— Понятно, госпожа директор Департамента, — вздохнул Долиш.
— Тогда я Вас не задерживаю, — кивнула Амелия.
Олларианская школа -
Суровейшая из школ:
Послали рыжего на х*й -
Собрался он и пошел*, — мысленно процитировал я.
/*Канцлер Ги «Фламинго в вороньих перьях»*/
— Он не рыжий!— так же мысленно возмутилась Миа.
— Не принципиально,— молча ответил я ей.
— Мистер Поттер, — теперь монокль главы департамента магического правопорядка был направлен на меня, — полагаю, место Вашего постоянного пребывания вне школы можно обозначить в бумагах как «городской дом старшей семьи Дома Блэк»?
— Можно, — согласился я, поскольку о том, что я его унаследовал, знают многие, а в таком виде обозначение дома ничего не даст тем, кто ищет мое убежище.
Прямо интересно, кто на самом деле организовал эту «слепую атаку»… То есть, однозначно — что министр. В самостоятельность Амбридж я как-то не верю. Но придумал ли он это сам, или им все-таки манипулирует Дамблдор, несмотря на всю демонстрируемую враждебность? Думаю, директору школы было бы очень интересно заявиться в гости, а то и уговорить «неразумного ребенка» предоставить хорошо защищенный дом под штаб-квартиру Ордена Феникса, а там уж — как следует пошуровать в архивах Дома и складах артефактов под предлогом «поиска и уничтожения опасных для ребенка знаний и артефактов». Ну а не получилось — значит, не получилось. Позиции директора это тоже никак не ухудшит.
Я искоса посмотрел на Амелию Боунс. В путеводных книгах было сказано, что убил ее лично Волдеморт… Конечно, информации о том, как это произошло — очень мало. Только упоминание в разговоре премьера и двух министров магии, бывшего и действующего… Вот только в книге сказано, что убита она была «в комнате, запертой изнутри». Учитывая, что мало кто из действительно могущественных магов пренебрегает возможностью запретить доступ на свою территорию посредством аппарации или порт-ключей, такое убийство мог провернуть того, кому Амелия доверяла… и очень маловероятно, что это был кто-то из сторонников Волдеморта или же он сам. Да и принципиальный и справедливый глава ДМП, не подверженный влиянию извне — мало кому по душе…
— Темные времена наступают, — покачал я головой, не отводя взгляда от главы департамента. — Никому нельзя доверять.
— Эй! — возмутилась Миа. — А нам?
— Вам — можно, — улыбнулся я, обнимая плечи прижавшихся ко мне девочек.
Амелия рассмеялась… Но ее взгляд сказал мне, что к предупреждению она отнеслась очень серьезно.
Глава 11. Стучат колеса
Хогвартс-экспресс несся на север. Сидя в купе, наглухо отгороженном от прочей реальности не только обычными человеческими чарами, но и запретным колдовством варпа, мы с Миа и Луной читали свалившееся прямо нам в руки на платформе 9 3/4 письмо. Драко с Дафной сидели напротив, и с интересом поглядывали на нас, но вопросов не задавали.
Письмо было написано на тончайшей золотой пластинке. Вообще-то, золото такой толщины должно быть очень непрочным, и рваться от легкого прикосновения… но это было не простое, а заклятое золото, так что его можно было спокойно дать в руки троллю — и тот ничего не смог бы с ним сделать.
Изящная вязь позабытых людьми символов (чтобы их прочитать, пришлось обращаться к Некротеку, благо, и Драко, и Дафна, и, тем более, Луна с Миа вполне устойчивы к его песне) извещала «Воина Зимнего двора, известного как Черный камень иного мира, Ксенос Морион», о том, что его «с подругами и подобающей случаю свитой» приглашают на прощальный бал Летнего двора.
— А когда этот самый «прощальный бал»? — поинтересовалась Дафна отвлекаясь от полировки ногтей.
— В ночь с 22 на 23 сентября, — ответила Миа. — Сила лета убывает, сила Зимы — растет. Ты мне лучше скажи, — обратилась она ко мне, — почему Мориона обозначили как «воина Зимнего двора»?
— Потому что для фейри так оно и есть, — улыбнулся я в ответ. — И ты, и я — мы воины Зимнего двора. Не чтим традиции, несем перемены… И при этом — уже не люди.
— Не люди?— удивилась младшая княгиня демонов, леди Аметист.
— Конечно, — кивнул я. — Ни ты, ни я, ни даже они, — я кивнула в сторону Драко, Дафны, да и Луны тоже. — С момента первого появления в варпе без якорей, с того мига, когда мы доказали, что можем там выжить без опоры на материум, мы — Повелители Хаоса, его Дети… Для тех, кто живет на твердом берегу единственно истинной реальности — «демоны». Но не люди. Увы.
Я остановился, присматриваясь к собеседникам. Вообще-то, это один из самых трудных моментов в обучении будущего демона: миг, когда ученик осознает, что учитель привел его, мягко говоря, не совсем туда, куда тот рассчитывал прийти. И теперь возникает выбор: идти дальше… или же плюнуть в морду обманщику и свернуть с навязанной дороги. Увы, перед Миа такой выбор не стоит: проклятый Полог Отчаяния отнял у нее такую возможность. Но вот остальные…
— Всегда хотел быть особенным, — отозвался Драко, притягивая к себе Дафну. Та, не отрываясь от орудования пилочкой, кивнула, соглашаясь со своим парнем.
— А морщерогого кизляка найдем? — заинтересовалась Луна. Впрочем, в ее случае вопрос не имел особенной остроты, так как назвать высшего вампира «человеком» — это серьезное заявление…
— Обязательно, — отозвался я. — В варпе можно найти что угодно. Главное хотя бы приблизительно представлять, что ищешь. Вот найти какого-то конкретного морщерогого кизляка — это уже проблема…
— А мне хоть какого-нибудь, — отмахнулась Луна.
— Значит — найдем, — улыбнулся я.
— Что вообще можно сказать о Дворах? — поинтересовалась Миа.
— Зимний двор… — протянул я. — Мы импульсивны, непостоянны, склонны потакать своим страстям и желаниям… хотя и можем быть удивительно упорны в достижении своих целей.
— «Страсть дает мне силу»? — процитировала Миа.
— Ага, — кивнул я. — Очень похоже.
— А Летние? — заинтересовалась Дафна.
— Летние более стабильны, чтят традиции, обычаи, предпочитают, чтобы их считали благородными. Вот только…
— Что «только»? — спросила Миа, когда я задумался о том, как правильно сформулировать следующее предложение.
— Летний двор всегда оказывается на стороне победителя*. Традиция у них такая. А поддержание традиций — суть и смысл существования Летнего двора.
/*Прим. автора: «Было глупостью доверять ей, сестренка. Она любит быть на стороне победителя, Королева Благого двора» Кассандра Клер «Город потерянных душ»*/
— Добро всегда побеждает, — вздохнула Миа.
— А потому, кто победил — тот и добрый, — продолжил я.
По вагону, потерянно оглядываясь, брела Джинни. Она вздыхала, что-то искала и не могла найти. За ней тащился Рон и о чем-то непрерывно нудел.
— Встретишь ее на ТОЙ стороне? — спросил я у Миа.
— Конечно, — улыбнулась она, радуясь возможности сыграть небольшую шутку над /Роном. Путеводные книги произвели не нее большое впечатление.
Я достал из запасников печать-офуду, не то, чтобы специально нарисованную под этот случай, но вещь удобную и многофункциональную.
— Откройтесь Врата Магано! — возгласил я, и печать накрыла обеих девочек.
Рон застыл на месте, увидев, как его сестра исчезает в золотой вспышке. А через мгновение Миа и Джинни шагнули в реальность нашего купе. Миа недовольно скривилась, и взмахом палочки очистила одежду от призрачной крови обитателей варпа, оказавшихся недостаточно разумными, чтобы уступить дорогу княгине демонов. При этом недовольную гримасу вызвал скорее факт «бездарной и бесцельной растраты ресурсов». Ведь эту же кровь можно было обратить в золото и политическое влияние, продав Свартальвхейму.
— Что это был за кошмар? — заинтересовалась Джинни после завершения обязательной вежливости.
— Варп, — ответила Миа.
— Но ведь он не такой! — воскликнула Джинни. — Я же помню совсем другое. А это… Кошмар настоящий! Разрушенный поезд, кровавые потеки, красные линии, как будто набухшие вены на ткани мироздания…
— «Сущность грезит грезой формы. Формы проходят, но сущность остается,
грезя новой грезой», — процитировал я князя Калкина, Обуздателя*. — Но греза пластична, и легко может обратиться кошмаром. Не зря же обитателей варпа зовут демонами?
/*Прим. автора: «Князь Света», Роджер Желязны*/
Так, обсуждая философские основы сущности инобытия, мы все вместе наблюдали, как Рон мечется возле прозрачной двери купе, не имея сил и возможности взглянуть в нашу сторону. В конце концов на его метания обратила внимание староста Слизерина, патрулировавшая поезд.
— Рональд Уизли? — холодно спросила она. — Что Вы здесь делаете?
— Джинни! — выкрикнул Рон, кажется, даже не обратив внимания на то, с кем разговаривает. — Она пропала!!!
— Правда что ли? — удивилась Паркинсон. — И куда же она могла деться прямо из коридора вагона?
— Не знаю! — выкрикнул Рон. — Она засветилась… и пропала. Прямо вот здесь!
— Ронникинс — дурак! — заявила Джинни, высовываясь из открытой нами двери. — Я просто свернула в купе к Гарри-и-Гермионе. Поболтать о том, о сем… и отдохнуть от твоего беспросветного занудства!
В принципе, тут она не сказала ни слова неправды. А то, что ее путь в купе был немного извилист… Так умолчание — не есть ложь.
И Джинни громко хряпнула дверью, принявшись громко выспрашивать у Гермионы, почему она отказалась от предложенного ей значка старосты Дома.
Глава 12. Большой зал. (Гермиона)
Пока первокурсники плыли через Черное озеро, мы прошли в Большой зал. Над головой медленно плыли в своем вечном круговороте звезды, и я тихо улыбнулась, предвкушая намеченную шалость.
Вокруг тихо шептались. Одни ученики обсуждали отсутствие в Большом зале Хагрида, другие высказывали догадки по поводу нового несчастного, неизбежно попадающего под проклятье на должности преподавателя Защиты от Темных сил, третьи делились впечатлениями по поводу розовой кофточки мадам Долорес Амбридж.