— Есть, товарищ генерал! — бодро бросил он в трубку и, положив ее, грязно выругался, яростно потер лицо и зло бросил подчинённым скороговоркой приказ: — Внимание расчёт! Получен приказ, действуем по плану Е-74!
— Подтверждаю получение приказа! — быстро отозвался оператор, сидящий за соседним пультом, яростно щелкая тумблерами.
— Приказ подтвержден! — громко отозвался еще один короткостриженый оператор находящийся слева от главного стола.
В зале, где раньше мерно гудели машины и пульты, наступила гнетущая атмосфера, и каждый новый писк и протяжный гудок от пультов, только добавлял тревоги и напряжения.
— Все ПУ готовы, задержек к пуску не имеют! — еще один голос разорвал повисшую тишину.
Расчет знал, как действовать и действовал согласно протоколу и регламенту. Но каждый из них, надеялся, что это очередная проверка и тревога учебная. И один из них не выдержал: — Михалыч, учебная?
Оператор хотел схохмить, придать голосу весёлости, но отчего-то в конце его голос дал петуха. Командир зло посмотрел в сторону оператора, и хотел послать его в грубой форме, но это был его коллектив и его подчиненные, с которыми возможно придется дальше жить. Поэтому он тяжело, но резко мотнул головой из стороны в сторону и глухо произнёс: — Да хрен там учебная! Всё по-настоящему!
— Аппаратура связи в режим «прием» переведена, — автоматически, по вбитым в голову многолетними инструктажами тихо сообщил еще один оператор.
— Готовность повышенная! — новый приказ от командира расчета, и нестройный хор голосов в ответ: «Есть, готовность повышенная!» Руки сами в автономном режиме производили текущие манипуляции, а мозги каждого в этой комнате были заняты «перевариванием» одного лишь факта. «Как такое могло произойти?! Какая ко всем демонам ада, НЕ учебная тревога?!»
Тем временем командир поднял не особо выделяющуюся на пульте панель и вставил в нее ключ, который сразу же провернул. Еще пара манипуляций и команд проследовали в ближайшую минуту.
— Командный пункт в режим полной автономии переведен!
Всё, обратной дороге нет. Осталась всего одна команда, которую через две секунды и отдал командир.
— Внимание, пуск!
После этой команды меня перенесло куда-то в воздух на стометровую высоту, как я сумел прикинуть, ориентируясь по верхушкам деревьев. И с этой высоты, я ясно видел большие проплешины в лесу, из которых в этот самый миг вылетали межконтинентальные баллистические ракеты. Рёв, грохот и многотонные жнецы смерти устремляются в небо, направляясь к своей цели на другом континенте.
Снова перенос и на этот раз я оказался над гладью чистой воды. Но такой она оставалась буквально секунды, а потом она вспенилась и из нее в небо вырвались ракеты, выпущенные подводными лодками.
Еще один перенос и я уже где-то на орбите Земли. Яркие вспышки от попаданий ракет практически по всей планете. Никто из ядерных держав не поскупился и отправил практически весь свой арсенал в воздух. Земле пришел конец…
С протяжным хрипом я вдохнул воздух, открыл глаза и сполз с капота. Не удержавшись, упал на колени и успел выставить руки перед собой. И в такой вот позе все никак не мог надышаться воздухом, отчаянно хрипя. Что это, мать его, сейчас было?! Сон? Я просто уснул? Поискал в себе то существо, что показало мне ядерный постап и не нашел. Я всё-таки просто уснул?
Поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Все оставалось таким же, как и раньше, ничего не поменялось. Отчего же так сердце бешено колотится? От показанного неведомым существом еще не отошел? Шумно выдохнул и решил прогуляться немного, размяться и отогнать нежданное виденье. Сделал всего один шаг и в этот момент меня окликнули со спины. Чуть спружинив ногами резко развернулся и уставился на стоявшего возле машины странного человека. Посмотреть было на что.
Белоснежный костюм-тройка, абсолютно белый галстук и такие же белоснежные туфли. Трость, правда, подкачала, она была черной, с набалдашником в форме скалившегося волка. Но не этот не вписывающийся в окружающую действительность наряд меня насторожил и обеспокоил, мало ли какие фрики на свете водятся, а его глаза. Первое, куда я смотрю, когда встречаюсь с незнакомцами, это их глаза. Они многое могут рассказать. Но тут… лучше бы я в них не смотрел. Весь объем глаз заполняла какая-то серая хмарь, вспыхивающая иногда всеми цветами радуги.
— Как вам кино, Роман Геннадьевич? — поинтересовался незнакомец. — Не правда ли забавное зрелище, когда планета за считанные секунды разносится на кусочки? — незнакомец расхохотался странным каркающим смехом. Затем резко прервался, будто отрезало.
— То, что я видел — это произойдет через трое суток? — внезапно пересохшим горлом выдал я.
— Ну, нет, конечно же, Роман Геннадьевич. Это просто демонстрация одной из вариаций того, что можно ожидать. Не более. Как оно будет на самом деле… Кто знает? — и снова каркающий смех.
— Вы знаете?
— Конечно, — белозубо улыбнулся франт.
— Поделитесь знаниями?
— Всё имеет свою цену, Роман Геннадьевич. Или мне лучше обращаться к вам, Зима?
— Как угодно. Так что по цене?
— О! Торги! — заулыбался франт и с силой потер руки друг о дружку. — Это я люблю! Приступим, мой юный друг.
Мой собеседник взмахнул рукой и опустился на появившееся из ниоткуда кожаное кресло. Махнул мне рукой, указывая, чтобы я тоже присел. Обернувшись, увидел, что и позади меня стоит точно такое же, черное кожаное кресло. Осторожно присел, скрипнув кожей, после чего последовал новый кивок в сторону появившегося столика с алкогольными напитками. Обычной минералки на столике я не увидел.
— Угощайся, Зима.
— Нет, спасибо, мне сейчас как никогда нужна ясная голова.
— Это правильно, одобряю. Ну а я, с твоего позволения, выпью бурбона, моя слабость, знаешь ли.
— Итак, — дождавшись пока франт отопьет из своего стакана, начал я, — кто вы?
— Я? Зови меня Алексис, — отозвался неведомый гость.
— Моё имя вы знаете. Кто вы, Алексис?
— Тот, кому последующие события скрасят скуку, — пожал плечами франт. Очень странно пожал, так люди не делают. Движения больше похожие на плохую механику роботов, немного дерганные, без плавности.
— Вы не с Земли?
— Даже не из этой Вселенной. Но, это совершенно неважно, Зима. Важно лишь то, что у меня есть информация так сильно нужная тебе, а у тебя есть то, чем я могу развеять скуку.
— И что же?
— Неординарность мышления и гибкость сознания практически в любых ситуациях.
— Мне яснее не стало, — я покачал головой, пытаясь понять, что вообще сейчас происходит. Но тут же отбросил эту мысль. Не ко времени она.
— Значит так, Зима. Есть определенные условия. Если ты на них согласен, я предоставлю тебе информацию, которая поможет на первых порах выжить при грядущем катаклизме.
— Что за условия?
— Нет, Зима. Правила не такие. Ты сразу соглашаешься, и только после этого я оглашаю условия и делюсь информацией.
— Сделка с дьяволом? — я горько усмехнулся.
— Высшие демоны по сравнению со мной младенцы, — хищно улыбнулся Алексис. — Ну так как, сделка? — и он протянул ко мне правую руку.
Мне даже не пришлось задумываться над вопросом: «быть или не быть?». Самое ценное, что есть на нашей старушке Земле — это информация. А цена… Если то, что я узнаю способно уберечь моих родных от гибели, то вопрос цены вторичен. Всегда.
— Сделка, — пожал я протянутую руку и вновь услышал вороний смех.
Глава 3
N — 53°84′ E — 58°91′ 20:46.
— Твою налево! — не удержался от возгласа Данил при виде меня.
И я его понимаю. Когда он появился из леса, то застал картину довольно необычного характера. Меня он увидел сидящим на капоте с бутылкой бурбона в руке, а в другой дымилась сигарета, которую я яростно обсасывал. И к бурбону тоже прикладывался, чего уж скрывать.
— Ты чего? Случилось что? — подойдя ближе ко мне, друг заглянул в глаза.
— Случилось. Давай за руль, надо поскорее до дома добраться.
— Дай хлебнуть, — рука Данила потянулась к бутылке.
— Сухой закон у тебя на трое суток! — жестко отрезал я и полез в машину.
Пока ехали, товарищ всё допытывался, что случилось, я же коротко бросив, что расскажу все по приезду, полностью ушел в себя. И это не фигура речи, я полностью ушел в себя, рассматривая полноценный внутренний интерфейс, отображающий мои показатели, характеристики и прочую муть. Звиздец…
Разговор с Алексисом вышел странный, мрачный, но очень познавательный. Да и разговором это назвать было нельзя. Скорее, монолог. На меня вывалили тонну информации, сказали, что я за это должен и франт свалил в туман. И это тоже не фигура речи. Его окутала белоснежная дымка, которая через секунду развеялась, как и он сам. Вместе с креслами и столиком. Мне оставили лишь бутылку бурбона и пачку сигарет.
Интерфейс… Сумасшествие какое-то. В голову лезли мысли не имеющие никакого практического значения. Всевозможные «как?», «почему?» и «зачем?». Мотнул головой пытаясь отогнать ненужное и сосредоточиться на главном. Сейчас оценочные суждения меня до добра не доведут. Есть факты, вот только ими и надо оперировать. Через три дня миру придет окончательная и бесповоротная задница. Тут я горько усмехнулся, потом скривился и, не выдержав душевных мук, еще раз отхлебнул из бутылки. Чёртовы ограничения на передачу информации! Не всему миру наступит конец, не всему! Катаклизм будет носить локальный характер и практически две трети шарика не пострадает. Существует возможность избежать всего этого ада, что ждет нас впереди. Только вот если я хотя бы даже намеком попытаюсь передать эту информацию, человек, услышавший это, умрет. Сразу и безоговорочно. И в этом вопросе Алексису я поверил. Тоже сразу и безоговорочно. И теперь тихонько страдал от осознования того факта, что можно всех уберечь, но сделать этого я не могу.
Снова вернулся к интерфейсу. Потыкал на некликабельные вкладки подернутые серой хмарью и вернулся к самой первой, единственной на которой хоть что-то можно было увидеть.