет, это не входит в мои планы.
Подхожу к поверженному противнику и всаживаю дуэльный клинок в горло. Опускаюсь на одно колено и, удерживая лоб проигравшего, вгоняю лезвие поглубже. Слышится хруст позвонков.
— Что он делает?
— Эй, придурок, хватит!
Я никого не слушаю. Режу, вымазываясь в чужой крови. В меня вливаются чужие техники, обрывки воспоминаний, предсмертные образы. Керт уже мертв, но этого недостаточно. Я хочу утопить гребаный лицей в страхе. Чтобы ни одна сволочь больше не дернулась в мою сторону. Или в сторону сестры.
Выпрямляюсь с безумной улыбкой на лице.
Пинком отшвыриваю голову оппонента — она катится к трибунам, подпрыгивая на неровностях арены.
Из шеи хлещет кровь, тут же впитываясь в рыхлый песок.
— Ублюдок!
Это Герхард.
— Пустите меня!
В круг арены выскакивают секунданты.
Я отменяю элемент гибкой брони. Лезвие превращается в пальцы. Смотрю на побледневшего одноклассника Вагнера.
К гостям присоединяются бородач и целитель.
— Ты что творишь? — шипит распорядитель.
Во мне укладываются чужие техники.
Вычерчиваются новые ветки способностей.
Обожаю.
— Я ничего не нарушил, — смотрю в глаза препода. — Бой насмерть. Из круга выходит только один.
— Ты ему голову отхреначил! — вопит секундант.
— Вопрос техники.
— Бой снимался на камеры, — замечает распорядитель.
— И что? Всё, что не запрещено, то разрешено.
Над ареной сгущается страх. Я почти физически ощущаю настроение лицеистов, которые с утра намеревались меня щемить и угнетать. Три драки, из каждой я вышел победителем. Мои действия выглядят ужасными и тошнотворными, согласен. И всё же, это лучший способ выстроить красные линии между собой и оборзевшими аристократами. Пусть боятся — это полезно для здоровья.
— Я защитил свою честь? — смотрю на вражеского секунданта. — Претензии, вопросы?
Старшекурсник молчит.
— Отлично, — отбрасываю окровавленный нож. — Мне надо привести себя в порядок. Всего доброго, господа. Спасибо за достойную организацию поединка.
Я зашагал прочь.
На трибунах творилось нечто невообразимое.
Кто-то спорил, махал руками, швырял смартфоны на пол. Большинство следило за мной, провожая настороженными взглядами. Думаю, я основательно встряхнул лицеистов. В ближайшие дни я стану центральной фигурой сплетен и домыслов. Хорошо. Мои действия станут легендарными.
Протолкавшись к выходу, я быстрым шагом направился в дальний конец коридора. Туда, где должен располагаться мужской туалет.
Память меня не обманула.
Иду к дальнему умывальнику, оцениваю картинку в зеркале. Бурые пятна на рукавах, манжетах рубашки, брюках, жилетке и пиджаке. Оттереть не получится. Остается лишь умыться и хорошенько отдраить ладони. Под ногтями тоже запеклась кровь.
Струя воды приобретает розовый оттенок.
Хлопает дверь туалета.
— Зверь! — раздается голос Клима Горина. — Ролик с твоим участием уже завирусился!
— Так нельзя же в соцсети постить, — резонно замечаю я.
— Никто и не постит. Все ходят, уткнувшись в телефоны. Ты — настоящий психопат. Здесь такого еще не было.
— Не сомневаюсь.
Джерг умеет в хаос.
А вот костюмчик придется отдавать в химчистку.
Или выбрасывать.
— Есть магические химчистки, — Горин задумчиво меня рассматривает. — Подкину адресок. Только напомни.
— Ладно, — я методично отмываюсь. На лице и шее тоже есть следы моего эпика. — Ответь на вопрос, Клим. Только честно.
— Задавай.
— Ты будешь со мной дружить?
— Шутишь. Не вижу ни одной причины, почему нет.
— Ну… Я, наверное, кажусь тебе свихнувшимся маньяком.
— Кажешься.
— И тебя это не смущает?
— Нисколько. У меня свой интерес.
Я так и думал.
Еще пара минут — и я в относительном порядке.
— Пиджак можно снять, — посоветовал мой расчетливый друг, когда за нами защелкнулась туалетная дверь. — Я научу тебя скручивать одежду в рулетики.
— Спасибо, — криво ухмыляюсь.
Коридор практически опустел.
Я заметил парочку запоздалых зрителей, которые при нашем появлении ускорили шаги. Чудненько. Теперь они не просто боятся меня трогать. Хотят сократить вероятность того, что я к кому-нибудь прицеплюсь. Милый вакуум. Если мой расчет верен, даже поклонницы женского пола оставят меня в покое.