– Мы убьем этих двоих, пока они перезаряжают!
Мы заметили их расположение по облачкам дыма из ружей, и рванулись к краю оврага. Прямо под нами, примостившись на полке, выступавшей из глинистого склона оврага, эти двое перезаряжали свои гладкоствольные капсюльные ружья. Они на мгновение уставились не нас широко открытыми от удивления глазами, по их нечесаным всклокоченным волосам мы поняли, что они принадлежат к ассинибойнам, одному из племен сиу. Затем, спрыгнув с полки, они побежали вверх по оврагу, и Апси крикнул мне:
– Твой первый, другой мой.
– Нет! У нас нет времени! Смотри, эти идут, – ответил я, показывая на семерых из восточного оврага, которые бежали к нам.
– Время есть. Это наш шанс посчитать большой ку. Подумай, как это поможет тебе в деле с Зарёй, – сказал он и начал стрелять, и третий выстрел поразил его цель.
Я начал стрелять в другого, но все время промахивался из-за того, что моя лошадь не могла стоять спокойно. Я видел, как мои пули взбивали пыль вокруг человека. Ружье мешало ему бежать – он на ходу пытался поставить капсюль. Трое из его части отряда видели это и старались его подбодрить; он на мгновение обернулся и прицелился в меня, но моя пуля поразила его прежде, чем он спустил курок, и он упал. Тогда мы стали стрелять в остальных троих, и они спрятались.
– Вот! Теперь у нас есть доказательство наших ку, оружие убитого врага, – крикнул Апси и спрыгнул с лошади.
– Мы не сможем! Смотри, они приближаются! – ответил я, указывая на семерых, которые упорно двигались к нам.
– Они далеко; мы успеем.
Риск был велик, но как же мне хотелось, чтобы Заря услышала, как я считаю свои ку во время церемонии у священной хижины Солнца!
Я спрыгнул с лошади и, следуя за Апси, побежал к тому, которого убил. Он лежал на спине, раскинув руки, в правой руке еще было зажато ружьё. Его широко открытые глаза словно с упреком смотрели на меня. Я почувствовал жалость к нему и стыд за то, что убил его, несмотря даже на то, что он сам хотел меня убить. Меня трясло, когда я схватил его ружьё и побежал к Апси, который нёс ружье, нож в ножнах и скальп убитого им врага.
Добравшись до полки, мы забрались на нее. Выпрямившись и осмотревшись, мы поняли, в каком оказались положении. Семеро из соседнего оврага были в двухстах ярдах от нас, четверо товарищей двух убитых нами бежали, чтобы соединиться с ними.
– Быстрее! К лошадям! – крикнул Апси.
– Да! – ответил я.
Оставив там же на полке доказательства наших ку, мы перескочили кромку оврага и мгновением позже были в седлах и скакали вниз по склону; семеро стреляли в нас, а мы в них. Но все выстрелы пропали впустую.
Основная группа врагов тем временем направлялась к восточному оврагу, спускаясь вдоль другой его стороны, почти напротив нас. Но наши лошади были намного быстрее, и мы скоро нагнали наши фургоны, крикнув погонщикам следовать за нами.
Затем мы в обратном направлении пересекли ручей по тому же пути, каким пришли, и стали искать место в лесу, где можно было бы занять оборону, когда из-за излучины показались семеро всадников-кутенаи, во главе с самим Красным Рогом. Двое наших погонщиков стали кричать, чтобы те защитили нас – спасите нас! Мне пришлось применить плеть, чтобы заставить их замолчать и услышать, что говорит мне Красный Рог.
Мы в обратном направлении пересекли ручей по тому же пути, каким пришли, и стали искать место в лесу, где можно было бы занять оборону
Он начал сначала:
– Мы смотрели с края долины и увидели, что у вас неприятности. Кто они, те, кто на вас напал?
– Перерезающие Горло.
– Хорошо. Пойдём дальше. Мы встретим их, когда они спустятся в долину.
Мы пошли дальше вместе с этими семерыми, оставив позади своих обезумевших работников. Мы перемахнули ручей и проскочили через лес, оказавшись на другой его стороне, когда враги только приближались к нему. С криками удивления они развернулись и побежали, не сделав ни единого выстрела. Уходя, они бросили тринадцать лошадей, которых вели в поводу – лошадей тех, кто пошёл в овраги. Это заставило наших друзей-кутенаи остановиться и забрать их, потому что это тоже было ку. Один или двое замедлили движение, но Красный Рог прикрикнул на них, и они повиновались.
Мы стали стрелять в убегающих врагов, и сначала один, а за ним другой Перерезающий Горло упал. Потом пуля попала в лошадь, и её всадник, приземлившись на ноги, развернулся и выстрелил в нас, промахнулся, и был сам застрелен, перед смертью сделав нам знак приблизиться.
Перед таким соблазном кутенаи не смогли устоять – посчитать ку над убитыми врагами. Не обращая внимания на приказы Красного Рога, они рванулись вперед, каждый хотел оказаться первым рядом с убитым, чтобы объявить, что его убил именно он, и завладеть его оружием. Тем погоня и закончилась, потому что мы втроём не могли её продолжать. Мы спешились и стали стрелять в Перерезающих Горло, но ни в кого не попали.
Достигнув края долины, враги в последний раз выстрелили в нас и убежали.
– Всё закончилось. Вы живы, – сказал нам Красный Рог.
– Да, а у тебя нет ничего, чтобы показать в подтверждение своего ку. Но ты сможешь посчитать. Пошли к захваченным лошадям, пока твои жадные кутенаи не все растащили, – сказал Апси.
Мы побежали назад, и все остальные тоже, к своим лошадям. Но они опоздали. Красный Рог держал концы ремней семи лошадей, а мы с Апси ещё раньше поймали остальных. На языке Черноногих, который остальные не понимали, Апси сказал Красному Рогу, что отдаст ему пойманных нами лошадей. Он был более чем доволен.
Мы кратко рассказали ему об успешной охоте на бизонов и попросили кутенаи помочь нам разделать добычу. Они охотно согласились, и Красный Рог отправил одного из своих передать нашим работникам, чтобы те возвращались. Вскоре мы закончили работу и отправились домой, и доказательства наших с Апси ку были аккуратно завернуты и уложены в фургон.
Когда мы приблизились к лагерю, солнце уже садилось. Всадники, ушедшие вперед, принесли новости о стычке, и множество пикуни собрались в лагере кутенаи, ожидая нашего возвращения. Когда мы выехали из леса, они побежали нам навстречу, выкрикивая наши имена и восхваляя нас за то, что мы убили Перерезающих Горло, злейших врагов всех племён Черноногих.
Хотя я и был к этому готов, все же такая бурная встреча произвела на меня большое впечатление. И кутенаи, хотя это не так их касалось, столпились вокруг Красного Рога и хвалили его, да и нас тоже. Я думал, что и Заря должна быть среди них и слышать хвалы в мой адрес. Но, осмотревшись, я ее не нашел. Когда мы приблизились к вигваму Желтого Медведя, она с отцом была там, перед вигвамом.
– Ха! Теперь они видит меня, теперь узнает, как уважают меня её соплеменники, – сказал я себе, и, раздувшись от гордости, не нашел ничего другого, кроме как сказать это; она резко повернулась и вошла внутрь, не удостоив меня даже взглядом.
Она не посмотрела на меня! Я для нее значу меньше чем ничего! Моё сердце упало.
Придя в наш лагерь, немного позже, я даже не в силах был отвечать на сердечные приветствия, которыми встретили нас дядя, Женщина-Горностай и Бакли. Женщина-Горностай поставила перед нами хороший ужин, но я смог только попробовать, хотя Апси поел с аппетитом.
Она продолжала смотреть на меня, и, когда он закончил, спросила:
– Почти-сын, у тебя неприятности? Что случилось?
Прежде чем я смог ответить, Апси с хитрой ухмылкой сболтнул:
– Его милая, эта Заря, его неприятность. Когда мы сейчас подошли к ее вигваму, она шмыгнула внутрь, даже не взглянув на него…
Он ненадолго прервался, приложив ладонь ко рту, виновато глянул на меня и пробормотал:
– Хайя! Мой язык слишком быстрый!
Это смутило дядю; он отвернулся и с трудом сдержал смех. Женщина-Горностай посмотрела сперва на него, потом на меня.
– Не надо так на меня смотреть. Она не моя милая и никогда ею не станет, – сказал я ей.
– Ты ни в чём не виноват. Послушай меня, почти-сын: держись подальше от этой девушки, и тем ты избавишь нас от больших неприятностей, – ответила она.
Думала ли она на самом деле, что, если она станет постоянно это повторять, я отстану от девушки? Ха! Я не оставлю попыток, решил я, и почувствовал себя намного бодрее
Тут вошел Маленькая Выдра, чтобы навестить нас, и упомянул о том, что пикуни пригласили кутенаи спуститься и поставить свои вигвамы в их лагере, рядом со своими друзьями. Я сразу подумал – помешает мне это видеть Зарю чаще или поможет.
На следующее утро кутенаи спустились в большой лагерь, и после полудня, не обращая внимания на сердитые взгляды Женщины-Горностая, я пошёл туда.
Вигвам Жёлтого Медведя, как оказалось, стоял рядом с вигвамом Безумного Пера и Бобрихи. Ха! Мне это было на руку. Как убивший белого бизона я должен был принимать участие в церемониях, сопровождавших выделку и разрисовку шкуры, так что у меня появлялась прекрасная возможность следить за тем, куда ходит Заря, и, может быть, проследовать за ней, не привлекая внимания.
С легким сердцем я приблизился к двум вигвамам. Бобриха рядом со своим вигвамом выделывала растянутую на раме священную шкуру, очищая ее внутреннюю сторону скребком со стальным лезвием.
– Любимец Солнца, мой белый сын, садись здесь, в тени, – приветствовала она меня.
Я сел в тени навеса, который она поставила, чтобы предохранить шкуру от солнечных лучей, и она стала расспрашивать меня о нашей стычке с Перерезающими Горло. Я отвечал невпопад, потому что взглядом искал Зарю. Входной полог ее вигвама был на месте, а скрещенные шесты перед ним говорили о том, что внутри никого нет. Быть может, отец взял её с собой на охоту, подумал я. Моё сердце снова упало; мне оставалось только вернуться домой и начать делать лодку, что я давно собирался.
Между этим вигвамом и следующим, ближе к краю, была куча шестов и веток для другого навеса. Женщины любили работать под ними или просто сидеть и болтать жаркими летними днями, И вот, я уже хотел встать и уйти, когда Заря и еще две женщины пришли туда, неся ещё материалы для навеса. Я хорошо знал двух других женщин – это были жёны моего хорошего друга Два Медведя. Я был счастлив! Я мог сидеть с ними под этим навесом и без помех общаться с девушкой.