Регина расцветала от подобных похвал.
Как-то дворничиха Клава сказала ей во дворе:
— Вчера Котю твоего видела. Ну красавчик! Такому только в кино сниматься!..
Регина и сама так думала. Она частенько исподтишка наблюдала за братом, любуясь каждым его движением.
У нее сладко щемило сердце. Так бы и зацеловала Котю, но тот не любил телячьих нежностей.
Когда Тимур, взломав дверь, ворвался в незнакомую квартиру на Борисовских прудах, где находился похищенный сын, Жанны рядом не было. Нелепый конфликт с автоинспектором задержал ее на полпути. Получив по мобильнику сообщение мужа, что Ванечка найден живым и здоровым, Жанна с облегчением спросила:
— А где Миледи? Она там?
У Тимура совершенно вылетело из головы, что Ванечка каким-то загадочным образом очутился в квартире школьной подруги Жанны. Он ошалело осмотрелся вокруг и сказал:
— Нет тут больше никого.
— Как нет? Она же мне только что оттуда звонила.
— Не знаю. Да я, честно говоря, плевать на это хотел.
— Тимур, тут что-то не так. Подожди меня там, слышишь? Я через пять минут подъеду.
— Ну уж нет! — рявкнул Тимур. — Хватит, накомандовалась тут без меня! Я увожу Ванечку. Встретимся дома. Все!..
И он отключил мобильник.
Жанна была вынуждена это проглотить. Она чувствовала себя бесконечно виноватой в том, что недоглядела за сыном, пока муж находился в отъезде.
К тому же Миледи не впервые таинственно исчезала, и с этим можно было разобраться потом.
Жанна, подавив вздох, развернула машину и погнала домой.
Тимур с Ванечкой на руках выскочил из квартиры, так и не обратив внимания на распахнутую дверь балкона. Впрочем, он все равно вряд ли догадался бы, к какому трагическому финалу привела его собственная несдержанность. Ему в голову не могло прийти, что Миледи, до истерики напуганная незнакомым человеком, ломившимся в ее дверь, попытается бежать через соседний балкон. Тут-то и случилось ужасное.
«Скорая» возле дома появилась лишь тогда, когда Тимур уже отъехал. А зевак, столпившихся в стороне от подъезда, он просто не заметил. Все его мысли были заняты сыном. Так что о женщине, сорвавшейся с балкона, Тимур ничего не знал.
Это обстоятельство выяснилось значительно позже, когда радость родителей от встречи с сыном немного улеглась. Жанне с Тимуром казалось, что они поступили мудро, решив сразу не приставать к Ванечке с расспросами. Само похищение и последующее пребывание сына среди чужих, враждебно настроенных людей явилось несомненно сильным стрессом для маленького ребенка. И Жанна убедила мужа, что сейчас важнее всего отвлечь Ванечку, дать ему окончательно прийти в себя и забыть о пережитом.
Казалось, что и Ванечка хотел того же. Сам он разговоров о похищении не заводил. Целыми днями малыш упоенно возился с многочисленными игрушками, не выказывая ни малейшего желания поведать о своих приключениях.
Снова пошли в ход цветные карандаши, и вскоре детская опять заполнилась его непонятными, но чрезвычайно яркими картинками.
И Жанна потихоньку приходила в себя. Но судьба Миледи не давала ей покоя. Вернулась ли та в свою квартиру со сломанной дверью? Если да, то почему не звонит? Какая досада, что номер ее телефона так и остался неизвестным!
У Тимура как раз в это время начался творческий роман с Митей Иванцовым, и, чтобы не отвлекать мужа, Жанна решила съездить на квартиру Миледи сама. Может быть, что-то удастся прояснить.
Вася Кочетков мигом домчал хозяйку до нужного дома на Борисовских прудах. Подняться в квартиру Жанна захотела одна.
Недавно выломанная Тимуром дверь была починена. Жанна, почему-то ужасно волнуясь, надавила пупочку звонка. Никто не отозвался. Она позвонила еще и еще.
Наконец за дверью послышались шаркающие шаги, и сердце у Жанны упало. Это была явно не Миледи с ее легкой, летящей походкой.
— Кого несет? — раздался невнятный голос.
— Вам телеграмма! — мгновенно нашлась Жанна, чтобы не вступать в длинную дискуссию.
Хитрость сработала. Дверь распахнулась, и перед Жанной возник голый по пояс недомерок с испитым обросшим лицом.
— Давай, — сказал недомерок, обдав Жанну волной сивушного аромата.
— Телеграмма не вам, — ответила Жанна. — Миловской.
— Какой еще Миловской? Здесь такие не проживают.
Недомерок сделал попытку закрыть дверь, но Жанна подставила ногу. За короткое мгновение она вспомнила, что Милка сменила имя. Наверное, и фамилию тоже.
— А какие здесь проживают? — спросила Жанна. — Женщина тут живет какая-нибудь?
— У меня? — искренне изумился недомерок. — Зачем? Мне тут только бабы не хватало. Чтобы считала, бля, сколько я вчера выпил и сколько сегодня.
— Подождите, — остановила его Жанна. — Вы давно живете в этой квартире?
— А тебе зачем?
— До вас здесь кто жил?
— До меня? — Недомерок задумался, потом улыбнулся щербатым ртом. — А я и жил.
— Еще неделю назад здесь женщина жила, — не отступала Жанна.
Недомерок помрачнел.
— А хоть бы и жила, — сказал он враждебно. — Моя жилплощадь. Хочу — сам живу, хочу — сдаю. А если ты насчет налогов, то я на них с прибором положил. Сначала отопление почините. А то я тут в январе яйца себе чуть не отморозил.
— Вы кому квартиру сдавали? Женщине? Ее Вероникой зовут, да? — спросила Жанна, вспомнив новое имя подруги. — Она что, переехала?
— Можно и так сказать, — ответил недомерок, помолчав.
— А куда, не знаете?
— К Богу в рай.
— То есть?
— А то и есть. Меня уж тут милиция допрашивала. А я при чем? Я у себя на дачном участке был, когда все случилось.
— Что случилось?
— А тебе она кто, Вероника эта? Родственница, что ли?
— Подруга…
— Ну так пойди свечку поставь за упокой ее души.
— Она… умерла?… — едва слышно спросила Жанна.
— А ты попробуй упади с такой верхотуры на асфальт! Кошка и та концы отдаст. Уж тут меня пытали-пытали. Не я ли помог ей с балкона прыгнуть. А мне зачем? Она мне деньги платила. И потом, говорю же — я на садовом участке в тот день был. У меня и свидетели есть. Так что сама она или кто помог, я не в курсе.
— Извините… Спасибо… — пробормотала Жанна и как в тумане стала спускаться по лестнице.
— Да уж какое тут спасибо… — донеслось вслед.
Вася Кочетков, увидев помертвевшее лицо хозяйки, выскочил из машины ей навстречу:
— Вам плохо, Жанна Максимовна? Что случилось?…
Жанна только махнула рукой и весь обратный путь до дома просидела, уставившись перед собой невидящим взглядом.
Терпения у Басова хватило только до одиннадцати часов вечера.
За это время они с Зоей успели тщательно изучить паспорт нелепой коротышки, попавший им в руки, и установили, что полностью она звалась Региной Львовной Глинской, родилась тридцать семь лет назад и проживала на Истринской улице. Штамп о браке отсутствовал.
Никакой другой информации из паспорта выжать не удалось, но и той, что они получили, было вполне достаточно. Оставалось неизвестным, одна ли она живет по указанному адресу, но это существенного значения не имело.
— Да будь там у нее хоть целая армия родственников, — заявил Басов, — меня они не остановят!
— А то! — подхватила Зоя.
— Я, пожалуй, Евгения вызову, — решил Басов. — Пусть он нас на эту Истринскую свозит. Пора ему возвращаться к своим обязанностям, раз мы вышли из подполья. К кому мы едем и зачем, ему знать не обязательно, но пусть свой человек будет рядом. Мало ли что.
Водитель Женя жил далековато от Крылатского, на улице Алабяна, в районе Сокола. Но зато рядом с его домом находился охраняемый теплый гараж, в котором имелась мойка и подъемник для ремонта ходовой части. Там и ночевал мощный басовский джип, оснащенный всевозможными наворотами.
На телефонные звонки Басова первой частенько откликалась мать Жени. Банкир звал ее по имени-отчеству. Что касается отца Жени, то он бесследно исчез давным-давно, когда его сын, лежа в кроватке, еще видел весь мир перевернутым вверх ногами. Женя неохотно рассказывал про свои домашние дела, но чувствовалось, что его отношения с матерью полны трепетной нежности.
Басов набрал знакомый номер и долго ждал ответа.
— Загулял где-то, собака! — добродушно усмехнулся он, подмигнув Зое.
Но как раз в этот момент из трубки донеслось едва различимое «слушаю».
— Добрый вечер, Мария Петровна! — напористо заговорил Басов. — Не разбудил случайно?
— Нет… — прошелестело в ответ.
— Что-то голос у вас какой-то не такой. Не болеете?
— Нет…
— Это Басов говорит. Узнали?
— Узнала…
Голос женщины действительно был какой-то угасающий, словно она говорила из последних сил.
— А Женька-то дома? — спросил Басов. — Если да, дайте ему трубочку.
В трубке послышался неясный вздох, а потом наступило молчание.
— Алло, Мария Петровна! — забеспокоился Басов. — Вы меня слышите?
— Слышу…
— Так где Евгений?
— А вы… Вы разве ничего не знаете?
— В чем дело, Мария Петровна? Меня в Москве не было. Что-то случилось?
— Так Жени больше нет.
— Как нет?! — ахнул Басов.
— Умер Женечка. Недавно сорок дней было.
Ошеломленный Басов на мгновение потерял дар речи. Что могло случиться с этим цветущим, здоровым парнем, истязавшим себя гантельной гимнастикой и ежедневными пробежками?
— Он что, в аварию попал? — спросил Басов первое, что пришло в голову.
— Нет, не в аварию… Он это… Он руки на себя наложил… — с трудом выговорила Мария Петровна и всхлипнула.
— С чего это вдруг? — спросил Басов, немного помедлив. — Причина какая?
— Не знаю… Его ж теперь не спросишь… Закрылся в гараже и мотор включил. Так и задохнулся в машине.
Басов не знал что и подумать. Внезапное самоубийство Жени было необъяснимо.
— Только я не верю, — снова заговорила Мария Петровна, словно прочитав на расстоянии мысли б