Иду в сторону чернеющей островерхой громады.
Аккуратно огибаю светящиеся участки.
Дом никак не реагирует на приближающегося демонолога. Я специально приехал на трамвае и проделал остаток пути пешком, дабы не возмущать структуру пространства-времени. Гейсты мнительны, они ревностно следят за подступами к своим локациям. Сейчас дом присматривается ко мне, но еще не видит явной угрозы.
Сад, обступивший дорожку, кажется диким и запущенным.
На ходу снимаю рюкзак — старый, удобный. Без понтов и наворотов. Расстегиваю замок главного отделения, шарю рукой и достаю первый аргумент. Череп дохлой кошки. В штаб-квартире ордена такого добра навалом. Приблизившись к выросту крыльца, задираю голову. Надо мной нависают три яруса барских владений, они давят грузом эпох, бессмысленным размахом и упорным нежеланием умирать. До слуха доносятся звуки фортепиано. Возможно, показалось…
Укладываю череп кошки на нижнюю ступеньку.
Налетевший порыв ветра хлопает ставнями мансарды.
Случайность?
Не думаю.
Лезу за вторым артефактом. Выкрашенная зеленым хомячья лапка. Нет, не муляж. Некогда обладатель лапки бегал по клетке, прятал за щеками зерно и обнюхивал поилку. Жизнь — штука переменчивая.
Неспешно продвигаюсь к северо-западному углу особняка. Справа громоздятся бесформенные туши садовых растений. Секаторы давно не касались девственной плоти желтеющих кустов. Да и клумбы по левую руку в жутком состоянии. Всплески тьмы, свидетельствующие о власти бурьяна. Электричества давно нет, лампы фонарей разбиты вандалами. Освещать дорогу приходится фонариком смартфона.
Хомячью лапку запихиваю в водосток.
Иду дальше.
Осталось две точки, но тревожность нарастает. В доме раздаются скрипы, вздохи. Что-то гудит, в оконных проемах мелькают неуловимые тени. Гейст не понимает, что я делаю, но мое присутствие нравится ему всё меньше и меньше.
Достаю из рюкзака соль, перемешанную с известью. Всё это упрятано в жестяной цилиндрик, некогда служивший вместилищем для таблеток. Обогнув дом, упираюсь в систему террас, на которых в незапамятные времена давались летние балы. Сейчас террасы растрескались, ступени начали крошиться, в углах поселилось нечто вонючее и бесформенное.
Приближаюсь к северо-восточному углу.
Соляная смесь высыпается на землю под кустом акации.
Дом начинает что-то подозревать. В шум ветра вплетаются недовольные голоса, луч фонаря выхватывает из темноты улепетывающих зверьков. Над головой хлопают крылья летучей мыши.
Стена постройки гудит.
И прогибается внутрь.
В окнах второго этажа вспыхивает свет.
Я достаю следующий ритуальный компонент — кусочек янтаря с окостеневшим насекомым. Комаром, насколько я могу судить. Юго-восточный угол здания отделан рустом. Заталкиваю янтарь между двумя камнями и возвращаюсь к главному входу.
Дом утробно рычит.
Поднимаюсь по ступенькам, выставив ментальную защиту. Одна из ступенек разверзается, превращаясь в звериную пасть, клацает зубами и пробует отхватить мне ногу. Я легко перемахиваю через предательский провал и оказываюсь на широком крыльце, в окружении квадратных колонн.
Луч фонаря упирается в точку, где раньше была дверь.
Стоп.
Как такое возможно?
Дверь переползла под самый козырек крыши, а горгульи на карнизах вывернули свои уродливые морды в мою сторону. Зрачки каменных тварей светились красным.
Меня не пускают.
Ладно, подобных уверток следовало ожидать. Закачиваю побольше праны в раскрытую книгу и нараспев произношу:
— Иэннакх тверк туумлахан!
Если перевести эту абракадабру дословно с высокого тшуммеха, получится вот что: «Всем дверям оставаться на местах».
Я ничего не жду от своего эксперимента. Это не заклинание демонологов. Обычный приказ, отданный на моем родном языке.
Дверное полотно дернулось и поползло обратно.
Чума.
Без понятия, как это работает. Духи непостижимым образом слушаются, если им приказывать на высоком тшуммехе. Пока не знаю, к чему это приведет. Возможно, есть подводные камни. Или мое влияние будет ограничено рангом демона. Или фокус прокатит только с одержимыми зданиями. Буду ставить вербальные опыты.
Проем застыл передо мной.
Дверь оказалась наборной, сложенной из плашек дуба и ясеня. Позеленевшая от старости ручка легко нажалась, пропуская меня внутрь.
Луч фонаря врезался в черноту, заметался по комнате, выхватывая из небытия предметы мебели. Ржавая вешалка в углу. Стойка для зонтиков. Обувная тумба. Громадное ростовое зеркало. Арка, связывающая прихожую с необъятным холлом.
Под ногой скрипнула половица.
Я увидел свое отражение — и малость струхнул. Лицо перекошено, на руках и шее кровавые разводы, одно ухо отсутствует. Ходячая реклама творчества Пикассо.
Происки гейста?
Срать на зеркало.
Заверши ритуал, Джерг.
Осторожно вдвигаюсь через арку в холл. Сложно оценить размеры помещения из-за кромешной тьмы. Чтобы не потеряться, надо применить магию.
Разворачиваю перед мысленным взором ветки умений. Взять, например, огненные техники. Можно пульнуть в противника файерболом или добавить к левому хуку урон от пламени. А если слегка пораскинуть мозгами… Почему бы не организовать автономное освещение?
Я формирую между большим и указательным пальцами правой руки небольшой огненный шарик. Сантиметра три в диаметре. Резким движением подбрасываю импровизированную лампу к потолку и отменяю в сопредельной области закон притяжения. Шар висит, игнорируя земную гравитацию. Не просто висит — освещает обширный участок холла. Что ж, еще один эксперимент увенчался успехом. Я могу смешивать краденые техники и порождать нечто уникальное.
Резкими и точными движениями разбрасываю светящиеся шары по углам. Теперь пространство вестибюля не кажется столь угрожающим, как раньше. Я вижу прямоугольную пасть камина, широкую лестницу на второй этаж, люстру и облупившиеся потолочные фрески, диван и кресла под белыми полотнищами. Слева от меня — громадное окно, выходящее в сад.
Пора действовать.
Лезу в рюкзак за оставшимися артефактами, и в этот момент дом атакует.
Всё начинается с чудовищного вопля, резанувшего слух почище бензопилы. Затем раздается грохот — с потолка сыплется пыль. Ближайшее кресло, шевельнувшись, сбрасывает покрывало, хрустит деревянными суставами, отряхивает вековое оцепенение. И вот уже на меня прет исполинская мохнатая туша — то ли вервольф, то ли мистический йети. Зрачки полыхают красным, из пасти доносится урчание. А хуже всего то, что другие предметы интерьера тоже начинают копошиться.
Таак.
Уровень напряжения растет.
Я убираю бесполезный телефон и достаю из рюкзака мел. Падаю на колено и одним размашистым движением, не отрывая от пола руки, очерчиваю себя кругом. Тихо произношу:
— Сармат токай.
В переводе: «Ты не пройдешь».
Белый контур вспыхивает красным. Меня окружает призрачный цилиндр, переходящий в купол. По ту сторону черты творится дичь. Озверевшая мебель стекается к центру холла. Стены вибрируют, стреляют копьями тьмы, пытаясь пробить выставленную защиту. По поверхности цилиндра пробегают всполохи.
Я с улыбкой лезу в рюкзак.
И начинаю раскладывать по периметру круга предметы.
Глава 7. Тропа иллюзий и черные сиськи
Обломок коры с руной Кеназ — на двенадцать часов. Катушка ниток с тремя воткнутыми булавками — на шесть часов. Кусочек дымчатого кварца — на три. И зеленая восковая свеча — на девять.
Свечу приходится зажечь.
Спичками.
К сожалению, спички хреновые. Первые две вспыхивают и гаснут, пламя на третьей колеблется. Подношу к фитилю, стараясь игнорировать морды, упирающиеся в щит.
Горит.
Мне остается лишь провести ритуал изгнания, вызвонить Сандру и отчитаться перед руководством. То есть — перед куратором. Если претензий у заказчика не возникнет, в течение недели на мой счет капнет кругленькая сумма. Приятная перспектива, но демоны непредсказуемы.
Гейсты — в особенности.
Дом исчез.
Я вдруг обнаружил себя висящим в облаках на крохотном пятачке, облицованном итальянской керамикой. Ощущение такое, что кусок пола вырезали вместе со мной и подбросили вверх. Испарились даже мои импровизированные лампы. Всюду, насколько хватает глаз, клубится белая муть. В край горизонта вмонтирован солнечный диск.
Так, у меня есть две версии происходящего. Номер один — гейст пробил мне ментальную защиту. Номер два — реальность изменилась. Вопрос в том, хватит ли демону праны на подобные метаморфозы. Я полагаю, что не хватит. Дом заброшен, здесь нет одаренных, из которых можно тянуть энергию. Сохранились завихрения и возмущения — наследие нескольких поколений аристо…
А еще тут сижу я.
Проверяю чакру — и вижу, что прана потребляется в пассивном режиме. Энергия подпитывает щит, но и налево утекает дохрена. Этот подонок подрубился к моему каналу.
Облака вспучиваются, формируют белые отростки и тянутся ко мне. Внизу закручивается чудовищная воронка, напоминающая пасть мифической Харибды. Из воронки торчат зубы, а облачные щупальца пытаются подтянуть пятачок моей безопасности к чудовищной утробе.
Иллюзия?
Проверять не хочется.
Вычерчиваю мелом вторую окружность, соединяя в единое целое разложенные артефакты. Применяю технику связки, открывшуюся в моих ветках позавчера. Линия вспыхивает оранжевым, подсвечивает предметы, создает оккультную цепь. Теперь вся эта хрень работает в единой системе.
Небеса прогибаются, и воронка начинает меня засасывать.
Врешь, не возьмешь!
Быстрыми штрихами набрасываю вокруг себя шестиконечную звезду. Добрая половина мелка уже пошла на ритуальные нужды. Связываю линиями лучи звезды с оккультным кругом. По энергетическим векторам течет оранжевое сияние.
Звезда замыкается на меня.
Обрубаю чакру и активирую внутренние ресурсы. Запитываю звезду, круг и артефакты. Наслаждаюсь зрелищем распадающихся иллюзий. Зубастая воронка растворяется в белесой облачности. Горизонт сужается, сквозь небо проступают очертания стен. Солнечный диск вписывается в английское окно и стремительно чернеет.